Сейчас было все равно, она была голодна и боялась только того, что буфет перед ее носом закроют.Катрин сбежала по лестнице, вошла в зал. Народу было еще довольно много – явный признак того, что постояльцы пытались убить время, не надеясь уже на улучшение погоды. Она наполнила тарелку закусками, заказала, как обычно, яичницу из двух яиц и поискала глазами свободное место. За одним из столиков обнаружились Оливер и Элко, но настроения стать третьей в этой компании у нее сегодня не было. Прочих знакомых не видно. Один маленький столику окна только что освободился, это в самый раз. Проходя мимо Оливера, Катрин кивнула ему и Элко. Оливер ответил ей воздушным поцелуем, а Элко по своему обыкновению посмотрел как бы сквозь нее, словно не замечая. Она ухмыльнулась и уселась за выбранный стол. Из окна открывался сказочный вид. Столько снега в своей жизни она не видела, сегодня сугробы выросли почти до окон. Но – и это немедленно бросилось ей в глаза – снег прекратился. Тяжелых туч стало меньше, им на смену набегали легкие белые облака. Ветер стал сильнее и кружил снег, поднимая его с крыш домов и дороги. Это был первый признак изменения погоды, и, скорее всего, в сторону улучшения. Если повезет, ветер разгонит за день облака окончательно и к следующему утру засияет солнце, подумала Катрин.Она смотрела на пробегавшие по небу облака и, опустив затем взгляд, заметила одного-единственного прохожего, бредущего в этот час по улице. Ветер трепал его одежду, и Катрин представила себе, каково сейчас оказаться на какой-нибудь вершине. Должно быть, дьявольски страшно. Где, интересно, в такую погоду находят убежище разные зверушки, живущие в горах, – серны, альпийские каменные козлы?Принесли омлет. Катрин взяла в руки вилку и нож, собираясь отрезать кусочек, и в этот момент узнала человека, бредущего по улице. Вилка выпала у нее из рук. Девушка вскочила с места, не обращая внимания на удивленные взгляды с соседних столиков, и выбежала из зала. Тони за своей администраторской стойкой раскладывал по ячейкам принятые только что факсы, но, увидев ее, прервал свое занятие и поднял глаза.– Зачем вы это делаете? – спросила Катрин, с большим трудом сдержавшись, чтобы не сорваться на крик.– Что? – спросил Тони подчеркнуто прямо.– Пишете дурацкие письма! Вы прекрасно понимаете, о чем я говорю!Он подошел на пару шагов ближе. Гладко выбритое лицо было напряженным.– Как я должен понимать вас?– Только шеф отеля и кое-кто из администраторов знают, как в действительности пишется мое имя. Все остальные здесь полагают, что я – Катрин. Или мне спросить об этом у Фреди? – последние слова она произнесла с угрозой.Тони отложил в сторону несколько факсов, которые еще не успел разложить по ячейкам, и наклонился к ней.– Я только хотел вас предупредить. Вы были так по-детски наивны, так открыты по отношению к любому человеку здесь. Но мужчины, с которыми вы стали общаться, развлекаются, соблазняя таких молоденьких девушек, как вы. Это своего рода спорт, состязание за обладание трофеем в виде молодого тела, – голос администратора понизился до шепота. – Я лишь хотел открыть вам глаза, дать понять, что надо быть очень осторожной!Катрин не поверила ни одному слову.– Вы и прежде так поступали?Он отшатнулся от нее и покачал головой.– Ваши предшественницы казались мне совсем иными. Они вели себя так, словно приехали сюда искать свой шанс, будь он в виде автомобиля или чего-то еще, но что касается вас… – Тони запнулся. – Мне не хотелось допустить, чтобы вы стали предметом этих игр!– Наверное, вы просто хотели сохранить меня для самого себя!Катрин высоко подняла голову.– Нет.Он спокойно покачал головой и снова понизил голос:– Это вообще не соответствует моим наклонностям.Катрин задумалась. Она стояла, расправив плечи. Тони также выпрямился, принял положение, соответствующее его статусу. Они смотрели в глаза друг другу.– А просто сказать мне об этом вы не могли? Предупредить?– И с опаской ждать, что вы не поверите и побежите рассказывать об этом остальным мужчинам? Это могло бы стоить мне головы. По правилам я не имею права вмешиваться в то, что творят здесь гости. К тому же многим лучше не знать о том, что происходит здесь! Не каждый хочет все знать и слышать! Большинство предпочитают прятать голову в песок, как страусы. Так удобнее!– Я не из таких!– Вот именно. Поэтому я и пришел к идее с этими дурацкими стишками. А поэт из меня, теперь вы это знаете, никакой.– Честно сказать, это меня совсем не напугало. Лишь подстегнуло любопытство.– Тогда можно считать, что цель, так или иначе, достиг нута.– Ну хорошо, может быть, это и сделало меня чуть осторожнее.Напряжение спало, на лице Тони показалось подобие улыбки.– Надеюсь, – подчеркнуто официальным тоном произнес он, – что вы примете во внимание мои благие намерения.Катрин посмотрела на него, раздумывая, что ответить.– Мой желудок говорит «да», – наконец произнесла она.– Это не может не радовать меня.Катрин задумалась. Он готов был услужить ей теперь во всем.– У вас найдется пять минут времени? – спросила она.По лицу было видно, что он никак не может понять, что от него потребуется, но, тем не менее, Тони согласно кивнул.– В баре? – спросила Катрин.– Лучше в моем кабинете, – он открыл дверь в администраторскую.
Ее столик был убран и накрыт свежей скатертью, когда через пятнадцать минут Катрин появилась в обеденном зале. Она снова заказала омлет из двух яиц и большую чашку черного чая.Подошел Эвальд и осведомился, все ли в порядке. Они все убрали, потому что вероятность ее возвращения казалась очень маленькой, но, тем не менее, он на всякий случай оставил стол за ней.– Вы – сокровище, – в избытке чувств произнесла Катрин.Эвальд отвесил жеманный поклон, и девушка не удержалась от смеха.Перед этим в администраторской она рассказала Тони о том, как прошел вчерашний вечер, а тот поведал ей, что та встреча в баре в весьма своеобразных костюмах уже стала достоянием гласности. И потому он утвердился во мнении, что теперь так или иначе поздно что-либо предпринимать. Катрин же сообщила, как сама благодаря Герхарду узнала об истинной подоплеке происходящего и какой финал приготовила для этой игры.Тони смеялся от всего сердца.– Это именно то, что они заслужили, – сказал он. – Может быть, для них это станет хорошим уроком!Сейчас Катрин чувствовала себя просто прекрасно. Обеденный зал постепенно пустел. Кто-то направился в бар, кто-то – в спортивный зал. Оливер и Элко тоже исчезли. Катрин с наслаждением поглощала омлет и радовалась всему на свете, больше всего самой себе. Она не позволила себя обмануть. Если считать эту неделю жизненным экзаменом, то она выдержала его блестяще.Девушка посмотрела на улицу. Сильный ветер почти разогнал тяжелые снеговые тучи. И это было тем более прекрасно, что ситуация несколько разрядилась. Она не хотела остаток недели провести в изоляции. В ней бродили желания, хотелось что-то начать делать, что-то разорвать внутри себя. Пора вставать в жизни на ноги – эта цель отчетливо обозначилась перед Катрин. Она узнает, как можно повторно сдать экзамен на аттестат зрелости, а затем начнет учиться. Почему же нет? Другим ведь удается! И в следующий раз она приедет отдыхать сюда на свои деньги. Пусть это будет всего два дня за три года. Но сама. Катрин улыбнулась.– У тебя хорошее настроение? Можно, я присяду?Она обернулась удивленно. Позади стоял Герхард.– Пожалуйста, – кивнула Катрин, хотя с большим удовольствием осталась бы сейчас одна.Мир ее мыслей в этот момент был куда приятнее.– У тебя есть пара минут для меня?Похоже, сегодня это был вопрос дня!– Почему же нет, – сказала она и сделала движение рукой, показывая, что вселенная открыта для каждого.Он сел напротив и сначала ничего не говорил.– Знаешь, мне жаль, – не выдержав, начала Катрин. – Ты хороший парень и к тому же очень симпатичный. Можно было бы влюбиться в тебя, если бы ты не был такой свиньей.Герхард резко поднял глаза и устремил взгляд прямо на нее.– Именно об этом я и хотел поговорить с тобой.Катрин промолчала.– Я и чувствую себя именно тем, кем ты меня только что назвала, – произнес он. – И… у меня такое ощущение, что разрушилось нечто очень важное. – Его указательный палец коснулся чайной ложки Катрин. – Может быть, ты и в самом деле могла бы полюбить меня, – тихо закончил он.– Я правильно расслышала? Речь идет о тебе?Катрин отложила ложку.– Кто любит, тот любит и не спрашивает о том, что чувствует при этом другой. В такой ситуации не ставят свои чувства в зависимость от чувств других. Этого делать никогда нельзя. Или любовь ненастоящая!Молодой человек опустил голову и смотрел на нее теперь снизу вверх.– Хорошо, я полюбил тебя.– Ты просто хочешь лечь со мной в постель, а это нечто совсем другое.– Это была отправная точка, да, признаю. Но потом все повернулось совсем иначе!Катрин поморщилась.– Глупо повернулось!Его пальцы коснулись ее ладони.– Не говори так жестоко. Ты ведь не такая!С губ Катрин сорвался тихий смешок.– Ты совсем не знаешь, какая я.Он внимательно посмотрел на нее.– К примеру, я не совсем свободна, – пояснила Катрин. – У меня есть молодой человек.Герхард постучал пальцами по столу.– Ты счастлива… с ним?– Да, – ответила Катрин и подумала, что вчера на точно такой же вопрос, заданный ей Жаном, ответила отрицательно.Вчера она не могла быть счастлива, вчера она была словно бушующий океан – неудовлетворенной, неугомонной. Но сегодня она проснулась, слушая голос Ронни, и это принесло ей самые добрые и благодатные чувства. Она не была уверена в том, что любит его. Говоря совсем точно, она вообще не была уверена, что способна на это великое чувство. Но рядом с Ронни ей было лучше всего.– Он очень честный парень, – произнесла она, чтобы прервать затянувшееся молчание.– Да, – кивнул он. – Это серьезный аргумент. Ты любишь его?Он искал встречи с ее взглядом.– А что такое любовь? – ответила Катрин вопросом на вопрос. – Я, например, не знаю. Я доверяю ему и знаю, что он ради меня окажется здесь, если понадобится. – Она задумалась. – И я могу его терпеть рядом с собой!Герхард печально усмехнулся:– Я – идиот!– Потому что говоришь об этом?– Потому что я шакал, а не орел! – Он указал на свою грудь. – И правильно, что со мной это случилось!Она уже почти забыла про его сломанные ребра.– Может быть, другие также хотят казаться орлами, а на самом деле шакалы?Герхард задумался, покачал головой:– Не знаю, о ком ты.– Оливер.– Ха! – Он засмеялся. – Оливер покончил с женщинами еще во время своего развода!– Он голубой? – с интересом спросила Катрин.– Оливер? Вовсе нет. Просто жажда мести!– Он совсем не показался мне таким…– Твое счастье, что ты не попалась в его лапы!– О небеса! А Жан, Матиас?– Ты серьезно? У этих вообще все написано на лицах! – Он резко взглянул на нее. – А если ты ничего не заметила, надо было нырнуть глубже!Катрин стукнула его ложкой по запястью:– Ты же не позволишь мне это сделать.– Я же должен как-то загладить свою вину.Катрин кивнула.– То же самое, вероятно, скажет и Роксана.– Ха, она отплатит ему той же монетой или замучает нравоучениями. Как получится!Катрин встрепенулась:– Ничего поразительного в этом не нахожу!– Здесь я с тобой согласен. Поразительно лишь то, что небо прояснилось!Катрин посмотрела в окно. В самом деле, все шло к тому, что вот-вот появится солнце. С одной стороны небо полностью очистилось от облаков.– Если ветер утихнет, то будет вообще грандиозно! – просияла Катрин.– Тем не менее, все трассы поначалу будут оставаться закрытыми. Думаю, до завтра они не решатся открыть перевал и уж точно при таких снежных массах не запустят фуникулеры.– Тогда я сейчас пойду в спортивный комплекс, – сказала Катрин. – Надо занять время!– Можно мне с тобой?Она бросила на Герхарда короткий взгляд.– В сауну я не собираюсь. И если ты посмеешь сейчас сказать свое знаменитое «как жаль», доломаю тебе оставшиеся ребра!– Бей!
Уже наступил вечер, когда они подошли к стойке администратора, чтобы взять свои ключи. Тони протянул Герхарду листок с сообщением и подмигнул Катрин. Девушка ответила ему тем же.– Он нравится тебе куда больше, чем я, – пробурчал Герхард, наблюдавший за этим.– Зрелые мужчины имеют свою прелесть, – парировала она.– И насколько же зрелым должен быть мужчина? – спросил Герхард, пока они ждали лифт.– То есть?– Если дело в этом, то я старше всех остальных на целую минуту, – произнес он и откинул волосы назад, так что стали видны его залысины, и вдобавок наморщил лоб. – Я мог бы добавить еще немного старческого маразма, если это тебе по вкусу, – добавил он скрипучим голосом и открыл перед ней дверь лифта. – Ох! Что-то я забыл, на какой этаж мне следует подняться!Катрин засмеялась и нажала на кнопку четвертого.– Никак не угомонишься, – сказала она.– Я – нет, зато он… – Герхард указал на записку, которую передал ему Тони. – Жан смотался сегодня после обеда вместе с Роксаной. Они дождались, когда ветер затихнет на несколько минут, этого хватило, чтобы взлететь. Он просил передать тебе сердечный привет.– Ну-у, – протянула Катрин. – С этим он поспешил! И мы ничего не знали!– Ничего удивительного, там, в подвале, остальной мир для тебя не существует, пока ты чем-то занят!Лифт остановился, Герхард открыл дверь.– До встречи, – произнес он и уточнил: – Мы увидимся за ужином?– Тони тоже… – начала Катрин, но, поняв по виду Герхарда, что он собирается выйти вслед за ней из кабины, быстро захлопнула дверь и прижала ногой.В тот же момент кто-то вызвал лифт на другой этаж.Если бы не было Ронни, предаться с Герхардом греху было бы, наверное, неплохо, подумала она, открывая дверь в свой номер.Вошла внутрь и застыла на месте. Прямо перед ней стояла ваза с цветами. Снова Бруно, с досадой подумала Катрин. И тут ей пришло в голову, что следует вернуть швейцарцу кулон сегодня вечером. Жаль, конечно, расставаться с такой милой вещицей. Она наклонилась и достала карточку, торчавшую из вазы.«Я рад, что все так хорошо закончилось», – прочитала она и увидела подпись:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34