– За последнее время я несколько раз встречался с разными, но ни с кем, кто заставил бы мою обезьянку взлететь.
Я рассмеялась и поддразнила его:
– Ага, значит, тебе нравится все, что летает, так, Трой?
– Да, Белинда, это так.
Мое сердце забилось сильнее, когда я услышала свое имя, произнесенное таким тоном. А когда он произнес: «Знаешь, встреча с тобой была самым лучшим мгновением в моей поездке», я поняла, что это начало чего-то больше го. Ситуация разительно отличалась от моего бездумного увлечения Полом. С ним я попалась в ловушку: ослепленная любовью, не замечала никаких нюансов. С Троем все было по-другому: мне казалось, что с ним у нас намного больше общего и что здесь намного больше возможностей для развития, так как в основе лежат более прочные, дружеские отношения. Мне нравились его откровенность и прямолинейность, и я очень ценила то, что он не старался угодить мне и говорить только то, что я хотела бы услышать. И все же его неблагополучное прошлое меня немного настораживало. Нельзя допустить, чтобы мной играли. Я должна быть осмотрительной.
– Мне пора, извини, – сказала я ему, заметив в окно, что Кэрри еле плетется домой после дневной конной прогулки (она все-таки выдержала целый день в седле).
– Жаль, – в его голосе слышалось разочарование.
– Ну что делать, надо, – вздохнула я, хотя на самом деле не очень-то хотела заканчивать разговор. – Я была очень-очень рада поговорить с тобой, – сказала я совершенно искренне.
– А я – в сто раз больше, – улыбнулся он мне в трубку. – Позвоню тебе на днях.
– Хорошо, тогда пока.
Повесив трубку, я еще какое-то время пребывала в задумчивости. Мне было настолько интересно слушать Троя, что я забыла обо всяких скрытых смыслах, а когда мы прощались, не чувствовала себя ни зависимой, ни неуверенной в том, что будет дальше. Мы заранее договорились, что созвонимся позже. Он сказал, что относится к тому типу людей, которые любят все обдумать, и, возможно, это как раз тот человек, который и нужен такой нетерпеливой, импульсивной и скорой на решения девушке, как я. Еще меня поразило то, что он сказал о своем одиночестве, о том, что ему не хватает того человека, с которым можно вместе пройти по жизни. Еще несколько недель назад я чувствовала ту же самую страстную тоску по Единственному. Но, очевидно, во мне что-то произошло, что-то изменилось, и излюбленное «бедная я, несчастная, у меня нет бойфренда!» перестало быть моим жизненным кредо. Естественно, мои желания остались при мне, но они больше не руководили всей моей жизнью. И тут я нашла еще одну причину, по которой мне необходимо продолжать общаться с Троем. Неожиданно для себя я поняла, что разговаривала с ним не потому, что мне хотелось заполнить пустоту, а потому, что он мне нравился. Сказав это, я не имею в виду, что собираюсь цепляться за него руками и ногами, лишая всех остальных мужчин Америки малейшего шанса. Я никуда не спешу. Я положу мои чувства к нему на самую верхнюю полку. И он может быть той самой полкой…
Ужин стал еще одним триумфом кулинарного искусства (утка по-московски, тушенная на сковороде с картофельным пюре и грибами, бокал сухого белого вина, за этим последовал десерт, состоящий из крем-брюле, посыпанного песочным печеньем с тонкой прослойкой из сливок!). За ужином мы вели умные разговоры с нашими соседями по столу, вроде тех, что были у меня с Доном и Троем. Обожаю, когда могу предугадать, о чем пойдет разговор.
Мы с Кэрри покидали столовую последними – засиделись за травяным чаем, болтая с женщиной из Нью-Йорка. И когда мы вышли на улицу полюбоваться закатом, я остановилась на секунду, чтобы умилиться открывшимся передо мной сценам. Пруд был окружен маленькими девочками, которые учились закидывать удочки, а их папаши, только что с жаром спорившие о преимуществах Гарварда, теперь самозабвенно играли со своими милыми, кричащими во все горло детьми, а чуть дальше, около костра, тонкие пальчики нанизывали посыпанные розовой пудрой подушечки на концы длинных гладких палочек.
Чудесная картинка! На меня нахлынули воспоминания детства, связанные с моим первым опытом приготовления домашнего зефира. Мне было лет 9 или 10, и я впервые про водила выходные вдали от дома, гостила у подруги Кэролайн. В воскресенье днем ее родители (американцы) развели для нас костер на заднем дворе и разрешили нам поиграть рядом, при этом предупредив об опасностях. Мы развлекались, как могли, и опалили себе все брови. У Кэролайн зефир загорелся, и, пытаясь затушить его и размахивая палкой, она случайно опрокинула тлеющую массу прямо на мои коричневые вельветовые брюки, которые тут же загорелись. Когда мама пришла за мной, первое, что я сказала: «Они меня подожгли!» Больше к Кэролайн меня не водили.
Такую же опасность я чувствовала, находясь рядом с Кэрри. Она выбрала себе самую длинную палку и умудрилась засунуть свой зефир в самую середину костра. Я решила отойти от греха подальше, но, куда бы я ни шла, ветер, казалось, следовал за мной, посыпая меня пеплом. Мне пришлось отойти еще дальше, и я оказалась на траве, где-то посередине между обжигающим жаром костра и прохладным дыханием вечернего воздуха. Так как день подходил к концу, расшалившихся детей увели спать, и на конец-то наступила долгожданная тишина. Я чувствовала необычайное спокойствие. Удивительное ощущение! Может, здесь и не раскрылось мое призвание, как у Кэрри, но даже простое пребывание в этом зеленом раю вылечило мое сердце.
А каковы наши шансы на романтические приключения здесь? Это, конечно, уже наглость – ожидать чего-то большего от «Зеленой перспективы», когда она и так дала нам слишком много. И вообще, я все еще под впечатлением моего разговора с Троем. И тут я вспомнила, что обещала себе не попадаться снова в ловушку, ожидая чего-то несбыточного, упуская при этом все остальные возможности, имеющиеся в распоряжении на данный момент. Я подошла ближе к огню и оценила ситуацию. Вчера вечером за столом Ива-Мария предлагала поехать всем вместе в город, но, похоже, об этом можно забыть. И она, и Джефф куда-то исчезли, поэтому Кэрри пребывала в унынии. У костра остались только мы вдвоем и трое мужчин в ковбойских шляпах. Ну что ж, мне нравится неравное количество! Но опять же… мы уже беседовали с Джоном из Мэйна, который выглядел слишком благопристойным и (Господи, прости) религиозным. Был еще Дэн, который когда-то пел в итальянской опере (это, конечно, здорово, но, опять же, наводит на размышления). Остается только Кайл. У меня сердце заныло, когда мы с Кэрри одновременно подошли к пеньку, на котором сидел Кайл, с надеждой устроиться на нем. Три раза подряд – это уже не совпадение! Может ли это все-таки стать серьезным препятствием для нашей дружбы? Мы подошли, глядя друг другу прямо в глаза, и прежде чем кто-либо из нас успел ретироваться (хотя, похоже, никто и не собирался отступать), Кайл пожелал нам спокойной ночи и сбежал. Мы уже подумали, что придется возвращаться назад в нашу «Большую Агнессу» к горя чему шоколаду, как навстречу нам из тени показался какой-то силуэт, освещаемый только тлеющими углями костра и звездами высоко в небе. На нем была бейсболка вместо ковбойской шляпы, большой бриллиантовый перстень поблескивал на пальце левой руки. (Мы сразу же окрестили его Фальшивый Бриллиант.) Его добродушное подшучивание над нами, интонации голоса подсказывали нам, что он намного опытнее и сексуальнее, чем его трое деревенских друзей-берейторов. И уже через несколько секунд он заставил покраснеть нас обеих.
– Итак, девушки, хотите на вечеринку? – спросил он, распространяя вокруг себя неоспоримое обаяние.
Мы сразу же сказали «да», и он предложил поехать в местный бар под названием «Таверна „Лосиный ручей», пообещав показать нам настоящих колорадских мужчин и возможность побаловаться «надутой шиной» (так смешно почему-то называлось местное пиво).
– Мы можем поехать на нашей машине, – вызвалась Кэрри, добавив (что вывело меня из себя), – Белинда может отвезти нас!
Значит, мне придется обойтись только одним стаканом пива. Джон из Мэйна предпочел постель и Библию, а оперный певец Дэн решил присоединиться к нам и даже уселся на переднее место рядом со мной. В это же время Фальши вый Бриллиант (или сокращенно ФБ) нашел что-то, заинтересовавшее его на заднем сиденье нашей машины.
– А это что? – спросил он, рассматривая наш самодельный указатель Оргазмуса.
– О боже!
– Мы сейчас объясним, – дружно закричали мы, пытаясь отобрать у него листок.
Он поднял руку вверх так, чтобы мы не могли достать.
– А что, девушки, вы поднимаете его в нужный момент во время занятий любовью? – Его глаза блестели от смеха.
Черт! Придется объяснять, зачем и почему мы здесь.
Наблюдая в зеркало за его реакцией, я впервые внимательно рассмотрела его лицо. Внешность в общем-то соответствовала его манерам, если, конечно, вам нравятся мальчики-попрыгайчики с оливковой кожей. Мне нравятся! Ну, давай, давай! Сделай так еще раз! Да-а-а-а. Интересно, а сколько ему лет? Я бы спросила, но он вполголоса болтал с Кэрри. Дэн хранил благоговейное молчание, и у меня была возможность подслушать.
– Твой акцент такой сексуальный, – ворковал ФБ, и, судя по голосу, он был явно возбужден.
Кэрри только довольно хихикала.
Мне опять стало плохо. Похоже, у нас с ней действительно проблема, и она не может разрешиться сама по себе. Я не могла предъявлять Кэрри претензии за то, что у нас совпадают вкусы, но если все будет продолжаться в таком духе, то я могу оказаться простым наблюдателем. Как хорошо было с Эмили!
– Если бы я был лет на пять старше, я умолял бы тебя сбежать со мной! – продолжал ФБ свои инсинуации.
– Почему на пять? – Кэрри нахмурилась. – А сколько тебе?
– Девятнадцать, – ответил он.
– А-а-а. – Ну, значит, он слишком молод даже для того, чтобы употреблять алкоголь, а я по возрасту вполне могла бы быть его мамой. В таком случае, все к лучшему, буду заниматься «настоящими колорадскими мужчинами».
– Приехали. – Было заметно, как Дэн содрогнулся, когда, въехав на стоянку, мы увидели простенькое, запущенное здание.
Мы открыли дверь бара, заранее опасаясь того, что можно было там увидеть: зал, переполненный уставшими от скачек ковбоями и небритыми бродягами. К нашему удивлению, бар был пуст. Единственный столик, за которым сидели люди, был занят сотрудниками «Зеленой перспективы». Ну ладно, здесь есть еще бармен с темной обветренной кожей. Могу поспорить, в молодости он заарканил не одну коровку.
– Покажите удостоверения личности! – потребовал он, как только мы уселись за стойку. – А-а, вы из Великобритании! – отметил он. – Я когда-то жил в Хай Вайкоме!
Ну вот, все планы нарушены.
Мы заказали себе спиртное (ФБ тихонько возблагодарил великое изобретение Америки – фальшивые удостоверения личности), и я сообщила бармену, что в детстве очень часто бывала в Хай Вайкоме. Мы там играли в настольный теннис в спортивном центре Хендикросс. Чего я, конечно же, ему не рассказала, так это того, что как раз Хай Вайком связан с одним из самых ужасных воспоминаний моего детства. Я случайно опрокинула стакан с горячим шоколадом себе на колени, и мне пришлось покидать спортивный центр с задранной юбкой, открыв перед всеми свои толстые короткие белые ноги. Пришлось в таком виде проходить мимо подростков, с которыми я играла в теннис.
– Как тебе тут? – Голос ФБ вернул меня в реальность.
Я посмотрела в его золотисто-карие глаза. Он и впрямь красавчик.
– Ты такая красивая, – услышала я.
Самое удивительное, что ФБ сказал это мне. Я поперхнулась, не зная, что ответить. Прямо, как подросток.
– Правда, очень, – заверил он меня.
– Ты тоже, – выдавила я в ответ.
Наверняка девушки просто пачками вешаются на него. Но он признался мне, что никогда не любил.
– А как ты узнаешь, что влюблен? – спросила я его.
– Я не захочу расставаться с ней ни на минуту. Она будет моим самым близким другом. И тогда я буду уверен: да, я люблю ее!
Я молча с этим согласилась. Он рассуждал вполне разумно. Его представления были вполне реалистичными, а не бредовыми идеями, что любовь уносит на седьмое небо. Он основывался только на одном факторе – дружбе. Я вдруг почувствовала острую боль. Каждый раз, как только я успокаиваюсь, находится кто-то или что-то, что напоминает мне, как чудесно любить и быть любимой, и у меня опять разыгрывается острый приступ жалости к себе оттого, что у меня никого нет.
– У моих родителей замечательные отношения, поэтому-то я и уверен, что такое возможно. Но я боюсь, вдруг мне не удастся отыскать свою половинку или моя половинка успеет встретить кого-то раньше, чем познакомится со мной, – признался ФБ.
Я бы сказала, что звезды явно к нему благоволили, но, тем не менее, посочувствовала. Я знаю очень много людей, которые умеют любить, но которых любовь обошла стороной. Пока я болтала с ФБ, Кэрри умудрилась напиться, и я даже не заметила, как и когда. Она пыталась втянуть через трубочку воздух. В таких случаях обязательно нужен человек, который напомнит, что, если трубочку опустить в бокал, шансов выпить содержимое намного больше, чем если она болтается в воздухе за стаканом.
– О боже! – Кэрри удивилась своей ошибке и тут же заказала еще, чтобы наверстать упущенное.
Как и следовало ожидать, в таком состоянии она, как обычно, перешла к своему любимому занятию – караоке. Ее репертуар был представлен только одной песней на все времена – «Отель „Калифорния"», которую она исполняла бессчетное число раз. Она кричала во все горло, облокотившись спиной о стойку бара. Я поднялась на ноги, и мне даже удалось убедить ее, что акустика в машине намного лучше, чем в баре. ФБ и Дэн дружно поддерживали меня. Как только удалось посадить Кэрри на заднее сиденье, она во весь голос запела: «Ты, единственный, кого я хочу!» Это вызвало восторженное «О-го-го!» у ФБ, который в свою очередь начал рассыпаться в комплиментах. Я посмотрела на Дэна, профессионального певца, который весь вечер молчал.
– Спой что-нибудь, – попросила я его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53