Однажды на вечеринке в бассейне мне довелось это увидеть. Задница у него широкая и такая волосатая, что ужас. Даже грудь и то более привлекательна.
— Еще раз повторяю, без геля ты свою прическу не уложишь.
— Должен тебе заметить, что моя задница — неиссякаемый источник восхищения для девушек.
— Да? Наверное, восхищаются, что она такая волосатая, что уж точно не выскользнет, как карамелька.
Он повернулся ко мне:
— Слушай, я вижу, ты все еще злишься, что я про тебя рассказывал. Ты хочешь, чтобы я с тобой пошел или нет? Мы друг другу ничего не должны. Я мог бы остаться дома, занялся бы настоящим делом.
Я с удивлением глянула на него и вдруг поняла, что давно не злюсь, а просто делаю вид.
— Ну ладно, больше не буду.
Я проехала на желтый свет и притормозила перед БМВ. Тони катил между рядами впереди нас. Малкольм буркнул:
— Ты тоже извини. За слухи. Но я, конечно же, не имею к ним никакого отношения.
— Бойфренд Элен внешне ничего особенного из себя не представляет, — откликнулась я.
Он выпрямился:
— Насколько ничего особенного?
— Вообще ничего.
— Правда?
— И дома он надевает шлепанцы «Доктор Шоллс».
— С такими пупырышками, чтобы массировать стопы?
— Не-а, просто шлепки. И носит их с носками. Как немецкий турист.
Он улыбнулся:
— А я ношу стильные ботинки от Питера Александера.
— Я так и знала.
Я постаралась придать своему лицу жизнерадостное выражение, и дальше мы поехали молча. Мы уже подъезжали к городу, как вдруг «седан» показал левый поворот и свернул на большую десятиэтажную стоянку над универмагом.
— Вот черт. И что теперь?
Я поехала за ними и взяла талончик на парковку. Они долго раскачивались, и мы сделали несколько кругов, пока они наконец не припарковались на четвертом этаже. Тони был из тех людей, у которых хватает терпения ждать пять минут, пока маленькая старушенция уложит свои покупки в багажник и разогреет мотор.
Малкольм проводил время с пользой, сортируя мою коллекцию кассет.
— У тебя здесь целых четыре сборника, — заметил он после того, как аккуратно положил их в отделение для перчаток, рядом с пустой бутылкой из-под сока и баночкой крема для рук.
— Угу.
Я сосредоточилась на том, чтобы никоим образом не привлечь внимания, что было особенно сложно, поскольку мы находились в пяти метрах от этой парочки. Я убрала волосы за уши, надвинула на нос претенциозные очки марки «Рэй бан» и добавила:
— И все хорошие. На одном из них есть группа «Хот шоколад».
— Да. А на другом — группа «Ноланз». Это же техно, — сказал он, подняв кассету, — техно-индастриал! А на остальных — слащавые песенки про любовь. И на всех коробках есть списки песен. Написанные разным почерком.
Наконец Тони встал на освободившееся место, и мне ничего не оставалось, как проехать мимо них. Малкольм, кажется, и не подозревал, что мы были на волоске от провала. У меня же сердце выскакивало, когда я поворачивала на следующий этаж.
— Ну и что с того? — нетерпеливо оборвала я Малкольма.
Пытаясь вычислить, втиснемся ли мы на место, где было написано «только для маленькой машины», я рискнула и смогла-таки въехать передом. Когда Малкольм, засунув кассеты в отделение для перчаток, выкарабкался следом за мной из машины, я захлопнула и замкнула дверцу. Мы подошли к выходу с четвертого этажа, и я выглянула в пространство между пролетами лестницы.
— Они около лифта, — заговорщицки прошептал Малкольм позади меня. Я так и подпрыгнула.
— Спасибо!
Я выглянула еще раз, чтобы удостовериться, что они не смотрят в нашу сторону. Тогда я цапнула Малкольма за дутое плечо, и, согнувшись в три погибели, мы побежали за машины, которые стояли в ряд в пяти метрах от лифта. Они не обращали на нас никакого внимания, и мы мелкими перебежками между машин потихоньку подобрались ближе.
— Иди ты, — прошептала я, толкая его вперед. — Они тебя не знают. Надо выяснить, куда они направляются, сядешь с ними в лифт.
— Да они куда хочешь могут пойти.
— Сама знаю!
— Ты говорила, что это безопасно, — зашипел он, поправляя штаны.
Я подождала, пока он разберется с заковыристыми застежками на карманах.
— Короче, это… В чем Элен спит? — мрачно спросил Малкольм.
— А я почем знаю? Но для тебя — узнаю обязательно, — быстро добавила я и замахнулась на него: — Иди, я тебя найду. Держись позади них. Ну, вперед!
С этими словами я вытолкнула его, он вылетел из-за машин и выпрямился. Господи, какой неуклюжий! Я было ощутила прилив сочувствия, но вовремя увидела, что его штаны вытянулись на заднице, и нырнула за черный «джип-чероки». Он догнал Аманду с Тони как раз в тот момент, когда подошел лифт, и неловко всунулся вслед за ними.
Как только двери закрылись, я помчалась обратно к входу на лестницу. Перешагивая через две ступеньки, я бежала вверх, соображая на ходу, что же делать дальше. Меня обуяло волнение, но в голове моей зрел план. На второй площадке я споткнулась и упала, однако поднялась и пошла дальше. Знаменитый полицейский Джон Макклейн из «Крепкого орешка» тоже не остановился бы. Только Джон Макклейн не может носить изящное белье, как я, и при этом выглядеть настоящим мачо. Если бы мне пришлось перевязать ногу рубашкой, то я сейчас бежала бы в пурпурном лифчике в желтых маргаритках. Что вряд ли навело бы страх на врагов. Хотя, если подумать, почему нет?
С парковки я забегала по узкому коридору на каждый этаж магазина. На третьем, в секции электротоваров, я заметила большую голову Тони, склоненную над тостерами и формами для выпечки. Малкольма нигде не было.
Одно время Гас работал охранником в универмаге «Майерс», и от него я знала — где находятся камеры слежения, что в этом универмаге разрешено, а что нет и что будет тому, кто нарушит правила.
Из бесконечной пустой болтовни с Амандой в видеопрокате мне также было известно, что Тони нравится заниматься сексом в примерочных кабинках. Особенно насмотревшись на женское нижнее белье. Так что я была уверена, что после беглого просмотра кухонной секции они прямиком проследуют в отдел дамского нижнего белья.
Так и есть. Выбрав красный корсет и черные стринги, они пошли в примерочную. Прошло две минуты. Они не появлялись. Тогда я схватила красный лифчик и, оглянувшись по сторонам, проскользнула за ними. Продавщица как раз вернулась за прилавок. Войдя в примерочную, я услышала сдавленное хрюканье.
Я поспешила обратно к прилавку, где продавщица собиралась развесить по местам кучу вывезенных из примерочной лифчиков. Нам с ней надо было поторапливаться. Тони не из тех мужчин, которым нравятся прелюдии, да и выносливостью он не отличался.
Я показала на примерочные кабинки, наклонилась вперед, вытаращила глаза и зашептала:
— Извините, пожалуйста, но я только что из примерочной, там одна пара занимается этим самым! Прямо там. Это отвратительно. Я пожалуюсь администрации.
К ее чести, продавщица оказалась непритворношокированной.
— Чем «этим»?
— Сексом, — заявила я. — В примерочной комнате.
Она беспомощно оглянулась вокруг:
— Я вызову охрану.
Девушка набрала номер и быстро что-то заговорила.
— Вызывайте не только охрану. Я хочу, чтобы вы позвонили в полицию. Это оскорбительно!
Она настороженно посмотрела на меня:
— Вы хотите выдвинуть официальные обвинения?
Я просчитала, что успею слинять до того, как приедут копы, и сказала:
— Может быть.
— Видите ли, администрация отыграется на мне, если появится полиция. И магазин будет выглядеть в плохом свете.
— А то, что здесь трахаются в примерочных, прибавит много хорошего к его репутации?
Она подняла трубку. В этот момент рядом со мной возник Малкольм. Я глазами показала ему, чтобы он молчал. Он понятливо отвернулся, изображая интерес к какому-то предмету нижнего белья для полных.
В это время подошла покупательница и свалила на прилавок ворох маек. И тут появилась охрана в лице плешивого мрачного типа. Он выглядел как американский киноартист Харви Кейтель. Превосходно. Продавщица направила его прямо к примерочным, но он начал допрашивать меня:
— Вы сами это видели?
— Слышала, — сказала я, изображая шок.
— Я была в кабинке, примеряла вот это, — я подняла лифчик, а охранник покраснел до ушей, — и слышала, как в соседней примерочной занимаются сексом. Это было ужасно! Я думала, что это магазин высокого уровня обслуживания.
Он кивнул с таким видом, как будто я только что приказала ему вызвать отряд саперов, и потащился к примерочным.
— Вы оставайтесь здесь, — крикнул он, обернувшись.
У меня екнуло сердце. Продавщица за прилавком начала разбираться с майками, и, когда она отвлеклась, я схватила Малкольма за руку, и мы быстро пошли назад, к лифтам.
Я затащила его за манекен, как раз когда Харви Кейтель выводил Тони, схватив его за рукав. За ними с униженным видом тащилась Аманда. Тесемки ее желтого топа были развязаны, и она подбородком прижимала их к горлу. Я с удовлетворением отметила, что желтый смотрелся особенно отвратительно на фоне ее покрасневшего лица.
— Что произошло? — прошептал Малкольм.
— Я слышала, как они совокуплялись в примерочной.
— Господи! — Он споткнулся и остановился перед секцией кардиганов. — Это правда?
— Да, правда.
Мы стали одолевать лестницу к парковке. Лодыжка у меня болела, но мне не терпелось убраться отсюда. Оставалось только надеяться, что никто не сможет меня подробно описать. В следующий раз замаскируюсь получше. Наверное, даже ежедневный гороскоп в газете не может предсказать всего, что произойдет со мной. Поэтому нужно быть начеку. Всегда!
Я про себя костерила Малкольма, пока мы шли к машине.
— Где тебя носило? — спросила я и тут заметила пакет.
— Я шел за ними до галантереи, но потом увидел эту удивительную рубашку. Это «Дольче & Габана». Я видел такую же в «Сексе в большом городе». Очень крутая, —несколько смущенно пояснил он и показал скользящий под тонкой папиросной бумагой коричневый шелк.
Я молча уселась в машину. Никаких признаков, что Тони с Амандой уже вышли, не было. Если они там легко отделаются, то здесь им придется заплатить приличную сумму за парковку.
— И ты пошел ее покупать, — обвиняюще сказала я, выезжая.
— Ага. Я знаю, что в наш план это не входило, но, откровенно говоря, я не заметил, что он у нас был.
Я злобно покосилась на Малкольма. Но он был прав.
— Я ведь был тебе на самом деле не нужен, — продолжал он, — и ты знаешь, как я повернут на тряпках.
Проехав улицу, я немного успокоилась, но дыхание у меня все еще оставалось неровным. Начинал взбрыкивать адреналин, и я занервничала так же, как когда выпью кофе на голодный желудок.
— Да, так что я там говорил про кассеты? — спросил он таким тоном, как будто приключение с Тони и Амандой было досадным перерывом в ежедневном телесериале, главным героем которого был сам Малкольм. — Интересно узнать насчет этих сборников поподробнее.
Я просто взбеленилась. Мне захотелось немедленно придушить его. И люди бы меня поняли.
— Кто делал их для тебя? — приставал он, не подозревая о том, что его жизнь висела на волоске.
«Смотри на дорогу!» — сказала я себе.
— Послушай, — обратилась я к Малкольму, сжимая руль и стараясь расслабить сжатые челюсти. — Неужели ты думаешь, что я буду рассказывать тебе о своих бывших бой-френдах после того инцидента?
— Э-эй! — протянул он, надувшись. — Я тебе еще раз говорю, что это не я запустил слух о том, что ты не умеешь делать минет. Я только передал. И я извинился.
— Да, приблизительно пять минут назад. И только для того, чтобы получить информацию об Элен.
— Зато я согласился поехать с тобой. А ты меня обманула. Говорила, что все знаешь и расскажешь в обмен на прикрытие, а у самой ничего нет.
— А ты пошел покупать рубашку! И не нужно мне никакое прикрытие, — соврала я. — Я могу защитить себя сама.
По правде говоря, я даже не распаковала баллончик, не говоря уже о том, чтобы опробовать его. Все, на что я была способна, это ткнуть пишущей ручкой в глаз Тони да раскритиковать неумение Аманды одеваться. А поскольку она была обидчивой, сделать это не составляло никакого труда.
— А твои покупки — это не защита! — попыталась я поставить точку в этом споре.
— Я всегда делаю покупки, когда в магазине!
— А я всегда обманываю, — сказала я устало и порулила домой.

— Тебе нужно было привести твоего бывшего ухажера Такера Мура, — сказала Зара, — он бы умер от зависти, услышав твой рассказ о работе в сыскном бизнесе.
— Потому что он дурак, — сказала я, вытаскивая из пакета рисовые крекеры. — Ему лучше вообще рот не открывать. Это был бы подарок всему миру — его молчание.
— И глаза, — добавила Зара, изображая, что падает в обморок.
У нее был длинный обеденный перерыв, и уходить она не собиралась. Ситуация на работе с Джорджем ее порядком утомила. Она то впадала в безмолвие, то хмурилась, то краснела. Так и с работы вылететь недолго. Может быть, Джози помогла бы ей больше, чем я. Но ни я, ни Джози не обладали нужной квалификацией по разбору любовных отношений. Если бы мы устраивались на должность советника по Зариным любовным делам, то сразу же запороли бы интервью, а наши резюме были бы липовыми.
— Его глаза ты явно переоцениваешь.
Джози готовила для нас шоколад, пока мы все вместе сидели и ждали, когда закончат ремонтировать окно. Я была с ней согласна. Я не могла даже вспомнить, какого цвета глаза у Такера. А ведь пять лет назад он целых полгода был моим бойфрендом. С ним я стала ходить на вечеринки и принимать там дорогие наркотики. Это он пристрастил меня к электронной музыке техно-индастриал. Да, Такер был красивый до умопомрачения.
— А Стива помнишь? — засмеялась Джози и, наклонившись вытереть стол, выставила напоказ черный кружевной лифчик.
Она подала нам шоколад так, словно мы были платежеспособными клиентами. От этого у меня тепло защипало кожу на голове. В такие дни, как этот, когда я чувствовала себя не очень-то любимой, подобные знаки внимания служили мне утешением.
«Может быть, мне удастся как-нибудь обойтись и без любви», — подумала я, но потом вспомнила Сэма и поморщилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34