Ну, то есть это я его встретил, он-то меня, конечно, не встретил, не увидел даже, я ж человек маленький, незаметный... Я потом бабушек-старушек расспросил, в надькину, говорят, квартиру ходили, искали все чего-то. Или кого-то...
– Они забрали ее? Да? – Иван уже не мог дождаться, пока Крестный сам доберется до этого момента. – Ну, говори же!
«Эк тебя разбирает-то, – подумал Крестный. – Нет, тут сильные лекарства нужны, интенсивная, как говорится, терапия...»
– Забрали бы, да дома ее не было, слава богу. Так они восвояси убрались, а двоих людишек оставили в квартире-то... Надежду твою ждать. Так ты представь, Ваня! Я тут как заяц вокруг дома бегал, Надьку стерег, чтоб перехватить, пока она в ловушку их не попала. Устерег-таки! А потом битый час доказывал ей, что я ей добра желаю. Ты представляешь, Ваня, она мне не верила, домой рвалась, в квартиру! Можно сказать – прямо в лапы!
– Я все, что только можно, представляю, кроме одного, – где она сейчас! – Иван все еще волновался, но говорил уже намного спокойнее, чего Крестный не мог не заметить. – Пиздобол ты старый, Крестный...
На что и рассчитывал Крестный, затевая длинный обстоятельный рассказ о своем спасении Нади, а не выпаливая сразу, где она находится. Если бы он сразу назвал место, где сейчас находится Надя, Иван бы был сейчас на полпути к этому месту. Его надо успокоить сначала долгим, утомительным рассказом, сформировать у него чувство безопасности, а потом уже сообщать, что его Надя находится в... «Вот черт, – подумал Крестный, – я еще не придумал, где... А впрочем, и не надо ничего придумывать.»
– Но я ее все же не пустил! – продолжал Крестный, не обращая внимания на нетерпение Ивана. – Я ее убедил, что хочу ей добра. И она мне поверила, Ваня. Мне удалось ее увести оттуда. И спрятать. Хорошо спрятать, Ваня. Ты же знаешь, я это умею. У меня такие люди прятались! А теперь, вот, она, – твоя, Ваня, женщина... А ты меня за грудки... Это вместо спасибо, да?
Иван сидел еще секунду в напряжении, видно, сомневаясь в чем-то, потом облегченно вздохнул, а следом за ним вздохнул и Крестный.
– Так она у тебя, Крестный? – Иван благодарно шлепнул его по плечу, от чего Крестного качнуло, как хорошим порывом шторма. – Едем туда!
– Полегче, полегче, медведь чертов! – возмущенно заохал Крестный. – Как же я тебя туда повезу, если за тобой хвост, Ваня? Мы, вот, сидим сейчас с тобой, ля-ля – тополя, и все такое, а вон за тем углом человек стоит, слушает наши секреты... И стоит мне сейчас лишнее слово сказать, он, ведь, нас опередит.
Крестный правильно рассчитал, что тревога о Наде должна была немного перепутать логические связи в голове у Ивана, и тот не сообразил, что это, скорее, его должны были бы выслеживать, его искать, а не Надю. Раз уж для него эта женщина представляла сейчас высшую ценность, так и для всех остальных – тоже.
Но он не предполагал реакции Ивана на свое вранье. Мгновенно в руке у того оказался пистолет, а сам он – уже на том углу, на который показывал Крестный. Не успел Крестный рта раскрыть, как Иван всадил в кого-то, невидимого за углом, – скорее всего, в случайного прохожего, на свою беду показавшегося на глаза Ивану – две пули и в тот же момент оказался вновь рядом с Крестным.
– Уходим, Крестный! – крикнул Иван и потащил его за руку через какой-то проходной двор, через какой-то забот, затем скверик, пока они не оказались на оживленной улице, где можно было раствориться в толпе людей и сбросить любой хвост.
«Ни хера себе, – подумал Крестный. – Да он же неуправляем совсем...»
– Все, Ваня, – задыхаясь от быстрого шага, сказал Ивану Крестный. – О Наде пока ни слова. У нас с тобой сейчас – дело. То самое, последнее и главное. Как только его закончим, сразу к ней, берем ее и мотаем из этой страны к чертовой бабушке!..
– Что за дело? – спросил Иван.
«Ну все, – мысленно потер руки Крестный. – Клюнул дружок...»
– Помнишь Кроносова, которого ты убрал по моей просьбе? – спросил он вслух. – Он был председателем совета директоров «Интегралбанка». Так вот, нас с тобой теперь интересует этот самый, осиротевший без него, банк...

Глава десятая.

Примерно в это же время начальник аналитического отдела главного управления ФСБ Геннадий Герасимов, грубо нарушая правила служебного этикета, пробежал мимо едва успевшей только привстать на защиту генеральской двери Верочки, и ворвался в кабинет к Никитину. И застал картину, за созерцание которой мог бы вполне получить приличный нагоняй от Никитина, который, хоть и пил при подчиненных, хоть и их тоже угощал, но все же очень не любил, когда его неожиданно заставали за употреблением коньяка. Как это сейчас и случилось. Когда Герасимов влетел в кабинет, Никитин как раз опрокидывал в себя стакан «Корвуазье».
Герасимов сразу понял диспозицию, но, во-первых, отступать было уже поздно, а во-вторых, он надеялся, что за свое сообщение, с которым он примчался в генеральский кабинет, он получит индульгенцию, отпускающую грехи. Поэтому поторопился открыть рот раньше генерала.
– Я понял, товарищ генерал, что Крестный делать собрался, откуда деньги брать. Надо срочно туда усиленную охрану и нашу опергруппу – специалистов по задержанию. Сам Коробов пусть едет.
Рассчитал он верно, Никитин тут же забыл о коньяке и кивнул ему головой на стул, поскольку говорить еще не мог, от коньяка перехватило горло.
– Неделю назад Россия получила первый транш стабилизационного кредита. Сумму знаете? Три с половиной миллиарда долларов...
– Ну и что? – осипшим от коньяка голосом спросил Никитин. – Он, что, по-твоему, Центробанк собирается брать? Глупо...
– Согласен, – улыбнулся Герасимов. – Только такие деньги, товарищ генерал, никогда не хранятся в Центробанке. Они должны работать, ведь их дали не для того, чтобы хранить в золотом запасе государства. Стало быть, как вы, конечно же, знаете, существует схема размещения кредита в коммерческих банках...
Никитин заинтересованно поднял голову и уставился на Герасимова. Нет, похоже, не зря он приближает к себе этого молодого аналитика... Можно, в принципе, и на замену себе его готовить, головенка работает...
– Ну! – сказал он, а вернее, приказал Герасимову продолжать.
– Прошу прощения, товарищ генерал, но мне пришлось напрямую, через вашу голову обращаться к премьер-министру и министру финансов...
Никитин молча махнул рукой, мол, хрен с ним, переживем...
– После проверки степени моего допуска к информации, – продолжил Герасимов, – мне премьер министром была сообщена схема размещения первого транша стабилизационного кредита...
Тут Герасимов покраснел и, собравшись с духом, выпалил такую фразу:
– Извините, товарищ генерал, но согласно внутренней инструкции, я не имею права сообщать вам названия этих банков, кроме того, который имеет для нашего ведомства оперативное значение. По правилам вы должны лично знакомиться с информацией подобного уровня...
Никитин взглянул на него, удивленно поднял брови и усмехнулся, но промолчал. Ободренный его молчанием Герасимов продолжал.
– Среди очень небольшого числа банков, в которых будет размещен этот транш, мое внимание привлек «Интегралбанк». Помните убийство председателя совета директоров этого банка Сергея Кроносова, которое мы приняли сначала за несчастный случай? И только по оперативным данным, полученным от того самого Лещинского, который до сих пор сидит у нас, на минус третьем этаже, было установлено, что Кроносова ликвидировали? И что сделал это Иван Марьев, Отмороженный, по заказу Крестного? Мы эту цепочку тогда раскрутить не сумели до конца, но теперь я просто уверен, что у Крестного есть выход на этот банк. И брать деньги он будет именно там. В «Интегралбанке».
Герасимов ждал реакции Никитина, но тот молчал. И только когда генерал нажал кнопку на селекторе и вызвал секретаршу, он понял, что его рассуждения генерала убедили полностью.
– Верочка, срочно ко мне Коробова! – приказал он появившейся в дверях и осуждающе глянувшей на Герасимова секретарше.
Едва секретарша закрыла за собой дверь, Никитин спросил у Герасимова:
– Сумму выяснил?
– Два миллиарда долларов, – ответил тот, словно сообщил, что предложенное решение задачи сходится с заранее известным ответом.
Никитин удовлетворенно крякнул и потянулся к сейфу за бутылкой коньяка...
Герасимов угадал правильно – у Крестного оставались свои люди в «Интегралбанке». Без их помощи добраться до денег было бы просто невозможно. Они обещали подготовить к намеченному сроку всю полученную накануне сумму, два миллиарда долларов – к вывозу из банка. Иван должен был только проникнуть в служебные помещения, отыскать водном из глухих тупиковых коридоров приготовленные для него банковские чемоданы-сейфы с деньгами, разломать тонкую перегородку в тупике, отделяющую этот коридор от гаража банка, перетащить туда груз и погрузить его в специально приготовленный для него джип с мощным, утяжеленным передним бампером, и, выехав из помещения гаража, направить джип прямо на закрытые ворота, ведущие из банковского двора на улицу.
Маршрут ухода от погони они с Крестным продумали. На джипе Ивану предстояло проехать метров пятьсот переулками и глухими проходными дворами до тихого, укрытого от посторонних глаз места, где его должен ждать Крестный на ЗИЛ-130, груженом всяким хламом, и его банковские друзья на своей машине, кажется на «мерседесе». Там деньги перегружали по двум разным машинам, по миллиарду на каждую, жали друг другу руки и Крестный с Иваном выезжали из района операции под видом московских мусорщиков.
Так вот именно эти деятели из банка и потребовали от Крестного, чтобы тот поднял в одном и з уголков России очаг напряженности. Желательна была небольша междоусобная война, в ходе которой не только люди погибали бы, но и сжигалось, ломалось, выводилось из строя, взрывалось все, что только могло взрываться и ломаться. Как только начнется дестабилизация обстановки в России, их лоббисты в нижней палате парламента поднимают истерику, требуя направления первого транша кредита на восстановление экономики этого региона. Это необходимо, говорили они, чтобы скрыть исчезновение из банка денег. Никакого большого шума по поводу ограбления банка не будет. Все остальное – их внутренние дела.
Кое-что Крестный в план добавил и по собственной инициативе. Например, взрыв атомной станции. Он действительно собирался взорвать руками Ивана атомную станцию. Только не в Димитровграде, это была чистой воды инсценировка, а в Курске. Хлопнуть, как он говорил, дверью. Но уже после того, как деньги будут у него. Ивану в этой последней операции отводилась роль смертника, о которой он, правда, никогда бы не узнал. Атомную в Курске он должен был взорвать с помощью мощной тротиловой мины с часовым механизмом, как объяснил ему Крестный. Она будет замаскирована под обычный «дипломат», чуть больших размеров, чем обычно. Иванова задача – поместить ее как можно ближе к реактору, включить механизм и, скрывшись, возвращаться в Москву, где его будут ждать Крестный и Надя, которую Крестный к тому времени привезет в Москву. Так он расписал Ивану, что тому необходимо будет сделать. На самом же деле в дипломате был портативный атомный заряд чемоданного типа, которые разрабатывались в Союзе еще во времена службы Крестного в КГБ и один из которых ему удалось «сэкономить» во время испытаний, безопасность которых он обеспечивал. Особенность чемоданного заряда была в том, что срабатывал он не от часового механизма, а в момент открывания дипломата. Иван ликвидировал бы сам себя вместе с Курской атомной, и Крестный с осознанием до конца выполненной задачи, с чувством достигнутой цели покинул бы Россию. Навсегда.
Но это была операция прикрытия отхода, а прежде необходимо было взять деньги. В назначенный день Крестный загрузил арендованный им на вымышленную фирму старенький ЗИЛ мусором и загнал его в тихий московский двор, который они с Иваном накануне подробно изучили, как и весь маршрут движения Ивана на джипе. Крестный волновался, как невеста на выданье, курил одну за другой сигареты и все бормотал, обращаясь к тому, в существование которого никогда ни секунды не верил:
– Господи, пронеси... Помоги, господи! Церковь в Торронто построю. Лишь бы Иван во время приехал...
Иван в это время был уже в банке, в его служебных помещениях. Попасть туда оказалось даже проще, чем он предполагал. На него был заранее оформлен пропуск, как на клиента, и в операционный зал он проник вообще без проблем, на общих основаниях. Заранее изучив план старинного московского здания, постройки середины прошлого века, с мощными стенами и невообразимой путаницей различных переходов и закоулков, возникших из-за многочисленных перестроек, Иван отправился по длинному коридору к кредитному отделу, расположенному в самом его конце, рядом со служебным туалетом, закрытым на ключ, которым Ивана тоже заранее снабдили. Запершись в туалете, Иван достал из принесенного с собой дипломата форму охранника и переоделся. Потом он взял стоявшую в туалете стремянку и с ней наперевес пошел обратно по коридору к другой двери, ведущей во двор банка. Охранник, стоявший около нее и занятый флиртом с молоденькой операционисткой, даже не взглянул в его сторону. Во дворе Иван со своей стремянкой прошел метров тридцать вдоль стены и, завернув за угол, оказался в глухом тупике, образованном выступом здания и скрытом от наблюдения милиционеров, стоящих у ворот. Поставив стремянку под окном, выходящим в тупичок, Иван поднялся по ней к этому окну и легко, одним движением выдернул из не успевшего застыть цемента загораживающую окно решетку. За несколько секунд он оказался внутри той части здания, которая находилась над подземным деньгохранилищем. Разыскать тупиковый коридор, в котором стояла целая куча фирменных банковских чемоданов-сейфов тоже не составило ему труда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26