...Через пять минут Яров попал под сплошной поток дождя. Вода заливала ветровое стекло так, что "дворники" едва справлялись с работой. К тому же стекла запотели и пришлось их протирать изнутри.
Яров уже входил в свой поворот, когда, бросив взгляд в сторону, увидел, что у газетной палатки его соседей стоят несколько человек, под зонтами - торговля шла и в дождь, как рыбалка. В следующий момент он разглядел фигуру Рола в темном длинном плаще, а большой зонт над ним держал охранник. Под этот зонт Рол притягивал к себе Аян, смеялся, обнажая крупные зубы. Девочка отталкивала его своими тонкими руками, удерживала на лице улыбку, но ухаживания бесцеремонного Рола её явно раздражали. Ярова же эта картинка так взбесила, что он развернулся только за поворотом. Он тормознул возле шашлычной, вышел из машины и укрылся на веранде. Здесь, за столами, не столько лакомились шашлыками, сколько прятались от дождя.
Яров встал под навес и обернулся. Рол под зонтом телохранителя все ещё хохотал, а сквозь стенку дождя вдруг прорвался Пащенко с двумя громадными букетами цветов в руках. Рол взял у него букеты и с поклоном подал Анне Павловне и Аян - откуда только куртуазность в этом медведе появилась! Вся эта картина доводила Ярова до полного бешенства. Он вышел из под навtса, сделал несколько шагов и заорал во всю мочь:
- Рол! Ты ко мне?!
Тот обернулся, присмотрелся и помахал рукой, давая знак, что сейчас подойдет.
Яров прошел под навесом шашлычной в зал и занял свободный столик, не понимая, от чего его трясет настолько, что он не может уцепиться ни за одну логическую мысль в вихре злости.
Рол появился минут через пять - без охраны. Плюхнулся за стол и тут же проорал через плечо.
- Воробей! Я сегодня попробую отравится твоим шашлыком! Смотри, худо тебе будет, если вечером в больнице с дрисом окажусь! Четыре порции!
- Сей момент, Василий Петрович! - радостно ответил Воробей, а Рол уже повернулся к Ярову и сказал благодушно.
- Ну, привет. Тебе где черти носили, почему не торгуешь?
- Ты знаешь. Я наркотой торговать не буду.
- Улажено. - поморщился Рол. - Сбросишь товар. Я Алика Черного попросил, чтоб он тебя в это дело не втягивал. Что ты мне ещё хотел сказать?
- А Хлебников?
- Что Хлебников?
Яров оглянулся - в зале кроме них никого не было, но тем не менее он заговорил тихо.
- Рол, здесь нечисто. По моему идет массированая торговля наркотиками.
- А какое мне до этого дело, Яров? - громко оскорбился Рол. - У меня свой бизнес! Как ты мне стратегию жизни наполеоновскую нарисовал, так я и действую! Еще год другой и ни одна комиссия, никто во всем свете честного нефтяного короля Роликова ни в каком криминале не уличит!
Яров попытался улыбнуться.
- Из графьев вырастешь в короли?
Рол не сразу понял вопрос, а потом обрадовался.
- Точно! Графство это вонючее ещё надо доказывать, документы покупать! А в короли я и сам выбьюсь! Все, Илья Иванович, новые горизонты я для себя определил! Может быть, от этого района Щелковска в депутаты буду это - бал-ло-ти-роваться! А что?
- Ничего. - с трудом ответил Яров. - Все в порядке правил. Поправь свою биографию, порви и спрячь отношения с братвой, может что и получится.
- У других уже получается и я не хуже. - решительно подхватил Рол. У меня уже целая программа досконально разработана.
- И какой первый пункт?
Рол взглянул в лицо Ярова с незнакомым выражением и процедил.
- Первым пунктом я - женюсь. Семья нужна. Для солидности.
- Правильно. - ответил Яров не понимая, почему Рол с прежней значительностью смотрит на него.
Воробей добежал в припрыжку до их стола, аккуратно поставил посреди его жаровню, сквозь дым от углей в которой золотились четыре шампура с шашлыками.
- Шашлак патентованный, лучший в Подмосковье! Закусочка, подливочка, приправочка, сейчас прибудут! - весело и услужливо сообщил Воробей. - Как насчет запивончика?
- Водочки родимой. По стаканУ!.
- Так и подавать? По стаканУ?
- Так и подай. - не глядя на Воробья, кинул Рол, а когда тот исчез, сказал ровно. - Ну, одного нам с тобой разговора не миновать, Илья Иванович, хотя я и полагал его раскрутить позже.
- О чем?
- Поговорим, как мужчина с мужчиной. Я себе жену нашел. Во всем мне подходящую. Не фентифлюшка и возраст, что для меня надо.
- Поздравляю.
- А вот с этим погоди. Со стула не падай, ты мою невесту - знаешь.
Сквозь полное оглушение сознания кто-то произнес вместо него, Ярова:
- Елена... Елена Борисова?
- Угадал. А может и знал. - кивнул Рол. - Знал?
- Нет.
- Ну, так растолковываю. Познакомились мы с ней там же, где и ты. В больнице. Ну и...
- Не надо. - попросил Яров. - Меня детали не интересуют.
- А никаких деталей пока и нет. Я к такому делу отношусь серьезно.
- Конечно. Но не забудь, что у неё сын. Шесть или семь лет.
- А это как раз плюс. - твердо сказал Рол. - Готовый ребенок. Я его усыновлю, будет называть меня отцом. Благо настоящий утонул к чертям собачим. Так что старший мой наследник - уже есть. А там ещё парочка прибудет.
- Зачем ты мне это говоришь? - беспомощно спросил Яров. - Я и так все понимаю.
- Что ты понимаешь?
- Да то, что придержал ты меня около себя только затем, чтоб я, дурак, возле Елены поменьше прыгал. Твои холуи небось сразу тебе рассказали, что я и она...
- Рассказали. - согласился Рол. - Хотя и рассказывать там было нечего. Потому, что она сама мне все про тебя досконально рассказала. Нам тут в соперниках ходить не приходится.
- Зачем ты все это мне говоришь, зараза? - едва не застонал Яров. Все же ясно. Будьте счастливы и иди к черту!
- К черту пойду, но один момент уточним. - упрямо талдычил Рол. - Она тебе слово дала, что подарит десять дней в июне. С тридцатого мая. И слово свое сдержит. А если это не так получится, то я её первым уважать не буду. Ясно?
- Нет.
- Подумаешь и разберешся, ты мужик умный. Если доживешь до тридцатого мая, то десять дней июня - твои.
Яров почувствовал, что отвечает трясущимися губами.
- А ты мне дашь дожить до тридцатого мая?
Рол словно ждал вопроса:
- Я тебе дам дожить столько, сколько ты сам проживешь, Илья Иванович. На том тебе мое слово. Как мужик мужику обещаю. А ты хоть и дохлый, хоть и слишком культурный, но - мужик. Настоящий. Жалко, что тебя вылечить невозможно. Я уж везде про твои болезни узнавал. Никакими долларами не спасешся. А то бы мы вместе ещё поработали. Я даже должность для тебя при себе придумал - пресс-секретарь! И вел бы мою предвыборную коммпанию в Щелковской губернии! А?
Мелькнула мысль, что при любых других обстоятельствах, при любом другом человеке, кроме Рола, - весь разговор показался бы диалогом двух сумасшедших в горячечном бреду. Но Рол - был хоть и искалеченной, уродливой, но столь существующей трезвой реальностью, что приходилось признать, всё так и есть на самом деле.
Рол уже зажал в кулачище стакан и предлагал тост.
- Ну, выпьем. За мужиков. Скажи честно, есть у тебя ко мне злость в душе? Ненавидишь меня? Скажи, я не обижусь.
- Нет. - ответил Яров и повторил искренне. - Нет. Честное слово. Ты дикарь во фраке. Но, может быть, за тобой будущее.
- Я тоже так думаю, что не должен ты меня ненавидеть. Дурного я тебе ничего не сделал. Давай, за настоящих русских мужиков - до дна.
Яров впервые за многие годы хлобыстнул весь стакан залпом - до дна.
Оба словно выдохлись после напряжения разговора и молча жевали обжигающий шашлык с зелеными кружочками перца. Дождь стучал по крыше, за окном слышался гул трассы. Воробей возился возле камина - истекал от стремления угодить высокому гостю.
Наконец Яров принял решение.
- Вот значит как... Передай Елене, что я не поеду на Волгу. Она свободна от...
- Поедешь. - не глянув на него, смачно разрывая зубами мясо, оборвал Рол. - Поедешь, Илья Иванович. Женщину нельзя обижать. И, по моему, мы досконально договорились, больше об этом не толковать.
Он вдруг вскинул на Ярова удивленные глаза.
- Ты чем тут смущаешся-то, Илья Ивановичч? У неё уже есть сын, были любовники, четверть века красивая женщина запросто так прожить не может! Другое дело будет, когда мы с ней обвечаемся в Храме, а пока она человек свободный! И не желаю я её до того на привязи держать! Мне самому ещё моих шлюх по углам разогнать надо! Хватит про это!
- Хорошо. - обессилел Яров. - Хватит.
- А Хлебникова ты больше и вовсе не увидишь. Коль он, паскуда, угомониться не может, так и отлетит зараз куда подальше. Наркоту отдашь и живи потихоньку, сколько получится.
- Нам лучше больше не втречаться, Рол. - выдавил Яров.
- Как прикажешь.
- Я думаю, ты меня понимаешь.
- Нет. Не понимаю. Да и не хочу. - спокойно ответил Рол. - Ты, Илья Иванович, как все умники, которые черезчур мудрые, попростому думать не хочешь. У нас с Еленой хорошая семья будет. Дети будут, дом будет, псарню заведем и лошадей. Ты в этом не сомневайся.
Яров плохо понимал, о чем они ещё разговаривали, пока доели шашлык и выпили tot по бокалу сухого вина. Отвечая Ролу то "да", то "нет", Яров судорожно пытался решить один вопрос: "Надо ли звонить Елене? Звонить или нет?"
Кофе не было в ассортименте шашлычной, но Воробей изготовил его сам и принес две чашки на подносе. Под кофе они выпили ещё коньяк, от которого в голове Ярова опять же не просветлело и он, мучаясь все тем же вопросом, Рола почти не слышал. И, наконец, сказал, врезавшись в какой-то рассказ собеседника о пользе массажных кабинетов.
- Рол, я позвоню Елене.
Тот взглянул в недоумении.
- А разве я тебе запрещаю? Звони хоть сегодня. Лучше попозже, за полночь. Она как раз будет на дежурстве. Конечно позвони, что за дела.
Потом Рол закончил рассказ о массажистках, расплатился с Воробьем (тот пытался отказаться от оплаты) и они простились - буднично и просто.
Не меняя позиции, Яров тут же заказал себе водки, салат и пиво, а как и когда все это употребил - не заметил, событие проскочило мимо сознания и памяти. Настолько, чтоб понять полностью, где он находится и что делает, Яров сумел только тогда, когда сел без двух взяток "на мизере". Оказалось, что он торчит все за тем же столом, расписывает "пульку" в компании с Рудиком Широковым, Воробьем и его помошником Володей, а ещё трещит теплым пламенем камин, за окном темно, а заведение уже закрыто.
- Без двух! - радостно сказал Широков. - Лезьте на двадцать в гору, Илья Иванович! Первый раз вы так неосторожно сыграли!
Яров глянул на запись и удивился, как "на автомате" играючи, он умудрился уже не подзалететь до полного проигрыша. Получалось, что Воробей проигрывал сейчас больше всех, а если б Яров не прокололся на мизере, то оставался бы в лидерах, а так сейчас выигрывал Широков. Значит маленькую часть жизни, какое-то количество часов он прожил автоматически, по инерции, в режиме зомби, а быть может отлетал в какие-то другие миры. Или раздвоился, растроился. Он попытался понять, что происходило и что случилось?
Да ничего не случилось! Жизнь продолжается при нем, и будет продолжаться после него. У Елены и Рола ещё много отпущенных судьбой своих счастливых дней, а у него - свои.
Потом он взглянул на часы - двадцать минут по полуночи - и вспомнил, что собирался позвонить Елене, что звонок этот очень важен и к нему надо набраться духу. Это оказалось элементарным занятием: помимо листа с графикой "пульки" и карт, часть стола была щедро уставлена бутылками с напитками, способными удовлетворить любые капризы играющих и на самый изощренный вкус. Яров не привередничал, выпил большую рюмку водки, а Воробей сказал удивленно.
- Что-то ты зашибаешь сегодня, Илья Иванович, как никогда! Мне, конечно, не жалко, но эдак на вторую "пульку" тебя не хватит. А я отыграться хочу. Должен дать мне шанс.
- Отыграешся. Мне только позвонить надо.
Компания отпустила его к телефону, поскольку сами проголодались и против тайм-аута никто не возражал.
Кабинетик Воробья оказался занят - в большом кресле возле телефона подремывала посудомойка, но сон её был чуток и при появленнии Ярова Анфиса тут же открыла глаза.
- Позвонить зашел, да?
- Да... А вы что здесь ночуете, Анфиса?
- Звонка жду. Из Парижа, а потом с Лондона.
Яров решил, что предупреждение Воробья не лишено оснований - он действительно выпил слишком много.
- Из Парижа? Лондона?
- Ну, да! - сварливо ответила Анфиса. - Мне в ночь на среду по дешовому тарифу всегда дети звонят. Дочь с Парижу, сын с Лондону. Чо тута такого? У меня в доме престарелых к телефону не подзовут, гады. И вообше там не поговоришь по семейному. Чо тут такого?
Ничего такого. Если горбатая мать дочери в Париже и сына в Лондоне заканчивает дни свои в доме престарелых и моет посуду в придорожном трактире - натурально ничего такого. Хрен поймет дикости Российской жизни.
Горбунья уже поднялась из кресла.
- Тоже небось звонить надо? Не стесняйся, тебя станция перебьет, если до меня надо будет. А я на кухне подожду.
В тот момент, когда Яров набрал последнюю цифру телефонного номера он вдруг сообразил, что не знает, о чем будет говорить.
- Отделение уралогии. - прозвучал торопливый голос Елены.
- Это Яров, - ответил он все ещё не ведая, что скажет. - Елена Викторовна, в моих устах это звучит нелепо и даже смешно. Но я вас люблю...
- Это звучит хорошо. - ровно ответила она. - Но, Илья Иванович, позвоните завтра, у нас очень тяжелая ночь, трое больных после операции.
- Да, да, я понимаю. Извините.
Яров положил трубку и...
... и проснулся в своем киоске, лежа на раскладушке в обнимку с пустой бутылкой водки. Он тупо глядел на бутылку, пока не сформулировал своего отношения к происходящему. "Ничего, всё в порядке. Родная водочка однажды поможет тебе не проснуться никогда. Добавишь в святую влагу щедрую дозу снотворного и уйдешь из этого мира без страданий и мучений, вполне в хорошем настроении".
Какие-то непонятные поначалу звуки раздражали Ярова,он прислушался и вдруг понял, что впервые в жизни его разбудили соловьи. Гомон, щебет, переливы были такими что в душе зазвенело.
Яров выбрался из будки и оказался в очень раннем весеннем утре. Солнце едва поднялось над восточной кромкой, трасса была пустой, небывалая свежесть пронизывала воздух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55