Но торговля шла вяло, лишь пара подростков остановили свои мотоциклы и один выскочил из седла, сунул в окошко киоска кудлатый голову и спросил.
- Отец, у тебя ЕСТЬ?
Яров уже знал скрытый смысл вопроса.
- Поищи на рынке.
- Не бойся, я не продам. - парнишка проявил настырность не по возрасту. - Неужто "травки" не осталось?
- Её и не было. Я тебе дал адрес. - сдержанно ответил Яров.
Парень хмыкнул, шмыгнул носом и вылез из киоска. Слабенькие моторы мотоциклов зарычали и юные наркоманы помчались искать "травку". Эти начинающие. Пока курят лишь слабенький наркотики. Впереди - не столь уж длинная дорога в бездну... План, анаша, конопля, экстези, "винт", опий, чистый героин, синтетическая отрава, игла - конец. Наркотическая отрава неумолимо накрывала алкогольную страну и мало ещё кто видел угрозу в полном её обьеме. За несколько недель работы Яров уже знал в лицо дюжины две местных наркоманов: от ещё небреющихся парнишек, до трясущихся стариков лет по тридцать - тридцать пять.
А торговля не шла. И приятных мыслей, чтоб чем-то себя отвлечь так же не было. Изредка Яров примечал, что к его соседкам с неровными временными интервалами подкатывался фургончик "газель" и коренастый мужчина отгружал в палатку женщин новые порции прессы и книжек в мягких обложках. Мужчина был невысок, круглолиц, крепок с виду и Яров сообразил, что это муж Анны Павловны.
После полудня воскресное движение по трассе заметно упало. Транспортная "пика" теперь взметнется вновь только часа в три, когда "авто-дачник" начнет возвращаться в Москву.
Женщина в бежевом, туго перетянутом в тонкой талии плаще, с черной чалмой на светлорусой голове подошла к табачке пешком, щелкнула длинными ногтями по стеклу витрины и требовательно бросила.
- Пачку "честерфильда".
Яров приметил, что она была на высоких каблуках и показалось странным, что ей пришлось протопать от автобусной остановки около полукилометра только ради сигарет. Тем более, что такие эффектные молодицы пешком и вовсе не ходят. Он подал ей сигареты, мельком глянув в лицо почти красива, несколько грубовата, черная чалма резко оттеняла белую кожу. Фигура перетянутая в поясе напоминала стать мальчика-гимнаста. Она кинула в окошко деньги и произнесла слитно:
- Сдачи не надо. Вы ведь Яров Илья Иванович?
- Правильно.
- А я Тамара... Вдова Михаила Дукова. Помните ещё такого?
Она пришла пешком не за сигаретами, понял Яров. Цели у неё были совсем иные.
- Я помню Михаила. - сдержанно ответил он, а Тамара спросила с подчеркнутой грубостью.
- Можно к вам зайти или будем через стекло орать?
- Заходите. - Яров открыл двери табачки, пропустил гостью во внутрь, сам сел на ящики, а ей подставил высокий табурет. Тамара села, глубоко запустив руки в карманы плаща. Яров улыбнулся.
- У вас оружие в кармане?
- Может быть. - сухо бросила она. - Но это пока не имеет значения. Нам надо поговорить.
- Понимаю, - кивнул Яров. - Но вряд ли смогу быть вам полезен.
Он замолчал и закурила, хмурясь, - движения у неё были резкими, четкими, все мышцы тела казались перенапряженными:
- Миша... Михаил, мой муж, умер опозоренным.
- Простите, - мягко спросил Яров. - В чьих глазах он опозорен?
- Друзей! - выдавила она сквозь сжатые губы. - Родных! И сын его, когда вырастет, тоже узнает, что его отец был вор! Обворовывал своих!
- Понятно. Вы тоже - "своя"?
Женщина поняла подтекст вопроса, прищурила длинные клеенные ресницы и кивнула, ничего более не ответив.
Яров не посчитал нужным помогать ей в ведении беседы. Тоже молчал. Тамара вышвырнула в приоткрытые двери недокуренную сигарету и приказала, словно официанту.
- Расскажите быстро, что было с теми фальшивыми долларами. Всё по правде.
Самым разумным было поставить эту красотку в черной чалме на её надлежащее место, но тут Яров опомнился - вдова, менее нескольких недель назад похоронила мужа, а потому грубость её, скорее всего, от горя, от потерянности в этом мире.
- Хорошо. Но у меня больше догадок, Тамара, чем истины. Состав событий элементарен. Рол послал вашего мужа за деньгами. За долларами. Михаил, как я понимаю, получил их у кассира Свиблова и привез их Ролу. Тот вручил мне пять тысяч долларов, которые оказались фальшивыми. По дороге домой меня пытались ограбить, то есть отнять эти фальшивые доллары. Потом, как я предполагаю, эти же деньги пытались найти у меня в квартире. Но по случайности не нашли.
- Что из этого следует? - требовательно спросила она.
- Я же сказал - догадки. Кто-то либо выдал вашему мужу фальшивую валюту, либо её подменили в процессе доставки.
- Значит, подменил Михаил? - зло спросила Тамара.
- Я не делаю выводов.
- А почему вы выгораживаете Хлебникова?!
- Как выгораживаю?
- Так! Михаил получил доллары при Хлебникове у этого однорукого Свиблова! И с деньгами они вместе поехали к Ролу! Их трое в этой завязке Миша, Свиблов и Хлебников!
- Такие тонкости мне неизвестны. И более того, я только мельком видел Свиблова с его протезом руки и воочию никогда не лицезрел Хлебникова. Только слышал о нем.
- Мой Миша подменить доллары на фальшивые - не мог! - она задавила крик из горла и получилось сипение со скрипом. - Не мог!
Яров ответил терпеливо.
- Я верю, что ваш муж доллары не подменивал. Но у него под рукой была компания малолетних бандитов. Они на меня напали, чтоб эти деньги отнять. Он им за это обещал десять процентов.
Женщина сникла, потом сказала глухо.
- Знаю, это Пащенко выведал... Он тех мальчишек допытал.
- Деталей я не знаю. - безразлично бросил Яров.
Тамара помолчала и произнесла ожесточенно.
- Рол тогда в больнице, когда в него стреляли, не по делу избил Михаила. И потому, может быть, Миша и устроил это ограбление. Но менять деньги на фальшивые он не мог! Вы это понимаете?!
- Вы меня об этом спрашиваете? Логичней спросить Свиблова или...
- Свиблов держит кассу! У него миллионы! Он на такую мелочь, как пять тысяч баксов смотрит, как на грязь! Почему вы выгораживаете Хлебникова?!
- Я никого не выгораживаю. - Яров уже начинал злиться.
- Тогда вы сами провернули это "динамо"! Вы!
Яров терпеливо улыбнулся и постарался быть предельно вразумительным.
- Тамара, подумайте, зачем мне это было надо? Я не умею управляться толком ни с фальшивой валютой, ни с настоящей. Фальшивую я всю сдал. Что бы я выиграл от этой операции?
- Не знаю. - она снова достала сигарету. - Но я всех подозреваю. И самого Рола тоже подозреваю Яров быстро наклонился к ней, щелкнул пальцами по карману и произнес легко.
- Тогда всех подряд и перестреляйте!
Тамара испуганно выронила сигарету и сунула руку в карман, где Яров уще успел почувствовать твердую сталь оружия.
- За дуру меня держите, да?
- Да. - согласился Яров. - Поскольку не могу сказать, чтоб вы рассуждали умно. Никакой логикой вы вообще не отличаетесь.
Тамара жестко улыбнулась.
- Зато я заставлю вас сказать правду.
- Нет. - Яров отрицательно покачал головой. - Это опять ваше заявление вне логики. Вы можете меня застрелить, это так. Но правды вам дождаться не удастся, поскольку она мне неизвестна.
- Мне нужно все узнать как есть! Кто подставил Мишу? Вы, Хлебников, Свиблов или даже сам Рол?
- Без комментариев.
Лицо её исказилось и рука медленно потянула из кармана плаща оружие. Яров разглядел рукоятку черного пистолета и рассмеялся.
- Это уж глупее некуда, Тамара. Вам нужна истина, а не месть. А истины я не знаю. Да и не хочу знать.
Женщина обессилела и опустила оружие в карман:
- Да... Конечно... Рол сказал, что вам мало осталось дышать на этом свете.
- Мало. - опять согласился Яров.
- Извините... Но я все равно расчитаюсь с тем, кто...
- Ветер вам в парус. - почти игриво заметил Яров. - Только припомните, как говорят мафиози на Сицилии: "Роешь могилу врагу, так копай рядом яму для себя."
Она неприязненно покривилась, поднялась с табурета и не прощаясь покинула киоск.
Сквозь окошко Яров видел, как она пошла к городу - стройная мальчишеская фигура, увенчанная черной чалмой.
Вот, значит, как получается - русские женщины по Сицилийскому обряду подхватывают кровавое знамя мести. И судя по решительности этой дамы, она не успокоится, пока не покроет могилу мужа трупом убийцы. У неё свои сображения - в самоубийство Михаила не верит. Значит, хорошо знает тот мир, где она тоже "своя".
Яров закрыл торговлю, собираясь пойти пообедать, потом вспомнил, что ещё так и не представил своих киргизских соседок официально к обильному и дешовому столу Воробья.
Он подошел к их палатке как раз в тот момент, когда подкатила "газель", водитель выскочил из-за руля и принялся заносить под тент очередные коробки.
- Это ваш муж? - спросил Яров Анну Павловну.
- Да. Чингиз. - кивнула она, занятая с покупателем.
Яров обошел стол с газетами и позвал мужчину, согнувшегося над грудой коробок:
- Чингиз, пора бы нам познакомится.
Тот резко выпрямился, обернулся на Ярова, в глазах поначалу сверкнул необьяснимый испуг, потом растерянность и Яров проговорил теропливо.
- Я ваш сосед из табачки. Илья Иванович.
- Да, да! Жена говорила! - с заметным акцентом ответил тот и протянул руку.
- Чингиз.
Ладонь его была влажной и, как показалось Ярову, слегка дрожала.
Несчастные беженцы. Боятся всего неожиданного, боятся, когда их окликают со спины - дожили народы, некогда обьединенные дружбой в системе СССР.
- Мы друг другу не конкуренты. Скорее наоборот. - сказал Яров уже пожалевший, что затеял это знакомство.
- Конечно, конечно.
Освободившаяся Анна Павловна повернулась к мужчинам.
- Познакомились? Вот и хорошо. Вы говорили, что здесь можно пообедать...
- Да. С этим я и пришел. Я ухожу сейчас домой, что-то плохо себя чувствую. А вы найдите в шашлычной хозяина, скажите, что от меня. Я с ним уже договорился.
- Спасибо вам. - ответила Анна Павловна.
Чингиз стеснительно переминался с ноги на ногу. Ярову показалось, что Аян было немного стыдно за робкое поведение своего отца - она отвернулась. Такое бывает: детишки стесняются своих простоватых родителей. Но с возрастом - пройдет.
Запирая двери своей табачки, Яров прикнул, что если обещанную "очную ставку" с Хлебниковым Рол устроит сегодня, то найдут его и дома. Разбудят, если надо. И не мешало бы потоковать с Рудиком Широковым, касателдьно ночного побоища. Вдруг он окажется в союзниках.
Он докатился на машине до бензозаправки "РБ-Люкс" и застал хозяина за мытьем машины - почти новый "мерседес-300". Был Широков против обыкновения мрачен.
- Привет, Рудик. - окликнул его Яров из-за руля. - Вечерком "пульку" не распишем?
Тот повернулся, кивнул в знак приветствия, но ответил хмуро.
- Нет, Илья Иванович. У меня брат прихворнул.
- Что вдруг так? - изобразил удивление Яро, ожидая услышать сказку про простуду на рыбалке.
- Да баловался, сопляк, с оружием и плечо себе прострелил навылет. Заражение пошло. Под капельницей лежит.
Вот, значит, как получается - этот нашел толковое обьяснение ранению брата и пытаться привлечь его к союзу против Хлебникова на случай очной ставки смысла не было. Даже если б Леньку и убили - все одно Рудик не призывал бы к справедливости через Закон. Разбирался бы сам. Может быть, ещё и будет разбираться. А может получит отступного. Узел завязывался все туже, но пытаться распутывать его с помощью Широкова было опасно.
А тот уже заулыбался и спросил с интересом.
- Илья Иванович, вам не кажется, что наш Воробей в картишки мухлюет?
- Да вроде нет оснований. - подивился Яров.
- У меня тоже нет, да недавно случайно узнал, что его года два назад за картами так отлупили за мухлеж, что родимый в больницу попал!
- Учтем. Но у нас ведь игра копеечная...
- Э-э, Илья Иванович! Настоящий шулер передергивает, даже когда со слепой родной бабушкой играет!
Яров засмеялся и уже прихлопывал дверцу машины, когда Широков, тоже улыбаясь, сказал тихо и внятно.
- Я бы не советовал вам, Илья Иванович, ночевать в своей табачке. Простудитесь, да и пьяный шофер опять наехать может...
Яров ответил сразу, не думая.
- Я там не ночую.
- Да? - по лицу Широкова скольнула недоверчивая улыбка. - Тогда мне это только показалось.
Яров закрыл дверь автомобиля и дал газ.
Значит, так оно получается - Широков знал больше чем говорил. И мечтать заполучить его в союзники было вздорным делом. Скорее - наоборот.
глава 2. Очная ставка
Ему казалось, что его погрузили в кипяток. Булькающий черный кипяток, который прожигал уже сгоревшую кожу до костей. В раскаленной черноте ничего не было видно и он не мог понять, где находится. Боль ударила по сознанию и он заставил себя вспомнить собственное имя. "Яров Илья Иванович." Кажется, так. А может быть это было не его имя. Боль во всем теле блокировала память, а темнота перед глазами пугала. Он попробовал шевельнуться и жар внезапно спал. Почти тот час, без перехода стало нестерпимо холодно - тело погрузилось в ледную воду.
"Я, все-таки Яров, именно Илья Иванович." - наконец утвердился он в единственной мысли, которая выныривала на поверхность сознания. Он решил, что лучше попробавть задавать себе простые вопросы и давать прямые ответы, чтобы осмыслить происходяшего.
Ты где?
Не знаю.
Ты мертв?
Не знаю.
Пошевелись.
Я связан.
Руки и ноги?
На глазах повязка.
Очень больно?
Уже полегче. Где ты был в последний раз?
В шашлычной. Нет. Дома.
Где твой дом?
В Москве. Нет... Здесь.
Где здесь?
Не помню. Нет. Паршивая квартира. На втором этаже. Щелковск-7
Маховик памяти дал первый судорожный оборот и раскрутился. Туманно, но последовательно Яров вспомнил, как вернулся домой, начал готовить себе обед, прикинул, что поедет в Москву повидаться с сыном, подошел к окну и глянул во двор.
Внизу, на тротуаре стоял темный микроавтобус. Из его дверей вышли трое или четверо человек. Один - сильно хромал. Даже сверху Яров узнал Хлебникова. Хотя он был без маски. Компания двинулась к парадным дверям. Яров запаниковал. Он знал, что вниз путь уже отрезан, а побег на крышу перекрыт на пятом этаже стальным люком с двумя замками. Из мышеловки не было выхода. Он вбежал в комнатушку. Листок бумаги и авторучка оказались под рукой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55