Катрин пришла в ужас. Этого она просто не могла себе позволить.– Нет! – почти выкрикнула она.За столом стало тихо.– Спасибо, нет, – быстро поправила она себя. – Я уже условилась о встрече. Мне пора уходить!– Очень жаль! – произнес тот тип, что пришел с инструктором чуть позже других.– Может быть, хоть один бокальчик? – спросил парень с красным рюкзаком и, повернувшись к остальным, добавил: – Мы же не можем отпустить ее на встречу с каким-то неизвестным чужаком. Кто знает, что это за тип!– Вот именно, – подтвердил его друг.Катрин нерешительно остановилась. Она не знала, как следует реагировать на происходящее.– Но если она не хочет, оставьте ее в покое, – услышала она женский голос.– Ну выпей стаканчик. За всеобщую дружбу!Катрин увидела, как чья-то рука наполняет пустой бокал, и вот он уже оказался в ее руках.– Да присядь ты, мы же не кусаемся!Это произнес инструктор.Можно ли доверять инструктору? Вероятно, не больше и не меньше, чем остальным мужикам. Даже скорее меньше.Но кто-то уже пододвинул стул, остальные подвинулись в стороны, и вот она поняла, что сидит рядом со всеми. Катрин чувствовала себя чертовски неудобно, прежде всего, от одной мысли о счете, который будет выставлен за это пиршество. Сколько мог стоить здесь бокал шампанского, если какой-то стаканчик апельсинового сока стоит целых пять евро?– Ты ведь тоже остановилась в «Резиденции»?Это был инструктор, что привел группу к ресторанчику.Катрин кивнула.– В первый раз?Она кивнула снова.– Ты очень неплохо стоишь на лыжах, – произнес он и ухмыльнулся.Значит, решил обратить ее внимание на то, что ей не обходима опытная рука наставника. Катрин ничего не ответила.– Где же ты катаешься, если не в Арльберге?Что она должна ответить? Что каталась в Шварцвальде? В Шонахе?– Ну, когда где…– Стоп, стоп! – Парень с рюкзаком поднял бокал. – Разве можно так бесцеремонно расспрашивать принцессу? Давайте лучше выпьем за пополнение в наших рядах!Все подняли бокалы, и Катрин тоже, раздумывая при этом над тем, сможет ли выпутаться из этой ситуации. Шампанское было холодное и бодрящее, на вкус Катрин, впрочем, слишком терпкое.Раздался звонок сотового телефона. Тотчас со всех сторон посыпались комментарии. Катрин даже не сразу сообразила, что звонит ее собственный телефон. Лицо ее стало пунцовым, пока она доставала аппарат из кармана толстой куртки.– Ну, это не для наших ушей! – заметил кто-то.Катрин бросило в жар.– Чепуха, теперь мы, по крайней мере, узнаем ее имя! – это произнес ее сосед по столику.Катрин посмотрела на экран.Ронни.Что она ему скажет? Что сидит за столиком с несколькими подвыпившими парнями и пьет шампанское? Через три часа он появится здесь, проделав весь путь автостопом.– Не очень важно, – сказала она и сунула телефон обратно в карман куртки.– Посмотри-ка, – произнесла одна из двух сидевших за столом женщин. – Вот так надо определять для себя приоритеты!– Тю, а то я не определяю, – ответил сосед Катрин и весело улыбнулся.– Да она просто не хочет открыть нам свое имя… – констатировал второй инструктор.– Катрин, – автоматически произнесла Катрин и глубоко вздохнула, поняв, что поспешила.Ей-то до сих пор никто из них не представился.– Хорошее имя, – сосед по столу кивнул ей. – Это верх ненемецкая короткая форма от имени Катарина. То же, что и Катрайн, – мужчина улыбнулся. – Так звали мою бабушку, это вам для того, чтобы не было повода для дальнейших дискуссий! – Он внимательно посмотрел на нее. – Но весьма древнее имя для столь юной девушки!– Я подписываюсь с «С» и «h»!– Ах! Вот как! Это другое дело!Он поднял бокал, и Катрин сделала то же самое.И спросила себя, почему она сказала это? Форменный идиотизм, но это вырвалось у нее прежде, чем она подумала, что говорит.Затем он, указав на каждого из присутствующих, представил всех сидевших за столиком и, наконец, представился сам. В мелькании имен ей сразу запомнилось только его имя. Жан.– Жан – короткое от Иоганн? Древненемецкое? Или нижненемецкое? Очень мило! – произнесла Катрин.Жан бросил на нее косой взгляд, остальные громко рассмеялись. Лед был растоплен. Она почувствовала это.
Когда спустя час Катрин вернулась в свой номер, она в полном изнеможении бросилась на кровать. Она плохо переносила алкоголь и уж совсем не переносила в таких количествах. За столом одна бутылка сменяла другую, девушка, в конце концов, сбилась со счета. Когда солнце исчезло за вершиной горы, все направились в кафе, где уже был накрыт новый стол, и здесь на смену шампанскому пришло красное вино. Настроение поднялось до заоблачных высот, все смеялись и рассказывали каждый свое, пытаясь перекричать друг друга, Катрин почувствовала, что теряет над собой контроль, и решила улизнуть. Она выбралась в маленький туалет. Некоторое время посидела на крышке унитаза, затем заставила себя встать и подойти к умывальнику. Взглянув на себя в зеркало, Катрин поняла, что надо срочно уходить. Но она не знала как. На лыжах в таком состоянии передвигаться невозможно, а вызвать сюда такси ей не по карману. Кроме того, не давала покоя мысль, как теперь вообще выпутываться из этой аферы. Если счет поделят на всех, она может считать свой так и не начавшийся толком отпуск законченным. Это было совершенно точно. Она стояла, уставившись на себя в зеркало, и ждала сама, не зная чего, пока кто-то не начал дергать за ручку двери.Как все осложнилось!Она открыла. Одна из женщин из их компании стояла перед дверью и внимательно смотрела на Катрин.– Тебе нехорошо?Катрин в самом деле было плохо.– Не могу понять, – ответила она.– Клаус, – женщина повернулась к хозяину, – может, ты отвезешь ее?Клаус широко улыбнулся.– Вообще-то не положено, – произнес он.Потом подмигнул Катрин.– Но в исключительных случаях можно. И уж тем более, если попросила Эли…– Спасибо, – сказала Катрин женщине, а Клаусу: – А счет?Тот пожал плечами и вопросительно посмотрел на Эли.– Не волнуйся из-за этого. – Она кивнула в сторону стола. – Разберутся сами.Катрин уже совсем развезло. Она попрощалась, поблагодарила всех и вышла на улицу, сопровождаемая протестующим хором голосов и Клаусом.Он-то выглядел очень даже ничего, стройный, подтянутый. Загорелое моложавое лицо, но Катрин сейчас было все равно, весь он хоть два центнера и будь ему под восемьдесят!И вот она, лежа без движения на своей постели, пыталась вспомнить, взяла с собой лыжи или нет. Вспомнить никак не удавалось. Через секунду Катрин заснула.
Она проснулась от каких-то ритмичных ударов. Вокруг было совершенно темно, Катрин забыла, что не дома, не у себя в постели. Потом ей стало ясно, что ее кровать никогда не стояла так, как та, на которой она сейчас лежит. И никогда не была накрыта таким покрывалом, у тети Рут нет ничего подобного.Катрин прислушалась. Постепенно она начала сознавать, что ее разбудило. Совершенно однозначно – музыка. Где-то либо была вечеринка, либо под ее номером началась дискотека. Пытаясь точнее определить источник звука, Катрин встала, но сделала это так быстро, что ощутила страшную боль, словно с разбега ударилась головой о стену. Она схватилась за лоб и снова легла. При этом выяснилось, что она в верхней одежде и совершенно мокрая от пота.Воспоминания охватили ее; подумав, что после обеда звонил Ронни, Катрин принялась судорожно разыскивать свой мобильный. На дисплее телефона высветилась цифра 25. Именно столько раз до нее пытались дозвониться за время, прошедшее после обеда. А она не слышала ни одного звонка. Пожалуй, за это время можно было докричаться до нее! Еще двадцать пять таких звонков – и Ронни будет здесь. Возникнет перед ней в своей бандане и кольцом в ухе. А она будет валяться перед ним, завернутая в одеяло, как в кокон. Если, конечно, успеет к тому времени хотя бы снять с себя лыжные ботинки. Если сможет сделать это без посторонней помощи. Собственно, об этом Катрин могла бы себе уже и не напоминать. Перед глазами снова все поплыло. Это было похоже на бесцветную простирающуюся далеко-далеко равнину, на которой то тут, то там возникали разноцветные пятна. Вот мелькнуло лицо Жана. Он поднимает в ее сторону бокал с шампанским, подходя при этом шаг за шагом все ближе и ближе, пока, словно святой дух, не взмывает над ней вверх… Вот инструктор. Он проносится перед ней, постоянно поворачиваясь в ее сторону и кивая, пока не превращается в какого-то огромного козла на горных лыжах. И вот Клаус, хозяин ресторана, который во время поездки оборачивается толстым противным монстром. Таким толстым, что заполняет весь салон автомобиля, прижимая ее на соседнем с водительским сиденье. Клаус волочет ее почти до самых дверей «Резиденции»… Затем тетя Рут. Она постоянно показывает на Катрин своим указательным пальцем! Указующий перст становится все толще и толще и, наконец, закрывает все, что перед этим мерещилось Катрин. Она снова заснула. Лишь через два часа ей удалось освободиться от лыжного костюма, при этом ботинки и брюки были просто сброшены на пол. Прямо в нижнем белье для катания она снова забралась под одеяло. Катрин, не способная совершать больше ни единого действия, была жива лишь надеждой просто пережить эту ночь.
Ее разбудили первые лучи солнца. Прошло довольно много времени, прежде чем Катрин – ее глаза были все еще закрыты – осознала, что лучше бы с ней не происходило вообще ничего, чем-то, что случилось вчера. Она пропустила ужин. Какая жалость! Когда теперь придется насладиться питанием в настоящем пятизвездочном отеле. До чего же она была неосмотрительна, если позволила себе такое поведение ради нескольких бокалов шампанского.Катрин медленно открыла глаза, осознавая, что по-прежнему одета в нижнее белье для лыж и носки. И во всем этом она улеглась в постель. И того, и другого она взяла с собой по одной паре. Может, она не совсем испортила одежду за время сна? Да, это был старт что надо! Даже не взяв в руки меню, напроситься за стол к другим людям! В Швабии про таких говорят: «прихлебательница». Пропустить ужин да еще привести в негодность спортивное белье! На валившееся уныние лишило Катрин сил. Но, полежав словно в забытьи несколько минут, она решила-таки, что в создавшейся ситуации, кроме нее самой, ей никто не поможет. Солнце уже давно светило в полную силу, завтрак будет наверняка превосходен, и уж если она решилась на такую безумную авантюру, как эта поездка, то все случившееся было исключительно ее личной проблемой.Она заставила себя подняться, посмотрела на часы. Ровно восемь. Мир все еще был открыт для нее. У Катрин возникло сильное желание немедленно выстирать белье и носки, но тем самым она лишала себя возможности на весь сегодняшний день встать на лыжи. Поэтому она сняла с себя вещи и аккуратно развесила их на полотенце сушителе в ванной комнате. Со вздохом облегчения включила душ, но залезла под струю лишь тогда, когда температура воды показалась ей приемлемой. Было так приятно чувствовать, как каждая клеточка организма оживает под воздействием теплых струй воды. Поэтому Катрин позволила себе провести в ванной намного больше времени, чем обычно. Но едва она дотронулась до крана, чтобы закрыть воду, решив, что непозволительная роскошь – вот так расходовать ее, как в голову пришла мысль: здесь нет счетчика, никто не станет считать расход воды и не выставит счет за лишние несколько минут, проведенные в неге и наслаждении. Равно как никто не станет ворчать из-за брошенной в контейнер для биомусора пустой баночки из-под йогурта или открытого в холодную погоду окна, потому что из-за этого придется включать отопление на большую мощность. Наконец, Катрин решила, что достаточно постояла под душем, и взяла в руки полотенце. Оно было теплое и мягкое. Ярлычок указывал, что бросить полотенце в специальную корзинку для стирки Катрин могла в любой момент, когда ей понадобится новое. Она решила не делать этого сразу, а, сдвинув слегка в сторону свое белье на полотенце сушителе, повесила и полотенце рядом.Медленно к ней возвращалось жизнелюбие, вместе с ним просыпалось и чувство голода. В этот самый момент откуда-то раздалось жалобное попискивание: мобильный сообщал хозяйке, что также «проголодался» и был бы не прочь подзарядиться. Телефон поставил Катрин перед вопросом, куда при сборах она засунула зарядное устройство, а заодно что теперь делать с двадцатью пятью неотвеченными звонками. Определенно это Ронни пытался с ней поговорить.Как была голая, Катрин уселась на кровать.Комнатка у нее действительно была маленькая, словно детская. Но в каком виде следовало выходить к завтраку даже из такого маленького номера, если живешь в пятизвездочном отеле? Определенно не в костюме для джоггинга. Так или иначе, она не могла представить себе ни Эли, ни кого-либо из вчерашней компании пришедшими на завтрак в костюмах для бега трусцой… Хотя у самой Катрин еще со времен ее первого отпуска сохранился такой костюмчик. Но он остался дома, потому что Катрин сказала себе:«Что прошло, то прошло».Так в чем же выйти? И не стоит ли вообще для начала спросить у администратора, в чем обычно выходят к завтраку? Чересчур педантично. Может, назваться вымышленным именем? Это показалось ей более приемлемым.Катрин изучила телефонный справочник, нашла номер администратора и набрала. При этом сердце билось с такой силой, что, казалось, стук могли услышать на другом конце провода. Катрин решила назваться просто Шмидт. Уж кого-кого, а мадам и господ Шмидтов в Германии и Австрии было не тысяча и не две, а миллионы.– Доброе утро, госпожа Хюбнер, что мы можем сделать для вас?От испуга Катрин не то, что не смогла говорить измененным голосом – она, казалось, забыла свой собственный. Откуда им известно, что она Хюбнер, а не фрау Шмидт?– Госпожа Хюбнер?– Да, да, – пропищала она. – Простите, пожалуйста, до которого часа я могу прийти на завтрак?– О, у вас еще масса времени, можете не беспокоиться. До десяти тридцати, во всяком случае, спокойно!Так долго Катрин вовсе не собиралась тянуть, она и сейчас была голодна, как зверь, и чувствовала, что не в состоянии сделать ни шага, прежде чем не поест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34