Или снова на сцене? Господи! Неужели она действительно обдумывает это? Почему она вообще думает об этом?
Ей до тошноты надоело всегда быть «девушкой-соседкой», возлюбленной целой Америки. На протяжении всей своей жизни она не делала ничего выходящего за определенные рамки. Она задыхалась от того, чего ее друзья, ее семья, весь штат Техас ждал и от нее: она должна быть Дилани Дэниелз, королевой красоты. Совершенством без изъянов, даже если иногда кажется, что весь мир разглядывает ее в микроскоп, выискивая их. Мейси совершала безумства и винила в этом свои огненно-рыжие волосы. Когда Фиби делала что-нибудь безумное, все только пожимали плечами, говоря: «Вы же знаете, как эксцентричны могут быть эти интеллектуалки». Когда же Дилани делала что-нибудь неожиданное…
Кого она пытается обмануть? Она никогда не делала ничего неожиданного. Она осознала, что хочет танцевать, потому что чувствовала, что тонет в чужих ожиданиях. И ей до смерти надоело это.
Да, она хотела заняться любовью. Хотела секса с реальным мужчиной. Вопреки всем возражениям, которые она совсем недавно приводила Мейси, ее вибратор становился очень слабой заменой реальности. И вот здесь классный парень, красавец, который мог бы выбрать любую женщину в этом клубе, и он хочет ее. Дилани вспомнила, где именно она находится – в стрип-клубе. Конечно, очень приличном, но все-таки стрип-клубе. А что, если этот красавец какой-нибудь безработный любитель порно, который живет в отвратительной крысиной норе, потому что тратит до последнего цента все, что выпрашивает у правительства, на дорогие костюмы и стриптизерш?
Предмет ее размышлений кивнул в сторону столика, за которым сидела его компания.
– Мы арендовали один из отдельных кабинетов в этом клубе. Он наш на всю ночь.
Дилани некоторое время молчала, осознав, что всерьез обдумывает это предложение. Мотнув головой, она попыталась отступить.
– Простите, но на самом деле я не стриптизерша и не танцовщица или как там их теперь называют. Я просто сделала это ради денег.
– Разве не так поступают стриптизерши? Они тоже танцуют за деньги.
– Я неверно выразилась. Я хотела сказать, что в настоящий момент немного стеснена в деньгах, а мне нужно оплатить кое-какие действительно важные долги… И когда официантка рассказала нам о конкурсе, я просто решила… Если бы мне отчаянно не были нужны деньги, я бы вообще этого не сделала. – Неужели она пытается закопать себя еще глубже?
– Сколько?
– Чего?
– Денег. Сколько денег понадобится, чтобы убедить вас устроить для меня приватное шоу?
Она усмехнулась и покачала головой.
– Вы, наверное, шутите? У вас не хватит денег. – Дилани не хотела оскорбить его, однако, когда он рассердился, она поняла, что именно это и произошло. – Я только хотела сказать… – Она замолчала и сделала еще один глоток своего (последнего!) «Бикини-мартини», чувствуя, что ей действительно пора перестать пить. Сейчас же.
Некоторые люди веселятся, когда напиваются. Кто-то начинает плакать. Дилани после выпивки, несомненно, тянуло на секс. Алкоголь заставлял ее думать о вещах – а иногда, как сегодня, и делать вещи, – о которых хорошие девочки из Биг-Стинкинг-Крик, штат Техас, не думали и которых не делали. Глядя сейчас на этого мужчину, она определенно думала о том, чтобы сделать такие вещи.
– Вы только что танцевали для целого клуба за несколько сотен баксов…
– Тысячу, – прервала она его. – За одну тысячу долларов. – Пусть она и под градусом, но она не дешевка. – Там, где я родилась, это гораздо больше, чем несколько сотен.
– Так тогда столько это будет стоить? Тысячу долларов?
– Я этого не говорила, – быстро сказала Дилани.
– Больше?
– Может быть. – Может быть? Может быть? Не может быть, нет. Просто скажи «нет».
– Полторы тысячи, – предложил он.
– Я не буду танцевать для вас за полторы тысячи долларов, – сказала Дилани. Но хотя она собиралась сделать акцент на «я не буду танцевать для вас», ударение получилось на «за полторы тысячи долларов».
– Две с половиной тысячи, – произнес он.
– В смысле две тысячи пятьсот?
– Наличными.
Дилани облизнула губы. Ей были нужны эти деньги. Этого хватило бы на то, чтобы заплатить адвокату, и еще осталось бы, чтобы положить в банк. Забудь о банке. Она подумала о новой паре крокодиловых (тисненых, ненастоящих) кожаных босоножек, которые просто взывали к ней в салоне обуви «Нордстром». Как давно это было, когда она могла просто пойти и купить пару действительно красивых туфель, не считая денег и не думая о последствиях? Туфли были ее слабостью. А при такой депрессии, в какой она была весь прошлый год, ей просто необходима хорошая доза шопинговой терапии. Но она не должна выглядеть слишком жаждущей.
– Кто носит с собой две с половиной тысячи долларов наличными? – Дилани сузила глаза и скрестила руки на груди.
– Те из нас, у кого они есть, чтобы потратить. – Его тон был небрежно-уверенным. Почти скучающим. – Я получил их легально.
Она прищурилась.
– Так, значит, все, что мне нужно будет делать, – это танцевать?
– Закончить шоу, – ответил он, и его тон дал ей понять, что ее сдержанного стриптиза образца пятьдесят третьего года будет мало. Он хочет, чтобы она разделась.
Дилани взглянула через плечо на Мейси и Фиби, которые в настоящий момент отвлеклись от своей первоначальной миссии «Мэтт: найти и уничтожить» на нескольких холостяков, которые пересели за их столик. Зная Мейси, Дилани прикинула, что у нее есть добрых полчаса, пока они хотя бы заметят ее отсутствие.
– О'кей, но только танец. Ничего больше. Ничего.
– Не произойдет ничего, что было бы против вашего желания. – Он схватил ее за руку, не давая ей шанса передумать, и повел через толпу в глубину клуба.
Отдельный кабинет соответствовал всем сплетням, которые Дилани когда-либо слышала о таких клубах. Благоухающая иланг-илангом и туберозой комната восемь на восемь футов с обитыми бархатом стенами, приглушенный свет, излучаемый двумя парами бра. В центре стояла тахта с огромными мягкими подушками. Вся обстановка была более декадентской, чем Дилани могла себе представить. Она услышала тихий щелчок замка и резко обернулась.
– Никаких замков, – потребовала она.
– Послушайте, я уже говорил вам, что все мои приятели скинулись, чтобы арендовать эту комнату. Если мы оставим дверь незапертой, очень вероятно, что у нас появится гость или даже два.
Разумно.
– Хорошо. Но клянусь, если вы дотронетесь до меня… Скажем так, я умею позаботиться о себе.
Он улыбнулся:
– Я был свидетелем вашей самообороны оттого придурка у бара. – Он снял пиджак и стал расстегивать запонки. Дилани стало интересно, кто этот человек по профессии. Он работает где-то, где имидж очень важен, судя по высокому качеству его одежды. Она была уверена, что под тонким шелком его дорогой рубашки он был крепкой стеной из стали. И неожиданно поняла, что рада тому, что дверь заперта.
Неужели ему обязательно быть таким чертовски сексуальным?
– И никаких прикосновений.
Он сократил пространство между ними так, что их тела почти соприкасались.
– Без рук, – сказал он многозначительным тоном. Мысленно Дилани отметила для себя, что это не означает «без прикосновений».
Глава 5
Если ты играешь на музыкальном инструменте, не забывай опробовать его перед выступлением. Деревянные духовые могут вести себя непредсказуемо в другом климате.
– Танцуйте же для меня, королева красоты!
– Что?! – Необъяснимый ужас исказил ее лицо. – Как вы назвали меня?
– Э-эй! – воскликнул он, вскидывая руки вверх. – Вы же знаете… Мисс Паинька. – Лукас подумал, не добавить ли, что он надеется, что сегодня она не будет хорошо вести себя, но она и так уже напряжена как пружина. Еще одно замечание вроде этого, и она сорвется с места и убежит.
– Простите. – Дилани откинула прядь волос с лица. – Я действительно нервничаю. Я никогда раньше не делала ничего подобного.
Лукас почувствовал, что она вот-вот передумает. Он подавил стон. Ему никогда и в голову не приходило, что он будет уговаривать стриптизершу танцевать для него. Но она не была стриптизершей.
– Это всего лишь танец. Вы не обязаны делать того, чего делать не хотите, – заверил он ее, теряясь в догадках, почему она так возбуждает его.
– Деньги вперед, – заявила Дилани, отступив назад и скрестив руки на груди.
Эти чертовы груди.
Если даже они и ненастоящие, они стоят каждого потраченного на них пенни. Лукас мог представить, как ощущает их вес в своих ладонях. Как ласкает их. Водит языком по твердым жемчужинам сосков. Он едва не застонал вслух от желания.
– Вперед? – Теперь его голос звучал настороженно.
– Послушайте, я здесь с сестрой и подругой. Я не собираюсь вдруг сломя голову броситься к выходу или сделать еще что-то в этом роде. Но как я уже сказала, я не стриптизерша, поэтому я не хочу, чтобы у вас возникли мысли не заплатить, если вы будете разочарованы.
Лукас покачал головой:
– Я ни в коем случае не буду разочарован. – Он взял свой пиджак и достал бумажник. Похоже, настоящая крокодиловая кожа. Открыв его, Лукас вытащил пачку сотенных банкнот и протянул Дилани.
– Я должна пересчитать.
Он пожал плечами:
– Считайте. – Лукас смотрел, как она пересчитывала деньги, перекладывая из одной руки в другую. То, как методично и быстро она считала, переворачивая все банкноты одной стороной, подсказало ему, что, возможно, она работала в банке, или продавцом, или еще кем-то в этом роде. Правда, ее дорогая одежда рассказывала другую историю – может быть, какой-нибудь богатый старик финансирует ее склонность к покупкам.
Это возможно. Но она не казалась, такой. Она не была особенно молода, но напоминала юную провинциалку, только что вышедшую из междугородного автобуса. Может быть, через десять минут после выхода из автобуса она наткнулась на какого-нибудь жлоба с сигарой и в дорогих туфлях. Может быть, он пообещал сделать ее королевой и даже некоторое время держал свое слово, пока не переключился на другую деревенскую девушку. Это определенно объяснило бы ее отчаянную нужду в деньгах.
Она была загадкой, смешением противоположностей: только что она была скромницей, потягивающей ярко-розовый коктейль, и вот уже танцует стриптиз. Она была красавицей, которая знает, чего может достичь своей внешностью, но ей не нравилось, что люди обращают на нее внимание. Она была кокетливой и соблазнительной, а потом, когда щелкнул замок, стала нервной и простодушной.
– Здесь все. – Она снова облизнула губы, и Лукас не мог не смотреть, как ее язык ласкал пухлые губы. Он так хотел, чтобы она делала это с его ртом.
– Вы сомневались во мне?
– Я недостаточно хорошо знаю вас, чтобы сомневаться или не сомневаться. Я даже не знаю вашего имени. – Чувственность повисла между ними в воздухе. – Может быть, мне следует хотя бы спросить, как вас зовут.
– Лукас. – Лучше не переходить на фамилии.
– Меня зовут…
– Лэни, – перебил он ее. – Я знаю.
– О?
– Ваши подруги выкрикивали ваше имя во время танца и потом, когда вы выиграли, – напомнил он.
– Да. Я Лэни. Просто обыкновенная старушка Лэни. – Она прикусила нижнюю губу.
Он усмехнулся.
– Вы? Обыкновенная? Я так не думаю.
Лукас наблюдал, как Дилани оглядывает комнату. Она пыталась смотреть куда угодно, только не на него.
– Все еще нервничаете? – спросил он. В его голосе слышалось почти искреннее участие. Когда она сразу не ответила, он продолжил: – Послушайте, вы все еще можете отказаться. Если это вас так пугает. – Он молился, чтобы она не отступила.
– Вы меня не пугаете, – поспешно ответила она. – Я не могу поверить, что вы собираетесь заплатить мне столько просто за танец.
Лукас не мог сказать ей, что надеется, что все не ограничится только танцем, ведь это не только опасно граничило бы с проституцией, но также было бы высшей степенью оскорбления. Не говоря уже о том, что Лукас не платил за секс. Если он и собирался переспать с ней, это, черт побери, будет не за деньги. Поэтому действительно, все, чего он мог сейчас ожидать, был танец. Для начала. Если это приведет к чему-то большему, ну что ж, тогда…
– Я заплатил бы вам десять тысяч, чтобы вы танцевали для меня, – сказал он.
– Вот именно. Но вы могли бы заставить кого угодно танцевать для вас.
– Меня не интересует кто угодно, королева красоты.
– Не называйте меня так.
– Почему? – В его голосе звучало любопытство.
– Просто не называйте. Мне это не нравится.
– Ну хорошо. – Лукас был уверен, что здесь было что-то другое, но она, похоже, не хотела объяснять. – Лэни. Меня интересуете только вы, Лэни.
– Вы женаты? – спросила она. – Потому что мне не следует, нам не следует… Ну понимаете, если вы женаты, мы не должны вступать в отношения.
– А мы вступаем в отношения?
– Вы уклоняетесь от ответа. Вы женаты?
Он поднял левую руку:
– Кольца нет, нет и предательской незагорелой полоски на его месте. – Ее он спрашивать не стал. Он уже рассмотрел ее левую руку.
Она опустила тяжелый веер медово-золотистых ресниц и бросила на него соблазнительный взгляд. Одного этого было достаточно, чтобы сказать ему, что ей нужно совсем немного лести, и она вся его.
– Пожалуй, нам стоит начать. – Его голос был хриплым, выдающим его возбуждение. Ее взгляд метнулся ниже его ремня. Она тихонько охнула, увидев впечатляющую длину, уже натягивающую его брюки.
Вместо того чтобы прижать ее к стене и овладеть ею прямо сейчас – то, что приказывало ему сделать его тело, – он просто включил CD-плейер, упал на диван и сказал:
– Танцуйте.
– Хорошо. – Дилани освободила волосы и встряхнула ими. Они были достаточно длинными, чтобы при необходимости закрыть ее грудь. Сначала она повернулась к Лукасу на три четверти спиной, дразня его. Потом, поймав его горячий взгляд, осознала, что ее подхлестывает желание и неизвестно, кто из них больше заводит другого. Дилани снимала один за другим каждый предмет одежды – за босоножками последовал бюстгальтер, затем она медленно расстегнула свою юбку с застежкой спереди, пока не оказалась в одних только стрингах, которым досталась печальная участь впитать сок ее желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34