Волосы, которые она каждый день перед работой целый час выпрямляла утюжками, пушистым нимбом торчали во все стороны. Грегу всегда нравилось, когда она выпрямляла волосы – прическа, как у Ясмин Ле Бон. Но даже если спать на гладильной доске, кельтской блондинке в жизни не превратиться в стройную брюнетку-персиянку. Кэрри Эн вспомнила то утро, когда пришлось пойти на работу в образе растрепы Энн: дорожные рабочие у ее дома случайно перерезали кабель, и три соседних улицы погрузились в темноту. В тот день прическу Кэрри Эн заметили все. И если подумать, отзывы были только положительные.
– Вы выглядите моложе, – сказала ее ассистентка Джейн.
К несчастью, тогда Кэрри Эн казалось, что «моложе» – синоним «неопытнее». На следующий день электричество починили, и выпрямляющие утюжки снова взялись за работу. Кудряшки Кэрри Эн носила только на отдыхе или когда болела.
При мысли о Джейн Кэрри Эн неизбежно вспомнила об офисе. Она проработала в «Офисных ангелах» пять лет – там и познакомилась с Речел, а потом основала «Бюро Фишер», агентство по подбору временного персонала. И с тех пор Кэрри Эн редко могла расслабиться на отдыхе. Никогда не уезжала больше чем на неделю – кроме того раза, когда они с Грегом пытались спасти брак. Вернувшись после двухнедельного отпуска и стопроцентно убедившись, что их браку конец, Кэрри Эн обнаружила, что офисный туалет затопило в первый же день ее поездки, и все это время никто ничего не делал – ее тогдашняя ассистентка не догадалась вызвать водопроводчика, заглянув в «Желтые страницы».
После того случая Кэрри Эн наняла ассистентку с образованием выше среднего (это была Джейн) и не позволяла себе уезжать более чем на пять дней – в целях минимизации возможного ущерба. И все эти пять дней она переживала и беспрерывно названивала в Англию. В прошлом году, отдыхая на юге Испании, Кэрри Эн под палящим солнцем вскарабкалась на гору, чтобы мобильник нашел сеть. Она позвонила Джейн и услышала, как та сказала «о'кей», после чего связь снова отрубилась.
На этот раз Кэрри Эн уже не так волновалась. Позвонила Джейн один раз и приказала в случае кризиса прислать сообщение. Но пока кризисных предупреждений не поступало, и, вопреки себе, Кэрри Эн даже не звонила, чтобы проверить и докопаться, не скрывает ли Джейн от нее чего-нибудь, что по возвращении могло бы обернуться смертельной катастрофой. Но похоже, все временные сотрудники работали и были довольны. А клиенты платили без задержек.
Но Кэрри Эн наскучил кадровый бизнес. Когда она только начинала, в офисе ежедневно требовалось ее стодесятипроцентное присутствие. Теперь же контракты продлевали автоматически. Ей потребовалось ровно шестьдесят секунд, чтобы понять, станет ли пришедшая с улицы девушка надежным работником или же потребует выходной, чтобы поплакаться из-за нечаянной грубости дружка. Все стало слишком легко. И, возможно, поэтому ей было так трудно поверить словам Яслин, что собственным бизнесом можно гордиться.
Кэрри Эн жаждала новых достижений. Она не тушевалась в присутствии самых крутых бизнесменов, с которыми обсуждала размеры прибыли и управление персоналом. Но ей хотелось понять, почему современные мыслители до сих пор ссылаются на античных философов в тогах. Она стремилась к знаниям. Встреча с Акселем заставила ее понять, что за пределами ее узкого мирка существует множество непознанного.
И Кэрри Эн осознала, что жалела о своем браке вовсе не потому, что ее муж и лучшая подруга оказались предателями.
– Что ты там делаешь? – Яслин ломилась в дверь ванной.
– Я почти готова, – соврала Кэрри Эн.
Мазнув блеском по губам, она вышла из ванной.
Судьбоносный вибратор возвышался на кофейном столике в боевой готовности к ритуалу. Речел и Яслин уже разлили «Голдшлагер» по стаканам.
– Ладно, – скомандовала Яслин. – Сегодня проведем ритуал по-другому. Желания будем загадывать не для себя, а друг для друга. Кэрри Эн, ты пожелаешь что-нибудь Речел. Речел мне. А я – Кэрри Эн.
Пожелание Кэрри Эн было предсказуемо.
– Желаю, чтобы твоя свадьба прошла идеально. С бараниной или без.
Речел повернулась к Яслин:
– Желаю, чтобы ты заполучила сотни заказов на рекламу паштета. Или чего-нибудь еще. Менее обыденного.
И наконец заговорила Яслин:
– Желаю горячей ночки, Кэрри Эн!
Речел и Яслин заулюлюкали. Кэрри Эн потупилась.
– С мужчиной твоей мечты, – добавила Яслин.
– Неужто сегодня в отель приехал Джордж Клуни? – отшутилась Кэрри Эн.
– У твоего Акселя глаза точь-в-точь, как у Клуни.
– Ты имеешь в виду, у него их тоже два?
– Тебе это пригодится, – сказала Речел, прикрепив у Кэрри Эн за ухом большую шелковую розу. – Это мой талисман. Роза была на мне в вечер знакомства с Патриком.
46
Тем временем в другом конце сада Жиль воодушевлял Акселя на новую миссию, одолжив ему свою «счастливую» рубашку.
– Она же грязная, – запротестовал Аксель, держа бледно-голубую джинсовую рубашку на расстоянии вытянутой руки.
– А как же. Она пропитана моими ферментами, – заявил Жиль. – Нельзя их смывать.
– По мне, так воняет потом.
– Тебе так кажется, потому что ты – мужчина. Но для женщин… – Жиль поцеловал кончики сложенных вместе большого, указательного и среднего пальцев. – …аромат неотразим. Как мед для пчелы. Надевай.
– Для меня это не сработает, – проворчал Аксель. – К тому же разве она тебе самому не понадобится? Если ты собираешься охмурить ту англичанку, в которую влюблен?
– Мне повезло: у меня есть талант и удача, – похвастался Жиль. – Сегодня моя рубашка мне не понадобится.
– Которая из них? Кто твоя добыча? – спросил Аксель.
– Не скажу.
– Но ты же знаешь, на кого нацелился я. И раньше никогда не скромничал насчет своих побед.
– Сегодня все иначе, – загадочно произнес Жиль. – Надевай рубашку.
Аксель надеялся, что Жиль не будет настаивать, но тот не собирался выпускать его из комнаты без зловонного рубища. Стараясь не дышать. Аксель напялил рубашку через голову и застегнул до самого ворота.
– Это еще что? – недовольно пробурчал Жиль. – Ты на школьника похож. Надо расстегнуть пару пуговиц. Показать твои мускулы.
Словно опытный стилист, Жиль повозился с рубашкой и расстегнул четыре верхние пуговицы.
– Да у меня пупок виден! – пожаловался Аксель.
– Ладно. Может, я и ошибся, – Жиль застегнул рубашку. – У тебя грудь не мускулистая. Так лучше.
– Я похож на дебила.
– С таким лицом – да. Не сутулься.
Жиль хлопнул друга по спине, и тот тут же выпрямился.
– Втяни живот. Правда, у тебя и нет живота. Господи, Аксель. И с чего ты такой тощий? Как девчонка, ей-богу. Теперь поработаем над выражением лица. Все время улыбайся. Мрачный вид хорош, если ты – Джеймс Дин. Если фигурой не вышел, нельзя быть хмурым, нужно все время казаться веселым.
Аксель попытался выдавить из себя улыбку перед зеркалом.
– Ты безнадежен, – отмахнулся его гуру. – Скажи спасибо, что у тебя нет конкурентов.
– А как же тот норвежец?
– Мортен? Я за ним прослежу.
– А Яссер?
– Вчера вечером Яссер пометил четверых новеньких из Франции. Обойдется без Кэрри Эн. Аксель, эта женщина тебя хочет. Это верняк. Ты только будь рядом, все время улыбайся и не заикайся о Натали. О, и много не пей, а то в самый ответственный момент облажаешься.
Жиль многозначительно кивнул на промежность Акселя.
Аксель страдальчески взглянул на свои брюки.
– Думай о чем угодно, лишь бы не опозориться, – наказал Жиль. – И все получится. Понял?
Жиль взял лосьон для бритья, стоявший на тумбочке, и побрызгал небритые щеки. «А ведь когда чисто выбрит, никогда не пользуется лосьоном», – подумал Аксель.
– Я все устрою, – объявил Жиль. – Отвлеку Яссера и того норвежца. А ты занимайся своим делом. Увидимся завтра утром.
– Ты вернешься сегодня?
– Ни в коем случае. Если мне повезет, конечно. Но даже если ничего не выйдет, обещаю, я тебя беспокоить не стану. Посплю в гамаке. Ведь сегодня твоя счастливая ночь, Аксель Раданн.
Похоже, удача Акселю не улыбалась. Кэрри Эн нигде не было видно. Каждый вечер с самого начала отпуска она приходила в бар к восьми, обычно с двумя своими подружками – тихоней и чрезмерно самоуверенной брюнеткой. Тихоня и брюнетка сидели в баре на обычном месте. Но Кэрри Эн с ними не было.
В глубине души Аксель испытал облегчение. Если она не появится в баре не придется ее соблазнять. С тех пор как Жиль вбил ему в голову эту затею за ланчем, перспектива соблазнения с каждой минутой теряла привлекательность.
И вот Аксель притаился в темном углу пул-бара, прямо у кухонных дверей, и задерживал дыхание каждый раз, когда появлялся новый гость. Если Кэрри Эн не придет к половине девятого, он вернется в комнату и снимет наконец эту дебильную рубашку. Стоило ему поднять бокал рома с колой, как из подмышки ударяли мощные миазмы мужественности Жиля. Неужели Жиль на самом деле считает, что женщин возбуждает эта вонь? Единственное возможное объяснение – этот смрад действует на женские мозги подобно нервно-паралитическому газу.
Как только Аксель появился в пул-баре, вся уверенность, которую пытался вселить в него Жиль во время сборов на охоту, испарилась без следа. Хотя Аксель прожил в «Эгейском клубе» уже три месяца, выходя из комнаты, он до сих пор чувствовал себя новичком. Другие аниматоры напоминали ему тех стильных студентов, из-за которых он боялся ходить в лучшие кафе Парижа, пока Натали его туда не затащила. Интересно, как им это удается? Как они умудряются вечер за вечером вести светскую болтовню с незнакомыми людьми? Светские разговоры были для Акселя китайской грамотой. Он даже не знал, с чего начать.
По доброте душевной Жиль поделился с Акселем фирменными способами завести беседу, но большинство из них начинались со слов «эй, куколки», а Аксель даже представить не мог, что такая фраза когда-либо сорвется с его губ.
– Эй, куколки, – попробовал произнести он в спальне в присутствии своего нового гуру.
– Нет, нет и еще раз нет, – отрезал Жиль. – Ты должен мурлыкать, как Барри Уайт, а у тебя выходит, как у Вуди Аллена.
Но сейчас Аксель на самом деле чувствовал себя героем фильма Вуди Аллена. Затаился в темном углу, как паук, подстерегающий Кэрри Эн, в то время как самоуверенная секс-машина Жиль нейтрализует противника. Из своей засады Аксель видел, как Жиль знакомит Мортена с одной из новеньких туристок – неуклюжей разведенкой Мадлен из Шарльвилля, Арденны. Между прочим, в Арденнах вырос поэт-романтик Артюр Рембо. Интересно, знала ли она об этом? Черта с два! Аксель спросил ее во время приветственной встречи.
Мортен и Мадлен увлеченно болтали, хотя на каком языке – одному богу известно. Более того, Аксель видел, как Мортен опустил руку на левую ягодицу Мадлен. Она игриво шлепнула Мортена и положила свою руку ему прямо на самое интересное место. Аксель с отвращением отвел взгляд.
Оправившись и наконец подняв глаза, он заметил, что Жиль уже разговаривает с Яссером.
Приобняв Яссера за плечи, Жиль что-то шептал ему на ухо. В ответ на его слова Яссер сделал непристойное движение бедрами, и у Акселя пропали все сомнения насчет предмета их разговора. Расставание Жиля и Яссера сопровождалось бурным смехом и похлопыванием друг друга по спинам. И еще они обменялись свернутыми банкнотами. Неужто Жиль уже собирал выигрыш, доказав, что Аксель не гомосек?
Это уже ни в какие ворота не лезет. При мысли, что аниматоры «Эгейского клуба» обсуждали его сексуальную ориентацию, Аксель стал цвета своего любимого свекольного салата. Любой смешок, раздававшийся в тот вечер у бассейна, Аксель принимал на свой счет. Видно, такова его участь. Так было и будет. Всегда быть посмешищем для других. Никто никогда не посмеется вместе с Акселем.
Аксель опрокинул остатки ром-колы для храбрости – Жиль тайком намешал ему тройную порцию – и вышел из темного укрытия. Покачиваясь, направился в центр пул-бара и уже собирался уйти. Пусть Жиль проиграет свое дурацкое пари… Аксель Раданн ляжет в могилу, любив и потеряв всего одну женщину. В комнате его ждала пачка аспирина – он примет все сразу, чтобы избавиться от боли раз и навсегда. Как знать, может, Натали заплачет, когда гроб с его телом медленно пронесут по ее улице. Но пусть знает, что он ее простил – он напишет об этом в письме, которое завещает прочитать на похоронах. И страданиям придет конец. Аксель надеялся, что угрызения совести будут мучить Натали до конца жизни и из-за этого она не сможет больше встречаться с Эдом Уайзменом, но… И тут он увидел ее. Кэрри Эн.
– Осторожно! – прокричала она, когда Аксель чуть не сбил ее с ног, торопясь к выходу из бара.
Описав в воздухе сверкающую дугу, ярко-розовый коктейль Кэрри Эн забрызгал ее чудесное белое платье, которое стало похоже на картину Джексона Поллока.
– Теперь вы просто обязаны меня угостить, – беззаботно произнесла она.
Вот уж сейчас Акселю было от нее не отделаться.
47
Из-за столика у бассейна Яслин и Речел наблюдали за драматичным столкновением Кэрри Эн и ее добычи на вечер.
– Он облил ее коктейлем. – Речел была разочарована. – Вот придурок.
– Значит, он жутко нервничает. Явно на нее запал. Сегодня Кэрри Эн не будет спать в одиночестве.
– Правда, будет здорово, если между ними завяжется что-нибудь особенное? Прекрасно представляю Кэрри Эн с учителем шахмат. Такой умный и чуткий. Вот здорово: в один прекрасный день они будут рассказывать эту историю внукам! Дедушка так нервничал, что облил бабушку ромовым пуншем с ног до головы…
Яслин вздохнула:
– Речел, свадьбой у них не закончится. Иногда твоя романтичность граничит с дебилизмом.
– А ты бываешь такой циничной. Я-то верю в истинную любовь.
– Кстати, вот и парочка влюбленных голубков пожаловала.
К ним пробирались Маркус и Салли. После вечера с Полетт они убедились, что проводить время с другими людьми куда менее болезненно, чем наедине друг с другом.
– Не против, если мы посидим с вами? – спросил Маркус.
– Ради бога, – Яслин махнула рукой на свободные стулья.
По мнению Яслин, они совершили справедливый обмен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38