Русскую матрешку. Только подумаешь, что вот она, настоящая Стелла, как вылезает еще одна. Зачем же ты насочиняла, что писала по письму каждый год?
– Мне нужно было как-то тебе доказать, что я тебя не забыла, что любила и помнила о тебе.
Мгновение он смотрел ей в глаза, словно желая отпечатать их в своем сознании.
– Ладно. Сейчас я чувствую, что меня любят.
Стелла просияла от радости и облегчения.
– И позволь мне тебя заверить, что ты наконец добрался до самой маленькой матрешки.
– Ну, слава богу! Прощай, Стелла…
Не дожидаясь лифта, он сбежал вниз по лестнице.
Стелла медленно вернулась в комнату, и тут зазвонил телефон. Это было как в другом мире.
– Да, – задумчиво ответила она, ощущая себя спустившейся старой покрышкой.
– Стелла! – Боб Крамер не говорил, а кричал. – Какого черта ты дома? Ты же должна быть в репетиционном зале у режиссеров «Ночи желания»! Они уже полчаса как просиживают свои драгоценные портки!
Черт, черт. Черт! Она так давно добивалась этой роли, оттачивала южный акцент, чтобы идеально вжиться в образ, а теперь…
Она даже собиралась пойти на какой-нибудь особый пилинг или инъекцию в губы в порядке омоложения – в Париже ее подруга такое сделала. Нет уж, придется полагаться только на свой дар перевоплощения.
Стелла приладила светлый парик и подправила макияж. Неплохо, неплохо. И не потому, что она сама это говорит. Не тридцать, конечно, но и не сорок пять. А что надеть? Она достала прозрачную белую блузку с оборкой на груди, не совсем современную – ну, так ведь и героиня такая!
Слава богу, хоть такси ждать не пришлось. Она приметила его еще из окна. Ехать было совсем близко, всего минут пять. Она использовала их, чтобы пробежать глазами сценарий.
Боб, как рассерженный попугай, вышагивал взад-вперед у крыльца.
– Чуть не ушли!
– Но ведь не ушли же! – К Стелле возвращалась обычная уверенность. Все будет хорошо, она уже чуяла успех.
Она прочла первую сцену, в которой героиня издевается над своим нелепым мужем, рассказывая о своих сексуальных фантазиях. Затем вторую, где прямо на сцене она едва не соблазнила своего деверя. Режиссер и продюсер смотрели как завороженные. Ага, попались…
И вдруг, откуда ни возьмись, ее ударила мысль о Джо. Он, наверное, уже дома, нянчит малыша – того самого, которого она так еще и не подержала на руках.
Стелла оборвала монолог.
– Можно вопрос? – Она уставилась на режиссера немигающим птичьим взглядом. – Как вы думаете, сколько лет моей героине?
– Тридцать один – тридцать два. Но при всей неразборчивости ей присущи всплески невинности. Временами она должна казаться совсем юной девушкой.
– Господа, – Стелла стянула парик, затем резиновую шапочку и стала вынимать шпильки. – Прошу меня извинить. Дело в том… Дело в том, что я давно уже бабушка!
Трое мужчин разинули рты, а Стелла разразилась веселым смехом.
Никогда в жизни она не чувствовала такой свободы! Никаких диет, никаких переживаний из-за морщин и мыслей о том, как она выглядит в глазах других. Отныне она станет есть все, что захочет, и носить то, что ей заблагорассудится.
Она вышла из зала и направилась в свою новую жизнь. Вслед ей донесся голос ее агента:
– Избави меня, господи, от этих безумных актрис!
Молли с трудом преодолела последний пролет. Ей хотелось лечь на свой красный диван и накрыть голову подушкой. Если бы она знала, как все обернется, ни за что не стала бы затевать проклятые поиски.
Под дверью ее ждала записка от миссис Саламан, извещающая, что она унесла Эдди к себе.
У Молли даже не было сил идти туда и забирать ребенка. В квартире было холодно и неуютно, и, чтобы придать себе некоторой бодрости, она зажгла красные светильники по бокам дивана и включила газовый камин. Квартира ожила, сама Молли – нет. Она просидела так полчаса, когда раздался стук в дверь.
Это была миссис Саламан. На руках у нее сидел выкупанный и счастливый малыш.
– Он услышал, что вы пришли. Он хочет к маме.
Молли взяла ребенка и прижала к себе. Вот кто может поднять ей настроение. С таким синеглазым веселым карапузом жизнь не может быть вечно окрашена в мрачные тона.
– К тому же, – миссис Саламан расплылась от уха до уха, словно ей достался выигрышный билет, – у меня для вас сюрприз. Я всегда твержу своему сыну про ваш дом, похожий на турецкий гарем. А сейчас мой сын расширяет свой ресторан. Знаете, он терпеть не может дизайнеров, говорит, они все вымогатели. Извините, но я привела его сюда, и он просто сошел с ума. Говорит, это то, что нужно. Как раз для его ресторана. Он ждет внизу, хочет с вами переговорить.
Молли была тронута до глубины души. Она знала, что сын соседки держит ресторан, но не подозревала, что его бизнес настолько процветает. Надо же, решил расширяться.
– У него уже сто пятьдесят мест, – с гордостью объявила миссис Саламан. – А будет еще целый ресторан. Он хочет потратить на оформление пять тысяч фунтов. – Она подмигнула: – Уж вы сами решите, как их потратить. Тут вам мой сын не помощник.
Молли сглотнула. Мысленно она уже представляла себе, как затянет потолок ресторана экзотической – но при этом недорогой – тканью, которую можно купить на рынке. Она проделала это здесь, почему бы не попробовать в больших масштабах? Хотя опыта у нее было маловато, Молли чувствовала, что у нее получится.
– Спасибо вам, миссис Саламан. Если он это серьезно, я с удовольствием возьмусь! – Она расцеловала старушку, которая смущенно зарделась. – Может, вы посидите здесь с Эдди еще полчасика? А я пойду с ним поговорю.
Впервые за много дней Молли оживилась. Жизнь наконец-то обретала смысл. Может быть, она потому так рьяно занималась поисками Стеллы, что ей самой требовалось настоящее дело. Для всех было бы намного лучше, если бы этим делом оказалось оформление ресторана «Дервиш», а не погоня за Стеллой Милтон.
Джо так торопился, что совсем запыхался. Всю дорогу от метро он мчался бегом, а по лестнице скакал через две ступеньки.
Он решил не звонить, а открыть дверь своим ключом.
Он уже представлял себе, что в квартире звучит музыка, может быть, любимый диск Молли, группа «U2», а Эдди брыкает ножками на своей овчине.
Гробовая тишина в доме была как удар по голове. А потом леденящей волной накатил ужас. Что, если Молли не выдержала? Что, если она ушла, и он даже не узнает куда? И забрала с собой Эдди.
Охваченный паникой, он вдруг ясно увидел, какой пустой и бесцветной будет его жизнь без нее. Она была тем островом, от которого он безбоязненно плыл в опасное море, а без нее он как утопленник.
Но тут он заметил, что в газовом камине еще не остыла решетка – она была красноватой, и воспрянул духом. Слава богу, она не ушла, а всего лишь вышла. Рядом с камином лежала газета, раскрытая на разделе вакансий. Кружками были обведены предложения с неполной рабочей неделей.
Джо сел и закрыл глаза. Пожалуй, сам того не ведая, он вел себя как Стелла. Это она всегда думает только о себе, и он оказался таким же. Он никогда по-настоящему не задумывался, чего хочет от жизни Молли, почему она сама стремится воспитывать Эдди, видеть каждый момент его взросления, передавать ему свои жизненные ценности. Как он только мог помыслить о том, чтобы бросить работу и пойти учиться в театральное? Он кричал ей, что в его жизни слишком много обязанностей – так, словно это была обуза. Но на самом-то деле его обязанности ему нравились. Молли и Эдди были частью его жизни.
Раздался звонок, и он бросился открывать. На пороге стояла миссис Саламан с Эдди на руках.
– Ой, – смутилась она, одновременно смерив его недоверчивым женским взглядом, – я думала, Молли дома.
– Я ее жду, – виноватым голосом объяснил Джо, беря у нее сына. И, повинуясь минутному порыву, добавил: – Миссис Саламан, извините меня, что доставил вам столько хлопот. И спасибо, что помогли Молли справиться.
– Хм-м! – хмыкнула соседка, вложив в этот возглас весь уничижительный сарказм, которого, по ее мнению, заслужила сильная половина рода человеческого. – Вы этого мне не говорите. Вы лучше скажите Молли!
– А где она?
– Должно быть, еще разговаривает с моим сыном о том, как лучше оформить его ресторан. Я услышала, что дверь хлопнула, и подумала, что это она.
Закрыв за соседкой дверь, Джо отнес мальчика в гостиную и вместе с ним прилег на диван.
– Прости меня, малыш. Обещаю, теперь все будет иначе. Я так люблю тебя и твою маму.
Тихонько стукнула дверь, и он понял, что пришла Молли. Она подошла, держа в руках толстый мебельный каталог. Лицо у нее было серьезное.
Он протянул руку, не выпуская из объятий сына, и привлек ее к себе.
– Прости меня, что я был таким эгоистом. Простишь?
Молли чуть помолчала, прежде чем объявить свое решение:
– Это будет зависеть от того, как ты поведешь себя дальше.
– Прости. Эта затея с театральным была чистым безумием. Как я только мог подумать, что можно все вот так бросить! Дурацкая фантазия!
– Надеюсь, что нет. Тем более я только что взяла заказ на оформление ресторана на пять тысяч, а если получится, то потом будет еще один.
Джо засмеялся и ласково погладил ее по волосам.
– Молли, ты потрясающая.
– Вот это верно! – поддакнула она. – Жаль, что до тебя так поздно дошло. Как это наша сирена Стелла вдруг отпустила тебя к домашнему очагу?
– Она едет на гастроли. – Он помолчал, про себя усомнившись в том, что только что сказал. – Во всяком случае, она так сказала. Кроме того, она сказала, что, хотя она меня и любит, никто не сможет любить меня так, как ты, и что я нужен вам с Эдди. – Он опять замолчал и потупил взор. – И тому, кто должен родиться.
Молли украдкой потрогала живот, но лицо ее светилось.
– Что ж, неплохо для Стеллы! Кто бы мог подумать, что она способна вернуться с небес на землю?
– Молли, я тебя люблю. Спасибо, что ты такая бесстрашная.
– И глупая. Ты уверен насчет ребенка? Ну, то есть… это же получилось случайно.
При виде его глаз Молли чуть не умерла от счастья.
– Считай, что вполне осознанно. Иди сюда, я тебе это докажу.
Эдди как раз уснул и был отправлен на любимый меховой коврик, а красный диван был использован по незапланированному дизайнером назначению.
Беатрис Мэннерз из окна своей кухни следила, как дерутся над яблоками-паданцами дрозды, и с удивлением увидела подкатившее к дому такси с лондонскими номерами. Из машины вышла Стелла с двумя огромными чемоданами.
– Я отправила Джозефа домой к Молли, – торжественно объявила она. – И по-моему, мы с тобой заслужили небольшую передышку. Как насчет неспешного средиземноморского круиза? Или вверх и вниз по Нилу? Надо выбрать что-то подлиннее, чтобы тут все улеглось.
– И как надолго ты собираешься уехать?
– Месяца три меня бы устроили.
– А кто будет платить? – недоверчиво поинтересовалась Би.
– Я, конечно, старая ты скряга.
– Я думала, ты терпеть не можешь круизы, – улыбнулась Би. – Там одни старухи.
– Научишь меня играть в бридж.
– Стелла, – улыбка не сходила с лица пожилой актрисы, – мне кажется, эта твоя новая роль не по мне. Ты самая красивая женщина среди своих сверстниц, а не какая-нибудь пенсионерка, пытающаяся на всем сэкономить.
– Так куда поедем?
– Вообще-то, я всегда мечтала побывать в Лас-Вегасе.
– Стало быть, в Лас-Вегас. Только скажу своему турагенту, чтобы все устроил.
Чемоданы они поставили в оранжерею, и Стелла пошла звонить.
– Стелла? – Би следила за дочерью с тихим удовлетворением.
– Да?
– Хорошо, что ты так решила.
– Да ладно тебе. Мне нужен отдых.
– Я не об этом.
– Я знаю. Слушай, давай-ка собирайся, пока я не передумала. А пока ты ищешь свой паспорт, схожу-ка я к Энтони.
– То-то он удивится!
– Давно надо было это сделать. Я не очень хорошо с ним обошлась.
Из окна спальни второго этажа Би смотрела, как дочь идет по улице, а небо над ее головой все темнеет.
Уже конец октября. Би любила здешнюю зиму: к ней в сад забредают фазаны с пустых полей, чтобы что-нибудь поклевать в холодном утреннем тумане; где-то вдалеке курлычут канадские казарки; растения с летних клумб дожидаются весны в заботливом укрытии оранжереи. Значит, на этот раз ничего этого не будет, но зато по причине, вызывавшей у нее ликование.
Посреди сборов Би сделала один короткий звонок, после чего закончила упаковывать чемоданы, напевая веселый мотивчик и размышляя о теплой зиме в Неваде. Может быть, она даже немного подрумянится на солнце, чтобы не отставать от других старушек.
Стелла прочла записку на дверях лавки – «Буду через пять минут» – и решительно толкнула дверь. Просто не хочет, чтобы покупатели надоедали.
Дверь подалась легко, но внутри магазина было холодно и сумрачно, почти как на кладбище.
– Ау! – покричала она, заглядывая в едва освещенный коридор, ведущий в подсобку. Все было заставлено мебелью: комоды, лакированные шкафы с зеркалами, теряющими блеск, массивный французский гардероб из дерева, украшенный инкрустацией из бамбука.
Из темноты вышел Энтони Льюис с шлифовальной машиной в руках. Он подстригся. По сравнению с его прежней неряшливой прической нынешний бобрик был большим достижением.
– Привет, Энтони.
– Господи! – ахнул тот, едва не выронив свой агрегат. – Стелла!
Она, как всегда, выглядела нелепо в этой обстановке. Сплошная позолота и блеск. И, конечно, неистребимый налет превосходства.
– Насколько я понимаю, ты явилась уговорить меня не болтать газетчикам?
– Не подвергаю сомнению твои аналитические способности по части моей натуры – тут тебе равных нет. Но ты ошибся. Благословляю тебя на интервью. Может, даже почувствуешь себя отомщенным за мое безобразное поведение. Я, вообще-то, пришла попросить прощения. После того как в моей жизни появился Джозеф, я пребывала в каком-то трансе, все боялась, как бы он не узнал правду. Поэтому и несла всю эту чушь. Тебе, должно быть, это причинило боль – в такой истории о тебе и позабыли!
– Стелла, как я тебя порой ненавижу!
– Могу понять. Я и сама-то себя не всегда люблю.
– Все еще пользуешься успехом? – спросил он помимо своей воли.
– Быстро увядаю. Но мне плевать. Воспринимаю это как прогресс.
– Ты все так же красива.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36