И если до этого момента вероломная посудина притворялась покорной, то теперь улучила момент и что силы рванулась прочь, норовя унести испуганно балансирующую на задних копытах однорогую лошадку.
— А-а-а! — Мои пальцы застряли между понтоном и распоркой, а ноги в иле, и устремившаяся прочь лодка едва не разорвала меня на две неравноценные части, натянув так, как корабль натягивает причальный канат во время шторма..
— Относит! — выкрикнула Агата. Она, подхватив шест, запрыгнула мне на спину, заставив от неожиданности крякнуть, и, отскочив, словно гимнаст от батута, перепрыгнула в лодку. — Остановитесь, ваше высочество!
Единственной здравой мыслью, вклинившейся в вой натянутых мышц и хруст выворачиваемых из суставов костей, была обида. «С живым воплощением Великого дракона на земле так не обращаются, если хотят, чтобы он и дальше оставался таковым, в смысле живым, воплощением». На какое-то время я отключился.
А когда пришел в себя, то мне до поросячьего визга захотелось домой: дышать разъедающим легкие смогом, пить отравленную хлоркой воду, есть синтетическую пищу, смотреть мыльные сериалы… Первое время будет подташнивать, но со временем можно приучить организм к чему угодно, даже к сериалам и рекламе. Рекламе?!
Беспокойно пошевелившись, я тяжело вздохнул, чувствуя щекой твердость бамбука и речную сырость.
Тотчас прохладная женская ладонь легла мне на лоб, взъерошила волосы ласковым касаньем.
«Реклама — это уже слишком, — подумал я, чувствуя горький привкус на губах. — Не хочу рекламы. И опер мыльных не хочу».
— Бедняжка… — Руки прижались к моим плечам и начали медленно и нежно разминать одеревеневшие мышцы.
Боль недовольно заворчала, но отступила.
«Продолжай… продолжай… — взмолился я, но вслух не произнес, боясь спугнуть словами очарование момента. — И смогом дышать желания нет. А про перевертышей и их нанимательницу и думать не хочется… И что мне делать в том мире? Бороться за свои права на портал № 27-3/МА, ведущий на планету Ваурию, разработка недр которой экономически невыгодна? И к тому же Единая Земная церковь порицает основание человеческих жилищ на планетах, населенных видами, внесенными в классификатор „Внеземная демонология“. Но неиспользование портала не освобождает от необходимости ежедневно нести двенадцатичасовую вахту у врат и не покидать пределы трехчасовой зоны, что значит — ни шагу с Земли. И это для космического разведчика… Единственная надежда изменить ситуацию — еще не раскрывшиеся врата, находящиеся на Ваурии. Они одни на всей планете, не считая портала „Земля—Ваурия“, и расположены в подземных пещерах поблизости от лагеря каких-то исследователей, занятых изысканием философского камня. Они-то и сообщат мне об активации врат, если таковая произойдет. Их хранителем, после открытия разумеется, стану я — Хранитель Звездного портала № 27-3/МА. Но до того момента может пройти в равной степени и неделя, и тысячелетие… Остается ждать, надеясь на чудо, что врата гостеприимно распахнутся и приведут в неизведанный ранее мир, а не куда-нибудь на мусорник Вселенной… Тогда я по праву буду первым человеком, ступившим на неизведанную землю».
— Так лучше? — спросила Ольга, запустив руки под пиджак и массируя мою спину.
— Да, Оленька.
«Хорошо… И земли вокруг неизведанные, мечта первопроходца. Чего мне еще нужно?»
Лодка вздрогнула и затрещала, уткнувшись носом в прибрежные камни.
— Пора.
Но прежде чем ступить на берег, валькирии дружно скрыли свои лица под мягкими замшевыми масками, словно подчеркнув, что отныне они в полной мере берут на себя охранные функции.
Поднявшись на ноги, я с удивлением обнаружил, что тело вновь слушается меня, а не протестует против любого движения болезненными судорогами.
— Будем следовать этой тропинкой, — сказала Агата, указав на едва различимую прореху в монолитной стене джунглей. — Движемся быстро и тихо. Здесь могут оказаться люди. Я первая. Сокрушитель за мной. В центре принцесса Викториния. За ней мутант. Замыкающая Ольга. Вперед.
И, взвалив мешок на спину, она уверенно шагнула под низко нависающие над тропинкой ветви.
Я оглянулся на Ольгу с поклажей на плечах и предложил:
— Давай я понесу.
— Я сама. Иди. И мы пошли.
Под ногами то хрустят сухие ветки, то чавкает сырая земля, за шиворот сыплется всякая гадость: прелые листья, зрелые плоды, юркие сороконожки и липкие слизняки.
В очередной раз оглянувшись: не отстают ли, я задержал свой взгляд на неспешно шагаюшей принцессе и задался вопросом: «А почему, собственно…»
— Викториния, — любезно обратился я к ней.
Она насторожила уши, словно гончая, почуявшая дичь, и вопросительно посмотрела на меня.
— Прокатишь?
Пока она раздумывала, прилично ли будет дать на это согласие, поскольку о приличии самого катания задумываться уже поздно — катался, знаю, — я забрался на нее верхом.
— Спасибо.
Она лишь фыркнула, но мягко потрусила дальше.
Я обхватил ее шею руками, растянулся на широкой спине и прикрыл глаза, пытаясь разобраться с накопившимися вопросами.
Погрузившись в глубины подсознания, я едва не свалился с Викторинии, когда она, испугавшись моего раскатистого храпа, сбилась с ноги и с треском вломилась в кустарник.
— Задумался, — бросив взгляд на ползущее к горизонту солнце, пробормотал я, словно оправдываясь. Хотя никто и слова в укор не сказал. И даже, скорее всего, не подумал.
— Тихо! — приказала Агата, одновременно сбрасывая мешок и выхватывая мечи. Клинок в правой руке смотрит острием вперед, а в левой — заведен за спину и прижат к предплечью. — У нас гости.
— Не у вас, — поправил голос из чащи. — А у нас.
У моей ноги молниеносно возникла Ольга и сдернула меня со спины единорога.
— Давненько я такого глубокомысленного храпа не слышал, — добавил невидимый собеседник, хрипло посмеиваясь.
— А вы кто будете? — выкрикнул я, пытаясь по звуку определить местонахождение незнакомца.
— Он по-нашему не поймет, — шепнула Ольга. — Это не основной итайский язык, а какое-то наречие. Совершенно отличное от…
— Так ты и разговариваешь? — удивился укрывшийся в густых джунглях весельчак. — А я думал, только храпишь.
— Разговариваю, — подтвердил я, игнорируя непонимающие взгляды валькирий. — И спеть могу. Потом. Если захочешь…
— А песня ваша на храп не похожа? — рассмеялся незнакомец.
— Есть немного, — признался я. — Может, покажешься?
— А зачем?
— Ты понимаешь, что он говорит? — поинтересовалась Ольга.
— Да.
— А он понимает?
— Да.
— Эй! — воскликнула рыжеволосая валькирия. — Чего тебе от нас нужно?
— Чего там лепечет златокудрая фурия? — поинтересовался незнакомец. — Она не может по-человечески разговаривать?
— Что он ответил? — Валькирии одновременно покосились на меня.
— Он понимает только меня, но не вас, — пояснил я, надеясь, что они не потребуют объяснить то, в чем я сам почти не разбираюсь.
Напрасно я на это надеялся.
— А почему? — спросила Ольга.
— Оленька, — улыбнулся я. — Моя речь понятна любому в вашем мире.
— Потому что ты…
— Угу. А теперь дайте мне пообщаться с нашим невидимым другом.
— И о чем же мы будем говорить, мой друг храпун? — спросили из джунглей.
— О жизни.
— И что ты о ней хочешь узнать?
— Твое к ней отношение.
— Пока живу — отношусь, а после — кто знает?
— А узнать поскорее не желаешь? — спросил я, делая нехитрые вычисления в уме. — На своем опыте?
— Ой-ой-ой! Да ты, никак, мне угрожаешь?
— Я?! Нет… — праведно возмутился я. — А вот… — Рев Тихона заглушил окончание моей речи.
Спустя пару минут прямо на Агату вылетел давешний хохотун. Дико вереща и не разбирая дороги, он попытался убежать от несшегося следом ваурийского демона-подростка.
Валькирия сделала подсечку и припечатала упавшего незнакомца к земле ногой, для весомости аргументов прибавив замершее у шеи лезвие меча.
— Скажи ему, чтобы не дергался.
— Леди просит вас не дергаться, — повторил я. — Тихон! Иди ко мне.
Плотоядно облизнувшись — это у него такое проявление чувства юмора, — демон послушно подошел и прижался к ноге, порыкивая и охаживая себя по бокам хвостом.
— Молодец, — потрепал я его по холке. — Умница.
Под нашими взглядами пойманный незнакомец дернулся, но попытки вырваться не предпринял. Да и едва ли его тщедушное тельце и сухие ручки-ножки способны оказать сопротивление Агате. Самой внушительной частью организма незнакомца, без сомнения, является голова, по уши зарывшаяся в прелую листву, но, даже частично скрытая от взоров, она поражает своей непропорциональностью. Что-то подобное изображают художники, приращивая бычью голову к человеческому телу в попытке изобразить минотавра. Но в отличие от минотавра голова незнакомого юмориста лишена не только рогов, но и волос. Не всех, но основной их части — уцелевший десяток-другой не в счет. Их целостность — вопрос времени.
— Наверное, давай попробуем повторить процедуру знакомства по-новому, — предложил я. — Ты не против?
— Нет, — просипел он.
— Вот и хорошо… Агата, будь любезна, верни товарищу способность двигаться.
— А…
— Да не убежит он, — успокоил я ее. И прозрачно намекнул: — Мой демон ведь с утра не кормленный…
— Я не побегу, честно, не побегу.
— Чего он говорит? — спросила валькирия.
— Обещает вести себя прилично, — пояснил я.
Убрав ногу, валькирия отступила на два шага в сторону и замерла, скрестив руки на гарде меча.
— Можешь подняться.
С трудом отжавшись от земли, незнакомец встал на колени и поправил съехавшие набок зеркальные очки, скрыв за ними белесые шары глаз.
Очки?!
— Откуда? — невольно воскликнул я, уставившись на зеркальные блюдца, словно выпускница пансиона благородных девиц на пьяного гусара: брезгливо и вместе с тем с чувством смутной надежды на то, что в ближайшем будущем что-то изменится.
ГЛАВА 20
Джинн проявляет инициативу
Чем дольше падает звезда, тем больше несбыточных обещаний она дает…
Наблюдизм звездочета
— Приглашаю вас в свою скромную обитель, — с неуклюжим поклоном проявил неожиданное гостеприимство незнакомец, искренность которого по выражению глаз не определишь — они скрыты очками. И хорошо, что скрыты, поскольку выпуклые и однородно белые шары, до жути похожие на глаза вареной рыбы, вряд ли отобразят чувства их владельца, а вот отбить аппетит способны своим видом напрочь.
— Нет! — решительно заявила Агата, едва я закончил словно попугай повторять его речь.
— Ваур! — подпрыгнул Тихон просто ради поддержания разговора.
Мелочи вроде места ночевки его не волнуют. Главное, чтобы перед этим сытно накормили. К тому же незнакомец такой занятный, с ним так интересно играть в охоту…
— А почему бы и нет? — произнес я.
— Я ему не верю, — уперлась валькирия.
— Да мало ли я кому не доверяю! — невольно вырвалось у меня.
— И кому ты не доверяешь? — Глаза Агаты, сверкнув сквозь прищур, внезапно стали из голубых черными, словно объясняя носимое ею имя.
На миг мне вспомнились рыжие волосы среди скал и удар стрелы, но я отогнал это видение и ровным голосом ответил вопросом на вопрос:
— Знаешь, что считал главным проклятием воина мой инструктор по рукопашному бою?
— Нет, — растерявшись от неожиданной смены разговора, призналась валькирия. Да и откуда бы ей это знать?
— И что? — спросила Ольга.
— Бить или не бить.
— Кого?
— Не в этом дело. Появившийся во время поединка вопрос: «Бить или не бить» — это первая и чаще всего единственная ошибка любого бойца.
— Он, наверное, формировал ополчение? — встрял в разговор незнакомец, чье приглашение и послужило причиной спора.
— Да нет. С чего ты взял? — удивился я.
— А где еще из философов бойцов готовить будут?
— Плохо ты историю знаешь, — начал я. — Возьми, к примеру, самураев…
— Кого?
— Да так, — отмахнулся я. — Мы ведь не о том разговор ведем…
— О доверии, — напомнила Агата.
— О приглашении, — уточнил очередность незнакомец в очках.
— Ваур!
— Он напоминает про ужин, — автоматически пояснил я. И добавил: — Скоро солнце сядет. Уж время спать, а мы не ели.
— И даже не сосны, — оскалил зубы шутник.
Что поделаешь, примитивный, отсталый мир, и шутки здесь соответствуют эпохе.
— Так что решим?
Ольга неуверенно пожала плечами. Я перевел взгляд на Агату.
— Как решишь, так и будет, — произнесла она, почтительно склонив голову.
«Вот это мне нравится! — обрадовался я. Но тут же поправился: — Совсем не нравится. Брать на себя ответственность за чужие жизни — нелегкая ноша, особенно если тебе они не безразличны»
— Значит, так…
— Настоящий мужик, сказал — как отрезал, — неизвестно с чего развеселился гостеприимный незнакомец. — Идите за мной.
— Куда?! — окликнул я его. — А ну-ка стой!
Тихон оскалил клыки и вауркнул в предвкушении игры-охоты.
— Стою.
— Значит, так… И не перебивать! — прикрикнул я, заставив рот незнакомца захлопнуться с отчетливым лязгом. — В гости сегодня мы не пойдем, значит, нужно подыскать место для ночлега. Предлагаю расположиться вон под тем деревом.
— Жаль, — вздохнул незнакомец, делая пробный шажок в сторону ближайшего дерева. — Тогда прощайте.
— Он пойдет с нами, — заявила Агата.
— Уж не побрезгуй нашим гостеприимством, — усмехнулся я, стараясь смягчить резкость рыжеволосой охранницы, смысл требования которой был понятен по сопровождавшим высказывание жестам.
— Не пойду. Там прыгающие змеи.
— Что он говорит? — спросила валькирия.
— Что там какие-то скачущие, вернее прыгающие, змеи.
— Не верю.
— Почему не веришь? — спросил я.
— Пускай проверит.
Агата подняла меч и осторожно приблизилась к дереву. Из листвы донеслось отчетливое шипение.
— Агата, осторожно! — крикнул я. — Вернись! — Валькирия подпрыгнула и взмахнула мечом над головой.
Сверкнув в лучах заходящего солнца, сталь легко перерубила нависавшую над тропинкой ветку. Тяжело упав на землю, та зашевелилась, открыв взору клубок сплетенных тел и злобно сверкающие ядовитыми клыками пасти.
— Фу… — Меня передернуло от отвращения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48