Зубов у старика недоставало, посему, будучи не в состоянии пережевать откушенное, он предпринял отчаянную попытку банально проглотить лакомство. Кончилось все предсказуемо: подавившись, старик принялся крутиться на одном месте, глухо рыча и разбрызгивая вокруг потоки зловонной слюны.
Ни для кого не секрет, что Милосердие — мое второе имя. Мучения невинного человека всегда пробуждают во мне сострадание. В данном случае я опасался к тому же за свой костюм, и без посторонних соплей не самый чистый!.. Выбрав подходящий момент, я коротко треснул старика по хребту ребром ладони.
Вместо того чтобы проявить хоть малую толику благодарности, тот выплюнул злополучную жратву, выпрямился, упал, дернулся и затих. Мне показалось — навсегда.
Первым стремлением было свалить как можно быстрее подальше. Однако после пары секунд мучительного раздумья я решил, что это по меньшей мере неразумно: рядом вполне могли находиться свидетели, которые непременно истолкуют мои благородные намерения неправильно.
Осторожно осмотревшись по сторонам, я не обнаружил ничего подозрительного. Сунув руки в карманы, неспешно тронулся в путь, негромко насвистывая и рассеянно рассматривая не радующие глаз окрестности.
«Нехорошо, конечно, вышло, — терзался я. — Называется — оказал первую медицинскую помощь! Прибил, возможно, единственного на десятки, а то и сотни миль вокруг (тьфу, тьфу, тьфу!) представителя разумной или полуразумной цивилизации, способного обозначить мое местоположение и указать дорогу в Лоренгард!.. Ну, ничего уже не попишешь… Прости, несчастный друг, но карма у тебя, по-видимому, еще ху… то есть еще хуже и подлее моей собственной! Надеюсь, пожиратели падали, коим перепадет счастье найти твои бренные останки, помрут не самой мучительной смертью… Прощай, неизвестный пенсионер!» — скорбно закончил я и, расчувствовавшись, шмыгнул носом.
— Хр-мтрн… — донеслось знакомое бормотание со стороны предполагаемого трупа.
Я невольно поморщился. Ведь уже сочинена такая замечательную речь, а неблагодарный старик — мало того, что жив, — судя по увлеченному обгладыванию обгоревшей зверушки, в ближайшее время и не собирается покинуть землю!..
Пробудилось некое искушение… Воскрешение пенсионера явно не вписывалось в окружающую атмосферу, и вообще он был мне определенно неприятен!.. Все же я кое-как сдержался.
— Ну и шутник, дедуля! — притворно восхитился я. — Мне уж показалось, что ты того…
Старый что-то пробормотал — явно с угрожающими нотками! — и стал медленно поднимать седую голову. Почему-то перед мысленным взором нарисовалась трещина на крепком сапоге. Как бы подобная не украсила мое горло!
— С пробитой головой ты лучше выглядеть не станешь, — туманно намекнул я, желая предотвратить кровопролитие.
Дедок задумался и согласно рыгнул.
— Отвратительно! — прокомментировал я, присаживаясь напротив.
Старый подонок еще раз рыгнул и протянул мне — не иначе в знак примирения — наполовину обглоданную тушку.
Мой желудок жалобно заурчал, но есть такое было бы кощунством!
— Нет, спасибо, — вежливо отказался я. — Пожить хочется.
— Пф! — отозвался старик.
Чтобы не потревожить его слабый рассудок мудрыми словами, я благоразумно решил начать расспросы издалека.
— Погоды нынче изумительные стоят, — небрежно бросил я.
— Пф! — послышался знакомый ответ.
Я поморщился.
— Вот-вот. И закат тоже… того… — Я посмотрел на огромный багряный шар, едва касавшийся горизонта, пытаясь найти ему подходящее определение. — Необычный, да.
— Пф!
Улыбка сползла с моего лица.
— И вонь нисколько не мешает, — добавил я, имея в виду сероводород. — А?
— Пф!
Усталость… Голод… Боль каждой клеточки моего тела… Разве был я расположен выслушивать подобные дебильные звуки?! Кто меня осудит?..
— Эй, ты, зачуханный, — отчетливо произнес я и добавил несколько непечатных слов, положив руку на рукоятку меча, — ты нормально говорить умеешь?
Старик тревожно встрепенулся.
Еще немного нецензурщины из моих уст… легкий звон ножен…
Собеседник заозирался, очевидно в поисках путей отступления.
Мне вовсе не улыбалось гоняться за ним по каменной пустыне, поэтому я решил экстренно пресечь возможный саботаж. Не обращая внимания на вновь вспыхнувшую боль, стремительно подскочил к старику, схватил его за ворот хламиды, несильно встряхнул и мягко вопросил:
— Говорить будем?!
— Да! — пискнул перепуганный дед.
Я был готов ко всему, к любому сопротивлению, в том числе и, тьфу, к магии. Так что его простой ответ застал меня врасплох. Растерявшись, я отпустил ворот и замер с раскрытым ртом.
— Ну? — угрюмо посмотрел на меня старик, расправляя складки на драном рубище. — Чего прицепился? Амббхр…
Его в высшей степени глупое занятие добило меня. Рассудок начал буксовать, устремляясь в небытие. Истерический смешок сорвался с моих губ. Почувствовав неодолимую усталость, я опустился на камни и… заснул!
Вот так меня угораздило свести знакомство с престарелым наркоманом, по совместительству местным шаманом… Не раз и не два я укорял себя за доброту и врожденное дружелюбие! Многократно сожалел и глубоко раскаивался, что не дал старому обжоре загнуться, когда он подавился злополучной зверушкой! А сколько раз я душил в себе в высшей степени благородное желание своими руками освободить мир от этого паскудного человека!.. Ладно, не буду отвлекаться.
Постыдно заснув прямо на поле брани, оказавшись полностью беззащитным пред лицом нераспознанной опасности, тем не менее проснулся я в полной целости и сохранности. Не то чтобы отдохнул как следует, но выспался знатно! Руки, ноги, меч, мелочовка в карманах и гнусный старикашка имелись в наличии, что несколько успокоило, хотя одновременно и напрягло: в честность и бескорыстие старика как-то не верилось! Определенно был здесь подвох!
Я старательно зевнул, потянулся и соизволил встать.
— Ну что, дзи-сан, будем базары базарить или шутки хохмить? — культурно осведомился я, опять присаживаясь напротив старика.
Он смотрел сквозь меня остекленевшим взглядом.
Подняв с земли небольшой камешек, несильно и метко метнул его старику в лоб — с единственной, разумеется, целью: определить, жив он или нет?.. Никакой реакции не последовало.
Глухо ругнувшись, с грустью представил, как, должно быть, забавно смотрится со стороны: замученный, я тщетно пытаюсь вести разговор с покойником…
Поколебавшись, встал и шагнул к дедуле. Еще поколебавшись, брезгливо дотронулся пальцем до его шеи — пульс, хоть и слабый, присутствовал… Удовлетворившись своим открытием, вернулся на исходную позицию, намереваясь просто ждать, когда старик придет в норму.
Не прошло и двадцати минут, как он отчаянно заморгал, скрючился, хрипло прокашлялся и смачно рыгнул.
— Как здоровье? — на всякий случай осведомился я. — Печень не болит?
— Пф! — по привычке огрызнулся он.
— Еще раз это услышу, — посуровел я, — заболит обязательно! И не только печень… Начнем сначала: как здоровье?
— Сдохнешь, — насупился старик.
— Не раньше тебя, — отпарировал я.
— Не сейчас, — добавил он, сбив меня с толку.
Немного помолчали. Старик подло не желал объясниться.
— Прости, ты о чем? — решил я внести ясность.
— Сдохнешь не сейчас. Там. Потом. Не здесь, — уточнил он, как мог.
— Что ты говоришь, старый облом?! — с иронией изумился я. — Так надеялся окончить жизнь прямо здесь и сейчас!
Старик неожиданно заволновался и начал что-то выискивать в небе, отчаянно крутя головой.
Я, конечно, уважаю всех тварей божьих, но некоторых, например сидевший передо мной экземпляр, по-моему, лучше было бы набить опилками!
— Что-то стряслось? — спросил его миролюбиво.
— Я… должен говорить…
— Прекрасно! — с готовностью согласился я. — Говори!
Старик очумело уставился на меня.
— Не ты! — возмущенно взвизгнул он.
— Чего?!
— Не с ты! — внятно прошипел он, здорово напоминая беззубую гадюку.
Логика подсказала: старик пытается сообщить, что собирается говорить вовсе не со мной. С другой стороны, кроме меня, ему общаться было как будто не с кем… Задумчиво пожевав губу, предпочел разобраться более тщательно:
— Неся?
— Не с ты! — радостно подтвердил он.
— А с кто? — деградируя в собственном глазу, поинтересовался я.
— Он! — Старик неопределенно махнул рукой мне за спину.
На всякий случай оглянувшись, я, как и предполагал, не увидел никого.
— Э-э, человек-невидимка! — насмешливо вопросил я.
— ОН! — взбеленился старикашка, тыча грязным пальцем в бурое небо.
«— Посмотри на дорогу, девочка.
Кого ты там видишь?
— Никого.
— Вот. И ты тоже. Все видят этого
Никого. Один я его не вижу… »
Воображаемый друг в таком преклонном возрасте!.. О боги! Почему вы не писали объявление о раздаче мозгов большими печатными буквами?!
— Дедушка, и часто ты с ним разговариваешь? — как можно мягче осведомился я.
Старик ограничился невнятным ругательством. Потом осторожно вытащил из недр хламиды нечто, сразу показавшееся мне подозрительно знакомым и не совсем хорошим. Пока я лихорадочно соображал, где мог видеть подобную карликовую копию обезвоженного атомного взрыва, дед быстро зашвырнул ЭТО в пасть и аппетитно захрустел.
Тут-то я все и вспомнил! Рот непроизвольно наполнился слюной. Правда, в отличие от старика, уже тупо уставившегося в никуда остекленевшими глазками, мы уничтожали подобные лакомства в гораздо больших количествах. А тут с одного гриба — и так вставило!.. Невольно почувствовал к деду толику симпатии.
Оставалось ожидать, когда старика отпустит, дабы тонко выведать место сбора сей ядовитой гадости. Как выяснилось, старого не только быстро цепляло, но и быстро отпускало. Только странно все происходило, не по-человечески. Впрочем, сие вполне могло говорить о сомнительности происхождения грибов. Потому-то меня, чье еще одно имя, как известно, Предусмотрительность, ненароком посетила мысль решительно отвергнуть идею запастись грибами впрок.
Старик резво поднялся и, гордо вытянувшись, вперил в меня указующий перст:
— Ты, — зарокотал он голосом глубоким и страшным, аки дыхание ада, причем без хрипов и прочих своих заморочек, — человек из ниоткуда! Внемли мне, сын порочной земли, ибо я призываю тебя! Иди стопами моими и познай боль, ненависть и отчаяние!
— А польку-бабочку не станцевать? — поинтересовался я, на полном серьезе размышляя, не прописать ли старому наркоману парочку внушительных пинков. В целях профилактики, чтобы не зазнавался…
— Ты, Суть Порока! — не желал угомониться старик. — Внемли мне, Осквернитель Святилищ! Ложь, Злоба и Предательство — вот твоя истинная сущность! Познай страдания и очистись от скверны, тварь земная!
— Все, дедушка, достал! — заявил я, намереваясь прикрыть этот источник сквернословия на веки вечные.
Однако, к немалому своему удивлению, не смог и пошевелиться!.. Старик коварно рассмеялся, и мне стало не по себе: уж слишком чужим был его смех — не мог человек так жутко смеяться!
— Ты ничего не понял, из корысти пронзающий суть материи — время! Внимай словам моим!
И я внимал. И был напуган. И испытал столько стыда и позора, сколько не испытывал за всю свою недолгую жизнь! Чувствовал себя так, словно в чан с помоями сунули!.. Старик в деталях описал те мои деяния, о которых НИКТО НЕ МОГ ЗНАТЬ! И за которые, учитывая мораторий на смертную казнь, мне пришлось бы отбывать не менее восемнадцати пожизненных сроков!
— Все-все! Прекрасно тебя понял! — не выдержал я через пятнадцать минут. — Можешь не продолжать, хватит!
Старик замолк, и я осмелился задать вопрос:
— Кто ты?!
При этом мой голос ненароком сорвался на визг.
— Не суть важно, но позже ты узнаешь, — довольно оскалился старик. — Ступай за мной и обретешь!
Что я обрету, уточнить он не счел нужным. В принципе я и не настаивал. Не до того было…
— А если не пойду? — робко поинтересовался я.
— Тогда блуждать будешь века и не вернешься туда, куда стремишься, — объяснил он.
Вполне убедительно… Я согласно кивнул, соображая, как бы обойтись без обещанных боли и страданий.
Старик внезапно побледнел, зашатался и пал на землю.
Недостойно, конечно, гуманиста, но я искренне молился, чтобы все мои грязные тайны очутились в глубокой могиле, которую я был готов выкопать голыми руками при первых же признаках трупного окоченения у дедушки.
Вопреки моим мольбам, тот не помер. Быстро очухавшись, резво подскочил и уведомил меня:
— Я говорил!
— Помню.
— Я говорил не с ты! — возразил он.
Похоже, серьезные проблемы были не только у меня.
— ???
— Не я говорил с ты! ОН! — правильно истолковав мое недоумение, пояснил безумный старец. — Ты должен следовать за мной! Брхнн…
— Да-да, конечно, — устало отмахнулся я.
— Не я говорил. Старик воздел руки к небу: — ОН!
— Разница-то в чем? — буркнул я, не зная, как вести себя с типами, страдающими раздвоением личности.
— ОН говорит — я следую! — набычился старик.
— Ага, — поддакнул я, на всякий случай сделав вид, что согласен.
Спорить с психопатом не хотелось — вдруг и в самом деле он ни при чем? Я далеко не был уверен в реальности происходящего. Однако факты из моей биографии, которыми тут кое-кто бросался… Этот странный закат, грозивший никогда не кончиться… Эта загадочная пустыня… А мой последний полет?! Уж слишком этот мир напоминал мои представления о том, другом мире, попасть в который я вовсе не стремился.
Осторожно, чтобы старик не увидел, ущипнул себя за бедро. Боль успокоила. Ненадолго… Многократно доводилось слышать, что там, где мне, вероятно, придется находиться после того, как я завершу все свои дела земные (почему никогда и не нужно спешить!), усопшие испытывают разнообразные удовольствия в виде всяческих терзаний, в том числе и физических. Так что боль ни о чем не говорила.
— Дедушка, — обратился я к старику, — скажи честно и откровенно: я жив?
— Бр!
— А конкретней?
— Пока — да, — презрительно сплюнул он под ноги.
«Пока» немного смутило, но в целом ответом я остался доволен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43