Да, так для них, для всех троих, будет лучше!
Эти размышления окончательно успокоили ее, и она даже попыталась поставить себя на место Коннора. Он несомненно испытал сильное потрясение, когда услышал эту новость, — ведь и ей самой пришлось пройти через такое. Ей уже знакомы и эта паника, и последующее оцепенение.
Конечно, она поступила необдуманно, надо было сказать помягче, тактичнее, заверить, что действует исключительно из желания быть честной, а не из корыстных побуждений.
А вместо того она обрушила на Коннора всю правду, словно озолотила его. Не удивительно, что он пришел в ужас. Он даже мог решить, что она потребует отказаться от развода.
В тишине поворот ключа в замке входных дверей показался ей пистолетным выстрелом. Сандра заметалась и стала всматриваться в темноту, когда двойные двери распахнулись. В дверях возник Коннор. Перекинув плащ через руку, он вытащил ключ из замочной скважины и повернулся к ней.
Она совсем забыла попросить его вернуть ключ. Даже замок не поменяла с тех пор, как он уехал. Разводясь, они не собирались отбирать друг у друга собственность в стремлении отыграться за общую неудачу.
— Что ты здесь делаешь в такое время? — требовательно спросила она. Его правая бровь слегка поднялась, и она услышала ровный голос:
— Я не смог приехать раньше. Надо было кое-что уладить.
— Но я не это имела в виду.
Уверенным движением он закрыл дверь.
— Очень мило с твоей стороны, что ты ждала меня, Сандра, и теперь мы сможем продолжить разговор, который ты так грубо оборвала.
Глава ЧЕТВЕРТАЯ
— Это я была груба? А ты как себя вел?
Сообразив, что подобный тон приведет лишь к перебранке, Сандра перевела дыхание и сделала вторую попытку:
— Думаю, нам нечего обсуждать. Мне жаль, что пришлось сообщить тебе это, Коннор. Моя беременность не должна тебя волновать.
Коннор встряхнул плащ и повесил его в гардероб.
— Но тем не менее она волнует.
— Да, это осложняет твою жизнь. Да, это проблема. Но она не имеет к тебе никакого отношения, пойми наконец!
— Потому что ты хочешь избавиться от ребенка. — Это прозвучало скорее утверждением, чем вопросом.
— И ты переживаешь? Боишься, что я не справлюсь? — В ее голосе больше не звучала бравада. Он дрожал и прерывался. — Буду ли я делать аборт или нет — дело не твое. Вдруг я вообще все наврала? Просто хотела поиграть у тебя на нервах?
— Что ж, тебе это удалось, — сказал он сухо. — Теперь ты мне заявишь, что вовсе не беременна?
Сандра не могла больше слушать.
— Это не твой ребенок. И он не имеет никакого отношения к тому, что произошло в Финиксе. Не знаю, зачем я тебе сказала. Наверно, от отчаяния. Но…
Он улыбнулся, но глаза его оставались серьезными.
— Не лги! И не пытайся теперь все отрицать.
Он шагнул к ней, и, чтобы удержать преимущество, Сандра резко отстранилась и ударилась об дверь, ведущую в гостиную. Она потерла руку и уставилась на него непонимающим взглядом.
— Если бы у .меня был повод считать, что ты жаждешь моего возвращения, я решил бы, что ты потому и выдумала всю эту историю. Но у тебя нет причины лгать мне про ребенка. Ведь ты не хочешь, чтобы я вернулся.
Он снял пиджак и повесил на спинку ближайшего стула. С таким же успехом он мог вывесить флаг победителя, с горечью подумала Сандра.
— Боюсь, что есть лишь одно логичное объяснение. — Коннор посмотрел ей в глаза. — Ты сказала правду, и это мой ребенок. А теперь давай покончим с дурацкой чепухой и перейдем к делу.
Сандра прикусила губу.
— Если хочешь, я могу повторить. Я единственная пренебрегла тогда мерами предосторожности, и мне отвечать за последствия. За все.
Тишина словно заполнила пространство между ними. Казалось, она дышит и сжимается, как живое существо. Колени Сандры дрожали, и ей пришлось прислониться к двери, чтобы не упасть.
Коннор наморщил лоб.
— Тебе не надо стоять. Ложись в постель.
Он, протянув руку, шагнул к ней.
— Я бы уже спала, если бы ты не объявился.
Сандра отодвинулась от двери и направилась было к спальне.
— Послушай, Коннор, почему бы тебе не оставить все как есть и не отправиться восвояси?
— И бросить тебя здесь одну со всей этой неразберихой?
Волна раздражения накрыла ее. Для него ребенок просто неразбериха! Небольшая неприятность, которую можно решить так же просто, как развязать туго завязанный узел. Чем меньше он будет видеть в ребенке личность, тем меньше проблем будет у нее в конечном итоге! Но почему Коннор не верит, что ей от него ничего не нужно?
— Оставь ключ на столике в холле, — приказала она, — и закрой за собой дверь.
Она медленно направилась в спальню, чувствуя на спине его взгляд, и решительно захлопнула за собой дверь.
Утром, после беспокойной ночи, Сандра поднялась с головной болью. День был хмурым, и отвратительные мысли лезли в голову. Ну разве можно так начинать новый год? Лучше зарыться с головой в подушки и остаться в постели.
Но сон не шел. Лихорадочные мысли теснились в голове, в желудке все переворачивалось. Легкий завтрак явно не повредит, решила Сандра. Есть не хотелось, но против чашечки кофе она не возражала бы.
Сандра встала и, завернувшись в халат, потащилась на кухню.
Запах кофе показался галлюцинацией. Миссис Огден взяла сегодня выходной. Воображаемый аромат вызвал в памяти первые дни их совместной жизни, когда Коннор, случалось, приносил ей кофе в постель. Пришлось напомнить себе, что ее ждут дела поинтересней, чем какие-то сентиментальные воспоминания.
Зевая, она бродила по кухне, не замечая Коннора. И вдруг увидела его. Пришлось даже дважды моргнуть, чтобы сообразить, что это не сон.
Коннор, в белоснежной рубашке, стоял у плиты, придерживая рукой раскаленную сковородку с растопленным маслом. Его движения были точными. Коннор был явно сосредоточен на том, что делает. Он лишь мельком взглянул на нее и вылил на сковороду взбитые яйца.
Она так и застыла в изумлении.
— Я ведь попросила тебя оставить ключи на столике.
— Я так и сделаю. Когда покончу с омлетом.
— Ты уже покончил. Коннор покачал головой.
— Мы так ничего и не обсудили. Кроме того, вчера ты была явно не в лучшей форме, и я подумал, что мне лучше остаться.
Забота о ней больше не входит в его обязанности! Сандра засунула руки в глубокие карманы халата.
— По крайней мере тебе известно, где что можно найти.
— Да уж, это точно. — Стрела сарказма тут же отскочила от него, даже не поранив. Он был невозмутим. — В последние месяцы я так часто ночевал в гостевой комнате, что чувствую себя там как дома.
На это ей нечего было возразить. С такой отчаянной головной болью Сандра не могла быть достойным противником. По крайней мере кофе уже не был галлюцинацией. Она потянулась за чашкой.
— В доме нет сливок, — заявила она смущенно, — я их не держу с тех пор, как ты уехал.
— Я заметил. И попросил консьержа купить нам немного.
— Отлично. Теперь всем соседям станет известно…
— Что я провел здесь ночь? А почему это должно быть кому-то интересно? И потом, мы все еще женаты. Не хочешь тостов?
Он проворно намазал два ломтика маслом и протянул ей один.
Сандра взяла. И вообще, это был ее батон. Подумаешь, дело — положить пару ломтиков в тостер!
Коннор впился зубами в хрустящий тост.
— А может, ты тут по ночам гостей развлекаешь и теперь все соседи следят, кто следующий?
— Что за чушь!
Коннор улыбнулся, и Сандра пожалела, что сказала правду, но было уже поздно. А может, убедить Коннора, что не он отец ребенка? Но это была уже только мечта.
Он уверенным движением перевернул омлет.
— Кроме того, я спросил консьержа, не встречалась ли ты здесь с кем-нибудь, и он сказал, что нет.
— Ты… — Сандра от гнева потеряла дар речи. Наконец она перевела дух и собралась с силами. — Ладно, черт подери, давай еще раз все обсудим.
Ну сколько мне повторять, что ребенок — не твоя забота?
В движениях Коннора появилась какая-то напряженность.
— Что же касается аборта… — Сандра вздохнула. Все равно он узнает правду. Лучше выяснить все сейчас же. — Я не собираюсь его делать, Коннор.
— Тогда почему ты сказала, что хочешь избавиться от ребенка?
— Я такого не говорила! Это ты предположил, что именно так я поступлю! — Сандра уселась за стол, зажав в руках чашку с кофе. — Как бы ты этого ни хотел, я такого не совершу.
— Ну, это уже кое-что.
Он разделил готовый омлет на две порции, положил половину на ее тарелку вместе с намазанным маслом тостом. Затем положил себе, налил в чашку кофе и сел за стол.
— Иначе зачем мне тебя сторожить?
— Ты же не станешь утверждать, что из-за предполагаемого аборта? Вот этого не надо. Будто я могу побежать в ближайшую аптеку в новогодние праздники… Ну хорошо, что хоть с этим мы разобрались. Теперь ты не будешь опасаться, что я причиню вред ребенку, а я снова смогу жить спокойно.
— Подожди, подожди, а что ты будешь делать?
— А разве у меня богатый выбор? Раздражение ее все росло, стремясь вырваться наружу потоком ехидных замечаний.
— И воспитывать его так, как в свое время растили тебя?
Его тон не сулил ничего хорошего.
— Что ты имеешь в виду?
— Существует несколько способов испортить ребенку жизнь. — Коннор невозмутимо расправлялся со своей порцией омлета.
— Ты намекаешь, что я не смогу стать хорошей матерью?
— Ты не виновата, что тебя так воспитывали, — заявил он, — но если будешь действовать так же, как твои родители, этот ребенок станет невротиком с самого раннего детства.
— Ты хочешь сказать, что и я такая же? — поинтересовалась Сандра ледяным тоном.
— Кто-то же должен вас уравновешивать.
— И этим «кем-то» хочешь стать ты? Конечно, это весьма благородно с твоей стороны, Коннор, но…
— Благодарю, ты безмерно льстишь моему эго. Сандра не обратила внимания на эту реплику.
— Но я тебе уже много раз твердила: у тебя перед нами нет никаких обязательств. Если ты станешь настаивать на участии в жизни ребенка, это лишь все усложнит. Такое поведение недальновидно и нечестно по отношению к нам.
— Ты, я вижу, ищешь ссоры.
— Я не хочу ссоры, Коннор, я просто хочу, чтобы ты уяснил себе правила игры с самого начала!
— Я весь внимание.
— Не волнуйся, я не стану звонить и просить тебя не опаздывать на встречу в день, установленный для свиданий с малышом. Я не жду, что мы будем вести себя как настоящая семья. И не настаиваю, чтобы ты пользовался своими родительскими правами.
— Можешь не беспокоиться. Не вижу ничего привлекательного в том, чтобы забирать ребенка на выходные или на месяц летом.
Его ровный голос насторожил Сандру: Коннор не только не реагировал на ее сарказм, но, казалось, просто не замечал его. Похоже, что у него свои планы.
— И я не намерен сидеть с ребенком, пока ты будешь с кем-то развлекаться. Так что даже не проси.
— И не собиралась тебя просить. — Сандра с трудом перевела дыхание. — Но что ты предлагаешь? Что будешь наезжать раза два в году, когда тебе удобно? Последний раз прошу тебя: оставь нас в покое и расстанемся по-хорошему, будто ничего не случилось.
Он невозмутимо смотрел на нее.
— Я не говорил, что не стану регулярно видеться с ребенком. Я только сказал, что не удовлетворюсь полагающимися мне родительскими свиданиями.
Сандра попыталась убедить себя, что гадкое ощущение, растущее в ней, не что иное, как гнев, но обмануть себя невозможно — она до смерти перетрусила.
— Чего ты хочешь?
Он впился зубами в хрустящий ломтик булки и, прожевав, сказал просто:
— Я хочу этого ребенка, Сандра. И на меньшее не согласен.
В какой-то момент ей показалось, что сердце ее съежилось и застыло, как омлет, что лежал перед ней на тарелке. Она невидящими глазами уставилась на Коннора.
Сандра даже не удивилась. Нет. Просто у нее болело все в груди. Как она не поняла раньше, куда он клонит? Она должна была предусмотреть, что Коннор не отвернется от собственного ребенка, каким бы незапланированным он ни был.
В его заявлении прозвучало и еще кое-что: будто этот ребенок был его, и только его! Сейчас Коннор как никогда походил на ее отца, Сайласа Шервуда.
Когда она наконец смогла что-то выговорить, голос ее дрожал.
— Если ты собираешься отобрать у меня ребенка…
— Я никогда не поступил бы так. Даже плохая мать лучше, чем отсутствие матери.
Искра облегчения вспыхнула в ее душе — и тут же погасла в вихре гнева. С таким же успехом он мог заявить, что для него она не что иное, как просто инкубатор!
— Ну, тогда я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Разве? — Его голос был почти нежен. — Ты просто не хочешь понять — ты ведь не глупа.
Сандра почувствовала, что сердце ее бьется теперь где-то в животе. Глухие, неровные удары, причиняющие боль.
Коннор проворно сложил в посудомоечную машину тарелки и сковороду, налил жидкость для мытья посуды и нажал пусковую кнопку. И все так, словно имел право распоряжаться в доме! В ее доме! Перекрывая шум машины, он громко произнес:
— Что бы ни случилось прошлой ночью, Сандра, я бы все равно не ушел. Потому что приехал сюда, домой, чтобы остаться. — В его глазах мелькнуло сочувствие. — А если быть более точным, — продолжал он мягко, — я вернулся навсегда.
Коннор покинул кухню, а Сандра все сидела за столом. Залив и спуск йоды в машине были синхронны пульсации ее крови, то учащающейся от гнева, то затихающей от испуга и тоски.
Домой! Мозг без устали перемалывал это слово. Коннор не просто вернулся, чтобы жить здесь, он объявил эту квартиру своим домом, как будто она когда-либо действительно была таковой.
Сандра не могла этого допустить. Первое, что она сделает, — это позвонит своему адвокату Мореа Лэндон. А та, уж конечно, не поскупится на подобающие сдова, чтобы описать его поведение.
Оставив омлет остывать на столе, Сандра направилась в спальню к телефону. Из открытой двери в ванную комнату доносилось посвистывание. На белоснежном полотенце у раковины лежали какие-то медные и резиновые детали.
Не желая того, она остановилась у двери.
— Что ты делаешь с краном? — осуждающе спросила Сандра.
— Чиню. Ведь он же протекает. Имеешь что-нибудь против?
Сандра уже дважды жаловалась управляющему домом на протечку и потому промолчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16