Он был индеец, Дэнни. И я тоже индеец. И ты.
Мальчик удивленно посмотрел на Кэг — А разве мой дедушка не мой дедушка, мама?
— Конечно, твой. У каждого ребенка есть два дедушки. Один дедушка был папа Итана, другой — мой папа, дедушка Ролли.
Дэнни, не сводя глаз с Итана, теребил свои волосы на макушке.
— Но чтобы быть индейцем, тебе вовсе не обязательно отращивать длинные волосы, Дэниел, — сказал Итан. — Я это делаю, потому что горжусь своим происхождением.
— Я думаю, своей матерью вы гордитесь не меньше, — вставила Кэт едко. Итан кивнул, глядя ей в глаза.
— Да, — сказал он. И продолжил, обращаясь к мальчику:
— Кэт имеет в виду, что моя мать, так же как и твоя, была белая.
— Вот видишь, — сказала она Дэниелу, ероша его волосы, — тебе повезло: у тебя сразу два происхождения.
Дэниел сморщил нос.
— А что такое «происхождение»?
— Индейская кровь и белая кровь, — сказал Итан. — Два народа. Две семьи.
— Ты помнишь, мы говорили об этом, — сказала Кэт. — Когда читали индейские легенды.
— А-а-а, — протянул Дэнни, глядя на шкаф с книгами. Украдкой бросив взгляд в сторону Итана, он подошел к шкафу и принялся искать книгу.
Итан и Кэт переглянулись.
— Я старалась быть с ним максимально правдивой, когда речь заходила об этом, — сказала она.
— Я вижу. Я хочу вам сказать… спасибо.
— Я это делала для Дэнни.
— Мама, — донесся разочарованный голос Дэниела, — ее здесь нет.
Кэт встала, подошла к шкафу и, присев на корточки рядом с мальчиком, тоже принялась искать. У нее была восхитительно красивая, точеная фигура, похожая на фигурку Бекки. Облегающие джинсы подчеркивали упругие формы. Итан постарался не сосредоточиваться на этом — изо всех сил, — но не так-то просто было обойти взглядом такую красивую женщину.
— Вот она, — сказала Кэт, доставая книгу с полки и отдавая Дэниелу. Мальчик бережно взял ее в руки. Какое-то мгновение он молча смотрел на Итана, видимо собирая все свое мужество, затем подошел и сунул книжку ему в руки.
Итан взял книгу.
— Да, — сказал он, быстро пролистывая страницы. — Я сразу обратил на нее внимание. Очень интересная книга.
Дэнни, повиснув на ручке кресла, заглядывал в книжку. Он был так близко, что Итан ощущал запах его волос, недавно вымытых душистым шампунем, видел его гладкую кожу, по тону намного светлее, чем его. Итан слегка коснулся волос сына, затем положил руку ему на плечо. Дэниел чувствовал эти прикосновения, но не выказывал признаков недовольства. Все его внимание было приковано к книге.
Взглянув на Кэт, которая опять села в кресло, Итан увидел тень опасения на ее лице. Она, однако, сделав видимое усилие над собой, улыбнулась. Он понял — возможно, подспудно он и раньше понимал это, — что Дэниел может стать для них яблоком раздора если не в юридическом, то в эмоциональном смысле. Он видел, что она терпит это только ради ребенка — самой ей это явно не по душе.
— Какая твоя любимая легенда, Дэниел? — спросил он.
Мальчик пожал плечами.
— Может быть, я принесу книжки про индейцев, которые тебе больше понравятся? — предложил Итан. — Хочешь?
— А-ха.
— Ты любишь читать?
— А-ха. Мама читает мне «Чарли и шоколадная фабрика», — сказал Дэниел.
— Он очень любит Ролла Даля, — объяснила Кэт.
— Мама читала мне эту книжку, когда я был маленький, — сказал Итан.
— О! Моя мама тоже мне ее читала! — воскликнула Кэт, обрадованная таким совпадением. — Я вообще-то читала некоторые из книг в этом шкафу, когда была уже постарше, лет в двенадцать.
— Да, я тоже прошел через эту фазу, — сказал Итан, улыбнувшись, . — но я в этом возрасте перешел сразу к романам о Кожаном Чулке. А после Купера взялся за Роберта Льюиса Стивенсона и, конечно же, Марка Твена.
— Довольно широкий круг чтения. Наверное, у вас в голове роилось много грандиозных идей после всего прочитанного?
— Да, это я унаследовал от родителей. Я научился думать своей головой, по примеру родственников с материнской стороны. А от отца я научился думать сердцем. Это может стать очень мощным резервом, Кэт. Сердце — вместилище и мудрости, и души. Я бы хотел, чтобы и Дэниел этому научился.
Мальчик взглянул на него снизу вверх. В первый раз они открыто посмотрели друг на друга. Любознательность Дэниела взяла верх над настороженностью. Итан обнял его за плечи.
— В мире очень много интересного, Дэнни, — негромко сказал он. — Я так многому хочу тебя научить…
Кэт молчала. Это было явное неодобрение. Итан, взглянув в ее сторону, заметил, что у нее раскраснелись щеки.
Он закрыл книгу, вложил ее в руки Дэниела и сказал:
— Отнеси маме. Я думаю, она хочет посидеть с тобой.
Дэнни перешел к креслу Кэт, притиснувшись к ней вплотную. Она погладила его по голове; настроение ее явно улучшилось.
Громко выстрелило полено в очаге, выбросив в трубу целый сноп искр; все обернулись к камину и некоторое время смотрели на горящие поленья. Затем Кэт, обняв Дэниела, который рассматривал картинки в книге, сказала, обращаясь к Итану:
— Очередной фронт метели ожидается во второй половине дня. Вам придется провести здесь еще день-два, может быть, больше.
— Не хотелось бы мне злоупотреблять вашим гостеприимством.
— Не оставим же мы вас на улице в такую пургу!
— Но не прочь и проводить?
Кэт посмотрела ему в глаза. Это был не просто взгляд. Ему показалось, она не знает, что ответить.
— Мама, — сказал Дэниел, — прочти мне этот рассказ. Про быка-буффало.
— Сейчас вряд ли получится, дорогой. Надо возвращаться домой: опять может запуржить.
Это была, конечно, отговорка, он знал. Она хотела увести мальчика отсюда. Итан был расстроен, но не удивлен. С ее стороны было большой щедростью привести сюда Дэниела. Она рисковала. И была близка к тому, чтобы пожалеть о сделанном. Хотя он тоже не знал, как к этому относиться. Даже если бы он повел себя как-то по-другому, это вряд ли изменило бы что-нибудь. Ей бы, конечно, не понравилось, если бы он расстроил мальчика или отдалил от себя, — для нее мучительно видеть его хоть в малейшей степени несчастливым.
Кэт встала, Итан тоже поднялся. Дэниел смотрел на него так, будто не знал, как себя вести. Итан решил помочь ему сориентироваться — взял его за руку. Как и в первый раз, мальчик подал руку.
— Дэниел, — сказал Итан, крепко держа сына за руку, — хочешь, я назову твое индейское имя? Дэниел озадаченно посмотрел на Кэт.
— Что вы имеете в виду — его индейское имя? — спросила она.
— Мы с Бекки выбрали для него и белое имя, и индейское — сразу же, как обнаружилось, что она беременна.
— Она мне этого никогда не говорила.
— Неудивительно.
— Мама, — спросил Дэниел, — у меня есть индейское имя?
— Папа говорит, что есть.
— Бегущий Олень, Дэниел, — сказал Итан. — Так оно переводится. Так звали моего деда. Тебе он приходится прадедом.
Кэт, обняв мальчика за плечи, крепко прижала его к себе.
— Ну, Дэнни, давай одеваться. — Она направилась к стулу, на который они побросали одежду, когда пришли. Книга с индейскими легендами все еще лежала в кресле; Итан взял ее и подошел к Дэниелу. Кэт стояла на коленях, одевая мальчика.
— Спасибо, Кэт, что привели его ко мне, — сказал он.
Она посмотрела на него снизу вверх.
— За что спасибо? Я почти ничего для вас не сделала.
— Надеюсь, я ничем не огорчил вас? Застегнув куртку Дэниела, она встала, посмотрела Итану в глаза.
— Да нет. Если б я была на вашем месте, я бы наверняка выкинула что-нибудь огорчительное, — сказала она и принялась обуваться. — Этот визит подтвердил кое-что… впрочем, это и так ясно как белый день.
— Например?
— Например, что кое-какие вопросы требуют решения. Что есть вещи, которые мы не можем игнорировать.
— Может быть, я чересчур поддался эмоциям. Она застегнула молнию куртки, надела спортивную шапочку и поправила выбившиеся из-под нее волосы.
— Я понимаю.
— Мне бы не хотелось, чтобы вы смотрели на меня как на некую угрозу. Кэт скептически хмыкнула.
— Давайте поговорим об этом потом. Итан посмотрел, как его сын натягивает рукавички, и протянул ему книгу.
— Возьми, Дэнни. Почитаешь дома. Я думаю, вы не будете возражать, Кэт, — добавил он.
Она кивнула. Затем, взяв Дэниела за руку, повела его к двери.
— Вы не против, если я провожу вас хотя бы часть пути? — спросил Итан, берясь за дверную ручку.
— Спасибо… но, я думаю, не стоит рисковать. Сейчас мой отец, скорее всего, в постели, но он может попросить Силию перевезти его на кухню — выпить чашку чая, например…
— Понимаю…
Она открыла дверь. Холодный ветер со снегом ворвались в комнату. Кэт и мальчик, держась за руки, вышли наружу. Дэнни сейчас же поставил санки у крыльца и взобрался на них. Кэт, привычным движением подхватив веревку, повернулась лицом к Итану.
— Я вам принесу обед — чуть позже. Тогда, может быть, и поговорим.
— Хорошо, — кивнул он.
Улыбнувшись ему одними глазами, она двинулась. Мальчик обернулся и еле заметно махнул ему рукой.
— Пока, Дэниел! — крикнул Итан.
Он стоял на крыльце, глядя им вслед, не обращая внимания на морозный ветер, секущий щеки, так что слезы выступили из глаз. Через минуту он вошел внутрь и смотрел, как они удалялись, из окна. Дэниел обернулся еще два или три раза. Трудно было сказать, о чем он думал, но Итан сердцем чувствовал, что он и его сын уже были одно.
Может быть, и Кэт это тоже чувствовала. Может быть, это-то ее и тяготило.
Силия, укладывала в корзинку обед для Итана, Кэт ходила из угла в угол.
— Может быть, мне тоже с тобой пойти? — спросила Силия.
— Нет. — Кэт остановилась. — Спасибо за заботу, но это только кажется, что я расстроена. — И она возобновила свое движение.
— Ты ходишь из угла в угол уже пятнадцать минут, дорогая моя. Это совсем на тебя не похоже. Разве что когда переживаешь за кого-нибудь из своих маленьких пациентов, когда они попадают в больницу. Но сейчас, по-моему, совсем не тот случай, ведь так?
— Да, слава Богу. Если бы кто-то серьезно заболел, это был бы настоящий кошмар. Принимая во внимание, что телефон не работает и в город выбраться нет никакой возможности.
— И кроме тебя есть врачи.
— Есть, но ни одного педиатра поблизости. — Кэт села за стол на крайний стул. — Мне иногда кажется, что я уж отвыкла переживать по поводу своих личных проблем.
— Так все это дрожание рук связано с Итаном Миллзом?
— Э-э-э… да. По правде говоря, не знаю, что я ему буду говорить.
— О чем?
— О Дэнни. О том, разрешу ли я ему снова с ним увидеться.
— А почему бы и нет? — спросила Силия, укладывая в корзину с провизией несколько салфеток.
— Потому что он, по-моему, думает добиться права на попечительство.
— Я понимаю, Кэти, почему это тебя так расстраивает, но и Итана нет причин винить.
— Я знаю. Я бы, пожалуй, чувствовала то же самое, будь я на его месте. Вот почему мне и не по себе.
Силия подошла к плите и стала наливать суп в термос.
— А может быть, он и не добивается официального попечительства? Может быть, все, что ему нужно, — это регулярно встречаться с Дэнни?
— Но и это мне не очень нравится.
— Почему?
— Силия, всего два дня назад этот человек находился в тюрьме с режимом наивысшей строгости.
— Он говорит, его посадили ни за что.
— Судьи так не считают.
— Белые судьи так не считают, — возразила Силия.
Она наполнила термос.
— Ты думаешь, все из-за этого? — спросила Кэт. — Расовый вопрос?
— Я только констатирую факт.
— Ну и что, по-твоему, я должна делать? Позволить Дэнни видеться с Итаном только потому, что в его жилах течет индейская кровь? Признать, что все в человеке зависит от его этнической принадлежности, и ни от чего больше?
— Конечно, нет. Ты знаешь это не хуже меня. И эти обвинительные нотки в твоем голосе мне не нравятся. — Силия аккуратно поставила термос в корзинку; — Я просто говорю, что в данном случае человек вполне может быть невиновным. Они просто хотели его посадить только за то, что он, метис, наполовину белый, наполовину индеец, встал на сторону индейцев.
— «Они» — это ты имеешь в виду Майка Колдуэлла, не так ли?
— Ты знаешь не хуже меня, Кэти, что мистер Колдуэлл — настоящий расист. — Силия закрыла корзинку.
Кэт встала со стула.
— Я думаю, нам вообще не стоит обсуждать этот вопрос.
— Как хочешь, — ответила Силия, похлопав рукой по корзинке. — Я думаю, мистер Миллз проголодался. Он завтракал очень рано, на рассвете.
Кэт оценивающим взглядом посмотрела на Силию.
— Я смотрю, он тебе нравится, а-а?
— Мне вообще-то показалось, что ты не очень расположена говорить о нем, не так ли?
— Меня мучает любопытство, что ты думаешь о нем на самом деле. Не умом, а сердцем.
— Я не очень хорошо знаю этого человека, — парировала Силия, — но у меня предчувствие, что если ты отнесешься к нему с открытой душой, то еще удивишься, какой он человек.
— Ммм…
— Эта перспектива тебе не по душе? Кэт молча вздохнула, затем, подумав немного, сказала:
— Наверное, было бы намного легче, если бы он действительно был мерзавцем, настоящим преступником. Но он не такой. И мне, и тебе он показался порядочным человеком, хотя все во мне так и противится признать это.
— Ты только не сердись, Кэти, но я примерно знаю, что тебя беспокоит: ты поняла, что твои личные интересы не обязательно совпадают с интересами Дэнни.
Кэт задумалась.
— Ты знаешь, в этой индейской идее — думать сердцем — что-то есть.
Они улыбнулись друг другу.
— Я пойду посмотрю Дэнни и возьму пальто, — сказала Кэт.
Поднявшись на второй этаж, она обнаружила, что мальчик лежит на кровати. Он листал книжку с индейскими легендами. Заметив ее, он коротко улыбнулся, но видно было, что мысли его далеко отсюда.
— Я смотрю, ты очень увлекся этой книжкой, — сказала она, стоя в дверях. — Картинки нравятся?
— А-ха.
— Я пришла сказать, что мне надо сходить кое-куда. Если ты устанешь, котик, можешь поспать немного. о'кей?
Он кивнул.
Судя по его грустному тону, ему хотелось поговорить. Как будто он в чем-то сомневался. Может быть, ему нужна была поддержка? Она подошла к нему и присела на край кровати. Дэнни поднял на нее глаза.
— Мама?
— Что, котик?
— Тот дядя — он действительно мой папа?
— Ты имеешь в виду Итана?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20