В результате имя Джека было на устах у всех, с кем работала Фрэнси. Ему пели дифирамбы, спрашивали, нет ли от него новостей и когда он собирается приехать в Европу. Таким образом, Фрэнси никак не удавалось освободиться от него. Джек сопровождал ее повсюду. Все затаенные и загнанные внутрь фантазии и запрещенные ею же самой мечты вновь вырвались из-под контроля и бушевали вовсю. Это приводило Фрэнси в бешенство. Не проходило дня, чтобы ее собственное тело предательски не напоминало ей, что она жаждет его еще более страстно, чем раньше.Фрэнси неустанно боролась сама с собой, стараясь выкинуть эти мысли из головы, твердя себе, что она независимая личность и сама определяет свою судьбу, что ни один человек в мире не способен превратить ее в комок беспомощных фантазий из-за единственного случайного поцелуя. Но на самом-то деле Фрэнси знала, что такой человек существует.И еще она знала: недалек тот день, когда Джек приедет в Европу. И этот воображаемый день маячил перед ее мысленным взором, как солнечная мечта о волнующем и запретном наслаждении.И вновь, усилием воли, Фрэнси прогоняла тревожащие образы и с утроенной энергией бросалась в работу. Глава 12 Нью-Йорк, 13 января 1956 года Джульет Бейкер Магнус, одетая в сильно открытое платье от Шанель, достаточно простого покроя, чтобы сойти за дешевое в глазах непосвященных, вошла в ресторанчик с необычным названием «Офелия», расположенный на Третьей авеню.Джули была одна и не обременена сегодня никакими заботами. Весь день она провела в своей комнате за чтением «Прощай, оружие», наслаждаясь тишиной и покоем в доме.Мать опасалась подходить к ней, помня о сцене, которую Джули устроила две недели назад — ужасный скандал, когда Джули ругалась, как портовый грузчик, разбила вазу веджвудского фарфора, а потом исчезла на двое суток.Отец, конечно, был на работе. Джули хотела было отправиться к Гретхен навестить малышку, но тут же передумала. Она никогда не была особенно близка с Гретхен, а вид девочки, такой маленькой и беззащитной, действовал ей на нервы.Поэтому Джули и сидела над Хемингуэем в молчании дома, то улыбаясь, то сосредоточенно хмурясь, двигаясь за автором по лабиринту его фантазий. Джули листала страницы, куря одну сигарету за другой и прихлебывая холодный чай. Наконец, в четыре часа, открыв окно, она выпустила дым и принялась лениво разглядывать прохожих на Парк-авеню.Постепенно ею овладело привычное возбуждение. Напряжение, накапливавшееся с самого утра, было готово вот-вот прорваться. Она должна двигаться, что-то делать.За ужином Джули с присущим ей талантом сыграла роль усталой, но послушной девочки. Мать с отцом не приставали к ней, беседуя о Гретхен и всяких семейных мелочах. Правда, однажды Джули поймала косой взгляд отца, слушавшего краем уха, как жена жалуется на каких-то родственников со стороны Уэдереллов.После ужина Джули пошла к себе, надела платье, первые попавшиеся под руку украшения и выскользнула из боковой двери, ни с кем не попрощавшись. Дойдя до угла Шестьдесят пятой улицы, она взяла такси и велела водителю везти ее в деловую часть города. Поездка продолжалась довольно долго, пока наконец они не добрались до Третьей авеню и не остановились у модного ресторанчика.Минуту спустя Джули уже сидела в баре за стаканом сухого мартини и разглядывала посетителей в зеркале над стойкой. Она играла в игру, которую недавно изобрела-изучала мужчин, пытаясь определить, у кого из них хватит смелости первым к ней подойти. Для этих своих вылазок Джули намеренно одевалась вызывающе, делая из себя приманку, наживку, на которую может клюнуть только необычный мужчина, дерзкий и бесстрашный охотник. Только кто-нибудь особенный, может, даже немного сумасшедший. Джули ждала спокойно, глядя в зеркало и потягивая свой мартини.И тут она увидела его, почти рядом. К удивлению Джули, он возник словно из небытия, из темного угла, не видного в зеркале. Но она сразу определила по походке и выражению глаз, что это ее мужчина.— Что будете пить? — поинтересовался он уверенным голосом с бруклинским акцентом — мелодичным баритоном, в котором, однако, слышались опасные нотки.Ничуть не смущаясь, Джули принялась пристально разглядывать незнакомца. Молод и очень красив. Лет двадцати пяти, тщательно причесанные волосы, чуть длиннее, чем требует мода. Высокомерен и самоуверен. Рубашка расстегнута у ворота, через плечо перекинута спортивная куртка. Широкая мускулистая грудь, сильные руки. Наверное, тренируется со штангой.На запястье браслет — цепочка. Джули показалось, что она заметила татуировку повыше кисти. Глаза очень темные, бездонные, в глубине которых тлеет внутренний огонь. Длинные, загнутые вверх ресницы, такие пушистые, что придают загорелому лицу странно-детское выражение, только подчеркивающее его невероятную мужественность.— У меня уже есть коктейль, — ответила Джули, не отводя взгляд.Чувственные губы скривились в улыбке. Черные глаза оценивающе рассматривали девушку. Он скрестил руки на груди. Только сейчас Джули заметила, как тесно облегали его спортивные брюки-спереди отчетливо выделялся тугой ком. По-видимому, он гордился им и старался выставить его напоказ.— Тогда погуляем?-спросил он, вовсе не смущенный отказом.— Куда пойдем? — осведомилась Джули, поднимая брови.— Ваша квартира. Моя. Какая разница?-вновь улыбнулся он.— У вас довольно высокое мнение о себе, не так ли?-процедила Джули, поднося к губам стакан.— Просто воздаю себе должное… — спокойно возразил он.Очевидно, Джули встретила сегодня достойного противника. За грубоватой внешностью скрывался ум — выражение его глаз не оставляло в этом сомнений. Да, неглуп, но не образован. Вкрадчив, сексуален, но не утончен. Правда, не делает ошибок в грамматике и произношении. Джули уже заметила, что он гордится своими манерами. И хотя костюм его рассчитан на то, чтобы очаровывать женщин гораздо ниже ее по положению и воспитанию, все же какое великолепное тело скрывается под ним… Так что его самоуверенность можно считать отчасти оправданной.— Почему вы считаете, что я нуждаюсь в компании?-спросила Джули.— Сорока на хвосте принесла.Немного подумав, Джули взглянула ему в глаза:— Доверяете своим инстинктам?— А вы нет? — двусмысленно усмехнулся он.— Марсель Пруст однажды написал, — заметила она, — что жизнь — это непрерывные ошибки.Незнакомец рассмеялся и, нагнувшись к ней, заговорщически прошептал:— Он здесь?Джули не могла сдержать улыбку. Она видела, как дрожат его ноздри, ловя аромат дорогих духов.— Так или иначе, — заключил он, — вы не совершили никакой ошибки. Пришли как раз туда, куда нужно.От него исходил волнующий запах, чуть пряный, но не неприятный. Похоже, в этом теле дремала недюжинная сила. Интересно, это витрина такая или товар тоже высшего качества? Джули наконец решилась.— Ко мне нельзя, — сказала она.— Как всегда, лапочка, — засмеялся он. — Не беспокойся! Мир полон уютных местечек!Он помог ей встать. Рука была твердая, уверенная. Лишь одно его прикосновение к ее локтю таило в себе больше интимности, чем целый вечер в постели с одним из многих молодых людей, которых Джули знала до сих пор.У выхода она замедлила шаги:— Я не знаю, как вас зовут.Он протянул руку:— Джонни. Джонни Марранте, к вашим услугам. А ваше имя?Джули заколебалась.— Неважно, беби, — улыбнулся он, — не стоит ради меня утомлять мозг и выдумывать имя. У нас сегодня есть дела поважнее.— Зови меня Джули, — пробормотала она.— Красивое имя, — ухмыльнулся он, по-видимому не веря ей. — Ну что ж, пойдем, Золушка! — И открыв дверь, добавил: — У нас только два часа, прежде чем карета снова превратится в тыкву.И почему-то эти слова окончательно убедили Джули в том, что он должен быть хорош в постели. Очень хорош.Джонни не разочаровал ее. Он привез Джули к себе, в небольшую квартирку, всего в нескольких кварталах от ресторана, состоявшую из гостиной, крохотной кухни и большой спальни с огромной кроватью. Комнаты были обставлены с дешевой роскошью, на стенах повсюду фотографии обнаженных женщин.Однако Джули почти ничего толком не смогла разглядеть. Джонни выключил свет, как только они вошли, обнял ее сзади, крепко обхватив грудь, и прижал к себе, нежно покусывая за шею.Потом его правая рука скользнула к животу Джули. На нее повеяло сладким запахом виски и табака. Пальцы Джонни поползли вниз, а отвердевший член улегся в узкой ложбинке между ягодицами, пока как бы просто напоминая о себе.Джули, прерывисто вздохнув, закрыла глаза и замерла в ожидании.Еще раз проведя губами по ее шее, Джонни повел девушку в спальню и осторожно раздел, не переставая ласкать. В блаженном забытьи Джули почувствовала, как его ладони скользнули по ее плечам, рукам, пальцам, бедрам, обхватили талию, словно удивляясь, до чего она тонка. Потом в абсолютной тишине раздался треск расстегиваемой «молнии», шорох одежды, и Джули задохнулась, поняв, что Джонни тоже раздевается… Она повернулась к большому зеркалу на стене, в котором отразились их обнаженные тела. Джонни напоминал античную статую с застывшим в напряженном ожидании огромным фаллосом.Его руки снова легли ей на плечи, медленно и нежно поглаживая кожу; горячие губы коснулись мочки уха, и одновременно кончик члена потерся о ее влажное лоно.— Пойдем, Золушка, — прошептал он, — бал начинается.Никогда в своей жизни Джули Магнус не испытывала ничего подобного. В отличие от неуклюжих мальчиков из общества, неумело прижимавшихся к ней на задних сиденьях роскошных автомобилей, от потных и скользких жиголо, которыми она окружала себя назло семье, Джонни оказался настоящим артистом. Ласки его были неторопливы, нежны и разнообразны, а желание, казалось, ненасытным. Однако он не торопился удовлетворить свою страсть, а медленно овладевал каждым дюймом трепещущего тела Джули, заставляя ее желать его все неистовее.Наконец, раздвинув ее ноги, он осторожно вошел в нее, сжатый, как пружина, торжествующий. Ноги Джули обвились вокруг его талии, и почти сразу же ее тело сотрясли конвульсии. Он был хозяином, она — рабыней, отдававшейся до конца и стонами просившей только об одном: еще, еще, еще.Она не знала, сколько это продолжалось, обеспамятевшая, потерянная в бреду наслаждения. Но возбуждение не спадало, оно все росло и росло, воспламеняемое каждым следующим оргазмом, пока она не ощутила последний сильный толчок, по-прежнему неспешный, но рассчи-танно властный, почти жестокий; однако Джулия была уже вне себя.— О Боже, — простонала она, дрожа и обхватив руками его бедра, стараясь слиться с ним в единое целое. — О Господи…— Полегче, беби, — прошептал Джонни. И она почувствовала, что он улыбается. — Полегче, солнышко.— О, — пробормотала она, уткнувшись в его грудь, все еще задыхаясь, — о…— Что с тобой?— Никогда еще я не испытывала… — Она искала подходящие слова, но не могла найти. — Никогда еще меня…— Для этого я и здесь, беби.— Ты хорош. Очень хорош… А я?.. Я была?..Заметив ее смущение, Джонни рассмеялся.— А ты милая малышка, — ласково заметил он. — Просто ты не знала еще, что такое настоящий мужчина. Трахалась со всяким сбродом. — Джонни помолчал, дав время Джули осознать его слова, и поцеловал ее в щеку. — Спокойно, Золушка! Оставь мне свой хрустальный башмачок, и я вернусь еще за одним.— Надеюсь, — вздохнула она.Пока он одевался, Джули вспомнила то мгновение, когда впервые увидела лицо Джонни в зеркале у стойки бара. Могла ли она предполагать тогда, что эта случайная встреча подарит ей столько новых и жгучих ощущений. Но это произошло, и теперь она, как Золушка, вмиг оказалась вдали от знакомого и привычного мира. Что сулит ей завтрашний день-пьянящие наслаждения, а возможно, и непредвиденные опасности? Кто был человек, которого сегодня послала ей судьба? Глава 13 Париж, 15 июля 1956 года Наконец великий день настал. Универсальные компьютеры в Париже, Лозанне и Лондоне были готовы к работе, и Фрэнси лично отобрала и обучила операторов. Последние несколько дней они провели, отлаживая компьютеры и закладывая в их память информацию, поступающую из всех европейских филиалов.Теперь наступило время ввести в действие систему и убедиться, что она работает.Фрэнси вместе с Роланом де Люме и несколькими наблюдателями находилась в парижском компьютерном центре. Он знала, что и у остальных машин собрались люди, с нетерпением ожидавшие, что же произойдет. Руководители филиалов «Магнус» по всей Европе спорили, осуществится эта безумная новая идея широкой компьютеризации или нет.Фрэнси улыбалась, но сердце было готово вот-вот выпрыгнуть у нее из груди. Она сознавала, что поскольку вся операция была задумана и проведена только ею, единолично, то и ответственность лежала исключительно на ней одной. Если система не будет работать эффективно, Фрэнси некого винить, кроме себя — ведь именно она создала главную программу, которая лежала в основе действия всех трех компьютеров.Фрэнси также понимала — весь Нью-Йорк ожидает результатов. Сплетники из «Магнус индастриз» разнесли, что совет директоров с большим интересом наблюдает за происходящим, и не только потому, что согласие на осуществление проекта Фрэнси было дано не сразу, а после долгих и горячих споров. Успех или провал проекта в первую очередь отразится на Джеке Магнусе, главном его защитнике, а это гораздо важнее, чем судьба какой-то там Боллинджер.Кроме того, необходимо учитывать и еще одно немаловажное обстоятельство. Если система Фрэнси и в самом деле будет действовать, это в огромной степени повлияет на существующие представления о средствах связи между деловыми партнерами и может произвести революцию в мире бизнеса, финансовые и практические последствия которой будут непредсказуемыми, но безусловно грандиозными.Итак, сегодняшний день был рубежом.Фрэнси стояла рядом с Роланом де Люме в компьютерном центре, где находились телетайпы, передающие данные из Лондона и Лозанны. По ее команде все три компьютера начнут прогон программы, а главный оператор здесь, в Париже, задаст компьютеру первый вопрос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48