— Куда же карт направляется? — спросила Рул. — В этом нет никакого смысла. Охраняемые ворота, ведущие в никуда, лишь к глинистому берегу.
— Я не об этом, — нетерпеливо перебил Мартин. — Посмотри на вооружение охранника. Узнаешь?
Рул перевела лупу на часового, отдающего честь сидящему в карте. Оружие было за спиной.
— Тут немножко размыто, но... Иисусе, Мартин, это же похоже на автомат «ингрем».
— Или на «узи», — сказал Мартин. — Но я еще никогда не видел глушитель такого вида на «узи». В общем, на мой взгляд, это «Мак-10». И вот что еще я здесь обнаружил, — он указал на воду, в паре сотне ярдов от ворот и в дюйме от края фотографии. — Взгляни сюда.
Рул передвинула лупу и внимательно стала всматриваться, пытаясь уяснить смысл увиденного. Что-то было в воде, что-то небольшое. Оно, казалось, скользило по поверхности, оставляя след.
— У меня отец рыбак, — сказала Рул. — Это похоже немного на, как бишь оно... пробковый поплавок. Он еще таскал его по поверхности воды. Похоже на него, только это больше. Я помню, что с его помощью он так ничего и не поймал.
— Да, немного похоже, — согласился Мартин, — но эта штука больше. И на мой взгляд, она похожа на перископ атакующей подводной лодки.
Рул внимательно на него посмотрела.
— Ты уверен?
Мартин засмеялся.
— Ну, пари бы не заключал. Но немного похоже.
Он расстелил на столе некое подобие карты.
— Ни у американцев, ни у англичан, ни у шведов, ни у финнов нет морской карты этого района, но я раскопал аэронавигационную. Видишь квадрат, который я тут обвел? Это та самая площадь, которую снимал спутник. Он пролетает с северо-запада на юго-восток, следовательно, наш квадрат немного развернут. Вот здесь у нас Балтика, затем латвийское побережье, затем, уже в прибрежном пространстве, еще водная поверхность под названием Лиепая Езерс, нечто вроде приливной лагуны, отделенной от Балтики этой вот узкой полоской земли. Вот здесь проход, вероятно, естественный, но также вероятно, еще и расширенный для прохождения кораблей. Может быть, он используется и для входа и выхода подводных лодок.
Рул уставилась на предмет на фотографии.
— Для перископа он маловат, — сказала она.
— Атакующий перископ, — уточнил Мартин. — У подводных лодок есть основной перископ, для обычного обзора, но когда рядом вражеские корабли, они пользуются другим, поменьше, не таким заметным, от него и след поменьше. И должен сказать, этот предмет как раз такого размера, как атакующий перископ.
Рул осмотрела снимок по периметру.
— А не видел ты здесь или на других снимках что-нибудь, указывающее на укрытие для подводных лодок?
Мартин покачал головой.
— Нет, и это делает мою идентификацию этой штуки как перископа весьма проблематичной, если только они не прячут подводные лодки в этой лагуне, используя их для тренировок. Но черт его знает, как они туда попадают.
Он встал и начал натягивать пиджак.
— Впрочем, гадать — это не моя работа. Аналитик ты, я же только разглядываю снимки. Вот и анализируй. А я пойду домой и лягу спать.
— Спасибо, Мартин, — сказала Рул. — Я оценила, что ты остался показать мне это, а не ушел. И еще спасибо за то, что похлопотал, чтобы достать эту карту.
— Все, чем могу, — сказал Мартин, посылая ей через плечо прощальный взмах. — И не только ради дружбы, но к вящей славе ЦРУ.
Рул уселась и стала разглядывать спутниковый снимок, карт для гольфа, «ингрем», может быть, перископ, может быть, тот самый «мерседес». Возможно, дело заключалось в том, что было утро, и она еще не устала; возможно, из-за этого послания из космоса; возможно, из-за того, что менее всего нравилось в ней начальству — из-за женской интуиции; возможно, она сошла с ума; но полдюжины, или восемь, ну пусть десять изолированных фрагментов, казалось бы, бесполезной информации сложились в ее голове вместе, и она что-то почувствовала.
Словно глядя на разложенные перед ней в случайных положениях части головоломки, она вдруг увидела всю картину, даже не подсматривая на верх коробки, где изображен весь рисунок.
Она включила КОСМО и, перебирая индексы отчетов центров, начала тщательный подбор. Она молила Господа, чтобы люди, чьей работой это было, ввели необходимую информацию в компьютер, потому что иначе она ни за что не обнаружит тот документ, который однажды уже побывал у нее на столе. Ей повезло. Она отобрала необходимые происшествия из просмотренных отчетов и вывела их на принтер. Она работала в системе NEXIS, новой компьютерной программе, извлекая с дюжину историй, датированных октябрем 1981 года. До обеда она уже все их отобрала, смехотворно малое количество отчетов, фактов и догадок, о которых думала все утро. И это не исчезало, это не было уже фрагментом, это завладело ее умом и все крепло в ней. Это было в ней, она была убеждена, она верила в это.
Она собрала выдержки, спутниковый снимок, аэрокарту и все свои догадки и направилась в кабинет Алана Никсона.
Глава 12
Гельдер сидел на неудобном пластиковом сиденье и заново просматривал контрольный список. Он методично, вместе с Соколовой, облазил всю подводную лодку и не мог не отметить, что она разбирается во всем, что касается электроники и другого оборудования корабля. Его еще продолжало беспокоить, что у нее нет опыта обращения с подводными лодками, но с теми системами контроля, которыми оборудована лодка, проблем быть не должно; он сможет управиться с судном и установит буй; а она последит за механическими, электрическими и электронными системами и будет поддерживать связь. Хорошо еще, что сиденья были как в кормовой, так и в носовой части; в конце концов, он не обязан все время смотреть в это безжалостное лицо и почти мертвые глаза. Вверху и слева от него располагалось зеркало, но слишком неудобно, чтобы часто смотреть в него. Если бы у него был другой экипаж, он бы приказал переместить зеркало, но с Валерией Соколовой он был рад такому размещению. И еще. От нее пахло. Они пробыли в подводной лодке не более пяти минут, а здесь уже пахло, как в раздевалке.
Он глянул в передний иллюминатор и увидел разделенную картину. Нижняя половина стекла была под водой, а верхняя — над. На него глянули лица обслуживающего персонала.
Один из них в знак одобрения поднял большой палец. Он ответил тем же.
— К погружению готов, — сказал он как себе, так и Соколовой.
— Готова, — отозвалась она.
Ему не понравилось, что она не называет его капитан или шкипер, но неудовольствия не выказал. Кажется, она так и не научится субординации.
— Погружение. — Он потянулся к выключателям балансиров на панели справа от него. Продуть ганки, сказал он сам себе и перекинул переключатели. Последовало урчание, и лодка быстро погрузилась. На глубину два метра, приказал он сам себе, и пальцы, а затем и лодка повиновались ему. Просто он привык отдавать команды экипажу. Это проходит не скоро, много времени требуется. Он взялся за дроссель — вообще-то это был выключатель типа электрического ползуна, но он думал о нем, как о дросселе — и дал скорость два узла. Это меньше его крейсерской, в три узла, скорости, но достаточно, чтобы нормально управлять судном. Послышалось низкое завывание, и сразу же лодка скользнула вперед из гавани. Когда они вышли из-под навеса гавани, на лодку упал бледный солнечный свет, и внутренняя красная подсветка оказалась излишней.
— Выключите внутреннее освещение, — сказал он.
Никакой реакции. Он повернул голову и посмотрел в зеркало на Соколову. Казалось, она не отрываясь смотрит вперед.
— Соколова! Выключите внутреннее освещение!
Она вздрогнула, на мгновение смутилась, а затем щелкнула выключателем.
— Спасибо, — проговорил он холодно, — но если я отдаю приказ, то вправе рассчитывать на немедленное его выполнение, вам понятно?
Он почти ощущал, как она краснеет у него за спиной.
— Да, сэр, прошу простить.
Пару минут он держал курс на выход из бассейнового порта, затем, бросив взгляд на карту, чтобы последний раз проверить местоположение, повернул лодку к южной части озера и слегка толкнул рукоятку управления. Четыре метра, показал эхолот, потом шесть. Внутри судна стало темнеть, в полумраке зеленоватым отливали приборы. Ногой он нажал педаль правого руля, и лодка мгновенно среагировала. Он проверил левый руль, лодка повернула, затем, послушная управлению, снова взяла курс прямо. Управление оказывалось еще легче, чем на немодифицированном варианте. Ему это понравилось, маневренность лодки под водой стала лучше. Он вновь тронул ручку управления, и лодка погрузилась еще на два метра. Приборы показывали восемь метров воды над ним и четыре — под. Судя по карте, в южной части озера, куда он направлялся, глубина возрастала. И он заставлял лодку погружаться, оставляя под килем постоянные четыре метра. В каюте все густел полумрак.
— Я... я не могу разглядеть панель управления, — сказала Соколова. Голос выдавал волнение.
— Ну так включите свет на вашей чертовой панели; и вы должны были сделать это еще до того, как мы вышли в море.
Вот так. Нужно привести ее в чувство.
— Я не могу разглядеть выключатель освещения панели, — резко сказала она.
— А разве вам не выдали фонарик? — спросил он грубо.
Послышалась раздражающая возня, и несколько секунд спустя на белых переборках каюты подлодки отразился яркий свет.
— Вот, я нашла выключатель, — сказала она, и фонарик погас, погрузив их в полную тьму.
Гельдер вытянул дроссель и дал лодке погрузиться, пока она не коснулась дна.
— Прекрасно. Теперь вы лишили меня возможности видеть в темноте. Будем ждать, пока глаза привыкнут.
— Извините, капитан, — произнесла она мягко. — Я так виновата, я и не подумала.
Хорошо. Наконец-то она уже зовет его капитаном, хотя он и не просил ее об этом. Он дернул на себя ручку управления и дал полный газ. Он услышал, как Соколова задохнулась, когда лодка взвыла и рванулась к поверхности. Ухмыляясь, он вывел судно на глубину два метра. Надо полагать, он эту девушку обкатал; теперь надо разобраться, собирается ли она быть в их миссии кем-то большим, нежели пассажиром.
Глава 13
Сердце Рул методично колотилось о ребра, когда она оказалась за столом напротив Алана Никсона. Поскольку она интуитивно чувствовала, что ухватилась за что-то важное, она знала, что от этой встречи зависит, каким будет продолжение. Ведь она и Никсон, они такие разные. Она была подготовленный и опытный работник, блестящий, импульсивный, даже дерзкий. Но вряд ли умеющий оценить политические последствия своих действий.
Никсон же был опытным исполнителем, но не аналитиком, он руководствовался политическими соображениями, и если у него не было ее хватки в разведывательном анализе, то, во всяком случае, он редко предпринимал неверные шаги там, где дело касалось требований финансирования или рекомендаций по тем или иным действиям. И если она думала об удовлетворении своих интересов, то он — о том, от кого последует новый запрос на слушания в комитете, и как лучше провести эти слушания. Она глубоко вздохнула и приступила.
— Алан, мне нужна твоя помощь.
Именно просьбу она сочла лучшей формой, а не просто заявление.
— Конечно, Кэт. Все, чем могу.
Никсон положил ноги на стол и сложил руки на животе — наиболее благожелательная поза, как по опыту знала Рул. Затем последовало:
— Что-нибудь о твоем Майорове?
Неприятно. Он уже занервничал, едва Рул собралась затронуть этот вопрос.
— В частности, — сказала она. — Но вопрос стоит шире. Позволь, я начну сначала. Разумеется, тебе-то все и так известно (черта с два), а мне же приходится все собирать по крохам, а ведь это и в твоих интересах, так что прояви снисходительность.
Никсон глубокомысленно кивнул.
— В октябре 1981 года советская подводная лодка класса «Виски» села на мель у берегов Швеции, недалеко от секретного военного объекта. Ты помнишь, об этом широко писали газеты, а потом уже в разных частях шведского побережья стали замечать перископы. Примером такого рода может служить случай со шведским военно-морским офицером, который, обедая в деловой части Стокгольма, вдруг уловил шлепок исчезающего перископа, в то самое время, когда там с визитом находились три американских военных корабля.
Брови Никсона поднялись.
— Ну, в целом это не означает ничего нового — заявления о советских подводных лодках, шныряющих в шведских водах, звучат давно. Мы-то предполагали, что они там плавают для тренировки своих экипажей в водах пусть и не дружеских, но уж не явно враждебных. Тем более, что они плавали там почти двадцать лет. Но после случая «Виски» на скалах" количество заплывов дошло до двухсот в год, причем некоторые из них носили весьма странный характер.
— Например? — спросил Никсон, забыв о предположении, что ему все известно об этом.
— Прежде всего, как правило, обнаруженные подводные лодки прекращают прорыв и убираются восвояси. А эти же в большинстве случаев продолжают продвигаться в глубь шведских вод, даже будучи преследуемы. Второе: должны быть достоверные сообщения о том, что видели даже не лодки, а аквалангистов, высаженных с них или уходящих в море. И даже представители местной милиции стреляли по ним, но так никого и не поймали. Но самое странное во всем этом, что ни шведское правительство, ни их военные или разведка, ни наши военные или разведка, не в состоянии выдвинуть ни одной убедительной теории, почему Советы так делают. Нет, впрочем, теорий полно любых, от утверждающих, что это просто тренировки, до говорящих о том, что это просто забавы и игры, но ни одна из них ничего не добавляет к пониманию вопроса: что Советы с этого имеют и что теряют, и в чем тут их выгода? Ведь мировая пресса вроде бы так их унизила после посадки подлодки на мель у берегов Швеции, а они и не прекращают своих вторжений. Более того, как я подсчитала, количество заплывов после того случая возросло почти в десять раз.
— Ну хорошо, Кэт, ты права, ситуация в целом озадачивает. И у тебя есть новая теория, почему они так делают?
Рул подняла руку.
— Нет, не новая, но кое-что, подтверждающее старую.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45