Пристегнув его к поясу, юная амазонка направилась к выходу. Остановившись около уничтоженной двери, обернулась:
— Вы идете?
4
Выбравшись из заваленного трупами разбойников замка и позаимствовав у Гести лошадей, которые ему больше были не нужны, мы поскакали по утреннему лесу. Я искренне радовался, что в детстве часто ездил в деревню, где пусть и не стал наездником, но хотя бы научился не падать. Впрочем, должен сказать, что три часа подряд скакать и при этом увертываться от норовивших хлестануть именно по лицу веток — еще то удовольствие!
Вконец выдохшись, я нахально потребовал отдыха и сполз с лошади под неодобрительные взгляды спутников, которым, похоже, скачка была в радость. С наслаждением растерев наиболее пострадавшие места, я присел на мягкую траву и молча закурил.
Лина смотрела на меня с откровенным презрением. Сефер, успевший привыкнуть к моим заморочкам, терпеливо молчал.
— Если вы покинете лошадей, то мы сможем перекусить и насладиться изысканной беседой, — предложил я.
Сефер кивнул и, спрыгнув на землю, достал наши скудные запасы.
— Нам надо спешить, пока не пришли в себя уцелевшие разбойники! — не согласилась Лина.
— Когда они поймут, что случилось, — резонно заметил Сефер, отходя в сторону, — мы уже будем в Ферее.
Лина недовольно слезла и уселась на траву, повернувшись ко мне спиной. Я и не возражал, слушая нараставший гул в ушах. Задыхаясь, рванул ворот и, проклиная себя за слабость, попытался подняться, совершено ничего не видя. Сефер подхватил мое безвольно обмякшее тело, и я погрузился во тьму.
Лысый пикт в короткой кожаной юбке и в белой маске, резко выделявшейся на блеклой серой коже, протянул ко мне трехпалую руку, от которой тянуло чужим холодом, и провел ею перед моим лицом.
— Кто ты? — спросил он странным свистящим голосом, прозвучавшим в моей голове.
Я огляделся по сторонам, чувствуя себя не очень комфортно: тело двигалось само по себе, без всякой на то моей инициативы. Я находился в просторном зале, выложенным светящимся голубым мрамором, разрисованным непонятными символами. Полом служил необычный бассейн, в котором волновалась темная вода. От нее тянуло древним, не знающим пощады злом. Посреди бассейна возвышался круглый золотой диск; на его поверхности выделялось пятно свежей крови.
— Кто ты? — вновь прозвучал в моей голове вопрос.
Я посмотрел на пикта, почувствовал отвращение и непреодолимую ненависть к нему и снял с пояса топор.
Пикт коснулся холодной рукой моего обнаженного предплечья, и меня захлестнула поистине жуткая боль — ни с чем не сравнимая, выворачивающая наизнанку каждую клетку, заставляющая безвольно извиваться и мечтать о скорой смерти. И вместе с тем дарующая странный покой…
Я накрыл ладонью горевшее предплечье и скрючился на земле, хрипя и выплевывая сгустки крови. Подбежавший Сефер протянул мне флягу и терпеливо замер, дожидаясь, пока я полностью приду в себя. Боль затихла. Я схватил флягу и жадно напился. Потом засучил рукав и осмотрел мертвенно-белый треугольник странного ожога, полученного, очевидно, так давно, что я напрочь забыл о его существовании, хотя обычно мог перечислить все свои шрамы, что называется, с закрытыми глазами. Проведя ногтем по умершей плоти, с отвращением отдернул руку, не почувствовав ровным счетом ничего.
— Тебе лучше не вставать, — предупредил Сефер. — Яд все еще не вышел.
Молча оттолкнув его руку, я поднялся. Отметил про себя, что самочувствие в принципе удовлетворительное.
— А где Лина? — Я посмотрел на трех мирно поедавших траву лошадей. — Пешком ушла?
— Она… это… там… Ну, в общем, ей надо… — забормотал неожиданно смутившийся Сефер.
Небо затянуло свинцовыми тучами. Заморосил мелкий, нудный дождь, не обещавший скорого прекращения. Я с раздражением поплотнее застегнул куртку, понимая, впрочем, что все равно промокну.
— Еще далеко до Солонара?
— Наверное, нет, — призадумался Сефер.
Я потребовал объяснить, что значит «наверное».
— Завтра, — пожевал он губами, — достигнем Ферея, а от него до гор рукой подать. Но там я не был. Слышал, что раньше обозы проходили через горы до Солонара за несколько дней. Перевозчики вряд ли слишком спешили. Может, нам хватит и пары дней…
Тихо подошедшая Лина заставила меня отвлечься от вычислений Сефера. Одежды на ней стало гораздо меньше, но, к сожалению, исчезли и прорехи, ранее открывавшие соблазнительные виды.
— Почему ты не сказал, что болен? — спросила она, подходя. — Мы бы не гнали так.
— Наверное, потому, — процедил я сквозь стиснутые зубы, — что не болен. То есть здоров.
— Здоровые не падают без чувств, — парировала она. Я посмотрел в ее серые глаза и ответил:
— Просто устал. И не упал, а заснул.
Упрямо поджав губы, она дернула головой и, пожав хрупкими плечами, отошла к своей лошади.
— Если все здоровы, — крикнула она, с легкостью прыгнув в седло, — то следует поторопиться, чтобы попасть в леса Ферея до ночи!
— Еще один лес?! — прошипел я, глядя на Сефера. — И тоже кишащий разными тварями?
— Нет! — поспешил ответить он. — Обычный лес, окружающий город! Всю нечисть оттуда давно выгнали.
Не вполне ему поверив, я подошел к своему жеребцу пронзительного вороного цвета и, притянув к себе его морду, предупредил, глядя прямо в глаза:
— Отныне тебя зовут Конь. Но если будешь меня трясти или я с тебя упаду, то переименую в Бифштекс. Понятно?
Жеребец тихонько заржал и кивнул головой, словно в самом деле уразумел мои слова. Изумленно наблюдавший за моими действиями Сефер тихо спросил:
— Ты в самом деле можешь разговаривать со зверями?
Глянув на него исподлобья, постарался объяснить свой дар доступным языком:
— Разговаривать с животными, друг мой, могут все — я, ты, Лина… Проблема лишь в том, что животные не в силах ответить нам, поскольку наше бормотание для них — пустые звуки.
Глядя на лицо Сефера, я понял, что мои слова пролетели мимо его ушей и он по-прежнему склонен считать меня неким существом. Это и раздражало, и немного забавляло…
Скакать под промозглым ледяным ветром по унылой степи, покрытой серой пеленой мелкой мороси, довольно скучно. Чтобы хоть немного развлечься, я поравнялся с Линой и спросил ее, как она оказалась в руках Гести..
— Я, — гордо вскинув подбородок, ответила она, — дочь Рейда, повелителя могущественного Карна, скрытого в неприступных горах севера. Многие сотни отважных воинов сложили свои головы за право обладать мной. Богатейшие купцы бросали свои сокровища к моим ногам, преклоняясь перед моей красотой. И всех их я отвергла, не найдя достойного… Слава о моей красоте и неприступности распространилась по всему свету, достигнув самых отдаленных уголков. Прослышал о ней и коварный Гести.
Окружив неприступный Карн многотысячной армией, он многие месяцы осаждал крепость, но мое преданное войско отбрасывало его солдат раз за разом, нанося сокрушительные удары. Тогда Гести призвал темные силы и заключил с ними договор. Однажды рухнули высокие стены Карна, и посреди ночи враги подло ворвались в крепость, вырезая всех подряд.
Потеряв в яростной битве почти всю свою армию, он захватил башню, где находилась я. Несмотря на жестокое сопротивление, он пленил меня, а Карн сжег, не оставив и воспоминания об этом уголке рая. Так я и очутилась в его замке. Но и там не сдалась: готовила побег, который бы несомненно удался, если бы не появились вы… — горестно закончила она.
Переваривая услышанное, я слегка отстал от нее и приблизился к Сеферу.
— Карн — глухая деревушка в горах. Там живут одни дикие козопасы. — тихо шепнул он мне.
Обернувшись, Лина сверкнула глазами, дав понять, что услышала его слова. Сефер нагло уставился в небо, непринужденно что-то насвистывая.
Через несколько утомительных миль степь оборвалась, и из пелены дождя перед нами вырос лес. Прибавив ходу, мы достигли его границ и влетели под высокие деревья, надежно защитившие нас густой листвой от дождя. Проскакав еще мили полторы, наконец-то остановились, и я сполз с жеребца, шепча слова благодарности всем известным и неизвестным святым.
Несмотря на то что кроны деревьев полностью скрывали небо и не пропускали влагу, вокруг было достаточно сыро. Пришлось изрядно потрудиться, чтобы набрать сухой хворост для костра. С трудом разведя огонь, мы принялись сушить насквозь промокшую одежду. Заодно подкрепились последними крохами наших запасов.
— Завтра будем в Ферее, — порадовал меня Сефер и мечтательно закатил глаза. — Золотой Ферей! Лучшее вино! Вообще, все — лучшее! Залитые солнцем золотые шпили и…
— Где ты видишь солнце? — опустила его на землю Лина.
— Все равно, — отмахнулся он, — завтра будем в городе!
Честно говоря, Ферей представлялся мне большой деревней с глиняными хижинами. Как-то не особо верилось в россказни Сефера… Потрепавшись немного о всяких мелочах, я подкинул дров в огонь и лег спать, растянувшись на земле возле костра.
Меня разбудил неясный шум. Вскочив на ноги с мечом в руках, я осмотрелся в поисках источника. Лина, сидя на земле, тоже озиралась по сторонам.
— И ты услышал? — спросила она.
Я кивнул.
Вокруг не было ни души, и ничто не выдавало постороннего присутствия.
— А где Сефер? — поинтересовалась Лина, указывая на место, где он, как я помнил, устроился на ночлег.
Я выругался и сплюнул.
— Наверное, этот неуклюжий скот отправился по нужде, разбудив всю округу!
— Ты думаешь?
— Уверен!
Я зло пнул почти прогоревшие угли и принялся бросать ветки в огонь. Сон пропал и возвращаться, видимо, не собирался.
Лина подсела ко мне и прижалась горячим даже через одежду боком.
— Скажи, а там, откуда ты пришел, хорошо? — спросила она, опуская голову мне на плечо.
— Мне нравится, — я приобнял ее, радуясь, что в темноте не видно, как пылают мои уши.
— Там ведь все по-иному, не так, как здесь?
Не совсем понимая, к чему она клонит, я на всякий случай согласился.
— Расскажи, как у вас? — попросила Лина.
Я несколько растерялся. В самом деле, не рассказывать же ей о троллейбусах, телевизорах, об обленившемся к старости английском бульдоге по кличке Черчилль, который жил у меня с незапамятных времен?!
— А что тебя интересует?
— Все, — улыбнулась она, обнажив очаровательные крохотные зубки. — Расскажи мне все о глубинах ада.
Поняв, откуда ветер дует, я резко поднялся, и Лина едва не упала, потеряв опору.
— Значит, Сефер уже успел и тебя обработать?
Лина не стала врать.
— Ну ладно, — вздохнул я, — Сефер — необразованный варвар, но как ты можешь верить в эти бредни?!
— Ты так странно разговаривал, — невинно посмотрела она мне в глаза.
— Где?! — искренне поразился я, не припоминая ничего подобного.
— Когда упал перед степью. Не своим голосом, и даже не человеческим… Сефер сказал, что это в тебе демон пробудился и что он про такое слышал, — несколько сбивчиво пояснила она.
— Сефер, — со всей ответственностью заявил я, — идиот! Почему вы мне ничего не сказали?
— А ты разве не знал?
Не особо стесняясь в выражениях, я некоторое время рассуждал о глупых вопросах и тех, кто их задает. Лина, обиженно поджав губы, молчала, и я, почувствовав неловкость за собственную несдержанность, сменил тему:
— Интересно, где застрял Сефер?
Девушка не откликнулась. Я сел возле костра и закурил. А минут через десять всерьез забеспокоился.
— Лина, Сиди и жди здесь. Пойду поищу его.
— Я с тобой! — не согласилась она, поднимая свой меч.
Мои доводы о том, что кто-то должен оставаться у костра, дабы нам, как последним идиотам, не пришлось остаток ночи искать по лесу друг друга, ее не убедили.
Смастерив из толстой коряги факел, я отошел от костра и быстро понял, что, собственно, даже не представляю, в какую сторону идти. Презрительно фыркнув, Лина осветила землю и обнаружила едва различимые следы, которые практически сразу терялись, но все-таки указывали направление поисков.
Мох глушил наши шаги. Ни птиц, ни зверей не было слышно. Гнетущая тишина усыпляла, веки тяжелели. Скоро я начал забывать, куда и зачем иду, будто зачарованный огнем факела…
Резкий окрик выдернул меня из объятий почти победившего сна. Обернувшись, я увидел Лину, поднимавшую из мха оружие Сефера.
— Я почти заснула на ходу, но вдруг наступила на топор, — сообщила она.
Я кивнул и прибавив шагу двинулся дальше.
Довольно скоро мы услышали невнятные крики. Бегом мы выскочили на усыпанную белыми камнями поляну, посреди которой находился невысокий холм с большой круглой дырой. Оттуда доносились отчаянные вопли Сефера: «Я не хочу!», «Я не могу!» значит, еще жив… Облегченно вздохнув, я бросился вперед и… резко замер от раздавшегося из-под ног хруста. Опустив факел, понял, что это не камни, а кости! Среди них явственно выделялись человеческие.
— Сожрать его собираются, что ли?! — смущенно поинтересовался я.
Лина, не ответив, полетела к отверстию. Спотыкаясь и с трудом удерживая равновесие, я кинулся следом. Отбросив мешавший факел, заскочил внутрь.
Открывшаяся картина заставила меня замереть. В просторной и ужасно вонявшей пещере, заваленной самым разнообразным хламом, по горам мусора носился Сефер, а за ним по воздуху с диким визгом гонялась неимоверно старая ведьма. В глаза сразу бросились развевающиеся пряди ее жидких седых волос и непропорционально большой живот, на котором покоились обвисшие груди.
Пока я стоял с разинутым ртом, Лина подхватила валявшееся на полу копье и, размахнувшись, метнула его, попав ведьме в грудь. Рухнувшая на пол карга моментально взмыла обратно и, выдернув копье, повернула к нам сморщенное лицо. Раскрыв пасть с черными зубами, она издала неистовый вопль и кинулась на обидчицу. Девушка прицельно запустила топор Сефера, и он перерубил тощую старческую шею. Все произошло за каких-нибудь тридцать секунд!
Озираясь по сторонам и растерянно насвистывая "Her ghost in the fog», что случается со мной не часто, я подошел к вжавшемуся в стену Сеферу, который не в силах был поверить, что все кончилось. Он поднял глаза и невнятно пробормотал:
— Она хотела меня…
Я не удержался и съязвил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43