Да, действительно.
— А он меня любит?
— Я уверена, что любит. Он пришел очень издалека только для того, чтобы посмотреть на тебя.
— О-о!
— Ну, а он тебе понравился?
— Он хороший.
— Да, — отозвалась Кэт, — я тоже думаю, что он хороший.
— Он тебе нравится, мама?
Кэт не переставала удивляться, как дети могут моментально понять самую суть вещей.
— Он кажется мне хорошим человеком, но дело в том, что я встретила его только вчера, поэтому я еще не очень хорошо его знаю.
— А Бегущий Олень — это действительно мое имя?
— Это имя дал тебе твой отец, но он называет тебя также и Дэниелом.
— Он всегда будет жить в садовом домике? Кэт улыбнулась, потрепала его за волосы и ущипнула за щеку.
— Нет. Садовый домик — это просто место встречи. По-моему, Итан и сам еще не знает, что он будет делать дальше.
Дэнни задумался.
— Если он мой папа, почему же он не живет с нами?
— Ну… — Она стала подыскивать такой ответ, чтобы Дэнни мог понять. — Я думаю, лучше всего объяснить так: у Итана своя собственная жизнь; не все семьи должны быть обязательно вместе.
— Почему?
— Это не так просто объяснить, Дэнни. Важно, чтобы люди любили друг друга и хорошо относились друг к другу.
— Мой папа любит тебя, мама?
— Ты столько вопросов задаешь сегодня… — сказала она, заключая его в объятия. — Самый простой ответ, наверное, «нет», потому что мы еще совсем не знаем друг друга. Но мы, я думаю, постараемся подружиться.. Ну, котик, мне нужно идти. А ты почитай свою любимую книжку. И помни, что Силия внизу — на тот случай, если тебе что-нибудь понадобится. О'кей?
Дэнни кивнул. Поцеловав его в лоб, она направилась к двери.
— Мама!
Кэт обернулась.
— Хорошо, что он мой папа. Такого она не ожидала, но попыталась улыбнуться.
— Я думаю, он обрадуется, когда узнает, как ты к нему относишься.
— А ты ему скажешь? Она не знала, что ответить.
— А ты хочешь, чтоб я сказала? Мальчик подумал, потом кивнул.
— А-ха.
— Ну хорошо. Тогда я скажу. Но не забудь, что мы договорились не говорить о нем дедушке, потому что дедушка неважно себя чувствует. Ладно?
Мальчик кивнул.
Кэт ушла с тяжелым чувством. Она понимала, что Дэнни может проговориться в присутствии ее отца, и тогда не миновать такого скандала, что подумать страшно. Но, с другой стороны, и выбор у нее был невелик: не запретить же ребенку встречаться с отцом.
Она спустилась вниз. На душе у нее было тревожно. Похоже, Дэнни начинает привязываться к Итану Миллзу. Просто удивительно, откуда у него вдруг появилась потребность общения с отцом. После инсульта Джейк Реяли уделял мальчику не слишком много внимания, и Дэниел действительно испытывал потребность в общении с мужчиной. Нечего лукавить: она с самого момента появления Итана здесь, в доме, относилась к нему с некоторой опаской. А после того, как выяснилось отношение к нему Дэнни, этот страх только усилился. Была ли это ревность или естественный, законный страх за благополучие своего ребенка?
Кэт не сомневалась, что этот визит не несет в себе ничего хорошего. И тем не менее как-то так получалось, что Итан все сильнее и сильнее притягивал ее. Одно дело — решимость Итана, но и обстоятельства складывались все время против нее.
Проходя в свою комнату мимо комнаты отца, она обратила внимание, что Джейк спит в каталке, склонив голову набок. «Бедняга!» — подумала она. Когда-то он был сильной личностью, могущественной фигурой, а сейчас превратился в оболочку прежнего своего «я». Хотя это вовсе не значило, что старая черепаха не может укусить. Грустно улыбнувшись, она направилась в свою половину, чтобы одеться и собрать вещи.
Когда Кэт вернулась на кухню, Силия отмывала раковину.
— Метель усилилась, Кэти, будь осторожна.
— Не беспокойся, все будет нормально. Она основательно укуталась и от этого чувствовала себя немного неловко, стеснялась своего вида и сердилась на себя за это. Итан Миллз принес с собой столько проблем!
Подхватив корзину, Кэт вышла через черный ход. Немного потеплело — верный признак надвигающейся бури. Она направилась к садовому домику. Сейчас самое время выяснить кое-что с Итаном Миллзом.
Глава 7
Медленно двигаясь к бревенчатому дому сквозь глубокий снег, Кэт думала о том, что в это время хорошо, наверное, на Гавайях, на пляже. Холодной монтанской зимой такие мысли сами собой приходят в голову. Но вот придет весна, и холмы преобразятся. Поляны заполнятся цветами, а воздух будет насыщен запахом сосен. А над всем этим — огромное голубое небо. Монтана притягивает, входит в кровь, и сейчас Кэт чувствовала это особенно остро.
Вот и садовый домик показался впереди. Сердце ее забилось. Она сказала себе, что нужно контролировать свои эмоции. Если дело дойдет все-таки до конфронтации, в этом скорее будет повинен Итан, а не она.
Когда она добралась наконец до двери садового домика, корзина с провизией, казалось, потяжелела вдвое. Кэт не могла отдышаться. Она пообещала себе сразу же, как затихнет метель, снова начать ходить на лыжах, тренироваться. Надо срочно приобретать былую форму.
Ей уже не раз говорили, что в ее жизни нет ничего, кроме работы, и — приходится признать — в этом есть немалая доля правды. Если она не лечит больных, то возится с Дэнни или заботится об отце. Наверное, действительно надо освободить небольшое пространство и для себя.
Она поставила корзину на крыльцо, постучала в дверь и принялась отряхивать снег с шапочки и с куртки. Итан не ответил. Она постучала снова. «Спит, что ли? — подумала она про себя. — Или ушел прогуляться?» Она постучала еще раз, теперь громче.
— Иду, иду! — раздался голос. — Минуту! Через несколько секунд дверь открылась, и Итан появился на пороге. К ее удивлению, он был без рубашки, босиком и с мокрыми волосами. Даже на ресницах висели капли.
— Извините. Я только из душа.
Кэт потеряла дар речи. Он? не могла оторвать взгляда от его широких плеч и мускулистых рук. Гладкая, идеально ровная кожа развитой груди, красивого теплого тона.
— Я… не предполагала… извините… я… — Она усилием воли старалась заставить себя посмотреть ему в глаза и сделать вид, что не замечает его наготы. Тут только она увидела, что он дрожит.
— Пожалуйста, заходите, — сказал он. — Иначе я замерзну.
Она подняла корзину и проворно зашла внутрь. Итан закрыл дверь и поспешил к камину, присев на корточки у самого огня, чтобы быстрее согреться.
— Извините меня, — сказал он, — но горячая вода или холодная, — я должен был принять душ.
Кэт все еще не могла прийти в себя от увиденного.
— Э-э-э… Я принесла обед, — проговорила она наконец, приподнимая корзину и устанавливая ее на стул. — Не хотелось бы, чтобы вы голодали. Ну… я, пожалуй, пойду, а вы… приятного аппетита, — сказала она и направилась было к двери. — Только не откладывайте. Силия налила вам горячего супа в термос.
— Вы что же, уходите? — спросил он с явным разочарованием.
— Не хочу вам мешать, и я…
— Вы мне нисколько не мешаете, Кэти. Мне бы нужно было принять душ пораньше, но я просто не мог собраться с духом. Температура воды была не больше сорока градусов, — сказал он, вставая. — Подождите минуту, я надену рубашку.
Он направился в ванную, она посмотрела ему вслед. Движения его были удивительно грациозны; казалось, тело было в абсолютной гармонии с духом. Она опять поймала себя на мысли, что не может отвести от него глаз. Хотя, если не кривить душой, и было на что посмотреть.
Он оглянулся, задержавшись на секунду у двери.
— Вы разденьтесь; снимите верхнюю одежду. Я сейчас.
Кэт нерешительно расстегнула молнию своей куртки, все еще раздумывая, стоит ли оставаться. Что это было? Демонстрация физических данных? И он хотел сделать это как бы невзначай? В конце концов, не стоит забывать, что он только что из заключения. Должно быть, истосковался по женщине. Впрочем, это его проблемы.
Она медленно, нехотя сняла куртку и шапку, прошла к креслу, в котором сидела утром. Скосив глаза, украдкой посмотрела в сторону ванной. Дверь была чуть приоткрыта, но, кроме голого локтя или плеча, появлявшихся время от времени, ничего не было видно. Однако на стене висело зеркало, и отражение показывало процесс одевания намного подробнее. Через минуту дверь открылась, и Кэт моментально перевела взгляд на огонь.
— Извините, — сказал он, направляясь к креслу, в котором сидел утром. — Мне хотелось снова почувствовать себя человеком.
На нем была плотная шерстяная рубашка; он сел и принялся надевать носки. Это не мешало ему разговаривать:
— Я тут обнаружил бритву и расческу. Я ими попользовался немного — это ничего?
— А-а, конечно. Я, по правде сказать, и не помню, чьи это веши.
Итан улыбнулся (красивая улыбка, отметила она), чувствуя себя совершенно свободно и естественно, в то время как Кэт была напряжена.
— На кухне была пачка стирального порошка, — продолжал он, — и я затеял постирушку. После этого само собой захотелось помыться.
Она испытывала какое-то непонятное беспокойство. Хотя и вынуждена была признать, что в его поведении не было ничего неприличного. Все было просто и естественно. Пыль в глаза? Она не знала, что и подумать.
Покончив с носками, Итан с удовольствием расправил спину, откинул влажные волосы назад и, встретившись взглядом с Кэт, слегка улыбнулся ей.
— Давно я мечтал о хорошем душе, — сказал он. — В тюрьме вода была или холодной как лед, или горячей как огонь. К сожалению, мой первый душ на свободе тоже оказался ледяным.
— Мне очень жаль… что наши удобства… — пробормотала она, с трудом подыскивая слова.
— Да я вовсе «не жалуюсь, — погладил он свой выбритый подбородок. — Напротив — я как будто заново родился.
То, как он посмотрел на нее, говорило, что мысли его приняли какое-то новое направление. Кэт внутренне напряглась.
— Послушайте, — сказал он голосом на октаву ниже прежнего. — Я еще раз хочу поблагодарить вас за то, что привели сюда Дэниела. Для меня это очень много значит.
— Я это заметила.
Наступила долгая пауза. Тишину нарушало лишь потрескивание поленьев в очаге. Кэт чувствовала, что он что-то обдумывает, что-то у него было на уме, но, сколько она ни силилась, не могла угадать. Нечто неспокойное, даже пугающее. Итан посмотрел в сторону стула, у которого стояла корзина с едой.
— Вы принесли суп, говорите?
— А-а… Да. Я вас тут отвлекаю разговорами, а вы, наверное, хотите есть, — живо проговорила она, радуясь возможности прервать это тягостное молчание. — Я, пожалуй, пойду.
Она поднялась со стула, и Итан встал. Он не сделал ни малейшего движения в ее сторону, но ее подмывало отскочить.
— Зачем вы уходите? — спросил он. — Присоединяйтесь, и вместе перекусим.
— Нет, нет. Я сыта.
— Тогда, может быть, просто посидите со мной? Они стояли достаточно близко, так близко, что она чувствовала залах его тела — запах свежего, только что вымытого тела и влажных волос. Уголки его губ чуть изогнулись. Неужели он заметил, что она… не то что боится, а опасается его? Наверное, это его развеселило.
— Ну, хорошо — давайте я с вами посижу. Кэт, не оборачиваясь, села. Итан поставил корзину на колени, открыл крышку, заглянул внутрь.» Наконец-то появился новый объект внимания, теперь не надо таращить глаза друг на друга «, — подумала Кэт.
— Силия готовит очень вкусные супы, — сказала она вслух. — Сегодня суп из капусты и моркови, очень вкусный. Я уже пробовала.
— Здорово. Я бы сейчас быка съел, — сказал Итан, бросив на нее хитрый взгляд и едва заметно подмигнув. — То, что любой индеец из прерий может съесть лошадь за один присест, — это не совсем так. Он может съесть лошадь только в том случае, если сильно проголодается'.
Кэт кивнула, чтобы показать, что принимает его шутку, и чуть заметно улыбнулась. Она не могла понять причину его такого приподнятого настроения. Может быть, после встречи с сыном? Или он пытается очаровать ее, усыпить ее бдительность?
Итан открыл термос.
— Ммм… — промычал он. — Какой запах! Не хочу даже сравнивать с тюремной едой, чтобы не портить впечатления.
Он отлил супа в глубокую Тарелку. Порывшись в корзинке, нашел ложку, попробовал. Кэт было забавно наблюдать за ним.
— Да, действительно очень вкусно! — И опять, быстро взглянув в ее сторону, заговорщически подмигнул.
Кэт не знала, как реагировать. К общению с таким Итаном Миллзом она была не готова. Широко распахнутый ворот его рубашки позволял видеть его тело…
Итан обыгрывает американскую поговорку» I'm so hungry, that I could eat a horse» — «Я так проголодался, что съел бы лошадь».
Опасные мысли, опасные мысли! Надо переключиться. Самое лучшее — это, пожалуй, беседа. Нельзя молчать, надо что-то говорить.
— Я заметила, у вас речь хорошо развита, — начала она. — Какое образование вы получили, если не секрет?
— Я закончил факультет общественных наук университета Северного Колорадо, в Грили, — сказал он, спокойно продолжая есть. — В свое время я поставил перед собой, цель стать первым президентом смешанного, англо-индейского происхождения. Да! Стать президентом Соединенных Штатов. Или учителем в школе резервации, как мой отец. И та, и другая цель казались мне одинаково значительными. Однако в действительности получилось так, что сейчас я — бывший заключенный.
— Силия говорит, что вы были осуждены несправедливо.
— Силия права.
— Вы не обидитесь, если я спрошу вас, что тогда произошло?
Итан помолчал, раздумывая. Было видно, что вопрос этот застал его врасплох.
— Нет, не обижусь. Удивительно, но до сих пор этот вопрос мне задавал всего один человек. Сестра. Как бы… истина никого не интересует.
— Меня, например, интересует.
— Я хотел стать «добрым самаритянином». Все началось, когда горячие головы из племени взбунтовались. Люди шерифа загнали их в правительственный учебный центр, который находится как раз у самой резервации. У ребят было при себе оружие, и прошел слушок, что намечается перестрелка. Я в то время проводил консультации в этом центре и пришел туда на следующее утро, как раз во время противостояния. Я сказал Майку Колдуэллу, что могу сходить и поговорить с ребятами, но он ответил в таком духе, что «индосов» там и без меня хватает и что еще один «индос» ему там не нужен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20