Я делаю глоток, проскальзываю между коробками и нажимаю на кнопку «play».
Комнату заполняет женский голос:
— Привет, это Мими ван Оуэн. Видела ваше объявление в Лиге. Нужна помощница для ухода за сыном. Неполный рабочий день… ну, вы понимаете. Может, два, три, четыре дня в неделю, по полдня или дольше. Иногда ночи или уик-энды, или и то и другое. Когда у вас найдется время. Но предупреждаю, ребенок находится под моим постоянным надзором!
— Что же, это очевидно, Мими, — кивает Джош, садясь рядом на пол.
— ПриветяЭннСмитищунянюкотораямоглабыприсмот-ретьзамоимпятилетнимсыномоченьспокойныймальчикихо-зяйствоунаснебольшоеноналаженное…
— Фу-у-у!
Джош загораживается руками, и я перехожу к следующему сообщению.
— Привет. Я Бетти Поттер. Видела ваше объявление в Лиге Родителей. У меня пятилетняя дочь Стантон, трехлетний мальчик Тинфолд, десятимесячный Джейс, и я нуждаюсь в срочной помощи, поскольку снова беременна. Правда, в объявлении вы не упоминали о жалованье, но я плачу шесть.
— Шесть американских долларов? — потрясенно спрашиваю я у аппарата.
— Эй, Бетти, я знаю чокнутую шлюху на Вашингтон-сквер, которая делает это за четвертак, — сообщает Джош, потягивая пиво.
Привет, это миссис N. Мы встречались утром в парке. Позвоните мне, когда сумеете. Я хотела бы подробнее побеседовать о той работе, которую вы ищете. У нас есть няня… Кейтлин, но она собирается сократить часы работы, а кроме того, вы произвели большое впечатление на нашего сына Грейера. С нетерпением жду разговора. До свидания.
— Эта похожа на нормальную. Свяжись с ней.
— Считаешь? — спрашиваю я, и тут трезвонит телефон, да так пронзительно, что мы оба подскакиваем. — Алло? — изрекаю я деловым официальным тоном истинной няни, пытаясь всего двумя слогами донести до слушателя собственную респектабельность.
— Алло? — передразнивает мать мне в тон. — Как прошла операция «Кондиционер»?
— Ой, это ты? — вздыхаю я облегченно. — Прекрасно…
— Подожди минуту.
Я слышу шарканье.
— Пришлось отодвинуть Софи: она упорно садится в двух дюймах от кондиционера.
Я улыбаюсь, представляя нашего четырнадцатилетнего спрингера с длинными, развевающимися ушами.
— Да отойди же, Софи… Теперь она придавила задом представленные на гранты работы.
Я припадаю к банке.
— Как там у вас?..
— Хм-м… это слишком угнетающе. Лучше расскажи что-нибудь веселенькое.
С тех пор как к власти пришли республиканцы, материнская Коалиция за Организацию Женских Убежищ получает еще меньше денег, чем обычно.
— У меня несколько забавных посланий от жаждущих помощи мамаш, — сообщаю я.
— Я думала, мы это уже обсудили.
Откуда только взялся прежний адвокатский тон!
— Стоит только начать, и через несколько дней снова станешь вскакивать в три утра, боясь, что маленькая принцесса провалит урок степа или джем-сейшн с далай-ламой…
— Мама! Ма! Я еще даже не ходила на собеседования! Кроме того, в этом году я собираюсь работать неполный День, потому что у меня диплом…
— Именно! Именно диплом! В этом году у тебя диплом, точно так же как в прошлом была интернатура, а в позапрошлом — социологическое исследование. Не понимаю, почему ты не подумаешь об академической работе? Могла бы спросить своего руководителя, не нужны ли ему ассистенты! Или поискать что-нибудь подходящее в научной библиотеке!
— Мама, это мы уже проходили, причем не один раз! — кричу я, закатывая глаза. — На такие должности устроиться почти невозможно: у доктора Кларксона уже есть аспирант на полной стипендии, и этого вполне хватает. Кроме того, они платят всего шесть долларов в час, причем «грязными»! Мама, любая моя легальная работа принесет одни гроши, пока я не получу диплом, если, разумеется, не попробовать себя в стриптизе!
Джош начинает крутить бедрами и стягивать воображаемый лифчик.
Матери повезло получить должность ассистента, которая и оставалась за ней все четыре года аспирантуры. Но в те времена квартира около Коламбас-авеню стоила столько же, сколько я теперь плачу за коммунальные услуги.
— Ну что, в который раз потолкуем о ценах на недвижимость?
— В таком случае, Господи Боже мой, проще торговать косметикой в «Блумингдейл». Пробиваешь время прихода, мило улыбаешься, смотришься куколкой и получаешь денежки.
Она и представить себе не в состоянии, что такая девица способна в три утра просыпаться в холодном поту, гадая, наложен ли на ночь увлажняющий крем.
— Ма, мне нравится работать с детьми. И кроме того, для споров на улице чересчур жарко.
— Пообещай мне, что подумаешь, прежде чем соглашаться выполнять работу. Не хочу, чтобы ты пачками глотала валиум только потому, что какая-то особа, не знающая, куда девать деньги, бросила своего ребенка на тебя, а сама по мчалась развлекаться в Канны!
Я честно думаю об этом, пока мы с Джошем прослушиваем все сообщения, пытаясь по голосу определить мамашу, не слишком склонную к подобным приключениям.
В понедельник, по пути на свидание с миссис N., я успеваю забежать в свой любимый магазинчик канцелярских принадлежностей, чтобы пополнить запас клейких листочков для записей. Сегодня в моей записной книжке лежат только два таких: крохотный розовый, с напоминанием купить пачку листков, и зеленый, на котором начертано: «Кафе, миссис N., 11.15».
Я отрываю розовый листочек, бросаю его в урну и продолжаю путь на юг, к кондитерской «Вкус месяца», где назначена встреча. На Парк-авеню мне начинают попадаться шикарные дамы в осенних костюмах, держащие в отягощенных кольцами ручках листки почтовой бумаги с монограммами. Каждую сопровождает энергично кивающая темнокожая женщина ростом поменьше.
— Ба-а-а-а-ле-е-е-ет! По-ни-ма-е-те? — грубо орет на кивающую спутницу проходящая мимо особа. — По понедельникам уДжозефины ба-а-а-а-ле-е-е-е-е-ет!
Я сочувственно улыбаюсь женщине в униформе, дабы показать свою солидарность. Что тут скрывать: такая вот дрессировка — штука поганая. И становится еще поганее в зависимости от того, на кого приходится пахать.
Работа няни бывает трех типов.
Тип А — обеспечить «время парочкам», иначе говоря, несколько ночей в неделю дать отдохнуть людям, работающим днем и воспитывающим детей по вечерам.
Тип В — обеспечить «время продыха», то есть несколько дней в неделю помогать женщине, которая день и ночь не спускает с ребенка глаз.
Тип С — тяжелее всего — двадцать четыре часа в сутки (а если можно, и дольше) обеспечивать «свободное время» для женщины, которая не желает ни работать, ни воспитывать ребенка. При этом для всех остается загадкой, чем занимается она сама.
— В агентстве сказали, вы умеете готовить. Умеете вы готовить? — допрашивает на следующем углу женщина, облаченная в костюм от Пуччи, очередную потенциальную няню.
Мать, поручающая вам работу типа А, сама женщина деловая, относится ко мне как к профессионалу, то есть уважительно. Она знает, что я пришла выполнять свои обязанности, и поэтому, проведя по квартире, оставляет список телефонных номеров, по которым следует звонить в экстренных случаях, и срочно улепетывает. Это наилучший вариант, на который может надеяться няня. Ребенок рыдает по матери самое большее минут пятнадцать, после чего не успевает оглянуться, как мы уже заняты игрой.
Мать, которой требуются услуги типа В, может и не работать в офисе, зато она бывает со своим ребенком достаточно времени, чтобы понять, какой это труд, и после одного дня, проведенного со мной и детьми, предоставляет мне полную свободу действий.
— Это номер химчистки, а это — цветочного магазина и поставщика провизии.
— А как насчет доктора для детей? — тихо спрашивает стоящая рядом со мной мексиканка.
— А… это… получите на следующей неделе.
Достаточно сказать, что коэффициент причуд и капризов резко увеличивается в приближении к типу С. Единственная вполне предсказуемая вещь матери типа С — это ее способность распространять неуверенность в собственных силах на всех окружающих, усложнять самые простые вещи и делать период привыкания почти невыносимым.
Я толкаю тяжелую стеклянную дверь кондитерской и сразу вижу миссис N.. занятую собственным списком. Увидев меня, она встает, открывая лиловую юбку до колен, идеально совпадающую по тону с кардиганом, накинутым на плечи. Без своего молодежного белого платья она выглядит старше, чем мне показалось в парке. Несмотря на легкомысленный конский хвост, ей можно дать лет тридцать пять.
— Здравствуйте, Нэнни, огромное спасибо за то, что согласились встретиться так рано. Хотите кофе?
— С удовольствием, спасибо, — киваю я, садясь спиной к деревянной панели стены и расстилая на коленях салфетку.
— Официант, еще один кофе с молоком и корзинку с булочками.
— О, это совсем ни к чему, — скромничаю я.
— О нет, так будет лучше. Вы сможете выбрать все, что хотите.
Официант приносит корзинку, набитую булочками и маленькими корытцами джема. Я цепляю бриошь.
— Здесь чудесная выпечка, — сообщает она, беря круассан. — Кстати, я предпочитаю, чтобы Грейер воздерживался от очищенной муки.
— Разумеется, — мямлю я с полным ртом.
— Хорошо провели уик-энд?
Я поспешно сглатываю непрожеванный кусок бриоши.
— Сара, моя подруга по Чапину, вчера устроила небольшую прощальную вечеринку, перед тем как все разъедутся по колледжам. Теперь остались только я и друзья из Калифорнии, у которых каникулы до октября! Посоветуйте Грейеру поступать в Стэнфорд!
Я смеюсь. Она улыбается.
— Так почему вы перевелись из Брауна? — спрашивает она, отламывая кончик круассана.
— В Нью-Йоркском университете программа детского воспитания гораздо сильнее, — отвечаю я, стараясь тщательно подбирать слова на случай, если имею дело с ярой приверженкой Брауна. Предпочитаю не упоминать о куче дерьма в комнате для отдыха по соседству с моей спальней и не пересказывать миллион не менее очаровательных анекдотов, которыми могла бы поделиться.
— Я так хотела учиться в Брауне, — вздыхает она.
— Вот как?
— Но я получала стипендию в Коннектикутском университете.
Она забывает о круассане и принимается играть с бриллиантовым сердечком, свисающим с ожерелья.
— Потрясающе, — бормочу я, пытаясь представить то время, когда ей могла понадобиться стипендия.
— Собственно говоря, я из Коннектикута, так что…
— О, там очень красиво!
Она опускает глаза в тарелку:
— Да, но это был Нью-Лондон, так что… Зато после окончания я переехала сюда и стала директором картинной галереи Гагошн.
— Вот это да! Вам можно позавидовать.
— Да, было ужасно весело, — кивает она, — но когда у тебя ребенок, о таком занятии можно сразу забыть: оно требует всего твоего времени. Вечеринки, поездки, выпивка, поздние возвращения…
Женщина в темных очках а-ля Джеки Онассис случайно натыкается на наш столик, едва не сбив на пол чашки.
— Бинки? — спрашивает миссис N., касаясь руки женщины, пока я поспешно хватаю чашки.
— О Господи, не заметила! — восклицает та, поднимая очки. Глаза ее распухли и покраснели от слез. — Прости, что не приехала на день рождения Грейера. Консуэла сказала мне, все было просто сказочно.
— Я собиралась позвонить, — отвечает миссис N. — Что я могу для тебя сделать?
— Ничего, если только не знаешь подходящего киллера.
Она вытаскивает платок из сумочки от Тода и громко сморкается.
— Этот адвокат, которого рекомендовала Джина Цукерман, совершенно беспомощен. Оказывается, все наше имущество записано на компанию Марка. Он получает яхту, дом в Ист-Хэмптоне. Мне остается квартира за четыреста тысяч долларов, и это все.
Миссис N. ахает, а Бинки со слезами продолжает:
— И мне предписано предоставлять квитанции на каждый цент, потраченный на содержание детей. И что прикажете? Ходить к детскому косметологу?
— Возмутительно!
— Подумать только, у этого судьи хватило наглости рекомендовать мне вернуться на работу! Он и понятия не имеет, каково это быть матерью!
— Откуда им? — поддакивает миссис N., для пущего эффекта постукивая пальцами по списку. Я скромно смотрю на бриошь.
— Знай я, что он зайдет так далеко, притворилась бы, что ни о чем не подозреваю… — Голос Бинки срывается. Сжав блестящие от помады губы, она откашливается и злобно шипит: — Ладно, нужно бежать. Везти Консуэлу к хирургу. Ну, знаешь, насчет замены тазобедренного сустава. Клянусь, это уже третий раз за месяц! Поверь, просто никакого терпения не хватит! Ну, рада была повидаться.
Она снова насаживает очки на нос и с воздушным поцелуем исчезает в толпе, ожидающей, пока освободятся столики.
— Итак… — Миссис N. смотрит ей вслед и, поморщившись, вновь обращает взгляд на меня. — Итак, перейдем к делу. Я все здесь напечатала, так что можете прочесть позже. Сейчас пойдем в школу, чтобы Грейер увидел нас вместе и усвоил, что я вам доверяю. Это его успокоит. У него встреча с другом в час тридцать, так что у вас как раз хватит времени на ленч в парке. Завтра вы и Кейтлин можете провести с ним день, чтобы ознакомиться с его режимом. Пусть видит, что вы обладаете одинаковой властью. Буду очень благодарна, если пока не станете обсуждать с ней условия найма. Конечно, — заверяю я, силясь осмыслить все сразу: бриоши, ее инструкции, Бинки. — Спасибо за завтрак.
О, не за что Она встает, вытаскивает из сумочки от Гермеса синюю папку с надписью «НЯНЯ» и изящно посылает ее мне по столу.
— Я так рада, что вы свободны по вторникам и четвергам! Думаю, для Грейера будет большой радостью поиграть с кем-то молодым и энергичным. Он наверняка устал от своей скучной старой мамочки.
— Грейер молодец, — объявляю я, вспоминая его хихиканье в парке.
— Ну… у него свои недостатки, как у всякого ребенка.
Я закрываю сумочку, опускаю глаза и впервые вижу ее лиловые шелковые лодочки.
— Боже, до чего красиво! Они от Прады?
Эти серебряные пряжки ни с чем не спутаешь!
— Спасибо.
Она поворачивает щиколотку, любуется туфлями.
— От Прады. Вам они действительно нравятся? Не считаете их слишком… кричащими?
— О нет, — уверяю я, провожая ее к выходу.
— Моя лучшая подруга только что родила, и ее ноги увеличились на целый размер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38