Я не уверен, сигналы мозга были настолько слабыми, что это могла быть ошибка.Лейн смотрел на экран монитора.– Соберитесь, Натали, – продолжал Парат. – Пальцы вашей правой руки должны чувствовать мое пожатие.Парат представлял себе, что молится. Он не чурался подобного приема в работе, полагая, что таким образом его энергия передается желаемому объекту.– Ну, пожалуйста, Натали, попытайтесь. Вы сможете снова стать нормальным человеком. Одно слабое движение заставит заработать все нервные окончания. Сперва одно, потом второе, а там – пятое, десятое и так далее. Главное – сделать первый шаг.Голос смотревшего на экран доктора Лейна звучал бесстрастно.– Ничего не происходит.– Приборы не всемогущи, доктор. Ее душа рвется на свободу. Уверен, она меня слышит. Слух у нее не пострадал. – Парат попробовал громче: – Натали, вы меня слышите? Ну постарайтесь, поднимите пальчик.Доктору Лейну показалось, что стрелка прибора дернулась. Сердце его замерло.– Что-то происходит. Кажется, мозг реагирует. Она явно способна думать.– Да, – подтвердил Парат, широко улыбаясь и продолжая приободривать пациентку, она сейчас думает о том, как пошевелить пальцами правой руки. Продолжайте, Натали Парнелл. Пошевелите вашей ручкой! Вы можете, у вас обязательно получится!– Сознание снова уходит, но показатели хорошие, – сказал Лейн, стоя возле монитора.Парат согласно кивнул и мягко прошептал имя Натали.– Отлично, завтра попробуем еще раз.Подойдя к экрану, который с интересом разглядывал Лейн, он убедился, что и энцефалограмма свидетельствует о том, что в последние несколько минут мозг пациентки функционировал.– Посмотрите, – Парат указал на едва заметный подъем на ленте энцефалограммы. Я как раз тут говорил о весне, о хорошей погоде. Весна всегда прекрасно действует на людей.Лейн был настроен недоверчиво.– Возбуждение могло быть вызвано голосом, вы ей шептали прямо в ухо.Парата немного раздражал скептицизм Лейна.– Важно было и то, что я говорю. Я наблюдаю это не в первый раз. – Он обернулся и посмотрел на свою пациентку. – Ну пошевелите пальцами для меня, пожалуйста. Ну хотя бы одним пальчиком.Лейн бросил на коллегу взгляд, призывающий того успокоиться, но Парат не внял. Лейн снова рассеянно посмотрел на экран.Последовавший затем эпизод стал впоследствии вступлением к следующему бестселлеру доктора Льюиса Парата.Стрелка прибора вдруг бешено заскакала под безразличным взглядом Лейна.Он чуть не подпрыгнул от удивления:– Боже милостивый!В глазах доктора Парата светилась убежденность.Кривая биотоков давала резкие зигзаги.– Натали очень старается, – произнес он и едва успел подлететь к ее кровати, заметив, что четвертая стойка летит на пол. Осколки стекла и брызги раствора глюкозы разлетелись по комнате.Доктора Парата сначала чуть самого не хватил паралич. Он смотрел на Натали Парнелл, и теперь уже его мозг оказался неспособен реагировать на то, что он только что увидел.Доктор Лейн застыл с открытым ртом возле прибора, и лицо его побелело от ужаса.– Черт побери, – только и прошептал он, роняя ленту энцефалограммы.Парат кружил по палате, издавая нечленораздельные звуки, которые гулко разносились по коридорам больницы.– Рука, – заорал он. – Видите ее руку?Рука свесилась с постели, и игла четвертой капельницы свободно болталась, выскочив из разбитой бутылки с раствором.Доктор Парат все еще продолжал плясать, когда на шум прибежала взволнованная сестра.Не отдавая себе отчета в том, что произошло, она заметила лишь беспорядок и доктора Парата, который почему-то не обращал внимания на осколки на полу.– Пациентка выдернула четвертую иглу, – фыркнула недовольно сестра, наклоняясь, чтобы отсоединить трубку.– Ну да, – весело подтвердил доктор Парат. Он присел на край кровати, сияя от счастья. – Разве это не замечательно? 11 – Пап, а где Кома?– Что? – остановившись на красный свет, Джордан рылся в портфеле, пытаясь отыскать там какие-то бумаги. Было уже около девяти утра, Адам опаздывал в школу, а сам он спешил к себе в офис.– Где находится – что?– Кома, папа. Я ее не нашел на карте.Джордан продолжал перебирать документы.– Может, ты хочешь сказать – Такома?Светофор переключился, и он, отпустив сцепление, нажал на газ.– А это далеко?– Да, сынок, очень далеко.– Ясно, – кивнул головой Адам.Джордан оглянулся на сына, который сидел на заднем сиденье, держа на коленях пластмассовую коробку с завтраком и тетрадь. На голове у него была маленькая бейсболка. Если дело касалось Адама, Джордан улавливал малейшие колебания в его настроении. Когда ребенок был грудным, часто именно Джордан первым бежал на его малейший писк. Джордан научился читать мысли сынишки, как открытую книгу. Сейчас чутье подсказывало ему, что мальчика что-то беспокоит или огорчает.– Что-нибудь не так, сынок?Паренек напряженно выпрямился и тщательно подбирал слова:– У нас что, неприятности?– Неприятности? Какие еще неприятности?– Я слышал, как мама говорила деду, что если какая-то тетя приедет к нам из Комы, то она может нас обидеть.У Джордана перехватило дыхание, он судорожно глотнул слюну, но постарался ответить как можно беспечней:– Думаю, ты ее неправильно понял.– Нет, правильно. Она так и сказала, и дед согласился.– Неужели? – Джордан был счастлив, что школа Адама уже показалась из-за угла. – Эй, погляди, вон там на велосипеде – не твой дружок?Не успел он остановить машину возле детской площадки начальной школы, как Адам устремился к приятелю.Джордан подавил тяжелый вздох и окликнул сына:– Эй, малыш, ты ничего не забыл? – Он помахал сыну, и тот послал ему воздушный поцелуй. Видимо, мальчик успел забыть, о чем они только что говорили, к счастью, пока его больше интересовали друзья. Он убежал, не оглянувшись.Красный БМВ двинулся вдоль улицы по направлению к офису, до которого от школы было не больше пяти минут, а Джордан Бреннер, проделавший этот путь столько раз, что мог бы проехать здесь и с закрытыми глазами, обнаружил, что грезит. Грезы его были связаны с Натали Парнелл. Она сидела возле него в машине, ехидничая насчет его костюма и особенно насчет шелкового галстука. Джордан распустил галстук – не в воображении, а на самом деле, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и с наслаждением почувствовал, как шею обдувает прохладный ветерок.У поворота на Честер-стрит, где на углу и располагался офис их фирмы, торчала пожарная каланча, возле которой он сбавлял скорость каждый день вот уже семь лет.– Дьявол! – Джордан спохватился, проскочив поворот. Он резко тормознул в надежде подать назад, но было поздно. Мотор заглох, и сзади стали сигналить. Его машина застряла посреди улицы, мешая проехать остальным, но он не делал попытки завести ее. Посмотрев направо, он представил себе на сиденье смеющуюся над его неловкостью Натали.«Думаешь, ты водишь лучше, – мысленно обратился он к ней, – ха-ха, помню, как ты водила свою развалюху, твой старик «шевроле» каждый день получал новую ссадину». Джордан улыбался, когда наконец резкий сигнал прервал его мечтания.Он включил зажигание и повернул на 180 градусов, но отнюдь не в сторону офиса. Сегодня он туда не пойдет. Сегодня он покончит с тем, что не дает ему покоя больше месяца. Он поклялся не приходить в больницу. Он дал обещание Джуду и Шейле дождаться приглашения. Но этот месяц стал для него настоящим кошмаром.– Да что там месяц, – сказал Джордан громко, – семь лет!Семь лет мысли о той, что была когда-то его невестой, преследовали его. Семь лет он не находил в себе мужества поехать в санаторий Святого Иуды. Семь лет его жизнь была земным адом. Все смешалось, превратив его существование в пытку, – сочувствие к Натали, сожаление, что он сам не утонул тогда, и презрение к себе.Все уговаривали его не ходить в больницу. Все уверяли, что бессмысленно мучить себя понапрасну, и убеждали, что он поступает правильно. Джордан недовольно скривился. Они не понимали, о чем говорят.Наконец он поступит правильно. И все же, когда он подъехал к больничной автостоянке, решимости у него поубавилось.Чего он боялся? Вернее, что он боялся увидеть? Он заранее знал ответ, прекрасно понимал, что именно все эти годы удерживало его от поездки в санаторий Святого Иуды.Он жил воспоминаниями. Для него Натали Парнелл оставалась по-прежнему девушкой двадцати четырех лет, с чудесными волосами и живыми зелеными глазами. Как она выглядит сейчас? Узнав это, он потеряет единственную ниточку, связывавшую его с прошлым.И все же пробил час истины. Действительность хватала его за горло, бежать было некуда.
Доктор Парат держался исключительно сердечно и был рад его видеть.– Мне передали, что вы возражали против моего появления здесь.Ответ Парата прозвучал решительно и в то же время любезно:– Чепуха, ну что вы такое говорите? Разве вы не получили моего письма?– Письма? Э-э, нет, возможно, я его не заметил, или каким-то образом… – Джордан запнулся. Он почувствовал, что его начинает бить дрожь.Парат поднялся, и протянул ему стакан воды.Джордан, не притрагиваясь, поставил стакан на стол и спросил:– А у вас не найдется чего-нибудь покрепче?Доктор Парат рассмеялся, залез в стол и достал оттуда бутылку бурбона.– Держу только для медицинских целей, как вы понимаете, – пошутил он, и глаза его стали озорными. Он налил немного Джордану, и тот выпил одним глотком. – Ну что, вам получше?Джордан кивнул.– Да, помогло. – Он даже смог теперь улыбнуться. – Кажется, я впервые в жизни с утра взял в рот спиртное. Могу наконец представить себя на Шейлином месте.– Простите, не понял?Джордан неопределенно помотал головой, набрал побольше воздуха и приготовился задать свой вопрос. Но доктор Парат умел читать в мыслях.– Натали в сознании, но вы наверняка представляете себе все по-другому. Ее реакции не всегда совпадают с желаниями. Я знаю, что вас не надо убеждать в том, что видеть ее пока невозможно.Голос Джордана срывался. – Каковы ее шансы?– Пока трудно судить. Описано немало подобных случаев. Ее физическое состояние вполне удовлетворительно, она получает хороший уход. Двигательная активность восстанавливается. Что же до умственной – делать выводы преждевременно. Она может выздороветь полностью, но может вернуться в прежнее состояние. Частичный паралич, к сожалению, остается вполне реальной возможностью.Парат почувствовал, что его объяснения выходят за рамки дозволенного. Он наговорил слишком много. Он не на телевидении, напомнил он себе и снова перешел на вполне дружелюбный, но бесстрастный докторский тон. И сделал он это ради Джордана.– Я не хочу пугать вас, мистер Бреннер, но вы должны знать правду. – Доктор поднялся и подошел к двери. – Пожалуйста, оставьте номер вашего телефона.– Да, конечно, и прошу вас позвонить сразу, если будут новости... любые новости, – попросил Джордан.Яркое солнце больно ударило ему в глаза, когда он вышел на улицу. Он разволновался просто оттого, что побывал там, где была сейчас Натали. Словно пьяный, Джордан брел к машине. Ему с трудом удалось забраться на сиденье. Неподдающиеся контролю чувства нахлынули на него, сковав жестокой судорогой. Беспомощно упав на руль, Джордан Бреннер впервые за семь долгих лет не выдержал и разрыдался.Он не заметил, что всего в нескольких дюймах от него, стоя под большим дубом, за ним безотрывно наблюдала Шейла. Она выжидала, опасаясь, что он заметит ее, пока он не завел машину и не уехал.Убедившись, что он уже далеко, она вошла в здание больницы, чтобы продолжить дежурство у постели своей бывшей соседки и подруги Натали Парнелл, не прекращавшееся уже месяц. 12 «Интересно, сейчас ночь?» – Натали сомневалась. У нее звенело в ушах, а во рту была ужасная сухость – хотелось пить, смутно осознала она.– Мам! – попробовала она прокричать в темноту, но губы не желали слушаться. Потом ей захотелось моргнуть, но и этого не получилось.Все было очень странно, но, во всяком случае, глаза ее были открыты, что создавало приятное ощущение комфорта.Она попробовала оглядеться вокруг, но глаза смотрели в одну точку и не желали двигаться. Ей не хотелось мириться с таким положением, и она сделала еще одну попытку, правда, опять оказавшуюся тщетной. Глаза не желали ей подчиниться, словно больше не были частью ее организма. Натали никак не могла понять, в чем дело, и решила, что ей снится сон. А, ну разумеется, раз она видит сон, то придется положиться на воображение. Кое-что она все же видит. Значит, надо сосредоточиться, и тогда... Она попробовала сконцентрировать взгляд на том, что ее окружало. Но все было окутано странной темной дымкой, сквозь которую поступали неясные очертания предметов. Ей казалось, что она лежит в диковинном клубке из длинных запутанных нитей, похожих на паутину. «Алиса в стране чудес», – подумала она.Что-то замелькало возле ее лица – наконец-то отчетливо. Натали всмотрелась и различила слева от себя большую зеленую муху. Муха металась вверх и вниз, будто попала в стеклянный колпак лампы и хотела выбраться наружу. Насекомое ритмично попискивало. Натали снова попробовала моргнуть, и у нее опять не получилось. Кому-то было, видимо, нужно, чтобы она не могла закрыть глаз. Да, вероятно, в этом все дело. «Они. не хотят, чтобы я закрывала глаза, но если я не смогу их закрыт, то мне не удастся никогда больше поспать.» Ее стало охватывать беспокойство, лишь недостаток сил мешал ей разволноваться еще больше. Маленькое упрямое зеленое насекомое, летавшее туда-сюда, подобно метроному, тоже по-своему успокаивало ее, позволяя взглянуть на ситуацию трезво, ибо, как ей, было известно, все явления должны иметь разумное объяснение. Она постарается, постарается изо всех сил снова закрыть глаза. Опять неудача. Мозг дал глазам команду закрыться, а веки не послушались. Инстинктивно она захотела дотронуться до глаз, но руки не желали отрываться от кровати.У Натали начинался приступ паники, и она увидела, что мушка в лампе заметалась яростней, будто ей передавались ее собственные ощущения.«Я вижу сон, – напомнила она себе твердо. – Я вижу сон, и, значит, я должна заснуть, а если я засну, то проснусь утром, И все будет нормально.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30