Это одновременно означает, — Ральф сделал небольшую паузу, — что отныне вы, Билли, становитесь моей правой рукой.Кабинет заместителя директора располагался как раз справа от нового офиса Ральфа.— Я сделаю все, что от меня зависит, — спокойно сказал Билли.«Посмотрим, посмотрим», — подумал Ральф и продолжал:— Обращаю ваше внимание на самое главное. Жизненно важные вопросы ни в коем случае не должны быть скрыты от меня в чаще ежедневных проблем. Вы обязаны докладывать обо всем, что мне необходимо знать по роду моих служебных обязанностей, и обо всем, что я хочу знать. Это становится отныне непреложным правилом. И не вздумайте оберегать меня от знакомства с информацией, которую я вдруг прочитаю — но уже как скандальное сообщение — на первой полосе «Нью-Йорк таймс».Дентон помолчал и заговорил теплым, отеческим тоном:— Я вижу здесь сегодня лица отличных людей... Я чувствую, они встревожены тем, что в любой момент история или конгресс могут отнять у них бутерброд с маслом...Улыбнулся только Билли.— Впрочем, я и сам сел в это кресло не для того, чтобы его вышибли из-под меня по той, видите ли, причине, что некоторые считают разведку роскошью в наше время, когда рушатся берлинские стены.— Директор говорит дело. Слушайте и наматывайте на ус, — вмешался Август Рид III.— Прежде чем я сел в это кресло, наши друзья на Капитолийском холме и в средствах массовой информации подготовили почву для моего назначения. И когда в следующий раз мы потратим миллионы долларов на то, чтобы с потрохами купить панамского диктатора, у меня должны быть стопроцентные гарантии, что он никуда от нас не ускользнет!В зале раздался одобрительный смех. Ральф посмотрел на Билли: вид у генерала был непроницаемый.— Мы должны доверять друг другу, — продолжал директор. — Работать рука об руку. Но руководить всем буду я! У меня есть свои подходы к делу. Это не подходы Энди Сойера — царство ему небесное! — и не подходы других руководителей.В зале воцарилась полная тишина.— Я сказал практически все из того, что хотел сказать. Мне остается теперь задать только один вопрос. Отбросив в сторону обычную текучку, можете ли вы прямо сейчас поставить передо мной проблему, о которой я обязательно должен знать? Проблему, которая оказалась нерешенной из-за смены руководства?«Удочку я забросил, — подумал Ральф. — Конечно, вряд ли кто-нибудь клюнет на эту наживку, они ведь знают, что я их сейчас внимательно изучаю. Но вдруг?»— Гм, — робко послышалось с другого конца стола.«А! Опять этот нарушитель правил. Тимоти... как его? Кажется, он имеет отношение к контрразведке. Интересно, с чьего голоса он запоет свою песню?»— Слушаю вас, Тим. — Ральф ободряюще улыбнулся.— Есть одно происшествие, — сказал Джонс и с облегчением вздохнул.Ральф посмотрел на Билли. Не на Тимоти. Медленно, очень медленно толстые, как донышко бутылки кока-колы, очки Билли повернулись в сторону решившегося вдруг заговорить сотрудника.— Вообще-то это не мой участок работы, — неуверенно пробормотал Джонс, — скорее это сфера деятельности Майка, — Джонс кивнул в сторону главы Службы внутриведомственной безопасности, — но... все-таки и контрразведка имеет к этому отношение...— Тимоти, — суровым тоном сказал Дентон, — что произошло?— У нас был телефонный звонок, — отвечал Джонс. — Вчера утром. Звонили дежурному в Отделе экстремальных ситуаций.— Кто звонил? — спросил Дентон.— Я думаю, это был кто-то из наших агентов. Он... он был пьян. Возможно, все это выеденного яйца не стоит, но... все-таки странно.— Так в чем же суть дела? — спросил директор ЦРУ.— А в том, что вы хотели узнать, не произошло ли чего-либо необычного. Время от времени нам звонят по неотложным проблемам, хотя бывают ошибки с набором номера, иногда названивают и люди с расстроенной психикой... Однако этот случай какой-то особый...— Какие действия предприняты после звонка? — спросил Дентон.Джонс сделал судорожный глоток:— Этим делом занимается отдел Майка. У меня же пока нет доказательств, что звонивший — второй Ли Ховард.В 1985 году Ли Ховард — аналитик ЦРУ, известный своим пристрастием к алкоголю и наркотикам, — сначала продал известные ему секреты, а потом, уже находясь под неусыпным наблюдением Федерального бюро расследований, преспокойно сбежал в Советский Союз.Дентон повернулся не к Майку Крэмеру — руководителю Службы внутриведомственной безопасности, а к Августу Риду III, являвшемуся начальником и Джонса, и Крэмера.— Что скажете по этому поводу, Август?— Естественно, мы держим под контролем эту ситуацию, — отвечал тот.— А в чем суть ситуации? — продолжал наступать новый директор.— Это всего лишь появление старого блуждающего призрака, — бесстрастно сказал Август. — К тому же пьяного. Ничего серьезного не произошло, тут заниматься нечем.На лице Дентона снова появилась улыбка. Он медленно перевел взгляд в сторону своего заместителя и спросил:— А вы, Билли, что думаете по этому поводу?— Я думаю, — спокойным тоном сказал Билли, — что по крайней мере сейчас мы должны оставить в покое потревоженных привидений, духов и призраков.Дентон перевел взгляд с затемненных очков Билли на бесстрастное лицо Ноя. Минутная стрелка часов завершила еще один круг. С начала встречи прошел ровно час.— Остались ли у нас еще вопросы?Все молчали. Дентон улыбнулся:— Совещание окончено. * * * В кабинете Дентона Ной внимательно смотрел на босса.— Это все подстроил Билли, — сказал он. — Джонс всего лишь нажал на курок.— Не торопись с выводами, Ной, — заметил Дентон. — Ведь Джонса привел с собой Рид, и он наверняка играет в этом деле какую-то роль.«Здорово я вляпался», — подумал Уэс, прекрасно понимая, свидетелем каких тайн он стал не по своей воле.— "Есть одно происшествие..." — задумчиво протянул Дентон.— Если дела действительно пошли плохо, то никто не захочет отвечать за такую ситуацию. Вам ведь известны все эти игры, — сказал Ной.— Но с чего вы взяли, что во всей этой истории есть какой-то скрытый смысл? — спросил Уэс.— Да потому, что я уже сорок лет занимаюсь подобными делами, — буркнул Ной.— Вы уже сорок лет в разведке? — удивился Уэс.— Я, парень, занимаюсь политикой с тех самых пор, как окончил школу. И все эти истории с привидениями, духами и призраками — часть политических интриг, — пожал плечами Ной.— Я доверяю предчувствиям Ноя, — сказал Дентон. — И своим предчувствиям тоже.— Кроме того, — покачал головой Ной, — у нас есть одно досье.— Какое досье?Ной презрительно фыркнул.— Джонс рассказал об этом происшествии или в результате каких-либо политических интриг, или потому, что у него не выдержали нервы, — глубокомысленно изрек Дентон. — Как бы там ни было, если я отнесусь к происшествию серьезно, то я должен буду лично — на своем высоком уровне — следить за его расследованием. Если же не придам значения этому происшествию и оно вдруг окажется неординарным и выплывет наружу, то разразится скандал, и тогда уж меня точно в дерьме измажут. С другой стороны, если дело выеденного яйца не стоит, а я буду заниматься им, то наверху сделают вывод, что я растрачиваю силы по пустякам...— Почему бы не поручить расследование вашим подчиненным?— Да потому, что они не мои подчиненные, пока еще не мои. К тому же я не исключаю того, что они от меня что-то скрывают... Одним словом, Уэс, проблема стара как мир: какой же ты руководитель, если у тебя под носом такие дела творятся!— А что же это все-таки за досье? — снова спросил Уэс.— Всего две страницы со скудными сведениями, — ответил Ной. — Даже фотографий там нет. В досье говорится, что интересующий нас парень имел «ограниченные контакты» с ЦРУ по линии «зеленых беретов». Но если они были такими «ограниченными», то откуда же у него номер телефона экстренной связи? Все отношения с ним порваны в 70-х годах. Якобы он сошел с ума. Несколько раз звонил после этого: в пьяном виде нес какую-то чушь. В досье записан и диагноз — «находящийся в состоянии прострации патологический лжец». В этом случае полагалось действовать в соответствии с существующей инструкцией, но вместо этого в досье есть указание не вносить его звонки в журнал дежурного по связи и никому о них не сообщать вообще.— Звонивший упомянул в разговоре один бар в Лос-Анджелесе. — Ной сверился со своими записями. — В ту ночь, когда парень вышел на связь, в баре погиб мужчина.— Кто он и как он погиб? — спросил Уэс.— Вот об этом расскажете нам вы, — ответил Ной. — Больше никто этого рассказывать не хочет.Уэс встрепенулся:— И все же, не могли бы вы конкретно объяснить, какую роль во всем этом вы отводите мне?Дентон посмотрел на Ноя и пожал плечами. На бульдожьем лице Ноя появилась снисходительная усмешка.— Мы хотим, чтобы вы выяснили, что произошло, — сказал Дентон. — Вы должны помочь нам разрешить... некоторые проблемы американской разведки, проблемы, которые сказываются на наших стратегических интересах.— Сэр, я всего лишь морской пехотинец. Что конкретно вы хотите от меня?— Черт подери, да ничего особенного, Уэс! — взорвался Ной. — Мы хотим, чтобы вы пошли по следу этого сукиного сына. Надо узнать, кто он такой, чем занимается и почему позвонил.— И никакого шума! — добавил Дентон. — Помните, что лично я должен остаться как бы в стороне от этого дела. Все будете делать в обстановке строжайшей секретности... Одним словом, вы теперь наш головной дозор!— Ищейка, — усмехнулся Ной.— И все же здесь что-то не так, — рискнул предположить Уэс.— Вы действительно так думаете? — спросил Дентон.— Я думаю, что вы мне не все сказали, не хватает некоторых логических звеньев. Иначе бы вы не затевали этого чреватого непредсказуемыми последствиями расследования...— Выражайтесь точнее, — буркнул Дентон.— Почему выбор пал на меня? — спросил Уэс. — Предположим, я соглашусь, что вы не доверяете профессионалам из ЦРУ: у вас с ними конфликт на почве перекрещивающихся в данный момент интересов. Но на мне-то свет клином не сошелся...— Конечно, логичнее было бы пригласить людей из ФБР, — кивнул Дентон. — Однако с их директором я не знаком, а они, естественно, с удовольствием покопались бы в грязном белье нашего ведомства. Этого надо избежать во что бы то ни стало. — Что касается других — гражданских — служб разведки, то у меня к ним просто не лежит душа. Значит, остается разведка военная. Парень, которого мы ищем, служил в сухопутных войсках. И посему армейская разведка не будет объективной, а даже если и будет, то разведчики из ВВС и ВМФ поднимут шум по поводу того, что у ЦРУ якобы какие-то особые отношения с сухопутчиками. Морская же пехота занимает у нас самое незаметное место в войсковой табели о рангах, и поэтому на мои отношения с ней никто особого внимания не обратит. Человек, которого надо выследить, — продолжал Дентон, — возможно, пьяница, но когда-то он был отличным воякой. Больше того — чтобы служить в «зеленых беретах», он должен был быть десантником. Один знакомый генерал говорил мне как-то, что только тот, кто совершил хоть раз прыжок с парашютом, может понять душу десантника. Так вот, таким парашютистом в области разведки вы и должны стать.— Добавьте к этому и то, что вы, Уэс, уже выполняли схожие с работой сыщиков из полиции функции, — пробурчал Ной.— И то, что вы юрист, — подхватил его на полуслове Дентон. — После Уотергейта, после скандала, связанного с Ираном, мне бы хотелось, чтобы дело расследовал профессионал — разведчик и сыщик одновременно.— И еще, — вмешался Ной. — Мы совсем не ожидаем, что вы будете этаким чистюлей. Закон — понятие растяжимое. Важно, чтобы все было сделано тайно и результаты были весомыми. Это под силу морскому пехотинцу. Делайте дело, а уж как трактовать закон — это наша забота.— Я извлек вас из Нью-Мексико, то есть из ниоткуда, — сказал Дентон. — Я способствовал началу вашей карьеры. Вы никогда не имели связей с ЦРУ, так что с этой точки зрения у вас чистая биография. Вас мало кто знает, у вас нет врагов и нет друзей, которые вам не доверяют. В то же время ваша работа в Службе расследований, участие в Комиссии Лейрда, вьетнамский опыт — все это убедительно свидетельствует: вы не новичок. И, наконец, вас не связывают семейные путы, и живете вы здесь, в Вашингтоне.— Вы отлично изучили мое досье, — сказал Уэс. — Но если я все-таки отвечу отрицательно на ваше предложение?— Тогда я просто поблагодарю вас за внимание, предварительно напомнив вам, что все произнесенное здесь — строжайшая тайна и что мои уши хорошо слышат... А потом... потом отправлю вас назад в ваш квадратный кабинет, где вы будете спокойно дремать до самой пенсии.— Но при этом я не советовал бы вам забывать, — вмешался Ной, — что дружеские отношения с нами все-таки стоит поддерживать. Сделав верный выбор, вы быстро дослужитесь до полковника. Не мне напоминать вам, что в получении очередных званий вы уже намного отстали от своих сверстников. В случае чего мы можем замолвить о вас словечко даже на Капитолийском холме. Кто знает, как все может сложиться в жизни?..— Конечно, мы ничего не обещаем, — быстро добавил Дентон. — Мы прежде всего хотим, чтобы вы выполнили почетное задание и принесли пользу своей стране.Собеседники переглянулись.— А что если все это дело со звонком выеденного яйца не стоит? — нарушил тишину Уэс.— Если вы точно установите это... — Дентон пожал плечами, — так, может, оно и к лучшему?— А вдруг это всего лишь внутриведомственные интриги? Этакий превентивный удар по новому боссу?— Мы с этим разберемся, — буркнул Ной.— А если и вправду что-то серьезное?— Вот поэтому вы и должны помочь нам, — сказал Дентон. — Помочь нам и своей стране. Так по рукам, Уэс?В кабинете снова повисла тишина.— Поймите меня правильно, — наконец сказал Уэс. — Я выполню задание только в том случае, если поверю ответам, которые вы дадите на мои вопросы. Выполню потому, что мне поручено это дело: никаких благ за это я не требую. Воинские звания я привык получать не по договоренности, а за свои заслуги. Не нужно мне никаких одолжений.— Одним словом, мы договорились, — улыбнулся Дентон.— А какие у вас вопросы?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57