– Я сам принимаю решения о том, во что мне верить.
– Я этого не делала. В смысле я ничего не придумывала. Я была беременна, и у меня была полная мусорная корзина розовых полосочек, доказывающих это. Все записано в моей медицинской карте.
– Ты молода и здорова, так что же произошло?
Дилани с облегчением услышала в его голосе искреннее участие.
– Кто знает? Знаешь, доктора говорят, что двадцать пять процентов первых беременностей заканчиваются выкидышем на ранних сроках. Некоторые женщины даже не знают, что были беременны, когда это случается. Иногда это связано со стрессом, а в первые недели после того, как мы поженились, у меня был сильнейший стресс.
– Почему? Это должны были быть самые счастливые дни твоей жизни.
– За десять дней Джей-Ди превратился из Принца Очарование в Князя Тьмы. Он изменял мне даже в наш медовый месяц, об этом он тебе рассказывал? Меня ужасно тошнило по утрам, и однажды я не смогла вылезти из кровати до четырех часов дня. Когда я пошла искать Джей-Ди, я нашла его с девушкой, которая работала в отеле, в ванне в компрометирующей позе.
На лице Лукаса было написано отвращение.
– Право же, Дилани, почему ты немедленно не улетела домой и не аннулировала брак?
– Мне было двадцать два. Я была молодая и глупая. Джей-Ди сказал мне, что слишком много выпил и что эта девушка ничего для него не значит. Я была беременна. Как и твоя мать, я думала, что поступаю правильно ради ребенка. А потом, через пару месяцев, когда у меня случился выкидыш, я была в такой депрессии, что даже не могла выбраться из постели, чтобы почистить зубы, тем более идти куда-то по поводу развода. Я очень хотела этого ребенка, поэтому я была просто опустошена. Вначале Джей-Ди был со мной внимательным, но я все никак не могла выйти из этого состояния, и тогда он стал говорить, что я все придумала. С этим я еще могла бы справиться. Я хочу сказать, что ведь он женился на бедной девчонке из Биг-Стинкинг-Крик. У него было право сомневаться в моей честности. Что ранило меня больше всего, так это то, что он, казалось, почувствовал… облегчение. Джей-Ди не хотел ребенка, и, что я поняла слишком поздно, на самом деле он не хотел и меня. Его ослепила моя корона. Ему достался максимальный трофей – он получил в жены королеву красоты.
– Это одна из причин, почему тебе не нравится, когда тебя так называют?
Дилани кивнула.
– Иногда так хочется, чтобы люди с тобой общались ради тебя самой.
– Но ты осталась с ним?
– Через некоторое время Джей-Ди немного изменился, и мы стали друзьями, которые иногда наслаждаются сексом друг с другом. А потом мы вроде как провалились в скучную рутину семейной жизни. Мне не следует жаловаться… Я в общем-то хорошо проводила время. Я устраивала множество благотворительных мероприятий для его корпорации, улучшала его имидж и все такое. Люди стали воспринимать меня всерьез. Они начали интересоваться моим мнением, а не просить автограф. И Джей-Ди не все время был таким уж плохим. У него случались периоды человечности. Он купил моим родителям очень красивый дом в Абилине. Помог им открыть новый ресторан – нечто среднее между старомодным кафетерием и вычурным современным кафе. Он помог Фибс, моей сестре, оплатить колледж. Джей-Ди тратил сотни тысяч долларов на мою программу помощи нуждающимся. И я не стану лгать тебе, в какой-то степени я привыкла с такому стилю жизни. Роскошный дом, вечеринки, одежда, туфли. Богатой быть приятно. Гораздо лучше, чем все выходные напролет готовить какой-нибудь молочный коктейль. Но это не делает меня охотницей за деньгами. – Она вызывающе посмотрела Лукасу в глаза.
– Я уже извинился за это. Клянусь, я так не думал.
– Тогда зачем ты сказал это? – Дилани считала, что все, что говорит человек, имеет под собой какую-то реальную основу.
– А если я скажу, что ревновал? – спросил он.
– Ревновал?
– Это не секрет. Меня действительно влечет к тебе. Это какое-то безумие. Я знаю, что у тебя была жизнь с Джей-Ди еще до того, как мы познакомились, но… я начал представлять тебя с Джей-Ди… тебя с Лоренсом…
– С Лоренсом! – Она потрясенно открыла рот.
– Я сказал, это безумие. Просто я такой. Если есть что-то, чего я действительно хочу, меня сводит с ума мысль, что кто-то другой обладает этим.
Когда их глаза встретились, страсть между ними вспыхнула с новой силой. Лукас первым отвел глаза. Он откашлялся.
– Так что же было пресловутой последней каплей между тобой и Джей-Ди?
– Однажды в выходной в клубе проходил турнир по гольфу. Я не должна была в тот день быть в городе, но Мейс и Фибс отменили наш девичник, поэтому я подумала, что могу устроить Джей-Ди сюрприз. Но вышло так, что это оказалось сюрпризом для меня. Я пришла в клуб, и там все только и говорили что о новой пассии Джей-Ди, и, конечно, она была там, эта деревенская красотка. Я подошла прямо к ней и представилась. Я сказала: «Здравствуйте, я Дилани Дэниелз, миссис Джеймс Дэвид Дэниелз». И ты знаешь, что у нее хватило наглости сказать?
Лукас покачал головой, но улыбнулся, побуждая ее продолжать.
– У нее хватило бесстыдства попросить меня уйти, чтобы не портить ее выходные с моим мужем. Потом она обозвала меня обманщицей и объявила всем присутствующим, что я не более чем жадная до денег дешевка, изображающая из себя Барби.
– И что ты сделала?
– Я сказала, что Мисти – это глупое имя.
Лукас поднял бровь.
– Я была слишком зла, и это было все, на что меня хватило. Потом я ушла. Я поехала домой и перенесла все свои вещи в гостевые комнаты. Как только компания Джей-Ди начала строить дома, я переехала в первый же законченный домик. А конец истории ты уже знаешь.
Дилани подняла глаза и увидела, что Лукас широко улыбается.
– Что здесь смешного?
– Ты. Твой акцент. Раньше я не замечал его. Ты научилась прятать его, не так ли? Почему?
– Да ладно. Я же ходячий стереотип. Светлые волосы, большие сиськи, тиара. И конечно, я должна быть глупа как пробка, верно? Когда люди слышат мой акцент, это только подливает масла в огонь. После того как я выиграла мой первый конкурс красоты, я смотрела «Все мои дети» каждый день и научилась говорить, как Эрика Кейн. Я так хорошо натренировалась, что крайне редко ошибаюсь. Только если я дома и мне уютно. Тогда что-то возвращается.
– Мне это нравится.
– Акцент?
Лукас кивнул.
– И то, что тебе уютно со мной.
Дилани прикусила губу. Она не хотела давать ему понять, что ей с ним хорошо. Так оно и было, но это совершенно его не касается.
– И ты вовсе не глупа как пробка. Когда я в первый раз просматривал бумаги о вашем браке, я был поражен, как много ты сделала, работая в благотворительных организациях. Это впечатляет.
– Спасибо. От тебя я принимаю это как истинный комплимент.
Глава 14
Если это нельзя исправить при помощи лака для волос, клея для ногтей или мази от геморроя, значит, это вообще нельзя исправить.
Они проговорили больше двух часов. Говорили обо всем, от любимых цветов до того, кто выиграет «Инди-500». За это время Дилани принесла Лукасу еще два пива, ложку, чтобы он тоже мог есть мороженое, и початый пакет чипсов, которые были не очень свежими, однако никто из них этого не заметил. Дилани узнала, что отец Лукаса умер десять, а мать пять лет назад. У Лукаса был брат, которого он редко видел, обычно только по праздникам; Эйса служил в ФБР и чаще всего работал под прикрытием.
– Интересно, что вы оба выбрали работу в системе правосудия, – заметила Дилани.
– Эйса находит плохих парией, а я отправляю их за решетку.
– Но ты не очень часто разговариваешь с ним?
– Он значительно моложе меня… На пять лет… Конечно, я люблю его, но у нас не слишком много общего. Честно говоря, мне ближе Джуда, чем Эйса.
Дилани кивнула, хотя ей было странно слышать о таких отношениях с единственным родственником. Неужели он разговаривает с братом всего несколько раз в год? Она не могла такого представить. Например, сейчас огонек ее автоответчика яростно мигал, сообщал, что пленка переполнена звонками, скорее всего от Фиби или кого-то еще из ее четырех сестер.
– Вас пять сестер? – изумленно переспросил Лукас.
– Нуда. Папа все хотел мальчика. В конце концов мама твердо решила положить этому конец.
– Расскажи мне о них.
– Ты серьезно? – Дилани удивила эта просьба. За пять лет их брака Джей-Ди никогда не проявлял никакого интереса к ее семье. Даже наоборот. Он просил Дилани не распространяться в клубе о своей жизни в Биг-Стинкинг-Крик, чтобы не выставлять себя деревенщиной. Поэтому для большинства знакомых Джей-Ди она была из Абилина или Лаббока, что первое приходило в голову, до тех пор пока Джей-Ди на самом деле не купил ее родителям дом в Абилине, и тогда Дилани стала только из Абилина. Она говорила всем, что у нее одна сестра Фиби, а мама и папа – удалившиеся от дел владельцы ранчо, а вовсе не безземельные арендаторы, как это было в действительности.
Дилани была рада хотя бы раз поговорить обо всей своей семье. Фиби была самой умной. Она получила степень бакалавра, потом магистра и уже была на полпути к степени доктора, хотя ей было только двадцать шесть лет. Она была биохимиком, и Дилани считала, что когда-нибудь Фиби найдет лекарство от рака или сделает что-то еще столь же важное. В Нью-Йорке жила Брук, художница. У нее была квартира в Сохо и крупный контракт с какой-то галереей. Она занималась тем, что создавала работы из старых техасских флагов, автомобильных номерных знаков и клаксонов. Конечно, это не были красивые пейзажи и натюрморты, но сейчас она была невероятно популярна. Следующей была Тайлер, названная по имени города, в котором ее зачали. Тайлер уехала в Голливуд, чтобы стать актрисой. Сейчас она играла служанку в популярной «мыльной опере», и всего за два месяца ей удалось продвинуться от улыбок и кивков в ответ на шутки до того, чтобы давать советы по вопросам любви своему ветреному хозяину. Письма фанатов сыпались на нее дождем.
– Просто дайте ей десять лет, и она получит «Оскара», – с гордостью заявляла Дилани.
Еще две сестры оставались дома. Шестнадцатилетняя Эвелин, сокращенно Эви, была спортсменкой, получавшей высшие награды во всех видах спорта, в которых она участвовала, но плавание было тем, что должно было привести ее на Олимпийские игры.
– Только ни говори, что она тренировалась в каком-нибудь большом вонючем ручье, – пошутил Лукас.
Дилани рассмеялась. Это не было на нее похоже. Обычно она ощетинивалась, когда кто-то отпускал подобные шуточки. Но с Лукасом было иначе. Хотя они с ним выросли в совершенно разных условиях, это не мешало Дилани ощущать какое-то родство с ним.
Наконец была еще пятилетняя Эшли.
– Пятилетняя?!
– Мамина последняя уступка, папин последний шанс. Он еще раз хотел попробовать родить мальчика, – рассказала Дилани семейную шутку.
– Полагаю, Эшли еще не продемонстрировала свой талант.
Дилани кивнула.
– Но, по-моему, в ней есть понемножку от каждой из нас. Личико как у ангела, острый ум. Когда папа хочет наказать ее, она королева трагедии. Для нее расплакаться легче, чем вот это. – Дилани щелкнула пальцами. – Она все делает с удовольствием. Вот она с папой смотрит передачу по телевизору или во дворе играет в мяч. Но пройдет два часа, и вот она уже помогает маме печь печенье. Она чудесный ребенок. – Дилани подняла глаза и увидела, что Лукас пристально смотрит на нее. Опять. Каждый раз, когда она поднимала глаза, он так на нее смотрел.
– Что?
– Не могу привыкнуть к тому, что ты так красива. – Лукас взглянул на часы. Он не мог поверить, что прошло столько времени. Они проговорили всю ночь. Лукас Черч приехал домой к красивой женщине и… просто разговаривал.
– Уже поздно, – сказал он без всякой связи с предыдущим. Он не хотел, чтобы Дилани вспоминала о времени. Он не хотел уходить.
– Полагаю, тебе пора.
– Да, надо идти. Сейчас, – сказал он, но даже не попытался встать с дивана.
Дилани взяла из его руки пустую пивную бутылку.
– Ты выпил. Думаешь, тебе стоит вести машину?
Что-то в ее глазах сказало ему, какой она хочет услышать ответ.
– Ты права. Мне не следует садиться за руль. – Лукас замолчал. Он не доверял словам, которые могли вырваться у него. Когда дело касалось Дилани, его мозг становился абсолютно непредсказуемым.
– Можно вызвать такси, но было бы глупо платить дважды, а ведь утром тебе придется возвращаться сюда, чтобы забрать машину, – резонно заметила Дилани.
– Ты права. – Он понял, что, если не скажет хоть что-то, она будет говорить без конца.
– Или…
Ее «или» было двусмысленно, и Лукас не знал, что она скажет дальше.
– Ты мог бы… – она сосредоточилась на вытаскивании чего-то, видимо, ворсинки из пледа, укрывающего ее ноги, но если это и была ворсинка, то невидимая, – остаться здесь. – Дилани наконец закончила фразу.
Лукас сосредоточился на ее словах, на ее поведении, на ее лице. Она же избегала смотреть на него.
– Ты уверена? Мне бы не хотелось причинять тебе неудобства.
– Нет, все будет в порядке. Правда, у меня еще нет мебели в гостевых спальнях. Джей-Ди не был слишком щедр в своей финансовой помощи.
Лукас кивнул.
– Есть этот диван, но на нем тебе будет не очень удобно, – сказала Дилани. – Ты такой высокий, что ноги будут свисать.
Он кивнул.
– Похоже, у тебя не найдется места, где я смог бы притулиться.
– Есть моя кровать. Она огромная. Просто королевская. Я не сознавала, насколько она большая, пока мне не пришлось самой менять на ней простыни. Знаешь, как трудно одной менять простыни на такой большой кровати?
Она опять не могла остановить поток слов, что говорило о ее волнении.
– Так что у нас будет полно места. Мы можем лечь с разных сторон и даже не будем знать, что другой лежит рядом. Я сплю очень спокойно.
Лукас потер руками лицо. Она, можно сказать, умоляла его провести с ней ночь. И он больше всего на свете хотел бы остаться. Но он не мог причинить Дилани боли. А Лукас знал, что никакого развития отношений не будет. Он не встречался с женщинами, имея серьезные намерения. Да он и вообще не встречался. Он знакомился с женщинами, занимался с ними сексом и уходил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34