Она одна приведет ему Балашова. Только благодаря ей босс получит этого кретина!
* * *
Он опомнился на первом этаже, увидев толпу сотрудников на ресепшене, бурно обсуждающих Балашова, Терехина и… начальство. Ах да, еще незнакомую дамочку, полминуты назад пролетевшую мимо.
Кирилл затормозил пятками и попятился назад.
Устраивать выход царя Ивана Грозного к опричникам он не собирался. Пусть обсуждают, жалко, что ли?
Бабушка говорила: «На чужой роток не накинешь платок». Народная мудрость. Он верил в народные мудрости.
Да и что могут знать подчиненные, кроме досужих сплетен? Ну, начальство с Мишей Терехиным решали какие-то вопросы. Ну, Миша Терехин после этого занялся изучением биографии и трудовых подвигов Балашова.
Судя по возбуждению народа, этот факт без внимания не остался.
Кирилл продвинулся назад еще на шаг.
— Кирилл Иваныч, выпейте! — умоляюще простонала за спиной запыхавшаяся верная Машка.
Он резко обернулся, едва не выбив у нее из рук стакан с водой и пачку таблеток.
— Маша! Уйди! — прошипел Кирилл, мечтая остаться незамеченным и подслушать самую интересную часть беседы. Про девушку, только что выбежавшую из кабинета шефа. Из его, то есть, кабинета.
— Но Кирилл Иваныч! — взмолилась Маша, насмерть перепуганная преображением начальства в ополоумевшего психа, который сначала орет на незнакомую дамочку, потом, чертыхаясь во весь голос, гонится за ней, опрокидывая казенную мебель, а сейчас вот стоит и прячется от толпы.
Кирилл с досадой тряхнул головой, но таблетки и стакан у Маши забрал.
— Кыш отсюда!
Что теперь делать? Продолжить все-таки погоню? Или дослушать до конца весь бред, что несут его подчиненные? Версии, которые они выдвигали, были достаточно абсурдны. Предполагалось, например, что Кирилл Иванович обсуждал с начальником службы безопасности причастность Балашова к террористам. А девушка с перекошенным лицом была заслана конкурирующей фирмой.
Ну да, ну да, тогда Лола Борисовна — законспирированный агент ЦРУ.
Кирилл понял, что ничего не понял, залпом осушил стакан и поплелся в кабинет.
— Кирюш! — вдруг раздался радостный вопль.
Он обернулся, и в толпе тоже произошло движение. Начальство заметили, наконец, и теперь переводили взгляды с него на девушку у входа в офис.
Девушка была сногсшибательна.
Широкополая красная шляпа украшала ее темноволосую голову. В распахнутом длинном лилово-розовом плаще с заплатками ярко-фиолетового цвета виднелись длинные ноги, едва прикрытые леопардовой юбочкой, и высокая грудь в кофточке-кольчуге.
Ольга любила иногда эпатировать публику.
— Кирюша, — повторила она призыв елейным голоском капризной старой девы.
— Привет, — невольно улыбнувшись, отозвался он. Толпа синхронно развернулась в его сторону.
— Почему не работаем? — ласково осведомился Кирилл, направляясь к сестре с намерением хорошенько треснуть ей по заднице, чтобы впредь не смущала народ.
Народ, толкаясь, ринулся по кабинетам.
Только Лола Борисовна осталась сидеть за своей конторкой, едва не выпрыгивая из штанов от любопытства.
— Это Оля, моя сестра, Лола Борисовна, — напомнил Кирилл, — вы ее уже видели.
Конечно, видела. Только в прошлый раз эта самая Оля была примерной девочкой в обычных джинсах и простенькой курточке. А теперь, видимо, от хорошей жизни на панель подалась. Все это явственно нарисовалось на физиономии Лолы, и Кирилл поспешил отвернуться, чтобы не начать спорить.
Может, сегодня бабы специально сговорились трепать ему нервы?..
— Сдурела, да? — прошипел он, таща сестрицу за собой по лестнице.
— Чего ты? Я пришла тебя проведать, может, думаю, на обед вместе сходим.
— А это? А это что? — Он потыкал поочередно в шляпу и в плащ.
— Между прочим, последний писк моды.
— Сама пищала? — уточнил Кирилл.
— Плащик сама, а шляпка из коллекции Иванченко. Ничего, правда?
Ольга кокетливо поправила алый шедевр модного дизайнера.
— Безвкусица! — из вредности ответил Кирилл.
Они зашли в приемную, и бедная Маша, которой сегодня пришлось пережить столько потрясений, только обессиленно пискнула при виде Ольги.
— И вам здрасте, — улыбнулась та. — Вы меня помните? Я…
— Оль, пойдем, — Кирилл силой затащил ее в кабинет. Она недовольно пробурчала, что можно было бы обойтись и без грубостей, и посетовала на то, что похмелье очень плохо влияет на манеры отдельно взятых индивидуумов.
— Это не похмелье, — пробурчал Кирилл, плюхаясь в кресло.
И вдруг подскочил, будто укушенный.
— Что? — встрепенулась Ольга, которую уже давно тревожил внешний вид братца. Даже с похмелья нельзя быть таким бледным, сердитым и растерянным.
Что-то у него тут происходит. Что-то странное.
— Какая мерзость, — скривившись, сообщил Кирилл, держа двумя пальцами нечто длинное и зеленое.
Слава Богу, неживое, подумалось Ольге, и она смело перехватила у брата эту штучку.
Штучка была вязаной, почти невесомой, с выпуклым узором по краю, и в редких капельках перламутра.
— Какая прелесть! — восхитилась Ольга и с удивлением посмотрела на брата. — Откуда у тебя?
— Слушай, Оль, ты извини, но мне сейчас некогда. Давай ты тут тихонько посидишь, журнальчики полистаешь…
— Журнальчики я и дома могу полистать, — оборвала сестрица.
— Мне некогда! — повторил он с силой.
— Откуда шарфик, а, Кирюш? — задумчиво повторила она.
Кирилл с отвращением выдернул шарф и бросил на подоконник.
— Надо же. У тебя появилась девица со вкусом, — прокомментировала Ольга, — и ты, конечно, уже успел с ней поругаться!
— Это не девица! — пылко возразил брат.
— Что? Ты хочешь сказать, такую прелесть носит мужик?
— Иди в баню!
— Ну уж нет, — невозмутимо отказалась она. — Лучше расскажи, как вы познакомились.
Кирилл громко подышал, стараясь упокоиться. И почему всегда сваливается все сразу? Он даже посчитал до десяти, но раздражение не утихало.
Может, стоит продолжить счет до тысячи?
Хоть до триллиона! Болван! Просто отправь сестру домой, а сам займись делами!
— Ну? Расскажешь?
— Да о чем? — зло выкрикнул он.
— Очень все запущено, — решила Ольга. — Может, ты влюбился?
— Она меня подставила! Несчастную тут изображала, сопли на кулак наматывала, а я ее кофе поил и в себя приводил. Вон, свитер облил, видишь? А она меня подставила! Печать сперла! Подпись подделала!
Ольга зачарованно слушала с открытым ртом, будто он рассказывал сказку.
— Это ты про нее? — уточнила она, взяв в руки шарф, и потрясла им перед носом Кирилла.
Он яростно потряс головой и отодвинулся.
— Убери.
— Хватит дурить-то! Женщина, которая носит такую прелесть, не могла украсть или что-то там подделать. Ты совсем не разбираешься в людях!
Ольга расправила шарф и еще некоторое время любовалась на него. Потом принюхалась.
— И духи у нее хорошие. Нежные такие…
— Помолчи, а? — взмолился Кирилл.
— Что ты так нервничаешь?
Теперь она свернула шарф, и он легко уместился в ладони.
— Девушка, наверное, переживает. Надо ей вернуть…
— Задницу ей надо надрать, вот что! — взбеленился Кирилл, выскакивая из кресла. — Ты меня слушаешь вообще или нет? Эта девка меня подставила!
— Девки в поле! — резонно возразила Ольга. — Впрочем, им тоже не понравилось бы, если бы ты их так назвал.
— Хватит демагогии! Иди домой! Мне работать надо! У меня из-за этой… из-за девицы теперь проблем куча!
Ольга ласково погладила брата по волосам.
— Бедный ты, бедный, все время у тебя какие-нибудь кучи! Успокойся, Кир, а? Ну, подумай логически…
— Мне некогда думать! У меня …
— Я уже поняла. У тебя — кучи. И шарфик. Его надо вернуть.
Кирилл посмотрел на сестру исподлобья, и тут она поняла, что зашла слишком далеко. Сейчас он станет ее убивать. Просто возьмет и грохнет по черепушке степлером.
И, возможно, будет прав.
У него же — кучи проблем, а тут она еще привязалась. Но ей просто не верилось, что все то, о чем он орал, могла натворить девица с таким шарфом. Шарф был потрясающий. Мягкий, легкий, изысканный. Словно из сказки про спящую царевну, которая вполне могла таким вот шарфиком повязывать свою царственную шейку.
— Тихо, тихо, — произнесла Ольга, на всякий случай отодвигаясь от братца. — Ты расскажи мне все по порядку, глядишь, сам лучше поймешь. Когда вслух проговариваешь, легче становится.
Кирилл еще немного подергал желваками, решаясь. Действительно, может, рассказать? Уж сестрица-то точно к этому отношения не имеет, сплетничать не станет, кудахтать от волнения не примется. И вообще, она человек здравомыслящий. Когда речь не заходит о моде и эпатаже. И еще о шарфиках.
Тьфу ты!
Он рассказал.
По окончании повествования Ольга молча поднялась с дивана и выглянула из кабинета.
— Машенька, сделай нам кофейку, пожалуйста. Пока Машенька делала, Ольга все молчала. И только отхлебнув горячего ароматного кофе, спросила у хмурого брата:
— А почему, собственно, ты решил, что она замешана в этом?
Кирилл, которому ни на йоту не стало легче от размышлений вслух, психанул окончательно.
— Как это почему? Ты что, идиотка совсем? Я тут распинался, рассказывал, а ты ушами хлопала! Почему? По кочану!
Он метался по кабинету, а сестрица спокойно пила кофе и разглядывала между делом узор на шарфе.
Очень красиво. Будто венок из одуванчиков. И змейкой трава стелется. Интересно, девица шарф сама вязала или купила у бабушки-мастерицы?
— Ну! — выдохся Кирилл. Теперь он ждал покаяния от сестры, которая ни черта из его рассказа не поняла.
Но она поняла и каяться не желала.
— Все твои обвинения гроша ломаного не стоят! — заявила Ольга. — Ты думаешь: раз муж — подлец, то и жена — стерва! Слишком слабый аргумент, Кирюш.
— Если б ты ее видела! — возразил Кирилл очень убедительно.
— Внешность еще ни о чем не говорит. Если она и выглядела как стерва, это еще не значит…
— Она выглядела, наоборот, как ангелочек, — с ехидцей вставил Кирилл. — Вернее, сначала как психопатка ненормальная, потом как бабка больная, а после…
— Она что — переодевалась?! — ахнула Ольга, для которой все изменения в облике ассоциировались только со сменой наряда.
Самой же ей удается выглядеть по-разному, стоит вот только костюмчик переодеть.
— Дура! — не сдержался Кирилл. — Она просто актриса гениальная, как все бабы!
— Попрошу не обобщать! — взъярилась сестра.
— А ты не лезь не в свое дело, ясно? Заладила одно и то же! Если хочешь знать, она свою вину сама признала! И деру дала!
Ольга перевела дыхание.
— Да ты ее, небось, испугал до полусмерти своими воплями. Человек неподготовленный вообще с тобой дольше минуты разговаривать не сможет! Особенно если ты с похмелья и злишься.
— Я не злился! Это она меня разозлила!
— С таким-то шарфиком? Она должна быть красоткой! С каких это пор тебя злят красотки?!
— Достала ты со своим шарфиком! — простонал Кирилл и, выпив кофе из ее чашки, рухнул рядом с сестрой на диван.
Помолчали, глядя друг на друга упрямо. Было ясно, что ничего не ясно. Ольга никогда не видела, чтобы брат так бесился из-за женщины. Пусть бы даже эта женщина в чем-то виновата перед ним. Хотя в это верилось с трудом. Из того, что Кирилл рассказал, она поняла, что муж дамочки с шарфом что-то украл и что-то подделал. Но это же еще не основание кидаться на его жену!
То, что муж и жена — одна сатана, Ольга во внимание не принимала. Народной мудрости она, в отличие от Кирилла, доверяла с большими оговорками.
Итак, что мы имеем? Взбесившегося братца. Неизвестную мадам. Ее супруга, который подлец и вор.
— А чего ты с ним не разберешься? — спросила Ольга. — Чисто по-мужски.
— С кем? — дернулся Кирилл. — А… Он под юбкой прячется. Я же тебе говорю, он ее послал, чтобы разведать, как дела обстоят. А сам прячется.
— У тебя служба безопасности есть, — напомнила Ольга.
— Ребята работают, — устало вздохнул Кирилл.
И тут раздался звонок, подтвердивший его слова на сто процентов.
* * *
— Может, ты пока тоже останешься у меня?
— А школа? Я уже пропустила один день, завтра меня вообще могут уволить, — вяло возразила Алена.
Юлька пожала плечами.
— Так езди от меня, в чем проблема?
— Проследят, — убежденно заявила подруга.
Обе уставились в окно, где гонялись друг за другом беззаботные Ташка и Влад.
— Я иногда думаю, что он отстает в развитии, — хихикнула Юлька.
— Просто в детстве не наигрался, — отмахнулась Алена. — К тому же все мужики без исключения — большие младенцы! Большие и глупые! Даже орут так же! Без причины, зато громко!
Сделав это заявление, она уткнулась в чашку и надолго замолчала.
Юлька бросила на нее подозрительный взгляд. Что же это такое творится? Неужели непонятная слежка и угрозы по телефону так подействовали на Алену, что она стала рассуждать о мужчинах? Раньше копаться в психологии сильного пола она терпеть не могла, и каждый раз, когда Юлька с умным видом заводила разговор на эту тему, Алена только хихикала. И никогда — никогда! — не называла мужчин младенцами! И ни разу — ни разу! — не упоминала ни об одном из них с таким выражением лица, словно вот-вот разревется и захохочет одновременно!
— Аль, ты чего? Ты мне все рассказала? — уточнила проницательная Юлька.
— Все! — отрезала Алена.
Так оно и было. Про бандитов и звонки Юлька знает, про посещение «Русского дома» — тоже. Алена ничего не скрыла. Но не могла же она рассказать то, о чем сама не знала. Вернее, знала, но не понимала.
Так, пожалуй, она снова запутается.
Панин, конечно, сумасшедший. Поэтому вовсе не обязательно рассказывать подруге, как он поил Алену водой, как орал на нее и как она отдавила ему ногу, а потом мчалась по офису со скоростью курьерского поезда.
Рассказывать — не обязательно, а думать — тем более! Прекрати сейчас же, прикрикнула она на себя.
— Алька, ты зачем пирожок в чай макаешь, а? И вообще зачем тебе два пирожка сразу? Мне, конечно, не жалко…
— Да?! — удивилась Алена и покосилась на собственные руки.
В одной был зажат пирожок, наполовину потонувший в кружке. Другая со страшной силой сдавила еще один, из которого на стол аппетитно капала начинка — вишневое варенье.
— Я уберу, — встрепенулась Алена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35