К тому же я всегда говорю: если нет новостей, то все хорошо. В путешествии всегда так. Если бы самолет разбился, вы давно бы уже узнали по радио.
– Разбился? Не смей даже произносить это слово! – завопила Хелен. – Господи, Речел. Иногда ты несешь такую чушь, даже не подумав.
– Извините, – притихла Речел. – Ладно. Как поживаете, что делаете? Ну, кроме того, что волнуетесь за Патрика.
– У меня была кошмарная неделя, – ответила Хелен. А как же иначе. – Вы смылись в отпуск, наплевав на все на свете, а мне только и остается ждать, что со свадьбой что-нибудь пойдет не так.
– Но ведь все хорошо, правда? – Речел была удивлена. – До отъезда я все проверила.
– Да, да. Понятно, – сказала Хелен. – Но слава богу, у меня все не так плохо, как у миссис Паттерсон из пятьдесят четвертой квартиры. Вчера вечером приглашала ее перекинуться в картишки. Знаешь, она так до сих пор и ждет той операции на бедре.
Речел вежливо поддакнула:
– Ох уж эти очереди в городских больницах.
– Из-за всей этой истории у нее жуткая депрессия. Говорят, некоторые ждут по полтора года. А ведь бедняжка в прошлом году потеряла мужа.
– О боже, – ахнула Речел.
– Говорит, ее уже ничего не радует. Дети почти не навещают. Я посоветовала ей вычеркнуть их из завещания. Тогда небось станут приезжать почаще. Ладно, не буду тебя задерживать. Наверняка эти звонки кучу денег стоят.
– Наверное, – проговорила Речел, вспомнив тарифы на роуминг.
– Только хотела сказать, что пригласила миссис Паттерсон на свадебный прием. Я знаю, что ты не станешь возражать. Я ей так и сказала: какая у меня милая невестка. Сделает что угодно, лишь бы угодить другим. Правда, голубушка?
– Но план рассадки гостей уже готов, – запротестовала было Речел. – И мы уже сообщили число гостей в ресторан.
– Что ты говоришь, милочка? Ничего не слышу. Ужасная связь. Где ты стоишь? Не рядом с генератором?
– Я вас слышу идеально, – сказала Речел.
– Значит, миссис Паттерсон может прийти? Спасибо, дорогая. Ей будет так приятно.
– Ладно, – вздохнула Речел.
Подумаешь, всего на одного гостя больше. Какая разница, всего одна старушка, которую Речел никогда в жизни не видела – что от нее списку гостей, который и так раздулся от пятидесяти до ста пятидесяти, когда Хелен наприглашала всех своих друзей и знакомых?
– Ладно, нельзя занимать телефон. Вдруг Патрик не может дозвониться. Отдыхай на здоровье, голубушка. И не волнуйся по поводу приготовлений. Я отлично управляюсь в одиночку.
– Там не с чем управляться, Хелен. До отъезда я все уладила, в точности так, как хотела. Ни во что не вмешивайтесь…
– Алло? – закричала Хелен на другом конце провода. – Алло? Ничего не слышно, Речел, дорогая, ты меня слышишь?
Связь оборвалась. Речел знала: ее будущая свекровь просто отключила телефон.
Она сразу же набрала мобильный номер Патрика. И попала на автоответчик. Наверное, разговаривает с матерью. Слава богу, значит, самолет приземлился и он в безопасности.
– Патрик, – сказала Речел автоответчику. – Твоя мать пригласила на свадьбу соседку по лестничной клетке. Я пыталась втолковать ей насчет плана рассадки гостей, но было плохо слышно. Думаю, ничего страшного, как ты считаешь? Всего-то пара монет сверх бюджета. Надеюсь, ты хорошо проводишь время в Дублине. Позвони, когда сможешь.
Речел оставила сообщение, и телефон зачирикал снова: она пропустила звонок. Речел позвонила в службу голосовой почты. Это опять была Хелен.
– Речел, милочка. Патрик в порядке. Благослови бог. Забыла сказать, миссис Паттерсон придет с другом.
23
– Где тебя носило? – спросила Яслин, когда Кэрри Эн вернулась к бассейну.
– В шахматы играла.
Яслин скорчила рожу.
– Было весело, – заметила Кэрри Эн. – Теперь я почти понимаю смысл игры.
– И кто тебя учил?
– Тот парень, что встречал нас в аэропорту.
– С красивыми глазами, – вспомнила Яслин.
– Жаль, что он никогда не улыбается. Тебе лучше?
– Угу. Наверное, твои таблетки помогли. Я даже смогла пообедать.
– Хорошо.
– Проголодалась до смерти.
– Отлично.
– Эй, – заметила Яслин, когда Кэрри Эн присела. – Я вижу, тебя пометили.
– Что? – изумилась Кэрри Эн.
– Злой глаз. – Она показала на маленькую бусинку, болтавшуюся на груди Кэрри Эн.
– А, это. Парень из ювелирного подарил. Кажется, безделица, зато абсолютно даром.
– Лучше сними эту штуку, если все еще не потеряла надежду подцепить инструктора по танцам, – улыбнулась Яслин. – Жиль рассказал мне кое-что сегодня утром на теннисном занятии. Если Яссер дарит девушке злой глаз, это знак остальным ребятам из отеля держаться от нее подальше. Никто не смеет вставать на пути у Яссера и его нечистых помыслов. Тебя пометили, Кэрри Эн. Навесили ярлык. Теперь ты одна из девушек Яссера.
– Хватит!
– Это правда. Но не переживай. Ты попала в особую компанию.
Яслин кивнула в сторону криогеннозамороженной француженки, утренней противницы Речел в войне за шезлонги.
– Не может быть.
– Левая грудь, – сказала Яслин. – Метка Яссера. И еще там, смотри.
Не менее хорошо сохранившаяся итальянка – кожа у нее была цвета мореного дерева – с такой же нежностью разглядывала брошку с глазком.
– А я-то думала, что я особенная. – Кэрри Эн с отвращением отколола подарок и швырнула его в пепельницу.
– Ты и есть особенная, – заверила ее Яслин. – Утром твой норвежский друг тебя искал.
– Он меня нашел. Так я и оказалась в шахматном клубе. Похоже, остаток отпуска придется играть в прятки с Мистером Вселенная. Здесь куча потрясных мужиков, а на меня смотрит лишь ювелир с простудой на губе и норвежец, который никогда не снимает носков.
– Может, у него бородавка, – поежилась Яслин.
– Даже не произноси это слово.
– Но мне ли не знать, что чувствуешь, когда мужчины на тебя не смотрят.
Кэрри Эн фыркнула, не веря ни единому слову Яслин.
– Нет, серьезно, – продолжила Яслин. – Мужчины уже не смотрят на меня так, как раньше.
– Что?! – воскликнула Кэрри Эн. – Яслин, если мужчине нужна женщина моложе и стройнее тебя, он педофил и место ему за решеткой.
И, словно по волшебству, на площадку у бассейна выплыли шведские близняшки. Всем присутствующим мужчинам в голову тут же пришли незаконные мысли.
– Все бы ничего, если бы они все время не держались за руки, – огорченно воскликнула Кэрри Эн, заметив парочку. – Мало того что они похожи на живое воплощение фантазий любого гетеросексуала, так они и ведут себя подобающе! Думаешь, они действительно лесбиянки? – спросила она.
– Не-а. – Яслин затрясла головой. – Уверена, они скорее напьются собственной блевотины, чем этим займутся.
– Фу, – поморщилась Кэрри Эн.
– Во всем виновата Синди Кроуфорд, – продолжала Яслин. – До той обложки «Вэнити Фэйр» девушки никогда не держались за руки на людях.
Ну, девушки старше двенадцати уж точно. Теперь таких умниц хоть отбавляй. Коммерческие «розовые». Держу пари, в моем агентстве некоторые притворяются лесбо, лишь бы получить больше контрактов с модными фотографами. Но с «голубыми» дизайнерами эта уловка не проходит…
На противоположной стороне бассейна трое молодых итальянцев предлагали уступить свои шезлонги шведским близнецам, чтобы те смогли задрать свои усталые жирафьи ножки.
– А теперь – эротический ритуал намазывания солнцезащитным кремом, – цинично произнесла Кэрри Эн.
Прошло всего три дня с начала отпуска, а Кэрри Эн уже с точностью до минуты угадывала время начала сценических уловок близнецов. Одна из девушек выдавила на ладонь немного масла и принялась натирать другой плечи.
– О господи, – пробурчала Кэрри Эн. – Даже я могу дотянуться до собственных плеч! Какая показуха. Просто оскорбление по отношению к этим умным итальянским мальчикам.
Итальянские парни были вовсе не оскорблены, а зачарованы. Впрочем, как и все остальные мужчины вокруг бассейна.
Кроме Маркуса.
Маркус наблюдал, как на лопатке Салли расправляет крылышки стрекоза. Салли спала. Интересно, чувствует ли она что-нибудь? Крошечное насекомое казалось таким легким, но в то же время крепким, как железная броня, заключенная в радужный экзоскелет. Четыре стрекозьих крыла сворачивались и разворачивались в идеальной симметрии. Тонкие, но сильные ноги слегка прогибались, будто она готова была взлететь в любой момент. Стрекоза сидела на спине Салли почти две минуты. Может, и дольше, Маркус был не уверен.
Не пробуждаясь ото сна, Салли потянулась рукой за спину и почесала поясницу. Ощутив движение ее плеча, стрекоза сдвинулась вперед и снова назад, но так и не улетела. Маркус протянул руку – медленно, молча, осторожно. Он хотел взять стрекозу, будто, подержав ее в руке, смог бы ощутить на ладони тепло кожи Салли, передавшееся маленьким лапкам насекомого.
Он подобрался на сантиметр, и тут стрекоза взлетела, а он прикоснулся к обнаженной спине Салли.
Она почувствовала.
– Что? – очнулась она. Перевернулась и сощурилась от яркого солнца.
– У тебя была… – запнулся Маркус. – У тебя стрекоза сидела на спине. Я ее прогнал.
– Стрекоза? – Салли явно ему не верила. – Это же пресноводное насекомое. Стрекозы на море не водятся.
– По-моему, это была стрекоза, – сказал Маркус. – Может, она прилетела из внутренней части страны.
– Хм-м-м. – Салли снова перевернулась на живот.
– Хочешь, намажу тебе спину кремом? – рискнул спросить он. – Ты покраснела немножко.
– Ничего, – ответила Салли. – Я все равно собиралась вернуться в номер ненадолго.
Она сразу же поднялась.
– Разбудишь меня перед ужином, ладно?
До ужина оставалось четыре часа.
Маркус смотрел, как она обходит чужие шезлонги на пути к бунгало. Она даже не оглянулась. А ведь раньше всегда оборачивалась. Частенько бывало, что они расходились в разные стороны, но оборачивались одновременно. Будто между ними еще существовала связь.
– Если она обернется, прежде чем дойдет до лестницы, все будет хорошо, – сказал себе Маркус.
Она не обернулась.
24
«Розовые» близняшки отвлекали Яслин от книжки. Стоило ей оторваться от чтения, и она замечала, как они изобретают новые и новые способы похвастаться своими литыми юными телами. Яслин в жизни не видела, чтобы кто-то настолько демонстративно ронял, а потом поднимал солнечные очки или поправлял бретельки бикини. Будто каждое их движение было разыграно.
Ни к чему жаловаться на них Речел или Кэрри Эн, подумала Яслин. Стоило ей заикнуться о недостатках своей внешности, как ей читали лекцию. «Ты такая худая, такая симпатичная, так молодо выглядишь». Или, как в последнее время повадилась говорить Кэрри Эн: «Ты уже отхватила себе мужика. Так что довольно ныть». Можно подумать, только это в жизни и важно. Заполучила какого-то несчастного сосунка, который захотел на ней жениться.
Яслин поняла, что Юэн возжелал на ней жениться, не успел он произнести слово «ЗАГС». Увы, брак с Юэном не входил в ее планы.
У модели всегда должен быть план. Яслин никогда не занималась ничем, кроме модельного бизнеса – первый контракт с агентством подписала еще в школе. Но карьера модели – это вам не бухгалтером служить. Разница такая же, как между подснежником и деревом.
Яслин не покидало зловещее предчувствие, что ее карьера завяла окончательно. Очевидно, стать телеведущей, как она планировала, так и не получится. Бессловесная роль в «Друзьях семьи» – лучшее, на что она может рассчитывать. В ее обязанности входит провожать участников конкурса на площадку и выносить золотой конвертик с призом в конце программы. Никаких слов, кроме «здрасьте», но это даже и к лучшему. При одном воспоминании о последних телепробах, где Яслин только и делала, что заикалась, ее бросало в жар и холод от стыда.
Нет, Юэн в ее планы не входит. План был такой: сначала поработать моделью, потом стать актрисой. А на закате актерской карьеры выйти на высокооплачиваемую пенсию. Она планировала найти выгодную партию, в традиционном смысле слова. Выйти замуж за сильного мужчину, в финансовом и физическом плане, за того, кто могли бы о ней позаботиться. Многие ее подружки-модели так и сделали: вышли за богатых мужчин намного старше, которых не любили, но которые могли бы содержать их и позволяли вести привычный образ жизни – то есть покупать дизайнерские наряды, когда износятся халявные платья с показов.
Если она выйдет за Юэна, что у нее будет за жизнь? Она не сможет жить с ним в его маленькой полуподвальной каморке, хотя понимает, что вскоре ей придется выехать из ее собственной квартиры. Плата за апартаменты с двумя спальнями в Челси росла обратно пропорционально ее доходам – заказы становились все мельче и реже. За последний месяц она работала всего два дня – позировала для компании-производителя дорожных аксессуаров. Два дня улыбаться до ушей и рекламировать поясные сумочки, разработанные для борьбы с карманниками. Два дня изображать глубокий интерес, глядя на переходники и счетчики валют. Поясные сумки! Яслин уже даже не приглашали рекламировать одежду.
Она вспомнила разговор с агентом незадолго до отъезда.
– Думаешь, я пропущу заказ, если уеду? – спросила она Криспина.
Криспин склонил голову набок. Жалость в его лице не скрыла даже улыбка.
– Дорогая, поезжай и отдохни. Когда вернешься, попьем кофейку и подумаем, как наладить твои дела до конца года. Поменяем имидж.
«Поменяем имидж». Яслин отлично знала, что это значит. Недавно ее подруга и ровесница Надя «попила кофейку» с Криспином и в тот же день позвонила Яслин, обливаясь безутешными слезами.
– Он сказал, нужно по-новому позиционировать меня на рынке, – хлюпала она. – Никаких тебе «Кампани» и «Элль». Мол, у него есть для меня потрясающий контракт с «Домашней хозяйкой».
Через неделю Надя поехала в студию делать новые фотографии для портфолио. Сексапильно надутые губки Нади девяностых сменились солнечной улыбкой. Снимок в откровенном черном платье – фотографией Нади в свитере от Фэйр Айл и брюках, которые смело можно было бы назвать слаксами. Надю «мама-фицировали». Теперь ее ждут только съемки для каталогов. И никаких фотосессий в нижнем белье. Яслин не могла признаться Речел и Кэрри Эн, что недавно получила новую роль в рекламном ролике – ей предстоит сыграть мамашу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38