- Спасибо, девушка.
Потом он сжал в руках клочок бумаги, сунул его было к себе в карман, но неожиданно подал Ярову.
- Отдашь моей Анне. Или Аян.
Яров невольно принял комок бумаги, а Чингиз уже обогнул его, отшагнул в сторону, а потом стремительным шагом двинулся по платформе прямо на милицинеров, мимо Гиганта, который встал, не сводя с него глаз. Яров метнулся следом и крикнул.
- Эй, ты! Длинный болван! Ты не меня ищещь?!
Гигант потерялся - мимо него быстро проходил Чингиз, окликал Яров и правильных действий своих определить он не мог, тем более что со спины приближались милиционеры. Положению усугубил гул и сигнал накатывающейся от Москвы электрички. Гигант швырнул в сторону Ярова окурок сигареты и поспешил за Чингизом.
Теперь уже Яров не знал, куда ему двигаться и стоял стобом, наблюдая, как Чингиз приближался к милиционерам. Что ж, пожалуй правильное решение надо сдаваться, выхода нет. У Ярова отлегло от сердца.
Сквозь тьму и серебристый в лучах фонарей дождь, ярким циклопическим глазом вспыхнул лобовой прожектор электрички и на начавшемся торможение поезд зашипел, заскрежетал колесами.
Чингиз поравнялся с милиционерами и - разошелся с ними!
Гигант обменялся с милиционерами рукопожатиями и, кажется, предложил им сигареты из своей пачки.
Из серебрянной темноты вылетала морда электрички.
Чингиз сделал резкий шаг в сторону, прыгнул и тут же словно распластался, прилип на эту морду электровоза. Завизжали тормоза, какой-то миг тело Чингиза ещё висело под стеклом кабины электровоза, а потом рухнуло вниз.
Электричка завыла на предельном торможение, но промчалась ещё метров тридцать.
Все кто был на платформе закричали, бросились к вагонам, общий крик покрыл тяжелый вой сирены электровоза.
Потом сирены смолкла и наступила тишина - пустая и для Ярова безразличная. Он повернулся, дошел до края платформы, нашел свою машину и в таком же, отрешенном от всего состоянии, завел мотор.
Без всяких предосторожностей он доехал до дому. Ни о чем не думал, ничего не предполагал. Только когда выключил мотор, вспомнил о бумажке, которую передал ему на прощанье Чингиз. Достал её из кармана и развернул.
На бумажке, коряво и в разброд было написано несколько строк. Буквы кириллица, а слова непонятные. Чингиз написал по кигризски и Яров расшифровать текста, разумеется, не мог. Да и ни ему он предназначался.
Окно тети Веры светилось и, быть может, она подсматривала из-за шторы, ждала своего постояльца. В ней нужды уже не было. Но самое необходимое требовалось сделать, как бы это ни было тяжело.
Яров вошел в свою квартиру, сразу присел у телефона и набрал длинный ряд цифр - код Брянска и номер телефона.
С третьей попытки издалека прозвучал женский голос.
- Вас слушают.
- Здраствуйте. - без напряжения ответил Яров. - Анну Павловну позовите, пожалуйста.
- А их уже тут нет!
- Как нет? Где они?
- Да уехали! И Аня, и дочь! Увезли их на машине!
- Кто увез? - набрался сил на вопрос Яров.
- Родственники или друзья! Приехали вчера утром и увезли.
- Подождите... Анна Павловна сама уехала? Ее не заставили?
- Да ничего такого... Уехали, попрощались как положено.
Нет, дорогая, так не положено. И уехали они не своей волей, в этом Яров был уверен, но мнения своего в Брянск не высказал, попрощался и положил трубку.
Все шло к неумолимому завершению. Беспощадная воля чужих людей разрушила семью беженцев. Отец погиб, надеясь смертью своей искупить подлые денежные долги, мать и дочь... Что мать и дочь? Пока неизвестно, что с ними и даже где они. Яров понимал, что покойный дурачок Дон Кихот успел доложить, где могли прятаться Аян с матерью и заинтересованные люди времени даром не теряли - нашли их быстро. Мать и дочь продолжали платить по долгам, счетчик стучал и смерть отца ничего не меняла.
Выход казался только в одном. Хотя Ярову понадобилось полчаса, прежде чем он набрался мужества, для того, чтобы вновь снять телефонную трубку.
Он набрал номер, по которому ранее никогда больше собирался не звонить. И когда Рол грубовато, но явно в добродушном настроении предложил: "Говорите, хоть сам Дьявол!", произнес осторожно.
- Рол, это Яров. В последний раз.
- Ага! Зарекалась свинья говно жрать,а как дорвалась, так нажралась! Я уж без тебя досконально соскучился! Ну?
- Рол, твои дружки устроили здесь полный беспредел.
- Друзей у меня нет, есть братва! Это покруче. Ты попался на крючок?
- Пожалуй... Я знаю, кому ты подчинен, знаю, что не во всем можешь помочь, но в одном деле разберешся.
- Интересное начало! - весело прервал Рол.
- Я снова об этих беженцах киргизах. Их отец погиб.
- Понятно. А ты, как я понимаю, сам запал на эту косоглазую девчонку?
- Рол, - беспомощно заговорил Яров. - Не в том же дело. Она несовершеннолетняя и они беззащитны, совершенно беспомощны здесь. Эта Аян...
Рол перебил насмешливо.
- Илья иванович! Такие, как Аян, толпами и заголя зад промышляют на Тверской! Ты уж сознайся, что себе её под одеяло уложить хочешь! Тогда всё будет ясно.
Правильно, вне материальных, вне осязаемых вещей Рол ничего не понимал. Ясный ответ для этого человека мог быть только один - конкретный и грубый.
- Да. - сказал Яров и повторил. - Да. Я хочу её в свою постель. Без этого подохну.
- Мать твою так переэдак!... Это меняет дело... Но, Илья, мне бы не хотелось на такой ерунде сталкиваться лбами с Рудькой Широковым и все его бригадой. За ним, как я знаю, стоит Ивантеевская братва. Иначе бы я его давно проглотил, вмесет с бензозаправкой.
- Рол, - Яров колебался лишь секунду. - Я прошу тебя поговорить со Свибловым. Ты же знаешь, он все решит.
- Свиблов? - через легкую паузу, безлико спросил Рол.
- Да. И не спрашивай, как я догадался. Ты можешь уладить с ним все эти дела.
- Ты что, хочешь столкнуть меня лбом с Аликом Черным и его бригадой?!
- Я вас не сталкиваю, Рол. - заторопился Яров. - Я уеду с Аян и матерью куда подальше, а ты только обруби за мной концы! Обруби начисто!
- Подожди, Илья... Уедешь? А как же Елена?
Яров вздохнул и сказал тяжело.
- Елену я оставляю тебе, Рол.
- Да? - Рол помолчал. - Ты знаешь, в кого превратился под конец своей жизни, учитель?
- Ну?
- В бандита. В сутенера. В бизнесмена нелегала. Ты теперь досконально не лучше, чем я, Илья Иванович. Оба мы с тобой одним миром мазаны. Хорошо, что ты по делу от меня хочешь? Кого "замочить" прикажешь? Кого купить?
- Хватит, Рол. Я тебя прошу, договорись со Свибловым, выплати этот семейный долг и заткни братву, чтоб они отстали от семьи. И больше не услышишь обо мне ничего и никогда.
Рол засмеялся.
- И на свои поминки не пригласишь? Нехорошо.
- Придешь на поминки. Только выплати долг и заткни всех Аликов и Черных, и Белых. Я попрощаюсь завтра с Еленой и...
Рол оборвал.
- Вот что, давай-ка действовать по умному: мухи отдельно, мясо отдельно. Сколько эти беженцы задолжали?
- Как я понимаю, взяли в долг на квартиру. Здесь, в Щелковске.
- Счетчик им включили?
- Да. Включили.
- Ладно... На десять часов вечера, я забью там у вас "стрелку". В шашлычной. Разберемся, я думаю. Ты тоже подойди... А что будешь делать дальше?
- Мы исчезнем, Рол. Без следов. Нас не найдут.
- Это тебя не найдут, поскольку из могилы трупы выкапывать никакого коммерческого смысла нет. А их найдут. Тут весь вопрос в сумме, которую они задолжали. Ладно, поторгуемся.
- Рол... Если у тебя ничего не получится, то я буду вынужден обращаться в милицию... Гадам нельзя давать полной воли. Мерзавцы стали слишком наглыми.
- В ментуру? - с легким удивлением спросил Рол. - А что ты им скажешь? Чем и что докажешь?
- Есть люди, которые не побоятся дать показания. Тот же трактирщик Воробей.
- Воробей расколется? - недоверчиво спросил Рол.
- У него не останется выхода. Рол, ты сможешь это сделать. Эти люди тебя подведут под петлю на шею. Надо эту местную бригаду привести в чувство.
- Приведем. - неожиданно решительно закончил Рол. - До вечера. В десять. Не дергайся.
Яров положил трубку и почувствовал, что предельно измотан настолько, что мозг уже не работает, а нерная система его не воспринимает ничего, кроме полной усталости. Он поставил будильник на двенадцать часов полудня, решив, что до этого времени делать ему будет нечего и он никому не понадобится.
глава 5. До встречи, если будем живы.
Будильник сработал одновременно с дверным звонком. И задорным собачьим лаем на лестничной плащадке. Беседовать с тетей Верой о событиях минувшей ночи, Ярову не хотелось. Он пригасил звон будильника, потихоньку оделся, а лай Артамона стих и через минуту переместился вниз, во двор.
Но звонок в дверях повторился. Ничего не ожидая хорошего от полуденного визита, но и ничем не настораживаясь,Яров прошел в прихожую и распахнул двери.
Если бы явился Архенгел с трбой, призывающей на Страшный Суд или даже вестник, сообщивший, что открыто наукой вернейшее средство от болезни Ярова, он все одно не впал бы в такое ошеломление, когда в проеме дверей увидел Елену. В черной куртке мягкой кожи, в черных же брюках и тяжелых ботинках на высоком каблуке она более всего была похожа на тех девиц, которые избражали террористок в гансгстерских фильмах. Такова агрессивная женская мода времени.
Она улыбалась, не двигаясь с места, непонятно было - ждала ли приглашения войти или вглядывалась в лицо Ярова, пытаясь различить в нем роковые перемены.
- Это вы? - проговорил Яров.
- Я. Но мы кажется, уже были на "ты"?
- Да, да, конечно. - он попятился, ударившись спиной о стену. Входите, всё так неожиданно. Как вы... Как ты меня нашла?
- Это как раз имеет маленькое значение. - она ступила через порог и снова остановилась. - Более важно то, что вы от меня отказались. Это так?
- Что? - Яров ровным счетом ничего не понимал: ни явление оптического обмана в собственных глазах, (Елена - здесь?!) ни слов, которые слышал.
- Рол сказал, что я тебе больше не нужна. Он врет? - настойчиво спросила она.
- Нет. То есть - да. Но наоборот. - запутался Яров, засуетился, увидел со стороны, как он нелеп и даже смешон, после чего осерчал.
- Надо было хотя бы позвонить!
- А вот телефона вашего я не знаю. У вас во дворе ко мне в машину не залезут? А то у меня замки сломаны.
Вполне бытовая фраза привела Ярова в сознание.
- Нет. У нас спокойный двор. И там моя соседка с собакой. Входите, но у меня...
- Временный беспорядок. - кивнула она, ступая в комнату. - У меня одна подруга извиняется за такой беспорядок по пять раз на день, вместо того, чтобы один раз этот порядок навести.
- О чем вы говорите? - Яров ошеломленно застрял в дверях.
- Я не говорю, Илья Иванович. Я задала вам простой вопрос, а вы на него не можете ответить. Ты от меня отказался?
- Да. - сокрушился Яров. - То есть, ответить не могу. Садись, Елена, я сейчас кофе сделаю и потолкуем на прощанье.
- Даже так? - насмешливо спросила она. - На прощанье?
- Так получилось... Против моей воли.
- Против воли? - она посмотрела на него внимательно, неожиданно стерла с лица полунасмешливую улыбку и спросила строго. - Как вы себя чувствуете? Ничего не болит?
- Пока нет... Да мне и наплевать на это! - искуственное бодрячество уверенности Ярову не принесло и он повторил. - Так сделать кофе?
- Нет. И забудем, о чем говорили. Я приехала с другим. - она уверенно уселась на шаткий стул и, прямо глядя в глаза Ярову, сказала внятно. - Я ушла с работы, Илья Иванович. Уволилась. И готова поехать с вами куда угодно хоть завтроа. Я свободна целый месяц.
Яров ляпнул первое, что пришло в голову - не успел сдержаться.
- А Рол? Он об этом знает?
- Конечно. Знает со вчерашнего вечера. Знает уже месяц, как я сообщила ему о нашей с вами договоренности.
Ярова корежило от смущения и робости так, что казалось суставы вывернуться. Со всей очевидностью он понимал, что эта, в сущности, ещё девчонка, в отличие от него - взрослого мужчины - шагает по жизни твердо, четко, отдавая себе полный отчет в каждом своем поступке и слове, готовая за все свои действия нести и наказания и поощрения. А не он, Яров, всю жизнь проговаривавший "ДА" как двойное "НЕТ".
Но и следующий вопрос его оказался глупее некуда и даже постыдный для самого же себя.
- Так значит, вас... Тебя послал сюда не Рол?
Елена снисходительно улыбнулась.
- Рол не может меня послать куда-либо. Разве что к чертовой матери. Я обьясняю, а вы не хотите понять. Все предельно просто. Рол меня купил. Это так. Я ему нужна в качестве жены с готовым ребенком. Возможно, я стану вещью, но не рабой. И чтобы он заведомо, сразу и на всю свою жизнь знал, что так оно и будет - я хочу, чтоб мы с вами уехали на Волгу, как собирались.
Ответная улыбка у Ярова получилась жалкой.
- Я как-то считал, что человека купить нельзя...
- Можно. Если он этого хочет. - ясным голосом и не сводя с Ярова глаз, ответила Елена. - Я хочу, чтоб у меня были здоровые, всем обеспеченные дети, помимо уже существующего сына. Я хочу свободной, обеспеченной жизни. Я не желаю работать ни медсестрой, ни директором банка. Вам что-нибудь ешще не ясно в нашем договоре с Ролом?
- Этот договор вступает в действие...
- С момента, как я его подпишу. В церкви или ЗАГСе.
- Хорошо. - Яров опустился на диван. - А какое место в этой торговой схеме занимаю я?
- Место моего покойного отца. - тут же выбросила Елена ответ, словно он у неё был давно готов.
- Место вашего покойного отца?!
- Вот именно. Мой отец скончался сравнительно молодым. И вся его несчастная жизнь, до последнего вздоха, была скудной и паршивой. Он даже и не понял, что прожил безпросветно, не ведая ничего, кроме своего токарного станка на заводе, жалкого участка земли, на котором опять же горбатился, стараясь вырастить картошку на пропитание. За это он получил парочку медалей - был отмечен его доблестный труд. Его мордовали родители, жена, дети, работа, Военкомат, партийность, государство, об него вытирал ноги весь мир. Он стал импотентом в тридцать лет. И даже не думал лечиться! Не надо ему это было! Даже радовался, что посторонии заботы не отвлекают от работы на выживание! И до последнего часа жизни ему в голову не пришло, что если уж жизнь не прекрасна, то хоть какой-то просвет в ней должен быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55