— Я хочу показать вам совсем не коллекцию гравюр…— Что же тогда? — допытывалась Фрэнси.— Компьютер.Впервые с тех пор, как они познакомились, Фрэнси заметила в его глазах огонек мальчишеского возбуждения.Через полчаса они уже очутились на большом холодном захламленном чердаке с замерзшими окнами, за которыми маячили силуэты фабрик и многоквартирных домов Нижнего эст-Сайда.В центре мансарды, занимая площадь приблизительно в семьдесят квадратных футов, стояло нечто, представляющее собой хаотическое соединение ящиков, кабелей, электрических пультов управления и других приборов. Эта фантастическая конструкция, словно созданная неумелой рукой ребенка, весьма смутно напоминала компьютер.— Именно это вы хотели показать?Сэм кивнул.— Я назвал его «9292», — объявил он, — это мой прежний адрес в Итаке. Выполняющий все операции, компьютер высокой мощности. Я модифицировал его из дюжины устаревших анализаторов высокого уровня. Доставал их здесь, в Бостоне и Нью-Джерси. Конечно, вид неважный, но он может делать все, что «IBM» или UNIVAC последней модели, и даже, думаю, немного больше.Фрэнси зачарованно глядела на машину.— Магнитный барабан, полагаю?-спросила она.— Две тысячи слов в памяти на магнитных сердечниках, — кивнул Сэм. — Производит операцию умножения за две миллисекунды.Фрэнси была потрясена. На нее произвели впечатление как сам компьютер, так и уверенность его создателя.— И часто он ломается?-спросила она.— Бывает. В нем почти пятьдесят процентов электронных ламп, остальное-твердотельная электроника. Иногда лампы выходят из строя. Но я сам чиню его. Мы друг друга понимаем.Фрэнси не могла оторвать глаз от огромной машины.— Видели бы вы его четыре-пять месяцев назад, — гордо объявил Сэм, словно угадав, о чем она думает. — Был почти вдвое больше! Я экспериментирую с твердотельными схемами. Невероятно, сколько функций можно втиснуть в малую часть пространства, занимаемого электронными лампами. И я только начал. Через год он, возможно, будет не больше, чем «форд-фэйрлей» или, по крайней мере, «линкольн-континенталь» Марки автомобилей.

, — добавил Сэм, улыбаясь.Фрэнси уважительно посмотрела на него.— В Европе, — заметила она, — мы пользовались тремя «IBM-650» с магнитным вводом и телетайпами. Нужна была память большого объема.Сэм понимающе кивнул, достал очередную сигарету.— Конечно, -добавила Фрэнси, — для здешних предприятий сгодится что-нибудь гораздо менее грандиозное. Все, что я хотела бы. предложить для начала бизнесмену средней руки — автоматизировать составление инвентарного перечня запасов товаров и сырья и проводить финансовые расчеты, не имея собственного компьютера, с нашей помощью. Я уже думала о централизованном компьютере, в память которого были бы заложены цифры, представленные клиентами… но, конечно, арендная плата за такую машину будет невероятна высока.Сэм улыбнулся.— Программист из меня никудышный. Моя специальность — техническое обеспечение, бесперебойная работа машины, словом, все такое… Но вижу, куда вы клоните. С вашими программами и моим «9292»…Мозг Фрэнси работал с утроенной скоростью. Она понимала, что у Сэма Карпентера все преимущества. В этой комнате стоял компьютер, который она искала все время.Она взглянула на молодого человека. Тот спокойно курил сигарету. Среди путаницы проводов, в полумраке он был явно в своей стихии.— Думаете о том же, что и я?-спросил Сэм.— Возможно. Клиенты, на которых я рассчитываю, несомненно не могут позволить себе арендовать или брать напрокат универсальные компьютеры. Но если я смогу предоставить как программу, так и техническое обеспечение, и буду обслуживать их за помесячную плату…— Спрос будет соответствовать предложению, — докончил Сэм.Фрэнси посмотрела на компьютер.— Но он ваш, — нерешительно начала она. — Не могу же я просить вас.— Смотрите на это так, — предложил Сэм. — Вам нужен компьютер, а мне — работа. Неужели этого недостаточно, чтобы объединиться?— Думаете, выйдет? — заколебалась Фрэнси.— Почему бы не попробовать? Разве вы не авантюристка в душе?Нет, этот человек положительно встретился ей в счастливую минуту. Он полусидел на потертом столе, не замечая, как сигаретный окурок жег его пальцы, и выглядел таким же спокойным и расслабленным, как в тот момент, когда она впервые увидела его. А ведь он ни много ни мало предложил ей изменить всю свою жизнь пять часов спустя после первой встречи.Однако логика его была поистине железной.— Вы слишком много курите, — чуть усмехнулась она.Сэм пожал плечами.— Могу сократиться. Может, вы благотворно повлияете на меня? Ну что ж, по рукам? — спросил он после паузы.«Я почти не знаю его», — пронеслось в голове у Фрэнси.Но она чувствовала, что уже знает Сэма Карпентера достаточно хорошо, чтобы рискнуть. Кроме того, ей нечего терять.Фрэнси подошла к нему и протянула руку.— Если уж мы собрались испытать судьбу, — сказала она. — Я ставлю последние деньги на нас обоих и на «9292».— Звучит неплохо, — кивнул Сэм и сжал ее пальцы.В первый раз он прикоснулся к ней. Его ладонь была теплой, сухой, пожатие крепким, но осторожным, спокойные карие глаза, так понравившиеся Фрэнси, смотрели прямо, без волнения. В них по-прежнему светился незаурядный ум и еще что-то, чему она не могла подобрать названия. Возможно, это был юмор, а может, просто доброта. Фрэнси поняла, что нашла друга. Она решила довериться своей интуиции. Глава 24 Джонни Марранте отпустил обнаженные плечи извивающейся под ним девушки и медленно выгнул спину.Теперь единственное, что соединяло их — пенис Джонни, погруженный в нее до отказа.Он прислушивался к ее вздохам, ввинчивая твердое древко все глубже и глубже, словно штопор в пробку. От девушки исходил аромат дешевых духов, смешанных с мускусным запахом разгоряченной женской плоти, который всегда заводил и возбуждал его.У нее были пережженные перманентом волосы, толстый слой косметики на лице, слишком широкие бедра, но зато груди большие, красивые, с упругими, словно розовые бутоны, сосками, которые Джонни нравилось сосать, пока девушка, застонав, не начинала молить, чтоб он взял ее.Девушку звали Анджела и жила она по соседству, в Бруклине, недалеко от дома, где родился Джонни. Трахалась она классно, но была дешевкой. Ненасытная шлюха, животное, которое ничем ее не удовлетворишь. Джонни приходил к ней, когда хотел отвести душу, утонув в терпком омуте женского желания, грубого и неприхотливого.Но сегодня, хотя судорожные извивы ее тела и страстные вздохи, как всегда, будили в нем ответный голод, Джонни не испытывал всегдашнего удовлетворения.Он больше не слушал гортанных выкриков, не смотрел на слегка отвисший живот и коричневые ляжки, распластанные под ним.Он думал о Джули.Джонни не видел ее после той яростной ссоры, причиной которой был ее отец, ссоры, закончившейся дракой и безумными страстными объятиями, оставившими неизгладимый отпечаток в его душе.С тех пор Джонни приходил в «Офелию» каждый вечер, надеясь увидеть Джули. Но она не появлялась.Джонни подозревал, что случившееся обозлило ее больше, чем он представлял, а может, и устыдило. Он хотел помириться с Джули.Наконец Джонни осмелился позвонить ей домой.Подошла экономка или гувернантка.— Мисс Магнус сейчас нет, — объявила она резким голосом с иностранным акцентом. — Могу я спросить, кто звонит?Он вдруг пришел в такое возбуждение, что повесил трубку. Но позже, решив, что нельзя позволить какой-то прислуге запугивать себя, вновь набрал номер и попросил передать, что звонил мистер Марранте.Джули не перезвонила.На следующий день он попытался еще раз, и экономка заверила, что передала Джули его просьбу.— Мисс Магнус знает, что вы ее спрашивали, мистер Маренти, — процедила она, пренебрежительно исказив его имя. — И я непременно передам, что вы снова звонили.После этого он еще несколько раз безуспешно пытался связаться ней. Очевидно, для него ее теперь никогда не было дома.Джонни не находил себе места, хотя понимал: у Джули своя жизнь. Он безумно тосковал по ней. И даже сейчас, когда жадное лоно Анджелы всасывало его, стискивая пульсирующий фаллос, не она возбуждала Джонни, а мысли о Джули. Думая только о Джули, о своей мечте, он втискивался, врывался, вталкивался в это тело, ощущая, как бешеное пламя пожирает его чресла.— О, беби, лапочка, — захлебывалась Анджела. — Еще, еще… Пожалуйста, беби… О-о-о!Джонни безразлично смотрел на тело Анджелы, жалкий суррогат недосягаемого, но вдруг, к собственному изумлению, зашелся в пароксизме неотвратимого наслаждения. Когда мощные конвульсии оргазма постепенно схлынули, лишив его сил, Джонни закрыл глаза, раздраженно прислушиваясь к всхлипываниям Анджелы, и представлял бьющуюся под ним Джули.Сначала он называл ее Золушкой, только чтобы подразнить. Но разве не было в ней чего-то таинственного, волшебного? Это странное, воздушное создание появилось словно из детских сказок, красота Джули не принадлежала реальному миру, в котором существовали такие женщины, как бедняжка Анджела.Джонни еще немного подождал, потом отстранился от Анджелы и закурил. Она прижалась к нему, высокая, с мускулистыми ногами и руками; он ощутил навязчиво-сладкий запах ее волос и рассеянно похлопал по плечу, погладил грудь.— Солнышко, — прошептала она. — Спасибо! Ты просто великолепен!— Не благодари, беби, — вздохнул Джонни, затягиваясь. — Ты сама чистый динамит.— Надеюсь, зайчик! Хочу быть динамитом для тебя. Всегда.Эта покорность девушки, ее готовность на все обозлили Джонни. До чего же она заурядна и поверхностна! Ни воли, ни ума, ни характера. Типичная итальянская девчонка из Бруклина, одна из многих, рано созревшая, нездорово-любопытная, распущенная, она тем не менее принадлежала к его кругу. Оба были похожи, словно горошины из одного стручка. Именно на подобной женщине ему когда-нибудь предстоит жениться — женщине с оливковой кожей, сильным акцентом, неграмотной речью и дешевыми вкусами, дурно одетой, суеверной и невежественной, с такими же предсказуемыми характером и привычками, как бензиновая вонь, мерзкий запах раскаленного асфальта и ресторанчиков, лепившихся на узких улочках Бруклина.Такова судьба Джонни. Именно это его ждет.Возможно, поэтому что-то в нем возмутилось сегодня, не столько против Анджелы, сколько против всего того мира, прошлого и будущего, который она собой олицетворяла. И вероятно, поэтому образ Джули, отдававшейся ему из страха, протеста и стремления к саморазрушению, образ девушки, окутанной тайной, не переставал преследовать и терзать его. Джули не принадлежала к его жизни, и это возбуждало его почти так же сильно, как ее соблазнительное хрупкое тело.Сначала он всего лишь хотел трахнуть ее как следует, показать, что такое настоящий мужчина. Это ему удалось, и он был горд собой. Но Джули ухитрилась задеть его сердце, потому что, даря свое тело, не хотела раскрывать душу, оставаясь экзотическим нездешним цветком, по-прежнему недоступным ему.Джонни только теперь понял, что, ни встреться он Джули в ту ночь, она ушла бы с другим, любым, способным дать то, что ей было нужно. А нужен ей был ненасытный здоровый жеребец, с которым она могла бы забыться, опустившись на самое дно.И вот теперь Джули исчезла, Золушка скрылась за надежными стенами своего замка. Совсем как в сказке, похитила сердце принца и растаяла в ночи. А он теперь должен обыскивать королевство с хрустальным башмачком в руках, пытаясь найти ее. Но не слишком ли это сравнение лестно для Джонни? Скорее это ему, будто Золушке, подарили несколько волшебных ночей, но каждый раз, с последним, двенадцатым ударом часов карета и лошади исчезали, и он снова оказывался в своем омерзительном жалком мирке.Да, это Джули была принцессой, а он нищим, не способным проникнуть за стены ее обители.Затянувшись сигаретой, Джонни потянулся к банке с пивом, стоявшей на ночном столике, и принял твердое решение.Он разрушит эти стены и пробьется к ней. Ему не так-то легко дать отставку, как она воображает. Джонни Марранте не жеребец, чтобы обслуживать Джули, когда ей заблагорассудится. Он человек. Пора показать ей, кто хозяин. Глава 25 Первые несколько недель казалось, что дела в фирме «КомпьюТел» идут так же плохо, как и до появления Сэма. Клиентов по-прежнему не было, а кроме того, у Фрэнси не осталось денег на рекламу. Сама идея компьютеризации была еще настолько нова и непривычна, что бизнесмены относились к ней весьма скептически, считая компьютеры скорее дорогостоящими электронными мозгами, угрожавшими, как в научно-фантастических романах, уничтожить существующее общество, чем полезным изобретением, способным облегчить трудную каждодневную работу.Фрэнси и Сэм делали все возможное, чтобы привлечь заказчиков: подробно обсуждали возможности больших, средних и малых фирм по всему штату, опускали в почтовые ящики десятки и сотни проспектов, рекламирующих недорогие и единственные в своем роде услуги «КомпьюТел», долгие часы проводили в спорах о том, какие цены назначить, чтобы изменить подозрительное отношение небогатых бизнесменом к непонятным машинам. Один из партнеров оставался в офисе, другой без устали обходил бесчисленные средние и мелкие компании, пытаясь сломить безразличие их руководителей к новому виду деятельности.Но ничего не помогало. По всей видимости, «Ком-пьюТел» ожидало банкротство.И тут случилось чудо. В понедельник, в середине марта, Сэм с возбужденным лицом влетел в офис с экземпляром «Нью-Йорк тайме» под мышкой.— Взгляни-ка! — воскликнул он. И, развернув газету на странице объявлений, показал Фрэнси еженедельную рекламу компании «Дискаунт Драге», владевшей сетью аптек по всей стране — список цен на множество товаров, от хозяйственных и игрушек до готовых лекарств. Отдельная врезка крупными буквами объявляла о снижении цен на лекарственные препараты, изготовляемые по рецептам.— Зачем мне это? — удивилась Фрэнси. — Все знают «Дискаунт Драге». Я покупаю у них косметику.— Есть две причины, — объяснил Сэм. — Во-первых, вспомни о проблемах инвентаризации и учета в такой фирме, как «Дискаунт Драге»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48