Я действительно хочу спокойно отдохнуть…
Наверху громко хлопнула дверь, и Колин откашлялся.
– Ну, что касается развлекательной программы, на это не надейся. Видишь ли, ты приехала из Нью-Йорка не одна, вслед за тобой…
Майя нахмурилась, подняв глаза при звуке шагов на лестнице.
– Кто?
– Она проснулась? – раздался голос Маккензи, сопровождаемый дробным стуком высоких каблуков по деревянным ступеням.
Она почти упала в комнату, схватившись в конце лестницы за перила. На ней был халат цвета фуксии, лицо припухло после сна, грим размазался, глаза были сонные. Она остановилась у лестницы и смотрела на Майю.
– Тебе нужно было застать меня в таком виде! – сказала она наконец. – А ты выглядишь прекрасно!
В комнате наступила тишина, и Маккензи глубоко вздохнула.
– Прости меня, – сказала она просто. – Прости! За все! Прости за то, что я ударила тебя, прости за то, что твоя мать умерла, прости за то, что я не была тебе другом, который… – Она замолчала, тряхнула головой, и ее глаза стали наполняться слезами. Она сделала шаг вперед. – Послушайте, я знаю, что значит потерять близкого человека. Когда умер Элистер, я собрала все письма, включая и твои – и знаешь что? Они абсолютно ничего не значили для меня. Мне нужны были люди вокруг меня – друзья! А я всех отпугнула! Не отталкивай меня, Майя! Я прилетела за пять тысяч миль, чтобы утешить тебя. Пять тысяч десять миль, включая дорогу на такси! Я просто хочу побыть с тобой и облегчить твои страдания. Ты разрешишь мне, Майя?
Майя молча смотрела на нее в течение долгих нескольких секунд, потом встала, протянула руки, и, шагнув навстречу друг другу, они надолго застыли в объятии.
Наконец Майя высвободилась и взглянула на подругу.
– Это твой самый великолепный поступок, Маккензи… Маккензи вспыхнула и пробормотала:
– Какой вздор…
– И твой тоже, Колин… – Майя повернулась, протянув к нему руки. Он обнял их обеих.
– Ну, будет вам, а то и я сейчас заплачу! Маккензи направилась к столу, уставленному едой, и обмакнула сельдерей в расплавленный сыр.
– Господи, как вкусно! – Она с явным удовольствием жевала, вращая глазами от восторга. Потом уселась за стол и начала накладывать еду себе на тарелку. – Мы с Эдди поженились, Майя! – ворковала она, зачерпывая салат. – Больше нет леди Маккензи, можешь звать меня теперь миссис Шрайбер. Я хочу сказать: ну, кого я хотела обмануть? Я никогда не чувствовала себя аристократкой! Ты знаешь, что братья выгнали меня из фирмы? Со мной не случалось ничего лучшего! Господи, как я скучаю по своему мужу! Он приедет сюда через несколько дней. Мы едем в Канны, хочешь поехать с нами? Как у вас с Дэвидом? Как было с Филиппом? Мне кажется, не очень, да? Я открываю свою собственную фирму – будет называться «Шматта» – как ты думаешь, меня поймут? Что это за сыр, Колин?
– Козий! – быстро ответил Колин.
– Они что, доят здесь коз? – Маккензи в ужасе прикрыла рот ладонью. – О Господи, меня сейчас стошнит… – Она кинулась к лестнице и с шумом побежала наверх.
Колин и Майя обменялись взглядами и прыснули от смеха.
– По-моему, она вернула мне мой аппетит, – сказала Майя.
Пока Майя ела хлеб с сыром, Колин набрал телефонный номер. Он подождал, пока телефон прозвонил, и положил трубку.
К тому времени, когда Колин и Майя закончили есть, Маккензи спустилась к ним с аккуратно причесанными волосами, наложив макияж, подчеркивающий ее экзотическую красоту и темные, страстные глаза.
– О'кей, – сказала она, усаживаясь в кресло с тарелкой печенья и чашкой кофе… – Начинай рассказывать с того момента, когда ты ушла с той поганой церемонии награждения с отпечатком моей ладони на щеке…
Майя покачала головой.
– Я уже все рассказала Колину и, думаю, ему будет неинтересно выслушивать все второй раз. Завтра мы будем долго гулять, и я все тебе расскажу.
– Включая эпизоды с сексом? – спросила Маккензи, выдавая свое любопытство.
Майя многозначительно улыбнулась, переведя взгляд с Колина на Маккензи.
– Что ж, я не стану скрывать. Я доверяла вам обоим. Вы оба знали, что со мной творится что-то неладное. Я тоже это знала, но не могла себе признаться в этом. В Париже… случилось нечто, что заставило меня посмотреть правде в глаза! Теперь я совершенно другой человек.
Я разлюбила Филиппа в одно мгновение! Я не влюблена в Дэвида, но… просто счастлива от сознания того, что он рядом. Он так терпеливо ждал меня, видишь ли, он-то верил в свою мечту. И иногда они действительно сбываются…
Они все трое молча смотрели в пространство, каждый думал о своей мечте, о том, суждено ли ей сбыться или почти сбыться.
Майя думала о Дэвиде, который с любовью возвращал ее телу способность чувствовать, с нежностью и лаской раскрывая ей восторги секса и любви, лишенные подспудного страха, который всегда портил ей жизнь. Последние несколько ночей, проведенных с ним, стали настоящим откровением для нее. Она позволяла себе испытывать наслаждение после всех тех лет, когда боялась этого ощущения, отказывалась от него. Она вспомнила ласки и внимание Дэвида и поерзала на диване от возбуждения.
Маккензи думала об Эдди и о том, каким партнером был он в сексе: как всегда по-разному он вел себя с ней и умел взволновать ее. Как ей нравилось просто лежать рядом с ним, водя ладонью по линиям его тела. Что она ощущала, когда его руки касались ее тела…
Колин тоже мечтал. Он давно вынашивал мечту, о которой не смел никому поведать, боясь насмешек. У него была добрая, любящая натура, заключенная в чужую оболочку. Это очень походило на сказку: если бы только его полюбила та самая, единственная женщина, он бы, как по волшебству, превратился в принца. А теперь… а теперь… его настороженный взгляд уловил какую-то тень, кто-то шел по дорожке к двери его дома. Любая мечта может сбыться, быстро подумал он, если очень хотеть этого, если быть готовым пережить самые неожиданные повороты, которые преподнесет судьба.
В дверь коротко позвонили.
При этом звуке у Маккензи широко раскрылись глаза. – Если это мой муж..! – вскрикнула она. Майя вскочила на ноги. Неужели Дэвид приехал следом за ней?
Колин пошел открывать. Он тихо разговаривал с кем-то, так что обе женщины не могли его слышать, затем вернулся в комнату, глядя добрыми глазами на Майю.
– Я не хочу, чтобы это было слишком большой неожиданностью для тебя, – сказал он, мягко коснувшись ее руки, но будь готова к необычному сюрпризу, моя дорогая.
У Майи загорелись глаза.
– Дэвид? – спросила она.
Колин покачал головой. Он подошел к столу, налил бокал вина и протянул ей.
– Возьми, пожалуйста, с собой в сад. И сделай глубокий вдох… – Он открыл Майе дверь, и она вышла под нервный смешок Маккензи.
– Ей-Богу, как в фильме Хичкока!
Майя пошла по траве, вдыхая сладкий ночной воздух. Было прохладно, и она слегка дрожала. Стараясь не расплескать кофе и вино, которые несла, она осторожно обошла дом. Он был небольшой, а прилегающий участок весьма обширен и заканчивался небольшой полоской фруктового сада. Там кто-то, еле видимый в темноте, стоял под сливовым деревом.
Майя сощурила глаза, пытаясь получше разглядеть человека в темноте. Это был не Дэвид, в этом не было сомнения. Фигура была женской, небольшого роста, с седыми волосами, которые заблестели в свете луны. Когда она подошла ближе, вызывающая осанка и линия плеч показались ей знакомыми.
– Добрый вечер, – сказала она тихо. Потом повторила: – Бон суар?
Теперь она была совсем близко от женщины и наклонилась, чтобы поставить кофе и вино на небольшой садовый столик из витых железных полос. Женщина повернула к ней лицо, и в ее голубых глазах отразился свет луны.
– Мама? – Это слово вырвалось у нее прежде, чем она смогла что-то подумать. Но это невероятно! Не было рыжих волос, и макияж был очень легкий – женщина вполне могла бы сойти за старшую сестру Корал. Может быть, это тетка, которой она не знала?
– Дай мне разглядеть тебя!
При звуке голоса Корал Майя качнулась в шоке и ухватилась за столик.
– Не могу поверить! Все считают тебя погибшей!
– Я действительно погибла! – сказала Корал. – Я вынуждена была покончить с жизнью, чтобы начать новую. По-видимому, мне это удалось!
– Но как ты могла, мама, причинить нам такие страдания? – воскликнула Майя. – Я не переставала плакать целую неделю! Я не могла простить себе, что отказала тебе в работе, что не любила тебя сильнее за то, что… Но как же ты оказалась здесь?
– Я подожгла свою квартиру и ближайшим самолетом отправилась в Париж! – просто ответила Корал. – Видишь ли, я не совсем понимала, что делаю. Я была наркоманкой, Майя. Я не совсем еще вылечилась от этого, но постепенно, медленно выздоравливаю. Мне просто ужасно повезло, что никто не погиб и не пострадал.
– Ты знаешь, что газеты опубликовали некролог?
– Да, Уэйленд прислал все вырезки Колину! – сказала Корал и рассмеялась. – Некоторые из них совсем неплохие! – Глаза ее все еще ярко блестели, и она не отводила их под взглядом Майи.
– О… мама! – Майя шагнула к ней и крепко обняла. – Я так рада, что ты жива! Это самый большой подарок, который Колин мог мне сделать.
– Правда, дорогая? – Корал крепче прижалась к ней. Майя обнимала похудевшее, почти невесомое тело и не чувствовала, что это ее мать. Это было хрупкое, слабое незнакомое существо, которое ей хотелось защищать. Они разомкнули объятия, чтобы взглянуть друг на друга, на глазах у них блестели слезы.
– Я буду теперь заботиться о тебе, мама, – сказала Майя. – Я так благодарна судьбе! Я не смогла бы продолжать жить с тем чувством вины…
– Я тоже во многом виновата, дорогая, – ответила Корал. – У меня было достаточно времени, чтобы подумать о своей прежней жизни, и я поняла, насколько неправильно я жила. И тебе не придется брать на себя заботы обо мне, дорогая моя Майя, хотя я очень благодарна тебе. Колин великолепно справляется с этим. Мне лучше никогда больше не появляться в Нью-Йорке, не говоря уж о том, что, если против меня возбудят судебное дело за поджог, мне придется до конца жизни сидеть за решеткой. Видишь, я в буквальном смысле сожгла за собой мосты. У меня не осталось ни одной модели Баленсиаги, дорогая, хотя Колин знает одного местного антиквара, который продает и покупает подержанные модели высокой моды… – Все еще держа Майю за руку, она присела к столику и отпила вина. – Я прошу тебя, дай мне счастье простить тебя, Майя, – сказала она, коснувшись пальцами шрама на лице.
– Я не хотела причинить тебе боль, – прошептала Майя.
– Последняя весть о тебе, которая дошла до меня, была о том, что Филипп послал за тобой. Ты поехала к нему? У вас складываются отношения?
– Мне нужно очень многое рассказать тебе, – ответила Майя. – У Филиппа…
– Колин говорит, что для него простая забота обо мне как награда, – перебила ее Корал. – Он говорит, что я для него всегда была каким-то недосягаемым идолом. Видишь ли, мы одинаково сильно любим моду. Любили! Ты знаешь, у него здесь вся коллекция журналов мод. Сорок пять выпусков «Вог», «Дивайн», «Базар». Мы просматриваем их и предаемся воспоминаниям. Мы напишем вместе солидную историю моды – он будет рисовать, а я писать. Он постепенно возвращает мне здоровье. Скоро я совсем поправлюсь.
Корал взяла Майю под руку и медленно повела ее по траве к дому.
– Я всегда обожала Колина, но никогда не знала, какой это святой человек. Его, должно быть, послали мне небеса как ангела-хранителя. Он ни одного плохого слова не говорит ни о ком. Он просто слушает и принимает к сердцу услышанное. Конечно, он обожает меня, и теперь, когда я узнала его лучше, могу со всей искренностью сказать, что это чувство взаимно. Не знаю, станем ли мы супружеской парой в полном смысле этого слова, дорогая – ты знаешь, что я имею в виду – но с каждым днем он становится для меня все привлекательнее, просто потому, что он такой добрый, дорогой друг. И даже если мы останемся просто очень хорошими, очень близкими друзьями, это тоже ведь неплохо, как ты думаешь?
– Конечно… – Майя легко пожала ее руку. – Совсем неплохо.
– А теперь расскажи мне все, до последней мелкой детали, о себе! – сказала Корал. – Я хочу знать о реакции твоих коллег на награду, которую ты получила – у тебя теперь очень много заказов? А как с твоими дизайнерскими задумками? Какие у тебя планы в отношении своей компании? Ты все еще встречаешься с Дэвидом Уинтерсом, или он лишь сопровождал тебя на церемонию награждения в тот вечер? – Задавая каждый вопрос, она сжимала руку Майи.
Майя, смеясь, ответила ей пожатием своей руки.
– Подожди, мама, не забывай, что всю прошлую неделю я отвечала на вопросы полиции, занималась опознанием самых жутких остатков твоих личных вещей. На дизайн времени не оставалось…
– Колин вскоре собирается открыть пансион для гостей из Англии и США, – сказала Корал. – Мы будем готовить для них простую еду, создавать уютную обстановку, а если дела пойдут хорошо, может быть, откроем небольшой отель – очень изысканный и только для избранных – мы не будем принимать всех подряд. Вполне возможно, что у нас все получится. Он будет приглашать людей из мира моды, и в конце концов они все узнают, что я жива или воскресла… ты же знаешь, как люди, причастные к моде, любят посплетничать.
Майя тихо улыбалась, пока Корал продолжала оживленно говорить. Она никогда не будет по-настоящему слушать мои рассказы или интересоваться моими делами, думала Майя. Но теперь это не имело для нее никакого значения и не обижало ее. Пусть Корал останется в центре внимания и в этой новой жизни, в которой обожающий ее Колин выполняет все ее прихоти. По крайней мере в глазах одного человека она навсегда останется шикарной, элегантной женщиной, влиятельным редактором журнала моды Корал Стэнтон, которая способна заставить Седьмую авеню прибежать по ее первому зову.
Майя вошла с Корал в дом. Пронзительный крик Маккензи услышали все окрестности. А потом дом наполнился криками, воплями и звуками поцелуев, когда все начали обнимать друг друга. Раздался громкий хлопок открываемой бутылки шампанского.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71