И отовсюду доносиласт многоколенчатая трель невидимых певцов. Сколько Яров не присматривался, но так никого и не увидел в чахлых ветках берез и пыльных кустов, которые торчали вдоль дороги.
Всё равно - жизнь прекрасна.
Покопавшись в своем восприятии этого дивного утра, Яров решил, что подобное состояние и определятся, как "светлое настроение". Однако, когда на память пришел состав событий грядущего дня, то в нем ничего светлого не предвиделось.
Он вернулся в киоск и обнаружил на прилавке непочатую бутылку пива, два листа бумаги, густо испассанных столбиками цифр и четыреста сорок три рубля: бумажками и монетами. Значит, вчера сыграли-таки две "пульки", а деньги - его выигрыш. Принес ли он эти регалии победы сам, или его сюда привели, уложили спать и оставили приз друзья - вспомнить он не мог. Скорее, все же - добрался до логова самостоятельно, иначе Воробей уложил бы спать у себя. Пиво тоже пришлось по делу. Голова была несколько ватной, а после пивного лечения, одной бутылки хватило, чтоб полностью оценить все прелести начинающегося дня.
Он оглянулся. Над крышей шашлычной, из кухонной трубы уже курился дымок - разжигали плиту. Заправку "Стандарта - 2000" со своей позиции Яров как следует разглядеть не мог: кажется, там все ещё было тихо, зато пара служащик "РБ-Люкс" поливали асфальт площадки и стены станции водой из шлангов.
Яров решил, что не помешает помыть стекла и собственного зеведения дорожная пыль за несколько дней покрывала его будку густым слоем и никакие дожди не спасали.
В багажнике у него были две пустые канистры, он завел мотор, пересек шоссе и подкатился к заправке.
- Доброе утро, раненько встаете, Илья Иванович! - крикнул молодой парень в резиновом фартуке, толстый шланг в его руках бил рассеяной веерной струёй.
- Кто рано встает, тому бог подает. - ответил Яров доставая из багажника канистры. - Соловьев слыхал?
- Еще бы! А наш командир как вчера в карты продулся, так ещё спит от обиды! Это вы его нагрели?
Яров не помнил общих результатов вчерашней игры и ответил неопределенно.
- Преферанс игра коллективная. Я нацежу у тебя водички.
- Что за вопрос!
С канистрами в руках Яров отошел к медным кранам, сполоснул лицо и принялся набирать воду.
Серая потрепанная "волга" с прицепом плавно подкатилась к заправочной колонке, мотор заглох и из салона, сильно прихрамывая вылез Хлебников.
Яров насторожился. Хлебников покосился на него, потом посмотрел в упор, лицо его дернула раздраженная гримаса и он пошел к кассе. Это был уже другой человек - без прежней уверенной походки, властности в каждом движении - теперь он словно волок на плечах многопудовый тюк придавившего его груза едва волочил ноги.
Хлебников торчал у кассы, пока Яров наполнил обе канистры и положил их в багажник. Он сел к рулю как раз в тот момент, когда Хлебников вернулся к машине, но прошел мимо нее, остановился возле Ярова и сказал глуховато.
- Простимся, как люди, Яров. Больше нам делить нечего.
Яров вылез из-за руля.
- Вы уезжаете?
- Я исчезаю.
Яров неловко улыбнулся.
- Обрубили все концы?
- Да, все концы и все долги.
Он подал руку и посмотрел Ярову в глаза:
- Сделайте так же, Илья Иванович. Обрубайте все концы и уходите отсюда.
- Мне нечего рубить. - Яров не помнил имени Хлебникова и смущался, поскольку не мог назвать его.
- Правильно. За товаром, который у вас застрял, сегодня подойдут. Отдайте все и не соблазняйтесь на такие штуки, не жадничайте, хотя товара у вас сейчас на четыре тысячи баксов, если считать в валюте по курсу. То есть столько вы должны наторговать за месяц. Это - сумма! Вы понимаете, что я хочу сказать?
- Конечно.
- И с той штукой, которая осталась у вас от меня на память, будьте осторожней.
- С пистолетом? - улыбнуля Яров. - Да это же водяная клизма! Водомет, так сказать!
Какое-то мгновение на лице Хлебникова ничего не отражалось, он спросил чуть настороженно.
- Вы ничегошеньки не понимаете в оружии или...
- Ничего не понимаю! Но клизму от пушки отличу! - обидчиво заверил Яров.
Хлебников отвернулся, прошел к своей машине, достал портфель, покопался в нем и подозвал Ярова.
- Подойдите, пожалуйста, мне хромать тяжко. Мой подарок вовсе не игрушка. Если в него вставить вот эти баллончики.
На его протянутой ладони поблескивали два металлических цилиндра, величиной с небольшой огурец каждый.
- Возьмите, Илья Иванович. Вставите баллон в рукоятку пистолета, с правой строны под большим пальцем, где предохранитель, есть кнопка. Перед тем, как начать стрельбу, нажмите эту кнопку до щелчка. Оружие будет готово к бою.
- Какому бою?
Хлебников бегло усмехнулся.
- Этот "вальтер" плюется серной кислотой. На пять-семь метров. В определенных условиях оружие пострашнее огнестрельного. Мгновенный ожог кожи такой, что рожа врага превратиться в кусок сырого мяса. А попадете на одежду, так она за секунду слезет с плеч сгоревшими тряпками. Штука не слабей пули. Неужели вы не разобрались?
- Я думал, что он водяной, детский...
- И водяной тоже. Хитро сделан. Германцы знают толк в оружии подобного рода.
Яров принял баллончики и спросил.
- А вы далеко?
- На покой. На родину. У меня дом в Феодосии. Разобью виноградник, камбалу, бычков буду ловить в море.
Яров заколебался, потом спросил нерешительно.
- Извините меня, я не в свое, конечно, встреваю... Но вас, как я понимаю дела, не могли так просто отпустить... Вы не обижайтесь, но вы ведь нарушили законы криминального мира.
Хлебников криво усмехнулся.
- А они и не отпустили. Они мне рекомендовали самому себе пулю в лоб пустить. Только я не какой-то там уголовный аристократ вонючий. Мне на их законы плевать. Не отыщут меня. Вовсе я не в Крым укатываю.
- Я так и подумал. Но если меня спросят, то...
- Вам и сказать нечего. - насмешливо ответил Хлебников. - Солнышко взойдет, я уже буду далеко.
- Значит, больше не увидимся...
- Увидимся. В ином мире.
Яров хотел сказать: "Я вас встречу", но шутка показалась ему нелепой и они вторично обменялись рукопожатием, после чего Хлебников полез в прицеп, доставать канистры под бензин.
Яров сунул баллончики в карман, сел в машину и вернулся в киоск. Нашел среди своего хлама большую бадью, перелил в неё воду из канистр и щеткой на длинной ручке принялся мыть стекла киоска.
Краем глаза он приметил, как Хлебников закончил заправку,откатился от станции. Когда его машина достигла ближайшей к нему точки - Яров отдал щеткой прощальный салют. Хлебников ответил взмахом руки и машина его начала выходить из поворота на пустой и по утренему прозрачной трассе.
Грохот мотоциклетных моторов заставил Ярова повернуться. Слишком неожиданным и резким был этот звуковой удар в раннем соловьном покое утра. Два мотоцикла с парой седоков на каждом летели к заправочной станции "РБ-Люкс", но притормаживать возле неё явно не собирались. По двое на одной машине! Ночные роккеры очень редко ездят парой, если, конечно, на заднем седле сидит не девчонка. Но позади обоих водителей - в седлах явно сидели парни, в глухих черных касках, кожаных куртках и высоких, шнурованых сапогах.
Яров не давал себе отчета в собственных действиях. Он бросил щетку на землю, кинулся за руль своей машины и прогретый мотор тут же принял обороты.
Последнее, что приметил Яров на станции "РБ-Люкс" - это мелькнувшее за стеклом кассы сонное, но настороженное лицо Рудика Широкова. Его, скорее всего, разбудил рев мотоциклов. А может он и не спал.
Яров вылетел на трассу, когда над ней ещё стлался дым от мотоциклов.
Соскочив с виража, Яров тут же пошел на подьем, и, когда достиг верхней его точки, увидел в километре перед собой полную панораму происходящего на трассе. Впереди мчалась "волга" Хлебникова с прицепом, а за ней, быстро догоняющие его мотоциклисты, которые шли теперь рядом.
Яров вдавил педаль акселяратора в пол, изношеный мотор обижено заревел, но секунд через десять стрелка спидометра все же завалилась за 100. Поначалу казалось, что мотоциклисты так и будут висеть "на хвосте" у Хлебникова, удерживая дистанцию метров в пятьдесят. Но когда Яров так же приблизился к ним метров на двадцать, оба седока оглянулись, после чего мотоциклы резко набрали скорость.
Яров принялся мигать дальним светом фар, пытаясь привлечь внимание Хлебникова к подозрительной ситуации, в которой тому разумнее всего было бы резко остановится и искать спасения в кювете.
Понял ли он сигнал, или принял иное решение - но Хлебников увеличил скорость. Попытка уйти от роккеров, имея у себя довеском к машине прицеп, была изначально безнадежной. Но, если судить по спидометру, то вся ковалькада мчалась по трассе со скоростью за 130 километров и она продолжала нарастать.
Яров не следил, куда они катились после перекрестка, скорость была для него непривычной и он начал отставать, когда они влетели в небольшой перелесок. На какое-то время Яров потерял преследуемых из виду. Когда он, уже отставая, вкатился в тень деревьев, мотор его машины ни с того ни с сего вдруг чихнул, хрюкнул и так рванул автомобиль вперед, что Яров едва не соскочил с трассы.
Перелесок разом кончился, словно отсеченный ножом, а Яров оказался в двадцати метрах от преследуемых. Где-то впереди сверкнул в лучах низкого солнца изгиб реки.
Один из мотоциклов неожиданно сбавил скорость и принялся вилять перед Яровым. Задний седок повернулся и Яров не уловил момента, ничего не успел разглядеть детально, когда в руках парня в шлеме что-то засверкало и Яров тут же услышал дробь звонких ударов в лоб своей машины. И треск расколовшейся фары.
Не сбавляя скорости, Яров принялся крутить руль, тут же обнаружив, что и Хлебников выписывает виражи.
Дружной стаей они пошли на крутой подьем над рекой и в этот момент первый мотоциклист поравнялся с "волгой" и седок его открыл стрельбу в борт машины Хлебникова из короткого автомата с тонким дулом. И ствола оружия казалось выплескивалась длинная струя огня, но звука выстрелов Яров не слышал. Почти тот час начал стрелять в "волгу" и стрелок второго мотоцикла.
В нелепой попытке, словно пытаясь прекратить это нападение, Яров нажал на клаксон и под этот вой "волга" вместе с прицепом сошла с трассы, опрокинулась вниз, кувыркаясь друг через друга автомбиль и прицеп сделали несколько оборотов и упали в реку, подняв столб воды.
Яров принялся гасить скорость, нажимая на педаль тормозов изо всей силы. Мотоциклисты ушли вперед и тут же исчезли за следующим подьемом. Догонять их не то что не было смысла, но, вдруг понял Яров - предельно опасно - они вернуться сами! Вполне вероятно, что вернуться!
Рудику Широкову и исполнителям его мести за брата вовсе не нужны были свидетели!
Не достигнув крайней точки подьема, Яров развернулся в обратном направлении, едва не опрокинув машину. Он снова набрал скорость и промчался мимо места катастрофы до перелеска, а там притормозил, ушел с трассы, нырнул между деревьев и остановился.
Он выскочил из машины как раз в тот момент, когда снова услышал рев мотров возвращающихся мотоциклистов.
Они взлетели на подьем, остановились у края дороги, расставили ноги, словно подпорки доля устойчивости и водитель первого мотоцикла скинул с головы шлем. Остальные так же как и он, но не снимая глухил касок, смотрели вниз - туда, куда свалился автомобиль с прицепом.
Застыв словно изваяние, они простояли так с минуту - четкие черные фигуры - трое в касках, а русая голова мотоциклиста без каски казалась Ярову золотистым шаром, но лица с такого расстояний разглядеть было невозможно.
Потом они сорвались с места и чрез секунду пролетели мимо Ярова.
Он побежал к подьему.
И через минуту понял, что даже не может точно найти место катастрофы. Следов на земле почти не оставалось. Только в одном месте на поверхности воды разливалась радужная пленка бензина, но её быстро сносило течение.
"Хлебников ошибался, думая что обрубил все концы, - промелькнула вялая мысль в голове Ярова. - Теперь моя очередь."
Шоссе все ещё продолжало оставаться пустым. Не было и шести часов этого соловьиного утра. Яров вернулся к своей машине и осмотр её удивил его. Была разбита только левая фара, две маленькие дырки в бампере и сильная вмятина на колпаке левого колеса. Радиатор задет не был, не текло. В моторном отсеке он тоже не приметил никаких повреждений. В него стреляли только чтобы остановить, стреляли ради предупреждения. И на том спасибо. Но все равно - пора кончать эти игры. Пора хотя бы сдать эту чертову партию накротиков, закопанную в землю.
Яров сел к рулю, отметил километраж на спидометре, вырулил на шоссе и покатился обратно.
Он проехал мимо шашлычной и своей торговой точки, вновь отметив показания спидометра. На бензозаправку "РБ-Люкс" он даже не покосился. Через несколько минут добрался до рынка и остановился возле первого таксофона. Он вошел в покареженную будку с выбитыми стеклами, прикрыл за собой дверь и без жетона набрал "02". Когда ему ответили, проговорил медленно и внятно.
- Точно в четырнадцати километрах трехстах метрах от шашлычной "У трассы" сорвалась в реку автомашина "волга" с прицепом.
Не дожидаясь уточнющих вопросов, он повесил трубку, открыл дверь будки и...
...и замер. Когда и как между ним и его автомобилем вкатился мотоцикл с двумя седоками он не услышал. И почему не грохотал при этом мотор рокеров - тоже оставалось непонятным. Зато категорически очевидным было то, что эта пара седоков на железном коне была из тех, кто только что расправился с Хлебниковым.
Вокруг было тихо - утро в городе ещё не начиналось. А хрупкая фигурка в черной коже, сидевшая за спиной водителя мотоцикла в глухом, непроницаемом взгляду защитном шлеме - держала на коленях и прижимая к животу короткоствольный автомат. И черный зрачок дула этого автомата смотрело прямо в лицо Ярова.
Он стоял не шелохнувшись. Помощи на пустой площади перед рынком было ждать не от кого. Никого на улицах не было, если не принимать во внимание пары собак, копошившихся в мусорной куче.
"Вот и конец, - с глупым весельем в душе подумал Яров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55