Примерно таким вот образом.
Однако на этот раз Балашов наотрез отказался от выходных в «тутуновке». Так и сказал: «Я в твою тутуновку не поеду!» На что Алена удивленно вскинула брови и с нежностью заметила, что тутуновка не ее, а его.
— Ты что, не понимаешь?! — вдруг заорал он. — У меня важный клиент, у меня, наконец-то, появились перспективы! Я не могу уехать из города даже на минуту! Ну и что, что выходные?!
Алена так растерялась, что даже не нашла, как возразить.
В последнее время он уже несколько раз переходил на крик, она, конечно, обижалась, но все же как-то его для себя оправдывала. Однако такой чепухи, как сейчас, ей еще слышать не приходилось. Получалось, будто клиент — младенец грудной, не иначе, раз оставить его без присмотра не представляется никакой возможности.
— Леш, ты же не будешь все выходные с ним в офисе сидеть? — робко уточнила она.
Наверное, и подгузники придется менять. Ташка бы обязательно это упомянула, но Алена сочла момент неподобающим для насмешек. Состояние мужа ее беспокоило.
— Если понадобится, буду! — взорвался он. — И не смотри на меня, как на больного! Я погляжу, как ты запоешь, когда у нас появятся наконец деньги! Нормальные, достойные деньги!
— Леший, ты так кричишь, что я уже никаких денег не хочу, — пробормотала она.
— Ну, конечно, — скривился он, — тебе надо, чтобы я был тише воды, ниже травы и убивался бы от звонка до звонка за одну только заработную плату! Так?!
Она возразила, что не так. Взяла в руки его ладонь, но он вырвался. Ей хотелось поговорить спокойно, уже давно хотелось. Обсудить, например, с какой стати он взял за привычку повышать голос. Или почему задерживается до часу ночи, не предупреждает, не звонит. Почему вот уже целую неделю он сам на себя не похож, дергается от каждого шороха, смотрит исподлобья и даже жует, торопливо давясь, сгорбившись над тарелкой, будто кто-то может отнять.
— Ты так переживаешь из-за этой сделки? — стараясь оставаться спокойной, спросила она.
— Ничего я не переживаю!.. — снова рявкнул он.
— Не ори, Леш, — перебила Алена.
Красный от злости, он отшвырнул от себя стул и ушел в комнату. Пусть думает что хочет. Он уже не в силах что-либо изменить, даже если бы захотел.
На дачу ей приспичило, видите ли! Дрова колоть, печку топить, в туалете на дворе задницу морозить!
Если бы она только знала, как он ненавидит эту «тутуновку», вечную грязь по колено, нищету покосившихся избенок. В лесу, конечно, хорошо! Вольготно, и кажется, что забываешь обо всем. А потом накрывает с новой силой. И хочется, хочется до зубовного скрежета по барам, по бильярдным, в сауну с гидромассажем, в угарное веселье казино! «Еще шампанского? Спасибо, предпочитаю джин. С тоником? Разумеется! Вы были этой зимой в Швейцарии? Что вы, лыжный отдых выходит из моды, нынче все едут на Карибы нырять с аквалангом. Как насчет партии? Сейчас, только возьму свои кубинские сигары!..»
Таким вот образом.
Домик же в деревне практически не требовал капиталовложений. Кое-где Балашов подштукатурил, кое-что подправил, и еще сто лет простоит. А городские — шумные, пьянящие — развлечения не по карману. Вернее, были не по карману до недавнего времени. Теперь все изменится.
…Может быть, пойти с Аленкой помириться все-таки? Хотя вскорости сама прибежит, она не умеет и не любит дуться подолгу. Такая привычная, такая своя. Наверное, ему будет ее не хватать.
В то, что из Алены получится жена богатого человека — такая, как он себе представлял в тайных видениях, — Балашов верил все меньше и меньше.
* * *
Сначала сломался будильник. Потом Анжелике вздумалось демонстрировать знание Камасутры с непривычным для раннего утра энтузиазмом и пылкостью. Как следствие, по прошествии минут сорока навалилась блаженная сонная одурь. Сигарета то и дело норовила выскользнуть из пальцев, а с кухни, куда бодро ускакала Лика, донеслось характерное шипение. Кофе, стало быть, сбежал.
Кириллу вдруг захотелось сделать то же самое. То есть, в буквальном смысле, убраться куда-нибудь подальше. Потому как примерный сценарий развития событий был ему известен. Сейчас они позавтракают, обсуждая за столом последние политические новости, после часа два будут добираться до города по пробкам — ведь все дачники и деревенские жители предпочитают именно в понедельник вырываться со своих плантаций в городскую цивилизацию, устраивая невероятные для провинциальной трассы заторы! В итоге он потихоньку озвереет, как пить дать. Примется орать на ни в чем не повинную Анжелику, на подчиненных, которые обязательно станут звонить на мобильный и заискивающе вопрошать, когда шеф соизволит явиться в офис.
— Кофе уже второй раз сбежал, — появилась в дверях спальни Лика.
Такая хорошенькая, прям беда! Глазки горят, грудки торчат, светлые кудряшки забраны в два задорных хвостика. Девочка-припевочка.
Вот посадят меня за совращение малолетних, подумал Кирилл с веселой бесшабашностью.
— …так что? Как ты относишься к какао?
— Положительно, — усмехнулся он. Лика выпятила губки.
— Тебе бы только положить, — с намеком выдала она. Кирилл скептически приподнял бровь.
— А ты пошлячка… Разве это не ты меня сейчас положила, деточка?
— Причем на обе лопатки, — резюмировала она и, вильнув попкой, скрылась в кухне.
Завтрак прошел благополучно, и даже политические дебаты ничуть не испортили аппетита.
Лика работала секретарем в городской Думе, так что совсем избежать разговоров о политике было невозможно. Несмотря на легкомысленную внешность, у девочки имелся хорошо подвешенный язык и склонность к глубокомыслию, что Кирилла забавляло и раздражало одновременно. Однако, сейчас он настроился на благодушное настроение, дабы заранее перед долгой дорогой и предстоящей деловой встречей нервы себе не трепать.
Но едва он вышел из дома, стало ясно, что день все-таки не заладился и добродушие сохранить не удастся.
Каким-то отморозкам удалось забраться на территорию его коттеджа, и, вероятно, ополоумев от такого везения, они не придумали ничего лучше, чем проколоть подряд все шины его верного джипа. А новая «хонда» категорически отказалась открыть двери, чего он только ни выделывал с электронным брелоком, громко матерясь при этом — все напрасно!
Встречу, назначенную на утро, Кирилл отменял дрожащим от бессильной ярости голосом.
— Я тебе давно говорю, надо водителя завести, — заявила Анжелика, не дожидаясь пока он договорит. — Нереспектабельно самому баранку крутить!
Кирилл покосился на нее с едва сдерживаемым желанием немедленно придушить. Подумать только — «нереспектабельно»! Подумать только — «давно говорит»! Да они знакомы-то месяца два от силы. Или он что-то путает?
Пробормотав в трубку прощальные извинения, Кирилл сунул телефон в карман и пнул сверкающую «хонду». Какого черта он купил эту красотку?! Кажется, по совету одной из предшественниц Лики, которая тоже считала многое в его имидже «нереспектабельным». Тьфу! Пора бы уже задуматься на досуге, как быстро и безболезненно таких вот советчиц заставить помалкивать.
Но у него никогда не получалось останавливать женские выкрутасы одним лишь грозным взглядом. А гаркнуть на них воспитание не позволяло. Бабушка приучила его общаться со слабым полом с исключительным уважением. И теперь Кириллу казалось, что повышать голос на бедное создание с полутораметровыми ногами и детскими кудряшками просто безнравственно.
А спокойного тона они — все создания вместе взятые, а также по отдельности — абсолютно не понимали. Вот и живи, как хочешь!
— Вызови такси, — подсказала Анжелика, нетерпеливо наблюдая, как Кирилл мрачно разглядывает свой автомобильный парк.
— Ну да.
Пока такси доедет, можно будет садиться обедать. Кирилл покосился на свое безупречное пальто, на шикарный дипломат, и нерешительно шагнул в глубь гаража. Там, за коробками с каким-то хламом — непонятно, почему он до сих пор все это не выкинул, — поблескивал запыленными фарами мотоцикл «Ямаха» — его первое транспортное средство.
— Ты что, свихнулся? — охнула за спиной Анжелика. Кирилл, между тем, задумчиво провел ладонью по седлу.
— Нет, ты точно сбрендил!
— Дожидайся такси, — бросил через плечо Кирилл, вынул из дипломата папку с документами, закрепил на заднем сиденье, и, откинув полы пальто, уселся на мотоцикл.
— Кирилл! Кирилл, ты в своем уме? Милый, да ты же пальто испортишь! Это просто немыслимо! В конце концов, ты ведь…
Он не дослушал.
Давно ему не удавалось так веселиться. Он вдруг почувствовал себя молодым — елки-палки, да он и был молодой, всего-навсего тридцать шесть лет, почему ему раньше не приходило в голову, что все может быть так просто и легко?! Сел на мотоцикл и поехал. И ветер в ушах. И свобода навстречу.
А потом он вдруг увидел себя со стороны. Стал «Ямаху» пристраивать у офиса и увидел. Солидный господин в развевающемся черном пальто лихо спрыгивает с мотоцикла, будто малолетний шалопай. Романтика, блин!
Кирилл воровато покосился по сторонам. Так и есть! Ничего другого и ожидать было нельзя. Народ, бодро подтягивающийся к офису, внезапно замедлил шаг, сбился в кучку у лестницы, и оттуда на Кирилла немедленно дохнуло жгучим любопытством.
Конечно.
Даже охранник — ленивый пень — выперся из своей будки, вроде как в порыве служебного рвения, и старательно отводил взгляд от шефа и мотоцикла, а на лице его отчетливо нарисовалось: «У богатых, конечно, свои причуды, но ведь и меру надо знать!»
— У вас перекур? — высокомерно осведомился Кирилл у толпы, сгрудившейся возле крыльца.
— Доброе утро, Кирилл Иваныч, — откликнулся нестройный хор голосов.
Он пробормотал в ответ, что ничего особо доброго этим утром не наблюдалось, засунул под мышку шлем, взял папку с документами и двинулся в офис. Толпа, опережая его, прыснула в разные стороны. Кирилл был уверен, что первые несколько часов рабочего дня сотрудники, вместо исполнения своих непосредственных обязанностей, будут с вдохновением обмусоливать его внезапную страсть к мотоциклам. Наверняка приплетут надвигающийся маразм. А могут заподозрить неожиданное банкротство, и все разом примчатся подавать заявление об уходе.
Нет. На самом деле он не думал о подчиненных так уж плохо и однозначно. Просто сейчас был очень зол на себя и на весь мир.
В действительности все не так, как на самом деле.
— Здрасте, — мимоходом улыбнулась ему Маша, а заметив мотоциклетный шлем, прямо-таки расцвела, — вы что, самолет испытывали?
Маша была отличным работником и хорошим человеком, и с шефом держалась запросто именно по этим причинам. До сегодняшнего дня ему это импонировало. В конце концов, снобом он никогда не был.
Но сегодня насмешливая Машина мордочка вывела его из себя окончательно.
— У тебя что, дел нет, кроме как обсуждать поведение начальства?! — мимоходом оскалился он. — Вызови мне Терехина, быстро!
Маша пожала плечами и сделала вид, что не обиделась. А Кирилл Иванович Панин с мотоциклетным шлемом под мышкой прошел в кабинет и брякнулся в кресло. Несколько минут он сосредоточенно вспоминал, зачем ему понадобился начальник службы безопасности Миша Терехин. Но так и не вспомнил.
* * *
— Что происходит? Что за самодеятельность, черт бы вас побрал?!
Несмотря на сердитый тон, человек на заднем сиденье роскошного «мерседеса» не мог сдержать улыбки. Правда, она еще больше напугала того, кто сидел впереди, выгнув шею к боссу. Улыбка босса напоминала оскал голодного волка, почуявшего близкую добычу — мелкую, легкую добычу, не стоившую его внимания, однако все равно льстившую самолюбию.
— Просто такой случай подвернулся, — доложили с переднего сидения, — охранники что-то там отмечали, ворота открыть — дело плевое, вот мы и решили…
И голос, и выражение лица докладчика были как из мультика про Маугли. Просто вылитый шакал Табаки, виляющий худосочной задницей.
— А если бы он вас застукал, кретины?
— Это исключено, босс! Мы ж профессионалы.
— Ну да, — усмехнулся тот, — и ваша профессия заключается в мелких пакостях вроде проколки шин и баловства с электроникой.
— Босс, ну такой случай… Жалко упускать было.
— Кретины! — еще раз повторил человек с волчьим оскалом.
Он не любил размениваться по мелочам. И все же, все же необычайно приятно было осознавать свою власть над этим молокососом, которому ребятки испортили утро. В любой момент он — Босс с большой буквы — мог устроить проблемы на десяток уровней повыше. Просто так, для потехи.
— Ладно, иди. Больше такого не потерплю. Все действия согласовывать со мной лично, понятно тебе?
— Конечно, босс. Простите, босс. Будет сделано, босс. «Табаки» задом выдвинулся из машины.
— Домой, — велел шоферу человек на заднем сиденье и, старчески кряхтя, достал из кармана пиджака мобильный.
— Доброе утро, детка. Как дела у нашего козлика?
— Он заполнил документы, — доложила красавица, — и ждет дальнейших инструкций.
— Хорошо. Пусть узнает подробности о службе безопасности в компании. Охрана, камеры, пропускной режим. Ты нашла человека для подписи?
Произошла некоторая заминка, свидетельствующая о том, что это не совсем так и девица судорожно соображает, как выкрутиться.
— Время идет, а время — деньги, — зловеще напомнили ей.
— Я понимаю, я все понимаю. Подпись будет готова, не волнуйтесь. А как быть с печатью, босс? Нам же нужно подстраховать Балашова, вы же хотели и в будущем его использовать, а если Панин его заподозрит…
— Это ваша забота.
— Да, да, конечно. Нам нужно еще пару дней.
* * *
С утра в офисе оживленно велась дискуссия по поводу внезапно обнаружившихся странностей шефа. Как и ожидал вышеупомянутый шеф.
— А чего он? — лениво поинтересовался Балашов. — Опять наорал, а потом премию выдал?
— Ты, Леша, от жизни отстал конкретно! Начальство у нас нынче прибыло к офису на мотоцикле «Ямаха», — пояснила Людочка Феоктистова, самая страстная сплетница. — Само за рулем сидело. Или как там эта штука называется…
— Так и называется, — протянул кто-то насмешливо.
Алексей задумчиво почесал подбородок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35