Оказавшись у двери, Хэрри распахнул ее, а потом, подняв Септембер на руки, переступил через порог. Очарование старой квартиры не могло оставить ее равнодушной. Осмотревшись, она прошептала:– В этом доме вполне мог бы жить Шерлок Холмс.– Он и сейчас здесь живет, просто сменил фамилию на Грейвс-Джонс. Как думаешь, миссис Септембер Грейвс-Джонс неплохо звучит? – спросил Хэрри.– Как музыка, – ответила она и устремилась в его объятия.Он рассмеялся, обнял ее, а потом подхватил на руки и понес в спальню.Септембер закрыла глаза, а когда ее стали сотрясать волны оргазма, впилась зубами в тыльную сторону ладони. Тело Хэрри, его кожа, исходивший от него запах, его сложение, наконец, – словом, все, что имело отношение к нему, казалось ей невероятно, в высшей степени сексуальным.Даже когда она участвовала в групповых любовных играх, страсть и вожделение не охватывали ее с подобной силой. Ее раз за разом охватывал экстаз. И источником этого дивного ощущения, длившегося, казалось, бесконечно, был Хэрри, черпая от ее наслаждения не меньше радости, нежели она сама, и приходя в восторг от бурных проявлений ее чувственности и не иссякавшего ни на минуту желания.Септембер видела, что ей, находясь рядом с Хэрри, сдерживать свое чувственное начало нет ни малейшей необходимости. В их совместном существовании Хэрри отводил сексу важнейшее место и не собирался пренебрегать никакими его проявлениями. По их обоюдному разумению, они должны были отдавать себя друг другу целиком и создать для себя особый мир радостей, в который бы им хотелось вступать вновь и вновь.Когда Септембер заснула в объятиях Хэрри, он погрузился в размышления. Думал он об Оливии, о том, в частности, что эта женщина, память о ней и ее незримое присутствие не должны сказываться на их, Хэрри и Септембер, отношениях и быть причиной раздоров между ними.За завтраком, состоявшим из кофе, поджаренных тостов и джема, Хэрри сказал:– Думаю, приносить с работы материалы и работать дома я больше не буду.– Не хочешь, чтобы между нами становилась Оливия? Хорошая мысль! У нас своя собственная жизнь, и нам еще только предстоит ее выстроить.– Ты удивительная женщина, моя любовь: красивая, умная, талантливая, чувственная и все на свете понимаешь. Ты обогащаешь мою жизнь, придаешь ей полноту и новый смысл. Ты не представляешь, насколько она прежде, до тебя, была пуста и никчемна. Спасибо тебе за все, – сказал Хэрри.Поднялись они рано. Септембер хотела показать Хэрри свою лондонскую студию. Студия поразила его воображение. Она занимала верхний этаж большого старинного дома и была полна света, проникавшего сквозь шесть или семь высоких, в виде арок, окон. Из студии открывался удивительный вид на ажурный мост и парк внизу.– Фантастика! Как ты нашла эту мастерскую? – спросил он.– Этот дом – собственность нашей семьи, – последовал ответ.Хэрри расхохотался. В этой студии, как и в Сефтон-Парке, он мгновенно освоился и чувствовал себя как дома.– Мы, Бухананы, одна из тех старинных семей, у которых полно недвижимости, но мало денег. Возражений нет? – спросила она с улыбкой, поскольку знала, что возражений не последует.
Хэрри сел на самолет в Хитроу и уже через пару часов был в Ницце. Взяв такси, он доехал до бухты, где его встретили четверо из команды «Глорианы» – яхты убитого принца. Хэрри усадили в катер и доставили на борт судна, бросившего якорь на расстоянии мили от берега. Размеры и совершенная форма яхты произвели на Хэрри сильное впечатление. Оказавшись на борту, окинув взглядом надстройки и спустившись в салон, Хэрри осознал, что к дизайну, интерьеру и отделке судна приложила руку Оливия. Здесь не было ни мраморных плит, ни золотых кранов – все выглядело очень просто и достойно. Можно было подумать, что Хэрри оказался в апартаментах Оливии или у себя в Олбани.Хэрри проводили в библиотеку, где предложили чай и бутерброды с копченой лососиной. Прошел час, чай был выпит, бутерброды съедены, а брат принца все не приходил. Старший следователь начал закипать от гнева. Когда прошло два часа, он позвонил, вызвал стюарда и потребовал, чтобы ему приготовили катер. Лишь через полчаса после этого появился брат принца. Он вошел в кают-компанию как ни в чем не бывало и даже не извинился перед гостем за опоздание.– Скажите, старший следователь, у вас есть для меня какая-нибудь позитивная информация? О том, к примеру, что вы уже схватили убийцу моего брата?– Нет, сэр. Ничего подобного я вам сообщить не могу.– Зачем в таком случае вы сюда приехали?– Сэр, у меня есть основания предполагать, что за некоторое время до смерти принца леди Оливия Синдерс получила в свое распоряжение значительную сумму денег. Теперь я пытаюсь выяснить, кто передал ей эти деньги и как она с ними поступила.– Что-то вы не слишком торопитесь, старший следователь! Ищите деньги и вы найдете негодяя! – с сарказмом воскликнул брат принца. – Мы проверяем эту версию вот уже несколько недель.– И?.. – спросил Хэрри.– И… ничего, – мрачно признался принц.– Какую сумму передал ей принц Али? – осведомился Хэрри.Брат принца некоторое время расхаживал по каюте, потом поднял трубку телефона и велел принести кофе. Затем, остановившись за спинкой стула Хэрри, он сказал:– Оливия была дьявольски умна и выманила у моего брата восемьдесят миллионов долларов. Она говорила, что будет принадлежать ему всегда лишь в том случае, если он положит эту сумму на ее счет в швейцарском банке. Получив деньги, она еще восемь месяцев после этого играла с ним как кошка с мышкой, а потом убила! После смерти брата я первым делом бросился проверять ее швейцарский счет. Я знал, где находятся деньги, вернее, думал, что знаю. Выяснилось, однако, что Оливия сняла все деньги через неделю после того, как они поступили на ее счет. Поддразнивая моего брата, она говорила, будто отложила их на случай побега, и со смехом добавляла, что теперь ему надо вести себя хорошо, чтобы не спровоцировать побег.Не тратьте зря время на ее счета, старший следователь. Все средства с них уже сняты, они исчезли вместе с этой мерзавкой в неизвестном направлении.Мужчины обменялись проницательными взглядами. И тот, и другой ничего бы не пожалели, чтобы отыскать Оливию. В первый раз принц, брат убитого, осознал, что Хэрри Грейвс-Джонс настроен ничуть не менее решительно, чем он, и готов охотиться за леди Синдерс чуть ли не до скончания веков. Они были братьями по оружию, но только до тех пор, пока леди Оливия находилась в бегах. Хэрри, случись ему выйти на след пропавшей и арестовать ее, никогда бы не передал ее в руки людей принца. Его воспитание, чувство справедливости и, наконец, то, что он был англичанином, не позволили бы ему этого сделать. Принц тоже был прекрасно образован и любил западную культуру, но страсть властвовать и привитые ему в детстве исламские ценности въелись в него слишком глубоко.– Что еще вы можете мне сообщить? – спросил Хэрри просто для того, чтобы нарушить молчание. Общих тем для разговора с принцем у него не находилось. Он приехал, чтобы выяснить вопрос о деньгах, получил соответствующие разъяснения, и больше говорить им было не о чем.Хэрри давно хотел досконально рассмотреть вопрос о счетах Оливии и намеревался использовать для этого все имевшиеся в его распоряжении каналы. Ничего другого ему уже не оставалось. Все остальные ниточки, за которые он дергал, неизменно обрывались и никуда не вели.Когда принц покачал головой, отказываясь продолжать разговор, старший следователь понял, что делать ему на яхте нечего, и попросил, чтобы его отвезли на берег.– С этим задержки не будет. Позвольте, я провожу вас на палубу.В присутствии принца Хэрри чувствовал себя не в своей тарелке и не мог дождаться минуты, когда от него отделается. Во внешности этого человека и манере держаться было что-то от дикого зверя, несмотря на его американский акцент и костюм от Армани. Принц был смугл и красив, его лицо украшала коротко подстриженная черная бородка. Глядя на него, сторонний наблюдатель решил бы, что этот человек относится к новому поколению арабских властителей и, уж конечно, на варварские поступки, которыми славились его предки, не способен. Но это было далеко от истины.– Держите меня в курсе, – попросил принц.– Постараюсь. Надеюсь также на ответную любезность с вашей стороны.Принц и Хэрри прошли вдоль коридора мимо роскошно убранных кают. В некоторых из них находились женщины. Они были красивы, как топ-модели, и Хэрри решил, что они, вероятно, манекенщицами и были. Но представить себе среди них Оливию Хэрри не мог. Эта мысль заставила его обратиться к принцу с вопросом:– Скажите, вы хорошо знали Оливию?Его высочество не ответил и молчал всю дорогу, пока они шли по палубе. Лишь в ту минуту, когда Хэрри ступил на сходни, чтобы спуститься в катер, принц сказал:– Оливия очаровала меня не меньше, чем моего брата. Она была удивительно хороша собой и воспитывалась в лучших традициях английской аристократии. При всем том она, словно какой-нибудь хиппи, стремилась к безграничной свободе и была невероятно, неправдоподобно сексуальной. Мой брат был от нее без ума, никуда от себя не отпускал, и я частенько путешествовал вместе с ними. Мы думали, нам удалось подчинить ее своей воле, и в этом заключалась наша главная ошибка. Теперь из-за горя, которое она причинила нашей семье, она должна умереть. До свидания, старший следователь Грейвс-Джонс.Хэрри уже спустился было в катер, но в последний момент остановился, повернулся и, перепрыгивая через две ступени разом, снова взбежал на палубу.– Совсем забыл… Тот кусок земли, то поместье, которое ваш брат подарил Оливии… Что бы вы могли о нем рассказать?– Это последнее на свете место, куда она направится. Поскольку знает, что прежде всего я буду искать ее там. Признаться, уже искал. Но, как я и предполагал, Оливии там не оказалось.Возвращаясь на такси в аэропорт, Хэрри размышлял над судьбой швейцарского счета Оливии и, в очередной раз пытаясь мыслить, как она, задавался вопросом: была Оливия в Южной Африке, как об этом свидетельствовал полученный в Сефтоне-под-Горой факс, или же ее там не было?Газеты по-прежнему пестрели сообщениями об исчезновении леди Оливии Синдерс, что чрезвычайно раздражало Хэрри. Читать их ему не хотелось. Поскольку до вылета оставалось целых два часа, он отправился на прогулку. Думая об Оливии, Хэрри вдруг осознал: она, прежде чем совершить убийство, должна была неминуемо прийти к выводу, что с этого момента ее жизнь изменится самым кардинальным образом. Оливия не могла не понимать, что расплатой за совершенное преступление должен стать отказ от прежних привычек и роскошного образа жизни. Отныне ей придется существовать по возможности тихо и незаметно, стараясь не привлекать к себе внимания.«Но так ли это?» – подумал Хэрри. Ему давно казалось, что он просчитал Оливию и понимает ее, как никто, но до сих пор подтверждения этому не получил. От нечего делать Хэрри позвонил Септембер в Лондон. Автоответчик телефона ее лондонской студии сообщил:– Уехала в аэропорт, чтобы встретить тебя. Все еще тебя люблю.Хэрри вышел из телефонной будки, улыбаясь до ушей.
Стоял один из тех чудесных деньков, на которые столь щедро бывает бабье лето. Сияло солнце, над головой голубым лоскутом плескалось безоблачное небо, а листья деревьев только начинали желтеть. Свадьба Септембер Буханан и Хэрри Грейвс-Джонса считалась событием года, и всякий, кто хоть что-нибудь собой представлял, стремился на нее попасть. Устраивал свадьбу Джеймс – это был его подарок сестре. Как глава семейства он же вел ее к алтарю. Невилл был дружком Хэрри. Джо и Дженни получили должности распорядителей и провожали гостей к их местам. Маргарет и Анжелика в пышных платьях изображали подружек невесты. Мисс Пламм было предоставлено почетное место рядом с алтарем. Церковь, убранная белыми розами и лилиями, выглядела великолепно. Мужчины надели фраки и вдели в петлицы старомодные желтые розы. Невеста, одетая в свадебное платье из белых кружев, принадлежавшее когда-то ее прабабушке, держала в руках огромный букет белых орхидей. На ее голове сверкала бриллиантовая диадема, которую предки надевали только в самых торжественных случаях.У ворот Сефтон-Парка стояли привратники, проверявшие пригласительные билеты. Стоянка для автомобилей была устроена за пределами деревни, и, прежде чем попасть в церковь, нарядно одетые дамы и джентльмены в цилиндрах должны были пройти по улицам Сефтона-под-Горой. Для тех, кому прогулка от церкви до Сефтон-Парка могла показаться излишне утомительной, были приготовлены старинные экипажи, запряженные лошадьми.Жители деревни были приглашены на свадьбу все до единого – и на торжественную службу, и на свадебный обед, и на бал, который должен был венчать торжество. Зато корреспондентам «Хэлло», «О’кей», «Вога» и «Татлера» в гостеприимстве было отказано. Бдительная охрана и близко не подпускала к Сефтон-Парку журналистов.Остаток ночи перед свадьбой Хэрри провел в доме мисс Пламм. Спать ему почти не пришлось, поскольку в поместье собралась веселая компания самых близких Бухананам людей и праздник прощания невесты с девичьей жизнью затянулся чуть ли не до рассвета. Хэрри никогда еще не чувствовал себя таким счастливым, любящим и любимым. Кроме того, у него возникло чувство единения со всеми людьми, обитавшими в родовом гнезде Бухананов, да и сам Сефтон-Парк уже не казался ему чужим, временами он ловил себя на мысли, что успел полюбить это место. Уединившись с Септембер в ее спальне и совершив с ней акт любви, Хэрри под утро распрощался с Бухананами и их гостями и отправился спать к мисс Пламм…Многие друзья Бухананов прилетели в Сефтон-Парк на похожих на яркие бабочки спортивных самолетиках-бипланах. Направляясь в церковь, Хэрри видел, как они, вытянувшись в линию, чинно стояли у кромки летного поля. Надо сказать, он был потрясен грандиозным размахом торжества, но еще больше его поражало царившее вокруг непринужденное веселье.Встретившись взглядом с грустными глазами своих коллег, которые явно чувствовали себя здесь не в своей тарелке, Хэрри улыбнулся и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31