Как он смел сказать Дэви о Заке? Это не было тайной — с какой стати? Но кто просил отца лезть не в свое дело? Какое он имел право? Вито никогда ничего не говорил без причины. Конечно, он не знал о том, что Дэви отвратительно ревнив, но говорил о ней и Заке так, словно они были детьми. «Глупое недоразумение…» Ничего себе! После этого отцеубийство становится вещью понятной и простительной.Что же касается Дэви, то тут все кончено. Сегодняшний вечер был последним. Еще одной такой сцены она не выдержит. Неужели это тот самый Дэви, с которым ей было так весело в первые месяцы работы в «ФРБ»? Теперь стоило ей задержаться в буфете, расположенном в главном коридоре агентства, и посплетничать с собравшимися там людьми, как он неизменно шел следом, делая вид, будто это произошло случайно, и если видел, что она разговаривает с кем-нибудь из мужчин, то присоединялся к беседе и использовал весь арсенал языка жестов, показывая, что они с Джиджи не просто члены одной творческой бригады.Джиджи погасила свет и легла. Проворочавшись несколько часов с боку на бок, она призналась, что злится не столько на Дэви, сколько на себя саму. Не следовало вступать в связь ни с кем из сотрудников агентства. Теперь им с Дэви придется искать себе других партнеров. После нынешнего вечера они больше никогда не смогут работать по-прежнему. Придется идти к Арчу и Байрону, что-то объяснять и убеждать их ликвидировать лучшую творческую бригаду в агентстве. Но легче ощущать неловкость, чем мучиться, легче слышать обвинения в нарушении служебной этики, чем иметь дело с ревнивым мужчиной. Дэви переживет это: он сам признался, что был влюблен дважды.Да и с чего она взяла, что на свете есть верные мужчины? Разве что Пьер Абеляр, но кто знает, что случилось бы с его любовью к Элоизе, если бы его не кастрировали? Где гарантия, что рано или поздно он не променял бы ее на какую-нибудь смазливую куколку? Подвернулся бы ему тогдашний вариант Мелани Адаме, и Элоиза была бы забыта.При воспоминании о Мелани Джиджи заскрежетала зубами. Тоже мне выздоравливающая Сара Бернар, храбрая хрупкая королева с одинокой розой в руке! А рядом с ней Зак, склонивший темную голову, как поклоняющийся волхв. Тьфу! Мэгги всегда была склонна к дешевым эффектам, но тут она хватила через край. Впрочем, публика на это клюнет. Знала бы она этих исполнителей…А знает ли их она сама? Джиджи часто слышала от Зака ядовитые отзывы об актерах и считала, что знает их как облупленных. Но он всегда оставлял место для нескольких редких исключений. А вдруг Мелани из их числа? Уэллс Коуп окружил свою пассию такой тайной, что ее личность была загадкой. А вдруг Мелани Адаме именно такая, какой кажется?Эта мысль заставила Джиджи включить свет, встать с постели и полезть в книжный шкаф. Нужно было почитать что-нибудь серьезное и успокаивающее. Джейн Остин? Да, Джейн подойдет. Она перенесет ее в мир, где секс не только не упоминается, но и не существует вообще. Как рекламные агентства, киностудии, танцы «диско», мини-юбки и весь штат Калифорния. Потрепанный том сам собой раскрылся на любимом романе Джиджи. «Широко известная истина: как только одинокий мужчина обзаводится состоянием, он начинает искать себе жену».Джиджи бросила книгу, как будто та была объята пламенем, пошла на кухню и съела целую коробку корнфлекса, запивая его молоком. Хлопья хрустели так громко, словно были сделаны из скорлупы кокоса.
Бен прислал за Джиджи лимузин, который должен был доставить ее в аэропорт имени Бербанка. Он сказал, что летит в Филадельфию в личном реактивном самолете и по дороге может доставить ее в Нью-Йорк. Вылетят они в субботу; за воскресенье Джиджи успеет акклиматизироваться, а с понедельника приступит к деловым встречам.Джиджи с головой ушла в разработку предварительного проекта. Бен практически реквизировал ее у Виктории, которая не могла ему отказать, поскольку он сразу одобрил проект рекламной кампании по созданию имиджа еще не открывшейся сети магазинов. Теперь эти объявления публиковались в каждом престижном журнале. Согласно словам Бена, совет директоров отправил семью Мюллер, создателей «Детского рая», в отставку. Теперь их интересы представлял Джек Тейлор, опытный специалист по маркетингу. Бен предоставил Джиджи свободу в выборе ассортимента товаров, и хотя это часто отвлекало ее от непосредственной работы, но она не могла сопротивляться искушению реализовать свою концепцию в полном объеме.На предстоящей неделе она собиралась встретиться с тремя дизайнерами по интерьеру, каждый из которых предлагал свою концепцию оформления «Волшебного чердака». Джек Тейлор связался с создателями необычных игрушек и кукол ручного изготовления во всех городах Европы и Соединенных Штатов; они должны были прислать свои образцы. Ювелиры и другие ремесленники должны были представить ей свои эскизы подарков, изготавливаемых специально для сети магазинов, так же как дизайнеры по упаковке.В Валентинов день Джиджи осенило, что на базе «Волшебного чердака» можно создать и второй рынок, предназначенный для мужчин, ищущих подарки для своих любимых в любое время года. Зная, что любая женщина независимо от возраста не может остаться равнодушной к роскошному варианту подарка для маленькой девочки, Джиджи собиралась посетить выставку таких подарков — от тщательно выполненных копий викторианских кукол до дорогих чучел животных. Использовав подход «Скруплс», она решила, что «Волшебный чердак» должен оказывать мужчинам такое же внимание, как и женщинам.Однако в данный момент Джиджи было наплевать на все. На рассвете ей все-таки удалось уснуть, но через четверть часа зазвонил телефон. Саша и Билли решили в последнюю минуту дать ей совет, что нужно непременно сделать, купить или увидеть во время пребывания в Нью-Йорке. Билли велела в дороге каждый час пользоваться увлажнителем и губной помадой, чтобы противодействовать влиянию сухого воздуха. Кроме того, она советовала ни в коем случае не краситься. «Как будто у меня хватит на это сил», — подумала Джиджи, надевая серый свитер и брюки — самое подходящее одеяние для путешествия.Бен встретил ее на борту частного реактивного самолета весьма сдержанно. В йельском свитере и рубашке с расстегнутым воротником он сидел на другом конце просторного салона и, не обращая на нее внимания, работал на компьютере.— У вас сонный вид, — сказал Бен, подняв глаза. — Не хотите прилечь? Разложите диван, лягте и подремлите.— О да, — благодарно ответила Джиджи. Подремать? Замечательно. Именно это ей и требовалось. Самый дорогой в мире тихий час. Она пыталась вычислить, сколько стоит минута, снимая одежду, облачаясь в принесенную стюардом просторную шелковую пижамную куртку и забираясь под одеяло. Сколько стоит минута? Черт побери, какое ей до этого дело? Лишь бы кровать стояла горизонтально…
Самолет приземлился, заправился топливом, вновь взлетел, а Джиджи все еще спала. Она проснулась примерно через три часа, ополоснула лицо, почистила зубы, надела один из халатов, висевших в шкафу, и неверной походкой прошла в салон. Алый шелк волочился за ней по полу.— О боже, неужели я проспала всю дорогу до Нью-Йорка? Бен, сколько сейчас времени?— Лос-анджелесского?— Вы правы, вопрос глупый. Когда мы приземлимся?— Где-то во второй половине дня. Все зависит от ветра. — Его улыбка показалась ей странной.— Бен, я плохо ориентируюсь, — с оттенком нетерпения сказала Джиджи. — Я не привыкла спать в середине дня, так что не шутите со мной.— Я говорю совершенно серьезно. Вас похитили.Джиджи не знала, как реагировать на его слова. За последние месяцы она неплохо изучила Бена. Грубые розыгрыши этому человеку были несвойственны. Как и преувеличения. Чувство юмора у Бена было, но шутить он не умел. Казалось, он выше этого.— Похитили так похитили, — согласилась она, садясь с ним рядом. — В конце концов, почему бы и нет? Начался уик-энд, люди могут позволить себе небольшой отдых. Мне хотелось бы знать только одно: мы куда-то летим или просто кружим в воздухе?— Мы летим в Венецию, — ответил Бен. Морщины на его лбу обозначились резче, а голубые, внушающие доверие глаза уставились на нее с нескрываемым любопытством. Сейчас он удивительно напоминал мечту студентки — сексуального молодого профессора английского языка, пригласившего девушку в свой кабинет под предлогом обсуждения курсовой и готового разложить ее на столе. Или лучше под столом?— Венеция, штат Мэн? — спросила Джиджи. — Отлично. Там есть замечательный китайский ресторан.— Берите выше.— Венеция… в Италии? — Джиджи была так потрясена, что заговорила на октаву ниже, чем обычно.— Я подумал, что для вашего первого похищения пункт назначения должен соответствовать случаю.— Венеция! — В ее глазах вспыхнули крошечные зеленые искры. Недоверие и радость одновременно прозвучали в голосе Джиджи.— Стало быть, возражений нет?— Но мне нечего надеть! — спохватилась Джиджи. — О черт, почему вы меня не предупредили?— Если бы я предупредил вас, это не было бы похищением, — резонно возразил Бен.— Зачем вам это понадобилось? Почему решили одурачить меня?— А вы бы согласились, если бы я сказал: «Давайте слетаем в Венецию»?— Может быть… не знаю. А почему бы и нет?— Вот и я тоже не знал. Вы бы стали раздумывать. Нужно было бы предупредить агентство. Билли могла бы сказать вам, что вдвоем с мужчиной путешествовать рискованно…— Рискованно? — Джиджи не знала, плакать ей или смеяться. — О господи, Билли никогда не говорит ничего скучного и банального. Вы просто ее не знаете.Джиджи хорошо помнила, как Бен поцеловал ее в первый вечер их знакомства. Как ни абсурдно, но тот единственный поцелуй действительно был опасным. Бен никогда не пытался повторить его во время совместной работы и, должно быть, совершенно забыл тот странный момент. Рядом с ним Джиджи чувствовала себя в полной безопасности.— Тоже мне риск, — фыркнула она. — Сейчас двадцатый век!— Если только вы не почувствуете себя в соответствующем настроении.— Я сама не знаю, в каком я настроении, — ответила Джиджи. Уголки ее рта слегка приподнялись, а затем она широко улыбнулась. — Я ощущаю только голод.— Раз так, мы можем пообедать. Я ждал, когда вы проснетесь.— Ох, Бен, я чувствую себя такой божественно, прекрасно, абсолютно свободной! Ничего, кроме неба вокруг, где-то ждет Венеция… о чем еще мечтать?— Ну, возможно… о паспорте.— О боже! — Джиджи прижала руку к груди. У нее не было паспорта.— Он будет ждать вас в аэропорту… Об этом позаботился один мой старый приятель из госдепартамента.— Очень тщательно спланированное похищение, — пошутила она. — Вы случайно не из ЦРУ?— Я нет, а вот мой приятель — возможно. Он поступил в Йель, а не в Гарвард, что мне всегда казалось подозрительным.— Зачем вам столько хлопот? Почему вы решили мне сделать такой сюрприз? — Ее лицо сияло.— Потому что мне так захотелось. Потому что это весело. Потому что вам нужен отпуск. И мне тоже.— Хорошие ответы. Я удовлетворена. — Джиджи зевнула и потянулась. — Я бы с удовольствием выпила шампанского, — заявила она. — Отпуск так отпуск.
Едва самолет приземлился в аэропорту Марко Поло, как служащий посольства США в Риме вручил Джиджи ее паспорт. Бен и Джиджи быстро прошли таможенный досмотр, спустились на пристань и поднялись на палубу ожидавшего их длинного приземистого катера с лоснящимся деревянным корпусом. Бен пожал капитану руку и назвал его Джузеппе. Тем временем матрос отнес в каюту их багаж.Джиджи жадно вертела головой. Вокруг не было ничего, кроме обычного неба, раскинувшейся до самого горизонта зеленоватой воды с несколькими плоскими островами, за которыми виднелись неясные очертания каких-то сооружений.— Где Венеция? — спросила она Бена.— Там, — ответил он, указывая рукой на ряды далеких пятен. — Вообще-то сюда лучше всего приплывать на пароходе.Катер рванулся с места, и Джиджи едва не потеряла равновесие.— Не хотите пройти в каюту? — спросил Бен. — Тут ветрено.— Я останусь здесь, пока не покажется Венеция. — Ветер трепал волосы Джиджи. Она надела солнечные очки, которые всегда носила в сумочке, и крепко взялась за поручни. Бен стоял у нее за спиной. По лагуне катер плыл быстро, но когда они приблизились к городу, капитан резко сбавил ход.— Чтобы не поднимать волну в буквальном смысле этого слова, — объяснил Бен. — Теперь придется продвигаться чуть ли не ползком. Мы рядом с Венецией. Если воде позволят ударять в камень, город просто утонет.Полуразрушенные дома медленно приближались. Первой видимой деталью La Serenissima, безмятежной невесты Адриатики, стали провисшие веревки с выстиранным бельем. Вскоре катер вошел в узкий канал, и Джиджи снова завертела головой из стороны в сторону, высматривая живописные детали, но видя только неимоверное количество кошек, несколько ничем не примечательных каменных мостов и орды звонкоголосых детей. Затем они свернули в канал пошире, и Джиджи, дрожавшая от нетерпения, возмутилась при виде приземистой грязной баржи, доверху наполненной ящиками с банками и бутылками. Между бортами баржи и набережной оставалось пространство всего в несколько сантиметров.— И нам придется тащиться за этой посудиной?— Придется.— А объезда нет?Бен рассмеялся Джиджи в лицо, а их катер окончательно сбросил ход.— Каналы здесь строились такой ширины, чтобы пропустить одну гондолу. В Венеции торопиться невозможно. Можно быстро подниматься на вершину Гималаев, бежать вдоль Великой Китайской стены и даже пытаться объехать площадь Согласия, но здесь нельзя двигаться быстрее самой медленной баржи, которая тащится перед тобой. Так что сядьте и ждите.Джиджи заскрежетала зубами, но последовала его совету. Они двигались со скоростью черепахи. Джиджи даже зажмурилась от досады. Это могло длиться вечно.— Открывайте глаза, — подтолкнул ее локтем Бен.— Баржа свернула?— Открывайте, не пожалеете, — засмеялся он.Джиджи открыла глаза и обнаружила, что они плывут по Большому каналу. Она очутилась в центре удивительной, ошеломляющей призмы нежных цветов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55