Оливия посмотрела на меня, и в ее глазах проступила печаль. «Наша любовь – это лучшее, что было в моей жизни. Она всегда в моем сердце, сколько бы лет или миль ни отделяло нас друг от друга», – сообщила она мне.«Если я когда-нибудь тебе понадоблюсь, не важно, по какой причине, обещай, что ты меня позовешь», – сказал я ей тогда. И она ответила: «Ни к кому другому я обращаться не стану, обещаю». Потом повернулась и ушла. Теперь вы понимаете, детектив, почему я взял на себя смелость утверждать, что Оливия не обратилась бы за помощью ни к кому, кроме меня?– И вы не видели ее и не получали от нее никаких известий после того, как принц был убит? – вопросом на вопрос ответил Хэрри.– Не видел и известий от нее не получал! Теперь я могу идти домой? – спросил Джерри Хейвлок, поднимаясь со скамейки. От воспоминаний о том, чего он лишился, на лице у него появилось выражение глубокой печали.Хэрри некоторое время исследовал взглядом печальное лицо Хейвлока. Жалости к нему он не испытывал, но в том, что этот человек сказал правду, не сомневался.– Идите, – бросил детектив, и Джерри, повернувшись, пошел прочь.Он сутулился, имел несчастный вид, но, было заметно, продолжал пребывать в уверенности, что леди Оливия всегда любила только его одного.Хэрри устремил взгляд на серо-голубую поверхность воды, размышляя об Оливии. Неужели она, когда была подростком, рассчитывала, что у нее могут сложиться длительные любовные отношения с семейным мужчиной, к тому же с таким ублюдком, как Джерри? Интересно, что случилось бы с Оливией, если бы Джерри отверг ее притязания и не приучил с малолетства к радостям секса? Неужели она стала бы другой? Это были чрезвычайно интересные вопросы, но Хэрри знал, что получить на них исчерпывающие ответы невозможно.В расследовании наметились определенные сдвиги. Подозреваемые стали стремиться к сотрудничеству с детективами, что, однако, не дало следствию ни единой ниточки, с помощью которой можно было бы выйти на след беглянки или хотя бы восстановить картину событий той роковой ночи. Во всей этой истории вообще было много невероятного, едва ли не мистического. Заслуживал удивления уже тот факт, что леди Оливии удалось изменить всех без исключения людей, с которыми сталкивала ее судьба, и подарить им ощущение особого рода свободы, о существовании которой они прежде не подозревали. Эта женщина стала частью их жизни, и изгнать ее из своих сердец они бы уже не смогли, даже если бы и захотели.Задавая каверзные вопросы и выворачивая с их помощью наизнанку души жителей деревни, детективы смогли пока установить только одну бесспорную истину: обитатели Сефтона-под-Горой решили, что леди Оливия никогда уже не появится на их горизонте, смирились с этим и принялись заново обустраивать свой внутренний мир – с памятью о ней в сердце, но каждый на свой манер.Эта всеобщая уверенность в том, что леди Оливия Синдерс исчезла бесследно, раздражала Хэрри, и он решил приложить максимум усилий, чтобы ее разыскать. Глава 10 Маргарет стояла у окна библиотеки, размышляя об Оливии, ее преступлении и загадочном исчезновении. Эта женщина, сколько Маргарет ее помнила, обладала высокой самооценкой, а ведь – и это удивительно – она никогда в себе этого качества специально не вырабатывала. Приходилось признать, что Оливия родилась с любовью к себе, что, кстати, помогало ей любить людей и с легкостью уходить от них. При всем своем уме она эгоистично полагала, что друзья ничем от нее не отличаются. Когда любовь и страсть к какому-нибудь человеку у Оливии угасали, она бросала его, считая, что ее партнер при этом тоже испытывает чувство облегчения. Словом, такой характер мечтали иметь все феминистки, желавшие не зависеть от мужчины и сохранить свою свободу любой ценой, хотя бы только для того, чтобы иметь возможность себя уважать.Маргарет подумала о себе, о том, в частности, кем она стала и чего добилась к сорока годам. В каком-то смысле итоги впечатляли: она добилась докторской степени в Оксфорде, стала международной радио– и телезвездой, автором многочисленных книг по феминизму и американскому искусству ХХ века. Не так уж плохо для женщины из китайско-американской семьи, чей дедушка был простым рабочим на строительстве первой железной дороги, соединившей средний запад Соединенных Штатов с Сан-Франциско.В прошлом все женщины семейства Чен были пассивны, являясь, по сути, рабынями условностей и своих мужей.При всем том, когда Маргарет поступила в Смитсоновский колледж в Нортхэмптоне, деньги на стипендию для нее наскребли именно женщины семейства Чен. Маргарет была их гордостью, их надеждой, символом их стремления подняться над средой и тем униженным положением, в котором все они находились на протяжении многих десятилетий. Успех Маргарет изменил их жизни и дал возможность уважать себя. Иными словами, Маргарет и женщины семейства Чен были многим обязаны друг другу.Отец Маргарет, человек мрачноватый и молчаливый, особой радости от успехов своей красавицы дочери не испытывал. Он вообще относился к своим детям с равнодушием, хотя и не был злым. Маргарет любила его за щедрость, которую он проявлял по отношению к семье в целом, не отказывая в помощи даже дальним родственникам. К великой печали Маргарет, ее отцу было наплевать, выбьются его дети в люди или нет. Главное, считал он, чтобы они не отлынивали от работы в торговавшей фруктами и провизией лавочке в китайском квартале Сан-Франциско.Маргарет отошла от окна, чтобы посмотреть на свое отражение в длинном узком зеркале в отделанной перламутром раме. Это было изделие дамасских мастеров XVIII века, купленное ею в том самом городе, где оно было изготовлено: несколько лет назад Маргарет целый семестр читала лекции в университете Дамаска.В зеркале она увидела изысканную, красивую женщину, чей проницательный взгляд говорил о наблюдательности и остром уме. Маргарет всмотрелась в свое отражение, поскольку искренно верила, что люди далеко не всегда бывают такими, какими кажутся. Чтобы понять человека, надо попытаться увидеть его душу – даже в том случае, если этот человек ты сам.Взбив свои черные шелковистые волосы кончиками пальцев, она покрутилась перед зеркальным прямоугольником и, в общем, осталась собой довольна. Хороша, но без малейшей примеси вульгарности, немного академична, пожалуй, но и блеска довольно. В любом случае впечатление она производила, и этого не смог бы отрицать даже ее недоброжелатель. Маргарет нравился свойственный ее внешности экзотический восточный налет, который не только помогал ей очаровывать людей, но и позволял ярче оттенить присущую ей харизму.Вернувшись к окну, она присела на подоконник и погрузилась в воспоминания. В частности, вспомнила о том, как в первый раз отправилась в постель с Оливией. Слишком много шампанского, лишняя понюшка кокаина, и вот две женщины без предрассудков уже изнывали от страсти, стискивая друг друга в объятиях. Маргарет до сих пор не знала, как это все случилось, и не могла припомнить, кто был инициатором этой затеи. Как бы то ни было, они легли в постель и занялись любовью. Секс с женщиной показался ей захватывающим, другим, не похожим на секс с мужчиной. Это был, если так можно выразиться, его нежный, почти воздушный вариант. К тому же рядом с Маргарет находилось тело Оливии, прекрасное, как тело Венеры. Оргазм, который тогда испытала Маргарет, был особенным, в прямом смысле слова несравненным, поскольку ей не с чем было его сравнивать. Она не променяла бы это новое, изысканное ощущение ни на какие блага мира. При всем том они с Оливией не были лесбиянками – просто любили секс и эротические игры. В постель же они, как правило, предпочитали ложиться с мужчинами, а не с женщинами.После исчезновения Оливии жители Сефтона-под-Горой и Сефтон-Парка начали меняться прямо на глазах. Маргарет пришлось вместе со всеми свыкнуться с тем, что Оливия по какой-то причине убила человека, к тому же своего любовника, а потом пропала, как сквозь землю провалилась. При этом никто не знал, куда она девалась и существует ли вероятность ее отыскать.Маргарет пригласила команду детективов на обед, поскольку хотела обсудить с ними это происшествие во всех деталях. Она собиралась выложить все, что знала, покончить со всем этим и избавиться от терзавшего ее ужаса.Через парк по направлению к дому шли два человека. Маргарет сразу признала в них Невилла Бретта и Анжелику, помахала им, а потом прижала руку к груди. Стоило ей увидеть Невилла, как у нее начиналось сердцебиение. Это было наваждение, с которым она боролась вот уже несколько месяцев. Они не делали секрета из того, что испытывают друг к другу теплые чувства. Когда же находились в этой комнате, то в прямом смысле не могли друг от друга оторваться. Отношения, которые установились между ними, могли существовать, казалось, только в снах, а в реальной жизни им было не место.Они были влюблены, и любовь, которая их связывала, была самой настоящей, из разряда тех, что именуются серьезным чувством. Оно овладело ими, когда Анжелика в первый раз привезла Невилла в Сефтон-Парк. Поначалу Маргарет принимала это чувство за вожделение и старалась не обращать на него внимания. Однако, встретившись с Невиллом несколько раз, она поняла, что попала в беду. Это было нечто большее, чем вожделение. Когда она находилась рядом с Невиллом, то испытывала восхитительное чувство полноты, единения с другим человеком, чего с ней никогда не случалось прежде. Маргарет сделала попытку избавиться от этого чувства. Она даже пошла к Анжелике и со смехом сообщила ей, что влюбилась, как девчонка, в Невилла.Теперь, наблюдая за тем, как Невилл и Анжелика рука об руку шли к дому, она вспомнила, что сказала ей тогда Анжелика: «Я обожаю его, Маргарет, мы прекрасно проводим время, но мы не влюблены, и в этом вся печаль. В сущности, мы друзья, которые время от времени предаются радостям секса. Я замечаю, какие страстные взгляды он на тебя бросает, и знаю, что он тоже от тебя без ума. Настанет день, когда мы с ним расстанемся. Мы оба знаем об этом, и потому я встречаюсь с другими мужчинами, даже сплю с ними, но ничего не говорю об этом Невиллу. Точно так же ведет себя Невилл с другими женщинами. При этом у него достаточно такта, чтобы об этом помалкивать. Думаю, он достоин твоей любви, но предупреждаю сразу: вряд ли он согласится на роль одного из твоих любовников, которых ты постоянно меняешь».Именно это более всего беспокоило Маргарет. Быть вместе с Невиллом Бреттом означало выйти за него замуж, вести совместную жизнь и взять на себя определенные обязательства. Как-никак это было бремя, которое требовалось нести. Но и потерять Невилла тоже было немыслимо. Маргарет в прямом смысле готова была драться, чтобы сохранить этого мужчину для себя. Но что же в результате? А вот что: любовь к Невиллу обрекла бы на забвение и превратила в ничто все ее двадцатилетние труды, посвященные доказательству тезиса о том, что женщине не обязательно жить с мужчиной и заводить семью, чтобы чувствовать себя полноценным человеком и занимать достойное место в обществе!Прошло уже шесть месяцев с тех пор, как они с Невиллом занимались любовью. Тогда они целых три дня не выбирались из постели, лишь вставали ненадолго, чтобы поесть и прогуляться в садике, где цвели розы. Все это время они беззаветно отдавались друг другу и в конце концов поняли, что к ним пришла любовь.Когда они окончательно это осознали, первой отступила Маргарет. Она стала умышленно отдаляться от Невилла и снова обратилась к привычным забавам, не затрагивавшим ее внутреннего мира, – стала спать с молодыми мужчинами, которым, в сущности, было наплевать, кто она и что собой представляет.Теперь она ясно видела лица Невилла и Анжелики. Они подошли совсем близко к дому и поприветствовали ее, размахивая в воздухе руками. До чего же все-таки Невилл привлекательный мужчина, подумала Маргарет. Да и Анжелика ему под стать – такая молодая, красивая… Маргарет воскресила в памяти исполненные страсти и неги ночи любви с Невиллом. Помнится, после этого он завалил ее цветами. Она получала огромные букеты, в которые он вкладывал карточки с романтическими признаниями. Предложение руки и сердца, правда, он сделал ей по телефону. Это было похоже на акт отчаяния, поскольку Маргарет упорно отказывалась с ним встречаться. Она отвергла его предложение и вместо того, чтобы сказать ему, как сильно его любит, разразилась привычной феминистской риторикой в духе популярных телепередач, которые сама и вела.Маргарет отлично помнила, как он на это отреагировал. Его слова она не забыла бы, даже если бы и захотела, помимо ее желания они снова и снова эхом отзывались у нее в мозгу:«Неправда все это, моя дорогая. Твои проповеди хороши лишь для женщин, которые не знают, что такое любовь. Они помогают им в одиночку противостоять этому миру и даже находить в нем свои маленькие радости. Но как быть с миллионами женщин, которые нашли свою любовь и не мыслят себе жизни без другого человека? У них нет необходимости искать опору на стороне, а ты об этом забыла. Я готов ждать, а ты подумай пока над моим предложением. А главное – попытайся освободиться от ненужной риторики. Никто не требует от тебя, чтобы ты жила, взяв за образец свои проповеди. Запомни, на свете есть мужчина, который тебя любит».Воспоминания Маргарет прервал голос Анжелики:– Привет! Мы пришли пригласить тебя на ленч. Кажется, с тех пор, как мы виделись в последний раз, прошла целая вечность.Невилл посмотрел на Маргарет в упор, после чего поднес к губам ее руку. Связывавшее их волшебство не исчезло, и Маргарет вынуждена была, хотя и не без смущения, это признать.Анжелика подошла к окну и уселась рядом с Маргарет на подоконник. Невилл с любопытством смотрел на двух женщин, которые изменили его жизнь. Их образ жизни, взгляды на мир и окружающих, щедрость души неизмеримо расширили его горизонты и позволили ему по-иному взглянуть на собственное существование. На мгновение он пожалел, что рядом с ними не было Оливии, но он знал, что это невозможно и им никогда ее больше не увидеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31