Не обращая на все эти разговоры внимания, братки добрались до шлоссеровского дома и постучали в калитку.
– Кого еще несет? – проворчал говорящий запор, но калитка тем не менее распахнулась, и на пороге возник улыбающийся Гаврила.
– Гаврила дверь открывай, сахарок дай, дай! – пробормотал он и тут же затих.
Лицо Гаврилы исказилось гримасой непонимания. Какое-то время он с жалостью смотрел на парней, а затем вытащил из кармана три кусочка сахара:
– Гаврила добрый! Гаврила дверь открывай, сахарком угощай!
При виде сахара бандиты оторопели. Затем Серый недоверчиво протянул руку и сгреб кусочек. Осмотрев его, сунул кусок в рот и захрустел. На лице братка расплылась блаженная улыбка.
– Вкусно! – прошептал он, закатывая глаза.
Толян и Колян быстро последовали его примеру. Пока они грызли сахар, в калитке появилась еще одна фигура. Это был Шлоссер. Осмотрев братков, он кивнул:
– Значит, сами пришли? И золото принесли. Это хорошо. Ну что ж, проходите:
При дневном свете братки оказались вовсе не страшными, скорее жалкими. Они вкатили тележку во двор и остановились в нерешительности.
– Идемте, идемте, – поманил их главный механик, – не на улице же разговаривать.
– Так это… Командир, – Толян со страхом посмотрел на мешки, – там же золото!
– Знаю, знаю! – засмеялся Шлоссер. – Сейчас в бухгалтерию позвоню. Там у них грузчик есть и специальный склад. Приедут, заберут, все посчитают. У нас ведь без обмана. Надо было раньше это сделать, да все недосуг!
Он вынул из кармана мобильник и позвонил. Бросив несколько слов, повернулся к браткам:
– Ну вот и все. Сейчас приедут.
– Так просто? – изумился Серый.
– У нас все просто, – сказал Шлоссер, – особенно такие дела. Все организовано… – Он развел руками. – Места у нас древние, куда ни копни – или клад, или сокровище. Даже надоело, честное слово!
Механик пошел вперед, а Серый и Толян поплелись за ним. Колян шел позади всех и все оглядывался на оставленные без присмотра мешки.
Шлоссер распахнул дверь и гостеприимным жестом указал внутрь:
– Заждались! Хотели уже посылать за вами.
Ничего не понимая, парни вошли в комнату и обомлели.
За столом грозно восседал Горыныч. По правую руку от него сидела Яга, по левую – Кощей. Шишига и Леший пристроились рядом. Напротив сидели Костя, Евстигнеев и Полумраков. До этого они о чем-то оживленно разговаривали, но, увидев гостей, замолчали и уставились на них.
Ноги у парней подкосились, и они бухнулись на стулья, словно специально поставленные у стены. Братков было трое, а стула четыре. Однако это оказалось очень кстати. На свободный стул Серый тут же примостил свою гирю.
– Гаврила, – сказал Шлоссер, протягивая инопланетянину сахарок, – будь на стреме. Чтобы никто не вошел и не вышел. Приедут из бухгалтерии, сдашь все по описи.
– Гаврила сахарок получать! Приказ исполнять! – вытянулся в струнку инопланетянин и кинулся за дверь.
Секунды две висела напряженная тишина. Первой ее нарушила Шишига.
– Бедненькие! – ахнула она, глядя на пацанов. – До чего дошли!
– Бандитская жизнь она до добра не доводит, – сварливо заметил Леший. Чувствовалось, что он нисколечки не сочувствует бандитам, даже таким разнесчастным.
– Товарищи! – Кощей постучал по столу карандашом. – Кажется, все в сборе? Нет? Кого не хватает?
– Ше-эфа! – проблеял Толян и преданными глазами уставился на Кощея.
– Шефа? – Кощей задумался. – А где же он?
– Он украл у Маланьи пять мешков картошки и смылся, – грустно доложил Серый.
– Видать, совсем оголодал, – удивилась Яга, – коли на картошку позарился.
– Он перепутал, – пояснил Колян, – он ее вместо золота свистнул.
Братки попытались улыбнуться, но лица собравшихся были суровы.
– Товарищи! – замогильным голосом произнес Кощей. – Заседание товарищеского суда предлагаю считать открытым!
Услышав, что их будут судить товарищеским судом, братки разом скуксились.
– Не тяни резину, – сказала Яга. – Судить так судить, неча ждать! – она метнула в парней сердитый взгляд и замолчала.
– Снимите головные уборы! – потребовал Кощей. – Что за неуважение к суду? Вот так!
Братки сняли с голов размякшие клобуки, и члены суда ахнули от ужаса. Даже Кощей не выдержал и покосился на Ягу.
– Н-да! Это уже явный перебор! А кто-то говорил о гуманизме…
Старуха вздохнула:
– Сгоряча, батюшка, от гнева заклинания перепутала. Вместо малого да наградила большим!
– А шея-то, шея! – не выдержал Евстигнеев. – Лебедь натуральный!
– Прекратить шум! – Кощей быстро пришел в себя и снова постучал карандашом по столу. – Как нам стало известно, данные товарищи повинны в ряде безобразий, которых в нашем районе не было уже несколько лет.
– Мы ничего не сделали! – затрепетали братки. – Простите нас, пожалуйста!
– Как это ничего не сделали? – возмутилась Яга. – А кто Потапычу глаз поцарапал? А пожар? Если бы не Лексей, весь лес бы в головешки превратился!
– Рыбку динамитом глушили, – вставил Леший. – Меня хотели застрелить!
– Товарищи! – возмутился Кощей, с трудом перекрывая нестройный гул. – Все выскажетесь в порядке очередности! Сначала я зачитаю обвинение. Итак: данные граждане, проникнув в наш район, первым делом устроили попойку, развели костер и едва не спалили лес. Затем, продолжая веселиться, учинили стрельбу по лесным птахам. Скажу сразу – ни в кого не попали, но повредили ряд ценных реликтовых дубов. Далее. Глушили рыбу динамитом. Это установленный факт. Потом охотились на осетра при помощи акваланга и подводного ружья. И это еще не все. Не далее как вчера вышеупомянутые граждане произвели проникновение в запретную зону, а конкретно – в Тридевятое царство, где обманным путем завладели сундуком, в котором находилось материальных ценностей в виде золота и драгоценных камней на сумму в полтора миллиона евро. Но и этого им показалось мало. Они залезли в дом всеми нами уважаемого главного механика и похитили сокровища фараона, переданные в дар Калиновскому совхозу. Все эти действия не могли не вызвать ответной реакции у местного населения. Как результат этих действий – превращение данных граждан в натуральных монстров, что, без всякого сомнения, оскорбляет эстетическое чувство каждого нормального существа. Перед нами стоит архиважная проблема: что делать с провинившимися? Прошу высказываться в порядке очередности.
Во время этой довольно длинной речи Горыныч слегка задремал и начал присвистывать, когда же Кощей замолчал, все невольно уставились на него.
– Ты, кажется, хотел что-то сказать? – ехидно осведомился Кощей и щелкнул пальцами. – Слово имеет товарищ Горыныч!
Змей заморгал глазами, позеленел и попытался встать.
– Сиди уж! – пробормотала Яга. – А то, неровен час, потолок проломишь.
– Кхе, – сказал Горыныч, – ну да. Ага. – Он уставился на съежившихся братков и невольно почесал в затылке. – А чего с ними делать-то? По-моему, они уже того… Готовы. Думаю, их надо отпустить на все четыре стороны. Всыпать, конечно, для острастки палок триста каждому. У Гаврилы это хорошо получается. А потом пусть идут!
В комнате воцарилась изумленная тишина. Кощей, не веря своим ушам, уставился на Горыныча. Шишига ахнула и закрыла глаза. Костя отрицательно покачал головой.
– Ты что же нам советуешь, душегубец бесстыжий, – не выдержала Яга. – А еще непротивленец! Триста палок! Да они после двухсот как есть помрут! Ты хоть думай иногда!
– Да я, бабуль, чего? – смутился Горыныч. – Я это несерьезно. Что уж, и пошутить нельзя?
– Нельзя! – рассердился Кощей. – Мы тут серьезное дело решаем, а он шутки шутить! Балаган устроил. Вот возьму и в угол поставлю за хулиганство!
– Я больше не буду! – испугался Змей. – Я сейчас серьезно скажу. Их нужно это… – Тут Горыныч замялся, и глаза его удивительно поглупели. – К Лисипицину их пристроить! Пусть село озеленяют. Клумбы делают, цветочки сажают.
– Садись! – Кощей устало махнул рукой.
– Можно я? – Костя встал со стула и вышел на середину комнаты. – Во-первых, необходимо привести их в человеческий вид. А то смотреть страшно. Такое чувство, что парни приползли из концлагеря для чертей. Яга Степанидовна?
– Слушаю, милок! – охотно откликнулась старуха.
– Вы можете избавить их от этих отвратительных рогов? Кстати, длинная шея – тоже ваша работа?
– Знамо, моя! – самодовольно потупилась Яга. – Никто так не может! Я ведь почему их заколдовала? Чтобы задумались маленько. Для острастки!
– Им нечем думать, – сказал Костя, – у них в голове кость одна.
– А разве там что-нибудь должно быть? – удивился Серый и тут же получил тычок от Коляна.
– Вот видите! – продолжил Костя. – Конечно, все это сдерживало их от более серьезных проступков. Но теперь предлагаю их расколдовать!
– Приятно слышать здравые речи! – обрадовался Кощей. – Сразу видно цивилизованного человека. Товарищ Яга! Проведите с подсудимыми необходимую работу, и продолжим!
– Не надо! – затрепетали братки, но Яга их успокоила:
– Не век же вам уродами ходить? Сейчас все исправим. – Она вынула из передника три пирожка и протянула бандитам. – Кушайте, соколики!
Братки принюхались и жадно схватили пироги. Между тем Яга прочла короткое заклинание, и не успели Толян, Колян и Серый проглотить последние кусочки, как рога с тихим стуком отскочили от их голов и упали на пол.
Серый обалдело посмотрел на рога и вдруг схватил себя за шею.
– Ура! – закричал он. – Ура, товарищи! Шея укоротилась!
– К чему такая радость? – сухо остановил его Кощей. – Процесс еще не закончен.
Однако Серый не унимался:
– Шея нормальная! – бормотал он. – Честное слово, укоротилась! Как хорошо-то! Теперь голову отрезать не надо. – Парень посмотрел на всех такими счастливыми глазами, что Яга невольно смутилась.
– Чего уж там! – пробормотала она. – Вот, съешьте-ка еще по пирожку, чтобы не светиться по ночам.
– Я не виноват, – сразу же заявил Шлоссер. – Я не знал, что они в реактор полезут.
– Тебя никто и не винит, – успокоил его Евстигнеев.
Через минуту братки приобрели совершенно нормальный человеческий вид.
– Вот теперь можно разговаривать, – с облегчением вздохнул Костя. – Давайте рассмотрим два варианта. Первый – сдать их районным властям.
– А они отпустят их через час, – возразил Евстигнеев. – Ты не хуже моего знаешь, как такие веши делаются. Я – против!
– Я тоже против, – сказал Шлоссер, – улик никаких, все шито белыми нитками.
– Почему же белыми? – удивился Костя.
– А какими? Красными, что ли?
– Хорошо, – Костя снова посмотрел на братков, – есть другой вариант. Пусть поработают в совхозе. Узнают, что такое труд. Может, исправятся?
– А как же наказание? – тихо осведомился Леший.
– Ну если засчитать все, что они вытерпели, то можно обойтись и без наказания, – сказал Костя.
– Вот кто у нас непротивленец! – восхитилась Яга и, повернувшись к Горынычу, добавила: – Учись, голова садовая!
– А что они такого вытерпели? – не понял Полумраков.
– У Маланьи жили, – пояснила Яга, давясь от смеха. – Она их помоями потчевала!
– Чем?! – изумился Полумраков.
– Поросячьими помоями! – твердо сказала Степанидовна.
– А зачем же они их ели? – еще больше удивился Савелий.
– Попробовали бы они их не есть! – многозначительно улыбнулась Яга. – Маланья и не таких приручала! Она слово знает. Как-никак – моя внучатая племянница.
– Тогда, пожалуй, что да! – сказал Полумраков. – Тогда я понимаю… – и надолго задумался.
– У кого еще будут предложения? – спросил Кощей.
Предложений больше не было. Наоборот, возможность исправить братков при помощи честного труда всем очень понравилась.
– Замечательно, – согласилась Шишига. – Да ведь только сбегут!
– Не сбегут! – твердо сказала Яга.
– Это почему же? – заинтересовался Евстигнеев. – Такое вполне возможно. Не следить же за каждым их шагом?
– Зелье! – напомнил ему Леший.
– Тьфу ты! – Евстигнеев кивнул головой. – Верно. Не сбегут. Но, погодите, главный-то их исчез!
– Никуды он не денется, – мрачно возразил Леший, – там же в лесу и прячется.
– И долго прятаться будет? – спросил Евстигнеев.
– Пока всю картошку не съест! – расхохотался Горыныч.
Кощей важно кивнул:
– Верно. Съест картошку – и придет сдаваться. Сам. Как вот эти пришли. А теперь давайте решать, куда их трудоустроить?
– Мне рабочие в ремонтно-механический цех нужны, – сказал Шлоссер, – пусть ремонтом занимаются.
– А может, все-таки к Лисипицину? – предложил Полумраков.
– На предмет будущего сговора? – нахмурился Кощей. – Нет уж, спасибо! Я против. Федор Семеныч, забирайте своих работников!
Шлоссер вздохнул и посмотрел на бандитов:
– Все слышали?
– Ага! – уныло закивали братки.
– Возражения есть?
– Есть вопрос! – осмелел Толян. – Как жить будем?
– Так и будете, – коротко ответил Шлоссер. – Зарплата у нас хорошая, премии постоянно. Квартируете вы у Маланьи, так что вопрос решенный.
– А если… – начал было Толян, но Шлоссер его не дослушал:
– Никаких «если». Из села вам не убежать. А вздумаете чудить, снова рогами обзаведетесь. Хотите вы этого?
– Нет, нет! – разом задрожали бандиты.
– Хорошо, – сказал, поднимаясь, Кощей. – Таким образом, вопрос считаем решенным.
Братки смотрели на Шлоссера преданными глазами. Из всего сказанного они поняли только одно: шеф сменился и они переходят под начало главного механика. Шлоссер в их глазах сразу стал крутым.
– Командир! – начал Серый, прижимая гирю к груди, но Шлоссер его остановил.
– Во-первых, положи гирю. Она тебе не нужна.
– А разве она отклеилась? – пробормотал Серый. – Вот те на! А я уж привык. – Он положил гирю на пол и отнял руку. – И вправду отклеилась!
– Естественно, – сказал Шлоссер. – А теперь самое главное: никогда не называйте меня командиром. Ясно?
– Ясно, шеф! – весело гаркнули братки.
Шлоссер поморщился:
– И шефом тоже не называйте.
Парни почесались, переглянулись, и Толян, как самый умный, тихонько осведомился:
– Как вас теперь называть?
– Федором Семеновичем, – пояснил механик.
– Класс! – обрадовались парни, а Костя, наклонившись к Евстигнееву, прошептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35