Старый вожак знал, что волку бежать по гладкому льду не так-то легко, и поэтому не сходил с береговой кромки, внимательно следя за молодыми волками, преследовавшими конькобежцев.
Меж тем двое друзей, разгоряченные быстрым бегом, находили даже удовольствие в том, что у них оказались попутчики. Хищников было только четверо, и на каждый кинжал, таким образом, приходилось всего лишь по два зверя.
Молодые люди были опытные конькобежцы – тренированные и полные сил. Уйти от волков для них ничего не стоило. Три серых хищника яростно ускоряли бег по зеркальному льду, скользя и барахтаясь на нем, временами с размаху кувыркаясь, огрызаясь и скаля зубы, словно виня один другого за неловкость я неумение. Старый же волк по-прежнему бежал берегом или прибрежным камышом, возглавляя погоню лишь в тех местах, где река изгибалась. Матерый зверь был превеликим геометром – он прекрасно разбирался в том, что такое диагональ. Пока конькобежцы огибали по льду колено реки, старый волк вел своих сородичей прямо по берегу, и когда люди уже предполагали, что их преследователи остались далеко позади, те вдруг оказывались совсем рядом, чуть ли не наступали на пятки. И снова приходилось напрягать все силы, чтобы уйти от волков.
Внезапно, применив очередную хитрость, волки бросились людям наперерез. «Ну, сейчас мы их схватим» – решили, должно быть, хищники.
Тогда друзья неожиданно сделали резкий рывок вправо, затем влево, и одураченные волки проскочили мимо, не сумев остановиться на льду. Сила инерции пронесла волков, против их воли, дальше, несмотря на то, что выпущенные когти оставили на льду глубокие следы. Конькобежцы со смехом заскользили вперед, между тем как старый волк остервенело хватал за бока своих опростоволосившихся помощников. В результате этого не слишком дружелюбного внушения волки потеряли еще сотню метров.
Взявшись за руки, Леонид и Эден летели по льду реки, как по катку; юношеский румянец горел на их лицах. Какое острое ощущение – играть со смертью!
Но вот в одном месте высокий левый берег вдруг сравнялся с рекой, и друзья, обернувшись назад, с ужасом обнаружили, что четверо волков, которые их преследовали, были всего лишь авангардом волчьего войска, а в нескольких тысячах шагов за ними бежала вся грозная стая.
– Теперь, друг, держись, не отставай! – отпустив руку Эдена, крикнул Леонид и, выбросив корпус вперед, заложив руки за спину, весь отдался бегу.
– Я вижу дым вдалеке, – проговорил Эден, с трудом поспевая за ним.
– Это, верно, сторожевой пост или какое-нибудь селенье. Туда полчаса ходу.
Но эти полчаса требовали от них крайнего и напряжения сил.
Двое друзей скользили по льду легче птиц. Возросшая опасность удесятеряла их силы: пот струился у них со лба, пар вырывался изо рта: дело теперь шло о жизни и смерти.
Люди побеждали.
Волчьей стае не удавалось выиграть ни одного метра. Расстояние оставалось неизменным. Только четверо наиболее яростных преследователей во главе с матерым зверем гнались за людьми с удивительным упорством и злобой.
Леонид бежал впереди, Эден – в нескольких саженях за ним.
Вдруг Леонид остановился.
– Я пропал! – воскликнул он, бледнея.
Эден, пронесшийся было сгоряча мимо своего товарища, сделал поворот и вернулся к другу.
– Что случилось?
– Мне конец. Оборвался ремень на коньке у самой пряжки. А ты беги дальше, спасайся.
– Спокойно! – проговорил Эден. – Возьми нож и просверли новую дырку на ремне. Я тем временем займусь волками.
– Благодарю! – просиял Леонид и пожал руку друга – На, возьми мои пистолеты.
Эден быстро сунул за пояс полученное оружие и двинулся вперед навстречу мчавшимся во весь опор волкам. Тем временем Леонид заковылял к ледяному торосу, опустился на колено и принялся исправлять пришедший в негодность конек. В футляре его кинжала хранился также маленький перочинный нож, и Леонид старался просверлить им новое отверстие в ремне; вынутый из ножен кинжал он положил рядом с собой на лед: это сейчас было его единственное оборонительное оружие.
Эден замедлил скольжение и, заметив выскочивших из-за маленького ивнякового островка четырех хищников, затормозил, стараясь остановиться. Затем вытащил из-за пояса пистолеты.
Ни одного лишнего выстрела разрешить себе было нельзя. Каждая пуля должна была попасть в цель и попасть так точно, чтобы разъяренный хищник упал замертво, не успев свалить с ног стрелявшего.
Три молодых волка бежали впереди на расстоянии сажени друг от друга; они мчались прямо на своего противника, их косматые хвосты развевались по ветру, а глаза горели красным огнем; они косились друга на друга и радостно подвывали. Матерый же разбойник, поджав под себя длинное полено, бежал последним; свесив набок голову, он смотрел на человека недоверчивым, испытующим взглядом, злобно и свирепо оскалив пасть.
Спокойствие!
Первого зверя пуля настигла с десяти шагов; она пробила ему грудь и заставила рухнуть наземь; из его горла на лед хлынула кровь.
Второму хищнику выстрелом перебило переднюю лапу, и он, визжа и потрясая ею в воздухе, поскакал прочь на трех ногах.
Третий волк был поражен с четырех шагов и так удачно, что дважды перекувыркнувшись через голову, растянулся с пробитым черепом у самых ног Эдена и испустил дух.
Старый волк, приблизившись к Эдену, вдруг замер на месте и опустил голову. Навострив уши, он исподлобья глядел на человека, словно разрешая тому спокойно целиться в себя.
Но в тот самый миг, когда Эден нажал курок, старый хитрец с неожиданным проворством отскочил в сторону, и пуля, пройдя мимо мишени, цокнулась о лед и рикошетом понеслась дальше.
Эден отбросил в сторону разряженный пистолет и выхватил кинжал.
Но коварный зверь не кинулся на человека: огромными прыжками он направился к прибрежным камышам и исчез в них. Эден решил уже, что хищник отказался от схватки, которая, как видно, пришлась ему не по нраву, и предпочел спастись бегством.
Эден смотрел ему вслед до тех пор, пока спина волка не скрылась из виду.
Затем он обернулся к Леониду.
– Ты готов?
– Берегись? – закричал тот.
Эден оглянулся и с ужасом увидел, что бежавший с поля боя зверь обошел его сквозь прибрежные заросли сбоку и, приглядев себе новую добычу в лице человека, беспомощно возившегося с коньками, решил наброситься на него; теперь он мчался на Леонида из камышовой чащи.
Эден стрелой полетел на выручку товарища.
Они бежали почти рядом: человек и волк.
Леонид следил глазами за обоими и продолжал спокойно сверлить отверстие в ремне. Если Эден спасет его – хорошо, а если нет, то, он, Леонид, стоя на льду, на одном коньке, все равно не сумеет защититься. Главное сейчас было – наладить ремень и встать на второй конек. Остальное – дело Эдена.
Эден яростно закричал, когда увидел, что матерый волк нападает на его друга. Юноша напряг все мускулы ног, чтобы успеть перерезать старому хищнику дорогу. А тот, выдвинув вперед мощную лобастую голову, несся по направлению к своей жертве.
Еще один скачок волка, еще один рывок конькобежца, и в нескольких шагах от Леонида на льду завязалась отчаянная схватка: человек и зверь сплелись в клубок: здесь – нога, там – косматый хвост, тут – рука в перчатке, а рядом – лязгающая пасть в крови; борьба шла не на жизнь, а на смерть, противники пускали в ход что попало – нож, зубы, когти.
Наконец победитель встал. То был Эден с окровавленным по рукоять кинжалом, в разорванной бекеше. Волк лежал, вытянувшись во весь рост на льду, с пронзенной грудью и сжатым в последней, мертвой, схватке клыками.
– Ну, с этим покончено! – воскликнул Эден, поднимаясь на ноги.
– С этим тоже! – весело отозвался Леонид, подвязывая конек. – Спасибо, друг.
Затем они опять взялись за руки и плавно покатили по льду в направлении курившегося вдалеке дымка.
Через некоторое время Эден оглянулся.
– Гляди, стая прекратила погоню.
Посмотрел назад и Леонид.
– Верно.
Большая волчья стая в нерешительности стояла на пригорке, словно раздумывая – не вернуться ли восвояси.
– Как видно, опомнились, – предположил Эден.
– Не совсем так, – ответил Леонид. – Чувствуешь горьковатый запах дыма? В костер, видно, положили кусок волчьей шкуры. Волки не переносят этого запаха, от того-то они и отстали. Теперь мы спокойно можем двигаться дальше. Там, на берегу, сторожевая застава.
С этой минуты два друга без помех продолжали свой бег на коньках по замерзшей реке. Дикие родичи собак провожали их голодным воем, но преследовать дальше не решались. Леонид и Эден, посмеиваясь, говорили друг другу:
– Да, веселый выдался денек!
Вскоре перед ними возникло казацкое жилье – деревянный сарай для почтовых саней, установленный прямо на льду. На берегу виднелись конюшни для лошадей и небольшие, наскоро построенные жилища рыбаков, которые в это время года ловят подо льдом осетра и белугу.
На берегу был разложен большой костер, дым от которого наполнял острым, щекочущим запахом всю окрестность. Вокруг огня на корточках сидели люди.
Эден бежал теперь на коньках в нескольких саженях впереди Леонида и, стремясь поскорее добраться до жилья, двигался напрямик к огню.
То ли он не слыхал, то ли не понял, что ему кричали люди с берега, – так или иначе Эден, не сбавляя скорости, продолжал нестись по льду прямо к ним. А между тем люди у костра, размахивая руками, во все горло кричали ему, чтобы он остановился или взял в сторону.
Леонид догадался в чем дело и в ужасе окликнул друга:
– Стой!
Но было уже поздно.
В следующую минуту Эден исчез, будто сквозь землю провалился.
На том самом месте, куда свернули друзья, рыболовы пробили во льду большие отверстия, сквозь которые по старинному русскому способу ловили рыбу на блесну. Обычно под вечер эти проруби и полыньи замерзают, покрываясь тонким, как стекло, ледком. В одну из таких запорошенных снежком прорубей и влетел с ходу Эден: он проломил сверкающую пленку и провалился под лед.
Вопль ужаса разнесся над рекой.
Только Леонид не издал ни звука. Резко затормозив, он остановился у самой проруби.
– Не покину тебя и там, – произнес он сквозь сжатые зубы и, сбросив с ног сапоги вместе с коньками, скинув бекешу, не раздумывая, прыгнул под лед, вслед за своим исчезнувшим другом.
Леонид был опытным пловцом. С открытыми глазами погрузился он в воду, напряженно вглядываясь в глубокий полумрак подводного мира.
Какие-то огромные черные силуэты появлялись то слева, то справа, обманывая его до предела напряженное зрение: это были обитатели большой реки – со спинами в виде пилы, с вытаращенными неподвижными глазами, с огромными крыльями-поплавками и бронированным панцирем-чешуей, – настоящие химеры речных глубин. Они косяками скоплялись у самой проруби, жадно вдыхая свежий воздух; тысячи мелких рыбешек сновали тут же, взбираясь друг на друга, увертываясь от стозубых хищных чудовищ, этих речных волков.
Но среди них Леонид не увидел друга.
Он опустился еще глубже. От напряжения заболели глаза. Сюда, на глубину в несколько саженей, сквозь лунку в толще льда едва пробивался свет.
Леонид продолжал поиски.
Он достиг дна, нога его уперлась в песок. Он всматривался вдаль, по течению реки. Воскликнул про себя:
«Эден! Эден! Где ты?»
В голове его молниеносно мелькнула догадка, и он сделал несколько шагов против течения. И тут увидел прямо перед собой фигуру стоящего на дне человека.
Это был тот, кого искал Леонид.
Эден стоял перед ним на речном песке таким, каким он увидел его в последнюю минуту перед погружением – с закинутыми назад руками, с вытянутой вперед головой и обращенным кверху взором. Тяжелые коньки поддерживали его в вертикальном положении, а сила инерции, с которой он скользил по льду, увлекла его под водой в противоположную речному течению сторону.
Леонид быстро схватил друга за волосы и, оттолкнувшись ногами ото дна, стал подниматься вверх.
Вверх, но куда?
Над ним нависал сплошной ледяной свод с одной-единственной узкой щелью-прорубью, сквозь которую можно было выбраться наружу. Это он понял только тогда, когда коснулся головой двухметровой ледяной толщи, сковавшей реку от одного берега до другого.
Где сейчас это заветное окно в белый свет?
Разыскивая под водой друга, Леонид» потерял верное направление и теперь не видел над своей головой ничего, кроме тяжелого зеленоватого льда, этого небосвода смерти.
Внезапно он принял решение и что было силы оттолкнулся от ледяного покрова: нельзя было допустить, чтобы лед присосал к себе все его тело – тогда конец. Леонид вновь ушел в глубину.
Там он выпустил из легких немного воздуха. Пузыри, думал он, будут притянуты к проруби и укажут ему нужное направление. И они действительно, как стеклянные шарики, стали подниматься, но ни один из них не вырвался на поверхность, все разбились о ледяной покров.
Леонид погрузился еще глубже и снова выпустил из себя немного воздуха. Один из дугообразных пузырьков взлетел вверх и, как белая путеводная звезда, исчез прямо над его головой.
Пузырек нашел выход на волю.
Тогда Леонид, весь собравшись в комок, из последних сил рванулся вслед за своей спасительной звездой. В самую пору! Еще выдох, и пузырьки из его груди вылетели бы уже вместе с покинувшей тело душой!
Тонкий ледок в проруби затрещал. Подбежавшие к полынье рыболовы и казаки увидели чью-то всплывшую над водой голову. Крюками и баграми они быстро подцепили за одежду барахтавшихся в проруби людей.
Прежде чем самому вылезти на лед, Леонид приподнял вверх тело своего товарища.
– Его… спасите!
С этими словами он впервые перевел дух.
Рыбаки вытащили обоих путешественников.
Эден лежал недвижимо, с закрытыми глазами, плотно сжав синие губы.
– Десять тысяч рублей тому, кто достанет лекаря! – прохрипел Леонид, обомлев от ужаса при виде своего друга.
Седой рыбак, обхватив голову Эдена, сказал:
– Я и без десяти тысяч приведу его в чувство: раздеть его надо и уложить в снег. Но скажу тебе, барин, вот что: не скоро сыщешь на свете другого такого человека, который сделал бы для друга то, что сделал ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76