– Мне он нравится, но вот люблю ли я его? Да и Бен, по-моему, не испытывает ко мне ничего подобного. Мы похожи на сандвич с ветчиной и сыром – всегда вместе. Пока, – осторожно добавила она и снова вернулась к общим делам:
– Нам нужно поговорить… Сегодня нам сделали комплимент… Я имею в виду предложение адвокатов. Весной к нам вернутся наши вложенные в развитие клиник деньги. Думаю, следует пораскинуть мозгами относительно услуг юристов. Честно говоря, мне не очень-то нравятся эти ребята. Мне кажется, они считают, что имеют дело с сообществом жадных хапуг, которые должны прыгать от радости после их предложения. Если мы хотим пойти таким путем, нужно хорошенько подготовиться. Каждое маленькое предприятие будет покупать у нас оборудование, видеокассеты и пищу. Даже восемь клиник, работая подобным образом, могут обеспечить нам будущее. Деньги, правильно и грамотно вложенные в дело, дают огромную прибыль. Словом, мы преуспели, подруженьки. Я так горжусь этим, что сейчас расплачусь…
– Означает ли твое высказывание, что нам пора искать себе жилье? – поинтересовалась Хелен Демстер.
Эмили бросила на нее растерянный взгляд.
– Хелен, почему ты так решила? Нет, конечно. Если вам нужно уединиться, оторваться от нашей семьи – а я считаю нас единой семьей, – я постараюсь понять вас.
– О, нет! Я не желаю переезжать! Роуз тоже. Просто мне показалось, что раз дела пошли хорошо, кому-то захочется как-то изменить свою жизнь.
– Семьи не должны распадаться. Меня устраивает нынешнее положение вещей. Наверное, нужно проголосовать, – встревоженно заговорила Эмили. – Боже, Хелен, ты меня до смерти напугала. Я не могу представить свою жизнь без вас.
– Как насчет коктейля? – вмешалась Лина.
– Ты делаешь, я пью, – заявила Роуз.
– Мы становимся пьянчужками, – весело воскликнула Марта.
– Совершенно верно! И что примечательно – два раза в год, – фыркнула Паулина. – Наши сборища с кофе и бренди не в счет. Мы пьем только в торжественных случаях.
– Конечно, конечно… – ядовито заметила Нэнси и начала перечислять:
– Рождество, День независимости, День памяти, День труда, восемь дней рождения, какое-нибудь особенное событие, наши годовщины, день переезда сюда, день успеха…
– Хватит, хватит, – перебила ее Дина, направляясь на кухню. – Все это сущая ерунда.
– Наши рабочие костюмы выглядят просто сногсшибательно, но нам нужно найти способ сделать их дешевле; мы же не можем ехать за моря, чтобы их заказать… Надо хоть немного оставаться патриотами и носить только американские вещи. Кто займется решением этой проблемы? Учтите, качество не должно страдать.
– Мы! – возбужденно закричали сестры Демстер.
– Хорошо, – согласилась миссис Торн. – Где-то в доме есть книжка, где Ян регистрировал имена тех, кто поставлял ему хороший товар. По-моему, в Перт-Эмбой… Да, да, именно там… живут две дамы, которые прекрасно шьют белые дубленки практически бесплатно. Материалы мы поищем, используя записи доктора Торна. Я сделаю это завтра же.
– А знаете, мы ведь никогда не занимались продажей патентов на спортивные сумки с нашими именами. Давайте попросим человека, шьющего костюмы, заняться этим вопросом. Это чудесная реклама. Хелен, Роуз, что вы думаете о патентах и сумках?
– Надо попробовать. Люблю, когда меня все знают, – заявила Хелен.
– Вот так вот, дамы. Что мы отмечаем сегодня? – Лина поставила поднос в середину круга.
– Какая разница? Давайте выпьем сей божественный нектар и подумаем о следующем шаге. Надо действительно развернуть широчайшую рекламную кампанию. Скажите, почему я все время заказываю в ресторане белое вино, а не ликеры? Да потому, что ничего не знаю об этих напитках. А вот если бы их разрекламировали…
– «Харви Уолбэнгерс», – произнесла Келли. – Нужно попробовать, чтобы Зоя поняла, о чем идет речь.
– Лучше «Мимозу»! – выкрикнул кто-то.
– Это дерьмовое пойло вроде «Ширли Темпл». Такую ерунду пьют только за завтраком, – возразила Марта.
– Ну, сейчас явно не утро, поэтому давайте попробуем «Харви Уолбэнгерс», – оборвала ее Лина.
Прошло несколько часов бурного веселья. Неожиданно Эмили подняла голову и заметила в дверях очертания человеческой фигуры.
– Ты что, наблюдаешь? – промямлила она.
– Да вы все пьяны в стельку! Дверь распахнута настежь… А вдруг я бывший убийца? – поинтересовался Бен; в глазах мужчины читалось полное отвращение ко всей честной компании.
– Ой, не пугай нас, – хихикнули сестры Демстер.
– Они правы, – вмешалась Эмили и икнула. – Зачем ты нас пугаешь? Мы так хорошо о тебе отзывались… Кстати, отыскали для тебя способ быстрого обогащения, поэтому можешь отправить Теда в колледж Айви Лиг.
– Что?!
– Что «что»?
– Итак, какова ваша новая задумка?
– Не могу вспомнить, – Эмили прямо-таки зашлась от хохота.
– А какой повод для пирушки?
– Нечто грандиозное, – промычала миссис Торн и рухнула на пол.
– Ну, поделись со мной.
– Я не в силах вспомнить… Завтра скажу… А ты похож на сумасшедшего! Ты спятил, Бен? Нам есть дело до его помешательства? – поинтересовалась она у остальных женщин.
– Если не начнет буйствовать, то никакого, – пробормотала Зоя.
– С какого же времени вы пьете? – потребовал ответа Джексон.
– Не знаю… Совсем недавно сели… Может, минут тридцать назад, – еле выговаривая слова, промямлила Эмили.
– Ага, так я и поверил! Ври больше! Давайте-ка, дамы, поднимайтесь и отправляйтесь спать. Завтра наступит новый день, и вы, возможно, пожалеете о сегодняшней попойке.
– А мы собираемся спать здесь… Так всегда делается, если обсуждается нечто важное. Ведь верно, Эмили? – заявила Лина.
– Верно. Закрой за собой дверь, господин зануда, – говорила женщина, едва ворочая языком.
«Значит, я на самом деле пьяна… – мелькнуло в голове у миссис Торн. – Бен прав, но меня это раздражает. – Прищурившись, она постаралась сфокусировать зрение на мужской фигуре, плавающей перед глазами. – О! Он злится! Интересно, с какой стати?»
– Мы дома… Почему нам нельзя пропустить по стаканчику? Я еще не попробовала «Багаму-маму»… Этот напиток лучше, чем «Лемон Зингер». О-о-о… Меня тошнит.
Эмили, шатаясь, побрела наверх. Бен ринулся следом.
– Оставь меня, я сама могу дойти… Что ты хочешь увидеть? – икая, бормотала женщина. Ее глаза слезились, желудок сжимали спазмы рвоты. Упав на колени, она сунула голову в унитаз. – Иди домой, Бен. Я не хочу, чтобы ты видел меня в таком состоянии… Ты что, глухой?! Я… же… ла…ю остать… ик!.. ся одна.
– Ты же никогда не пила, Эмили.
– Слава Богу. – Миссис Торн услышала шум льющейся воды и ощутила на шее что-то холодное. – Я никогда так еще не напивалась…
Джексон, опустившись на колени, обнял ее.
– Все скоро пройдет, – успокаивал он женщину, и его голос звучал как пение ангелов.
– Откуда ты знаешь?
– Мне тоже приходилось испытывать нечто подобное. Когда ушла жена, я напивался до потери сознания каждую ночь. Одним словом, траур, да и только… Ты, очевидно, распробовала «Лемон Зингер»?.. Ладно, все! Хватит. Так что вы отмечали сегодня? Давай почисти зубы и прополоскай рот. Я сделаю для тебя чай с мятой. Спазмы сразу пройдут. Итак, что за праздник? – Мужчина выдавил на щетку зубную пасту и подал Эмили.
– Предложение адвокатов. Они хотят покупать у нас оборудование, еду и все такое прочее… Само по себе это неплохо, но эти чертовы законники набросились на нас, как голодные акулы на добычу. Я ненавижу юристов так же сильно, как торговцев автомобилями и страховых агентов.
Миссис Торн сплюнула в раковину и прополоскала рот, причем так старательно, что Бену пришлось придерживать ей голову.
– Эй, полегче, а то язык выплюнешь.
– Смотри-ка какой заботливый, Бен Джексон. Я же велела тебе идти домой. Теперь, каждый раз увидев тебя, буду вспоминать, как ругалась на унитаз… Мы думали об этом… Новое дельце даст тебе кучу денег, и ты сможешь послать Теда в колледж Айви Лиг… Я ужасно выгляжу, да?
– Ага. Подожди до завтра, когда проснешься… Ты и чувствовать себя будешь не лучше.
– Бен, заткнись! Лучше принеси одеяла и укрой остальных.
– Мамочка Эмили в своем репертуаре!
– А что в этом плохого?! – возмутилась женщина, вытаскивая одеяла из шкафа.
– Ничего. В таких поступках ясно видна твоя сущность, Эмили. Ты родилась, чтобы заботиться об окружающих. Это твое призвание.
Миссис Торн сливала воду, пошатываясь, словно новорожденный щенок. Джексон поддерживал ее, а затем помог накрыть спящих подруг. После этих хлопот Бен повел ее на кухню и поставил чайник на плиту.
– Я хочу сигарету!
– Нет, ты не хочешь курить.
– Не указывай мне! Я выкурю только одну. Это мой последний грех, и когда я буду готова от него отказаться, то сделаю это бесповоротно, но только по собственной воле, а не из-за того, что какой-то черт приказал мне.
– Отлично! Давай сжигай свои легкие!
– Это мои легкие! Поэтому попрошу без комментариев, мистер Бен Джексон.
– Ты самая упрямая из всех женщин, встреченных мною. Прямо не знаю, за что я тебя люблю.
– А что плохого в упрямстве? В конце концов, у меня есть права… Я… Что ты сказал? – У Эмили все поплыло перед глазами, когда она, шатаясь, обошла стол, протягивая руку за сигаретами.
– О чем? О том, что ты упряма или что я люблю тебя?
– О любви, – прошептала женщина. – Ты в меня влюблен или действительно любишь? Например, как я люблю всех женщин…
– Я… Я влюблен и люблю.
– Это плохо, Бен. Не хочу любви. Мне кажется, я не способна… Происходящее между нами чудесно, легко, удобно… Товарищеские отношения – что может быть лучше? Я не готова и, возможно, никогда не смогу. Не произноси больше таких слов, Бен, прошу тебя.
– Выпей. – Мужчина поставил перед ней чашку чая и, склонившись, взял ее руку. – Эмили, в мире нет двух абсолютно похожих людей. Я не Ян Торн. Некоторые представители сильного пола – хорошие люди. Я, к примеру, неплохой парень. Отношусь к пожилым с уважением, которого те не заслуживают, люблю животных, детей, особенно своего сынишку. У меня есть работа, которая мне нравится. Я справедлив, независим и незлобив. Время от времени посещаю церковь, подаю милостыню, добровольно помогаю нуждающимся. Умоляю тебя – люби меня. – На лице Джексона прорезались морщинки от напряжения. – Спокойной ночи, Эмили. Если я помешал, прости. Надеюсь, утром тебе будет намного лучше. Позвони, если понадоблюсь.
Миссис Торн расплакалась. Бен действительно таков, каким описал себя. В нем соединились именно те черты, которые не были присущи Яну. И он любит ее. Ему безразличны морщины на лице женщины, мешки под глазами; Джексон видел ее в ужасном состоянии, держал ее руку, сделал чай и признался в любви. Мужчина целовал пьяное заплаканное лицо, шептал слова утешения. Его можно назвать другом. Словом, Бен является частью ее большой семьи.
Эмили, сделав усилие, допила чай: ведь его сделал человек, влюбленный в нее. Она поставила чашку в раковину и, заливаясь слезами, поднялась в спальню.
Миссис Торн откинулась на подушку. Может, она не знает, что такое любовь? То теплое чувство, испытываемое к Джексону, походило на ощущение, что под боком пристроился большой плюшевый медвежонок. Любовь означает заботу о другом человеке. Эмили покончила с Яном, его тень больше не стоит за ее спиной. Путь к этому был долог и нелегок. Она могла не видеть Бена и не разговаривать с ним днями, но знала: в любую минуту, набрав номер телефона Джексона, может позвать его. Не пользуется ли Эмили им как запасным вариантом, ожидая лучшего? Но разве существует на свете человек лучше Джексона? Она сильно сомневалась в этом. Тогда где же огонь, растекающийся по жилам, где холодок в желудке, где сладкое томление? По крайней мере, так пишут в различных модных журналах. Мифы… Мифы, придуманные мужчинами, чтобы сделать жизнь женщин несчастнее.
Миссис Торн потянулась к телефону и, набрав номер, улыбнулась.
– Бен, я позвонила, чтобы пожелать спокойной ночи и сказать «спасибо»… Все мирно спят, похрапывают и видят сны. Я тоже уже в постели.
– Сигнализацию включила?
– Да. Все двери и окна закрыты, телевизор выключен и свет тоже. Спокойной ночи, Бен.
– Спокойной ночи, Эмили. Сладких снов.
– Мне бы хотелось увидеть сон, где мы с тобой гуляем по лугу, устланному ковром из тюльпанов и маргариток. Пусть тебе приснится то же самое, только внеси небольшие изменения в виде озера. А завтра сравним. Еще раз спасибо, Бен.
Миссис Торн выключила свет и вспомнила, что забыла уменьшить поступление тепла от обогревателя. Впрочем, девочки не будут дрожать от холода и проснутся спокойно, не ежась от озноба.
Она погрузилась в объятия Морфея, мечтательная улыбка скользила по ее губам.
* * *
Эмили вздрогнула и рванулась, пытаясь освободиться от цепей, сковавших руки и ноги.
– Делай, как я скажу, – прозвучала в ее ушах команда, отданная властным голосом.
– Я не могу. Сними кандалы, – застонала женщина. – Как же можно двигать утюгом, если ты тянешь за уши? Я не в силах повесить рубашку ни на вешалку, ни на дверную ручку. Сними цепи, Ян! К тому же они натирают мне руки… Тебе разве все равно, что я испытываю боль?
– Неужели так трудно погладить рубашки? Ты же ведь говорила, что тебе нравится сие занятие. – Цепь натянулась, едва не вывернув руку. Женщина вскрикнула:
– Здесь очень холодно… Я не могу сделать и половины того, что ты наметил! У меня не хватит сил!.. О, сэр! Спасибо за помощь. – Она задыхалась от счастья – добрый самаритянин вручил ей букет маргариток, завернутый в зеленую бумагу.
– Почему вы не сбросите цепи? – поинтересовался мужчина.
– Когда-то я совершила нечто ужасное и теперь пытаюсь это исправить.
Эмили поднесла букет маргариток к лицу. Какие они красивые, но жизнь цветов коротка, они быстро умрут на холоде. Последнюю фразу женщина произнесла вслух.
– Я куплю вам другие.
– Почему вы это делаете? Ведь вы даже не знаете меня.
– Неправда. Я долго ждал встречи с кем-нибудь, похожим на вас. Мне абсолютно известно, что вы не сделали ничего плохого… Откуда? Да потому что я не похож на того человека, который привязал вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46