купить душевую кабину дешево
Вывелакого-нибудь на чистую воду?
Я рассказала ей о сделке с Сэмом и о том, как мы висели на хвосте у объекта — нашей тощей клячи, ехавшей к дому в районе Малверн. Мы подождали немного у ее дома, а потом Сэм подкинул меня домой и мы набросали план на следующий день.
— План следующего свидания?
— Это не свидание, — сказала я. — Это работа.
— Когда ты думаешь поговорить с Нилом?
Я нахмурилась:
— Наверно, завтра. Сегодня он где-то мотался, так что Сэм решил пока его не щемить.
— Щемить? — Джози никак не могла согнать улыбку. Я засмеялась:
— Такой у копов жаргон.
Мы уговорили еще по коктейлю. Я рассказала ей, как Зара запала на Джорджа, а она поведала мне, что решила пока ни с кем не встречаться. Я не смеялась, потому что она выглядела серьезной, но я знала, что ничего из этого не выйдет. Джози просто магнетизировала парней: это все равно что работать в магазине «Кокай» и не покупать одежду.
Зазвонил Джозин мобильник. Пока она отвечала, я прочитала по ее лицу, что новости неутешительные.
— Мы не открываемся раньше десяти вечера. Нет, ее здесь нет. Откуда ты?.. — Она взглянула на стеклянную входную дверь, как будто ожидала там кого-то увидеть. — Хорошо, пять минут.
Джози нажала на кнопку и повернулась ко мне:
— Это Малкольм. Хочет спросить тебя о чем-то.
— Надо было сказать ему, чтобы он шел домой. Он что, сюда направляется?
Джози, в отличие от меня, никогда не позволяла Малкольму быть с ней на короткой ноге, и ему никак не удавалось растопить лед еехолодности. От этого он ужасно злился.
— Скажи емусама. Он уже здесь, — кивнула она на входную дверь. Наверное, получила задешево свои булочки и рада.
Я выругалась и встала как раз, когда он ввалился.
Он довольно осмотрелся, а потом, ни слова не говоря, сел рядом с Джози. Обычно она щедро тратила свое время на друзей, но на Малкольма у нее никогда не было ни минуты. Как он раздобыл номер ее мобильника, вообще непонятно. Она слегка отодвинулась от него, а я взмолилась про себя, чтобы он не вздумал заказать выпивку. На столе стояли пустые бокалы, и отказать ему было бы невежливо. Но, похоже, именно так и надо было сделать.
Я взглянула на Ника снизу вверх, когда тот склонился над столом.
— Вот, пожалуйста, — сказал он, ставя перед нами напитки. — А вам, как я понял, сэр, нужно срочно уйти, в противном случае я бы и вам предложил выпить. Джози, не забудь: ты должна помочь мне составить меню на вечер.
Затем он удалился. Джози посмотрела на него оценивающим взглядом, когда он, не спеша, прошел в бар. А Малкольм расстроился.
— Я не хотел вас отвлекать, — сказал он, и на секунду мне стало его жалко, но только на секунду. Я знала, это он просто изменил тактику. — Я только хотел спросить кое-что у Кэсс.
— Что же?
— Ну, про ту женщину, что была с тобой. Ты можешь дать мне ее телефон?
— Это еще зачем? — Я была вне себя от удивления.
— Она великолепна. Такая зрелая, такая искушенная. Мне как раз подошла бы женщина такого типа.
Он развалился на диване, а я подавила смешок. Но кто я такая, чтобы вмешиваться? В конце концов, сейчас Элен встречается с парнем, у которого личные проблемы уходят корнями далеко в прошлое, вплоть до юности. Она заслуживает лучшего или, если не лучшего, то хотя бы чего-нибудь иного.
Так что я записала ее номер и протянула Малкольму.
— Я думала, ты не дашь! — прошептала Джози.
Я улыбнулась, как какая-нибудь Медичи, раздающая золотые монеты. Ну дала, что такого?
— Да ладно, — сказала я. — Элен, должно быть, съела испорченный морской гребешок, и ее глючит, потому что она тоже запала на Малкольма.
— Да ну? — выпрямился Малкольм, и с него как рукой сняло важничанье. — Правда?
— Ну-у…
— Я позвоню ей сегодня же вечером. — Повеселев, он поднялся с дивана, потом кивнул в сторону кухни: — Как идет хлеб?
— Очень хорошо. Спасибо, Малкольм.
Может быть, он и не такой уж идиот. Может быть, он просто одинокий аутсайдер, каким был когда-то Сэм. Возможно, с годами он тоже станет восхитительным и респектабельным сердцеведом. Или сердцеедом? Пока он шел через кафе, я еще раз посмотрела на его белые штаны с множеством карманов и засомневалась.
Подойдя к двери, он обернулся со словами:
— Скоро у меня будет секс, леди!
Джози схватилась за голову, а я швырнула в него резиновой подставкой для стаканов. И мы с облегчением припали к нашим коктейлям.
Мы с Сэмом остановились возле дома мисс Кроссовкинг. Войдя в роль жены, ждущей своего мужа, я осталась сидеть на пассажирском сиденье, в то время как Сэм отправился на задание. Ни у кого не должен был вызвать подозрений отец, разыскивающий собаку сына. У него даже фотография этой собаки была наготове. На «отце» были синие джинсы и оранжевая ветровка. Лицо у него было озабоченное. Прежде чем постучаться в дверь, он обошел три дома. Я делала вид, что читаю книгу, но при каждой возможности стреляла глазами в сторону Сэма. Оранжевый цвет ему очень шел. А он вообще никому не идет. В это утро я заметила, что он и разговаривал со мной очень сдержанно. И это вызвало во мне какое-то странное чувство. Что это было — печаль? Вожделение? Сожаление, что издевалась над ним? Или коктейль из всех трех составляющих плюс чувство оскорбленного достоинства? Неудивительно, что моя голова шла кругом.
Он связался со мной, только чтобы помочь своему брату. Не было между нами никакой искры, была только обида (с его стороны) и отчаяние (с моей). Для него я была поверхностной и не заслуживающей внимания особой. Если бы это был фильм Джона Хьюза, то я обязательно получила бы по заслугам. А возможно, скоро и получу.
«Может быть, он все же простил меня», — прошептала я, когда на стук Сэма кто-то отозвался и он заговорил сквозь приоткрытую дверь. Потом дверь открылась пошире, и Сэм, разговаривая, небрежно прислонился к косяку. Я вытянула шею, но так и не увидела, с кем он говорит. Что же делать?
Щелкнув замком, я открыла бардачок, или, как его еще называют, ящик для перчаток. Перчаток там не было. Была карта полуострова Йорка (небось с прошлого романтического уикенда), бутылка воды (наполовину пустая), упаковка универсального обезболивающего, три ручки, электрический фонарик и — тут я нагнулась поближе, не веря своим глазам — пакет с тампонами. Тампонами? Я стукнула по крышке и захлопнула ящик. Тампонами!
Мне тут же вспомнился парень, с которым я встречалась несколько лет назад. Мы познакомились на концерте, и вскоре наступило наше свидание номер три. Пять лет назад он расплевался со своей невестой и жил один в красивом доме. Он врал, что не виделся с ней несколько месяцев. Но тем вечером я зашла в ванную, а там валялась упаковка от тампона. Она лежала на полу, около унитаза, и напоминала панцирь какого-то жука. В остальном же ванная была безупречной. Конечно, это была мелочь, но неожиданно все, что было между нами, представилось неправильным, ошибочным, как будто я вступала на ложный путь.
Сославшись на головную боль, я ушла, прежде чем мы выпили кофе. А спустя несколько дней он позвонил и сказал, что нам не стоит больше встречаться.
Теперь от всего этого в памяти остался лишь призрачный след, но он все еще бередил душу. Любовные отношения часто чреваты болью. Всегда опасаешься, что можешь наследующее утро проснуться и понять, что нелюбима. Фактор риска слишком велик. Так что теперь я вкладываю капитал в более ощутимые вещи, чем Истинная Любовь. В нижнее белье, например. В русской рулетке тоже выпадает один шанс из шести — ну и кто, черт подери, в нее играет?
Итак, может быть, к Сэму меня тянуло из-за чувства вины? А может быть, из-за его машины?
Задумавшись, я проморгала, когда Сэм отошел от двери, и увидела его, когда он уже возвращался обратно по дорожке. Он уверенно подошел к дверце машины и сел на водительское место.
— Ну как?
— Я не с мисс Кроссовкинг разговаривал.
— А с кем же?
— С ее полной противоположностью.
— Кем-кем?
— Ее полной противоположностью. Это крупная застенчивая женщина, назвавшаяся Джастин. Она сказала, что не знает, где моя собака, потому что не выходит из дому уже восемь лет. Хотя благоухает эта Джастин, как куст лаванды.
— Правда? И почему же она — полная противоположность?
— Потому. Где у Сьюзен кости, у Джастин — плоть. И она обошлась со мной так, как будто я Люк Скайвокер, возвратившийся с великой битвы. Помнишь Люка Скайвокера? — Он взглянул на меня, и в его глазах сверкнули лукавые искорки. — Помнишь, как мы смотрели «Звездные войны» по телевизору с экраном в пятнадцать дюймов у нас дома. Папа тогда купил видео, и нам очень понравилось.
— Это вам понравилось. Мне тем временем твоя сумасшедшая соседка заплетала косы.
— Это же было задолго до того, как вы начали встречаться с Нилом. Ты была еще маленькая и зашла, потому что твоя мама послала тебя к моей маме одолжить пряжи или ниток, в общем, что-то для вышивки.
Я уставилась на него — он помнил гораздо больше, чем я.
— Да, правда, — сказала я медленно. — Она послала меня взять образец композиции Уильяма Морриса, а я сказала, что Дилана Томаса , и все надо мной смеялись.
— Ну, не так сильно, как все хохотали над «Звездными войнами».
— Это было потому, что ты надел свой шлем, — сказала я, улыбнувшись. — Я так давно не смотрела «Звездные войны».
Неожиданно я вспомнила все очень четко — Сэма-подростка, его смешной шлем… Новый Сэм был замечательный, но в нем все еще оставалось что-то от юности. В чертах его лица проступала мальчишеская натура, и от этого он казался моложе.
— И больше уже не увидишь. Теперь это называется «Эпизод четвертый: Новая надежда».
— Ты не изменился.
— Есть вещи, которые не меняются.
В этот момент все и произошло. Он посмотрел на меня. Я покраснела с головы до пят, по шее поползли мурашки… Но тут он отодвинулся, и момент был упущен.
Что за черт!
— Так вот, ходячая диета по имени Сьюзен въехала к Джастин месяц назад при очень странных обстоятельствах.
— Рассказывай!
Он устроился поудобнее на сиденье:
— Она появилась на ее пороге в свадебном платье. Очевидно, удрав со своей собственной свадьбы. Как-то странно, по-моему, Джастин врет. — Я кивнула, и он продолжил: — Да, очень похоже. С какой стати женщина, которая не выходит из дому восемь лет, станет открывать дверь неизвестно кому.
— И рассказывать все мужчине, который потерял собаку?
— У меня есть способы разговорить людей.
— Да уж, знаю. Некоторые называют их нечестными уловками.
— А некоторые — искусным допросом. Нет, правда, я был бесподобен. Тебе нужно было видеть меня.
— Хотелось бы. Ты расположил ее благодаря своему мужественному шарму?
— Ну, если под мужественным шармом подразумевать отчаянное одиночество «отца», то да. Я ей сказал, что только что переехал из Брисбена и потерял Кимбо, золотистого ретривера — моего единственного друга.
Он показал снимок очень трогательного на вид шенка.
— Да уж, ты кого угодно растрогаешь. Неудивительно, что недавно вечером у тебя на коленях сидели девушки.
— Девушки? Девушки — это ерунда. Кто тебя должен волновать, так это озабоченные женщины. Те, у которых бушуют гормоны, тикают биологические часы и которые сразу строят планы на замужество, — сказал он, посмотрел на меня и рассмеялся.
Я съежилась, вспомнив, как вела себя с ним в машине после того, как вернулась от Нила.
— Очень смешно.
— А вот Джастин так не думает, — сказал он мягко. — Она тоже производила впечатление озабоченной, все говорила, что «кругом одни сумасшедшие». Мне пришлось согласиться. Даже я знаком с парой сумасшедших женщин. Но с ней, кстати, все ясно. Ее легко было разговорить — просто ей было нужно помочь немного расслабиться. А для этого надо не портить все и быть собой.
— Я ничего не порчу, как ты выражаешься, — сказала я твердо, но жар с пылающего лица прокрался и в мой голос. — Не больше, чем ты, во всяком случае. И ты сам, и твой выдуманный сын, и твои эмоции — все это фальшивое! Чем ты лучше меня? Я тоже могу выведать у людей все, что мне нужно. Чем, собственно говоря, моя работа отличается от твоей? — Заметив выражение его лица, я лишь раздраженно махнула рукой: — У тебя есть оружие и все такое, и ты можешь всегда кликнуть подмогу. А у меня — только собственные мозги, да и то ненадежные. Но меня еще никто не застал на месте слежки!
— Это только потому, что я решил не докладывать о тебе.
Я подскочила как ужаленная:
— Ты прицепился мне на хвост, потому что у тебя в семье проблемы. Не знаю, сколько лет ты тренировался, но тебя засекли соседи. А меня они не заметили, потому что я сработала чисто. Но ты не хочешь этого признать. Ты просто злишься на меня за прошлое.
Мои слова тяжело повисли в воздухе.
— Это не имеет ничего общего с прошлым. В моей семье все хорошо. В беде только Нил, — бесстрастно сказал он.
— Ну и ладно, — сказала я, дав понять, что ничего у него ладно не было. Я вела себя подобным образом потому, что сама была виновата, наговорила глупостей и упустила то, что шло прямо в руки. Но мне требовалось время, чтобы собраться с мыслями и выпутаться из этой ситуации.
— Мне надо домой.
— Что, пора выгуливать щеночков? — невинно поинтересовался Сэм.
Я закатила глаза и фыркнула, что должно было обозначать крайнее раздражение, и он нажал на газ.
Некоторое время мы ехали молча. Я про себя проклинала его, насылая на его голову неподдающуюся диагностике болезнь и целибат на всю оставшуюся жизнь. Однако он как ни в чем не бывало продолжил разговор. Ему явно раньше не приходилось ссориться с женщинами. Он что, не знает, как вести себя при ссорах? Леденящая тишина в таких случаях намного лучше. Это позволяет поддерживать ярость на нужном уровне.
— Давай по дороге заедем к Нилу?
Я не знала, что сказать, но проигнорировать его мне показалось ребячеством, так что я просто кивнула.
Когда мы подъехали, я заметила фургон для перевозки мебели и спросила:
— К нему переезжает друг?
— Вряд ли, вторая спальня заставлена емкостями с гидропоникой — в них он выращивает еще и травку. Мне приходилось изворачиваться и выдумывать предлоги, чтобы не заходить туда, — сказал Сэм и, перехватив мой взгляд, добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Я рассказала ей о сделке с Сэмом и о том, как мы висели на хвосте у объекта — нашей тощей клячи, ехавшей к дому в районе Малверн. Мы подождали немного у ее дома, а потом Сэм подкинул меня домой и мы набросали план на следующий день.
— План следующего свидания?
— Это не свидание, — сказала я. — Это работа.
— Когда ты думаешь поговорить с Нилом?
Я нахмурилась:
— Наверно, завтра. Сегодня он где-то мотался, так что Сэм решил пока его не щемить.
— Щемить? — Джози никак не могла согнать улыбку. Я засмеялась:
— Такой у копов жаргон.
Мы уговорили еще по коктейлю. Я рассказала ей, как Зара запала на Джорджа, а она поведала мне, что решила пока ни с кем не встречаться. Я не смеялась, потому что она выглядела серьезной, но я знала, что ничего из этого не выйдет. Джози просто магнетизировала парней: это все равно что работать в магазине «Кокай» и не покупать одежду.
Зазвонил Джозин мобильник. Пока она отвечала, я прочитала по ее лицу, что новости неутешительные.
— Мы не открываемся раньше десяти вечера. Нет, ее здесь нет. Откуда ты?.. — Она взглянула на стеклянную входную дверь, как будто ожидала там кого-то увидеть. — Хорошо, пять минут.
Джози нажала на кнопку и повернулась ко мне:
— Это Малкольм. Хочет спросить тебя о чем-то.
— Надо было сказать ему, чтобы он шел домой. Он что, сюда направляется?
Джози, в отличие от меня, никогда не позволяла Малкольму быть с ней на короткой ноге, и ему никак не удавалось растопить лед еехолодности. От этого он ужасно злился.
— Скажи емусама. Он уже здесь, — кивнула она на входную дверь. Наверное, получила задешево свои булочки и рада.
Я выругалась и встала как раз, когда он ввалился.
Он довольно осмотрелся, а потом, ни слова не говоря, сел рядом с Джози. Обычно она щедро тратила свое время на друзей, но на Малкольма у нее никогда не было ни минуты. Как он раздобыл номер ее мобильника, вообще непонятно. Она слегка отодвинулась от него, а я взмолилась про себя, чтобы он не вздумал заказать выпивку. На столе стояли пустые бокалы, и отказать ему было бы невежливо. Но, похоже, именно так и надо было сделать.
Я взглянула на Ника снизу вверх, когда тот склонился над столом.
— Вот, пожалуйста, — сказал он, ставя перед нами напитки. — А вам, как я понял, сэр, нужно срочно уйти, в противном случае я бы и вам предложил выпить. Джози, не забудь: ты должна помочь мне составить меню на вечер.
Затем он удалился. Джози посмотрела на него оценивающим взглядом, когда он, не спеша, прошел в бар. А Малкольм расстроился.
— Я не хотел вас отвлекать, — сказал он, и на секунду мне стало его жалко, но только на секунду. Я знала, это он просто изменил тактику. — Я только хотел спросить кое-что у Кэсс.
— Что же?
— Ну, про ту женщину, что была с тобой. Ты можешь дать мне ее телефон?
— Это еще зачем? — Я была вне себя от удивления.
— Она великолепна. Такая зрелая, такая искушенная. Мне как раз подошла бы женщина такого типа.
Он развалился на диване, а я подавила смешок. Но кто я такая, чтобы вмешиваться? В конце концов, сейчас Элен встречается с парнем, у которого личные проблемы уходят корнями далеко в прошлое, вплоть до юности. Она заслуживает лучшего или, если не лучшего, то хотя бы чего-нибудь иного.
Так что я записала ее номер и протянула Малкольму.
— Я думала, ты не дашь! — прошептала Джози.
Я улыбнулась, как какая-нибудь Медичи, раздающая золотые монеты. Ну дала, что такого?
— Да ладно, — сказала я. — Элен, должно быть, съела испорченный морской гребешок, и ее глючит, потому что она тоже запала на Малкольма.
— Да ну? — выпрямился Малкольм, и с него как рукой сняло важничанье. — Правда?
— Ну-у…
— Я позвоню ей сегодня же вечером. — Повеселев, он поднялся с дивана, потом кивнул в сторону кухни: — Как идет хлеб?
— Очень хорошо. Спасибо, Малкольм.
Может быть, он и не такой уж идиот. Может быть, он просто одинокий аутсайдер, каким был когда-то Сэм. Возможно, с годами он тоже станет восхитительным и респектабельным сердцеведом. Или сердцеедом? Пока он шел через кафе, я еще раз посмотрела на его белые штаны с множеством карманов и засомневалась.
Подойдя к двери, он обернулся со словами:
— Скоро у меня будет секс, леди!
Джози схватилась за голову, а я швырнула в него резиновой подставкой для стаканов. И мы с облегчением припали к нашим коктейлям.
Мы с Сэмом остановились возле дома мисс Кроссовкинг. Войдя в роль жены, ждущей своего мужа, я осталась сидеть на пассажирском сиденье, в то время как Сэм отправился на задание. Ни у кого не должен был вызвать подозрений отец, разыскивающий собаку сына. У него даже фотография этой собаки была наготове. На «отце» были синие джинсы и оранжевая ветровка. Лицо у него было озабоченное. Прежде чем постучаться в дверь, он обошел три дома. Я делала вид, что читаю книгу, но при каждой возможности стреляла глазами в сторону Сэма. Оранжевый цвет ему очень шел. А он вообще никому не идет. В это утро я заметила, что он и разговаривал со мной очень сдержанно. И это вызвало во мне какое-то странное чувство. Что это было — печаль? Вожделение? Сожаление, что издевалась над ним? Или коктейль из всех трех составляющих плюс чувство оскорбленного достоинства? Неудивительно, что моя голова шла кругом.
Он связался со мной, только чтобы помочь своему брату. Не было между нами никакой искры, была только обида (с его стороны) и отчаяние (с моей). Для него я была поверхностной и не заслуживающей внимания особой. Если бы это был фильм Джона Хьюза, то я обязательно получила бы по заслугам. А возможно, скоро и получу.
«Может быть, он все же простил меня», — прошептала я, когда на стук Сэма кто-то отозвался и он заговорил сквозь приоткрытую дверь. Потом дверь открылась пошире, и Сэм, разговаривая, небрежно прислонился к косяку. Я вытянула шею, но так и не увидела, с кем он говорит. Что же делать?
Щелкнув замком, я открыла бардачок, или, как его еще называют, ящик для перчаток. Перчаток там не было. Была карта полуострова Йорка (небось с прошлого романтического уикенда), бутылка воды (наполовину пустая), упаковка универсального обезболивающего, три ручки, электрический фонарик и — тут я нагнулась поближе, не веря своим глазам — пакет с тампонами. Тампонами? Я стукнула по крышке и захлопнула ящик. Тампонами!
Мне тут же вспомнился парень, с которым я встречалась несколько лет назад. Мы познакомились на концерте, и вскоре наступило наше свидание номер три. Пять лет назад он расплевался со своей невестой и жил один в красивом доме. Он врал, что не виделся с ней несколько месяцев. Но тем вечером я зашла в ванную, а там валялась упаковка от тампона. Она лежала на полу, около унитаза, и напоминала панцирь какого-то жука. В остальном же ванная была безупречной. Конечно, это была мелочь, но неожиданно все, что было между нами, представилось неправильным, ошибочным, как будто я вступала на ложный путь.
Сославшись на головную боль, я ушла, прежде чем мы выпили кофе. А спустя несколько дней он позвонил и сказал, что нам не стоит больше встречаться.
Теперь от всего этого в памяти остался лишь призрачный след, но он все еще бередил душу. Любовные отношения часто чреваты болью. Всегда опасаешься, что можешь наследующее утро проснуться и понять, что нелюбима. Фактор риска слишком велик. Так что теперь я вкладываю капитал в более ощутимые вещи, чем Истинная Любовь. В нижнее белье, например. В русской рулетке тоже выпадает один шанс из шести — ну и кто, черт подери, в нее играет?
Итак, может быть, к Сэму меня тянуло из-за чувства вины? А может быть, из-за его машины?
Задумавшись, я проморгала, когда Сэм отошел от двери, и увидела его, когда он уже возвращался обратно по дорожке. Он уверенно подошел к дверце машины и сел на водительское место.
— Ну как?
— Я не с мисс Кроссовкинг разговаривал.
— А с кем же?
— С ее полной противоположностью.
— Кем-кем?
— Ее полной противоположностью. Это крупная застенчивая женщина, назвавшаяся Джастин. Она сказала, что не знает, где моя собака, потому что не выходит из дому уже восемь лет. Хотя благоухает эта Джастин, как куст лаванды.
— Правда? И почему же она — полная противоположность?
— Потому. Где у Сьюзен кости, у Джастин — плоть. И она обошлась со мной так, как будто я Люк Скайвокер, возвратившийся с великой битвы. Помнишь Люка Скайвокера? — Он взглянул на меня, и в его глазах сверкнули лукавые искорки. — Помнишь, как мы смотрели «Звездные войны» по телевизору с экраном в пятнадцать дюймов у нас дома. Папа тогда купил видео, и нам очень понравилось.
— Это вам понравилось. Мне тем временем твоя сумасшедшая соседка заплетала косы.
— Это же было задолго до того, как вы начали встречаться с Нилом. Ты была еще маленькая и зашла, потому что твоя мама послала тебя к моей маме одолжить пряжи или ниток, в общем, что-то для вышивки.
Я уставилась на него — он помнил гораздо больше, чем я.
— Да, правда, — сказала я медленно. — Она послала меня взять образец композиции Уильяма Морриса, а я сказала, что Дилана Томаса , и все надо мной смеялись.
— Ну, не так сильно, как все хохотали над «Звездными войнами».
— Это было потому, что ты надел свой шлем, — сказала я, улыбнувшись. — Я так давно не смотрела «Звездные войны».
Неожиданно я вспомнила все очень четко — Сэма-подростка, его смешной шлем… Новый Сэм был замечательный, но в нем все еще оставалось что-то от юности. В чертах его лица проступала мальчишеская натура, и от этого он казался моложе.
— И больше уже не увидишь. Теперь это называется «Эпизод четвертый: Новая надежда».
— Ты не изменился.
— Есть вещи, которые не меняются.
В этот момент все и произошло. Он посмотрел на меня. Я покраснела с головы до пят, по шее поползли мурашки… Но тут он отодвинулся, и момент был упущен.
Что за черт!
— Так вот, ходячая диета по имени Сьюзен въехала к Джастин месяц назад при очень странных обстоятельствах.
— Рассказывай!
Он устроился поудобнее на сиденье:
— Она появилась на ее пороге в свадебном платье. Очевидно, удрав со своей собственной свадьбы. Как-то странно, по-моему, Джастин врет. — Я кивнула, и он продолжил: — Да, очень похоже. С какой стати женщина, которая не выходит из дому восемь лет, станет открывать дверь неизвестно кому.
— И рассказывать все мужчине, который потерял собаку?
— У меня есть способы разговорить людей.
— Да уж, знаю. Некоторые называют их нечестными уловками.
— А некоторые — искусным допросом. Нет, правда, я был бесподобен. Тебе нужно было видеть меня.
— Хотелось бы. Ты расположил ее благодаря своему мужественному шарму?
— Ну, если под мужественным шармом подразумевать отчаянное одиночество «отца», то да. Я ей сказал, что только что переехал из Брисбена и потерял Кимбо, золотистого ретривера — моего единственного друга.
Он показал снимок очень трогательного на вид шенка.
— Да уж, ты кого угодно растрогаешь. Неудивительно, что недавно вечером у тебя на коленях сидели девушки.
— Девушки? Девушки — это ерунда. Кто тебя должен волновать, так это озабоченные женщины. Те, у которых бушуют гормоны, тикают биологические часы и которые сразу строят планы на замужество, — сказал он, посмотрел на меня и рассмеялся.
Я съежилась, вспомнив, как вела себя с ним в машине после того, как вернулась от Нила.
— Очень смешно.
— А вот Джастин так не думает, — сказал он мягко. — Она тоже производила впечатление озабоченной, все говорила, что «кругом одни сумасшедшие». Мне пришлось согласиться. Даже я знаком с парой сумасшедших женщин. Но с ней, кстати, все ясно. Ее легко было разговорить — просто ей было нужно помочь немного расслабиться. А для этого надо не портить все и быть собой.
— Я ничего не порчу, как ты выражаешься, — сказала я твердо, но жар с пылающего лица прокрался и в мой голос. — Не больше, чем ты, во всяком случае. И ты сам, и твой выдуманный сын, и твои эмоции — все это фальшивое! Чем ты лучше меня? Я тоже могу выведать у людей все, что мне нужно. Чем, собственно говоря, моя работа отличается от твоей? — Заметив выражение его лица, я лишь раздраженно махнула рукой: — У тебя есть оружие и все такое, и ты можешь всегда кликнуть подмогу. А у меня — только собственные мозги, да и то ненадежные. Но меня еще никто не застал на месте слежки!
— Это только потому, что я решил не докладывать о тебе.
Я подскочила как ужаленная:
— Ты прицепился мне на хвост, потому что у тебя в семье проблемы. Не знаю, сколько лет ты тренировался, но тебя засекли соседи. А меня они не заметили, потому что я сработала чисто. Но ты не хочешь этого признать. Ты просто злишься на меня за прошлое.
Мои слова тяжело повисли в воздухе.
— Это не имеет ничего общего с прошлым. В моей семье все хорошо. В беде только Нил, — бесстрастно сказал он.
— Ну и ладно, — сказала я, дав понять, что ничего у него ладно не было. Я вела себя подобным образом потому, что сама была виновата, наговорила глупостей и упустила то, что шло прямо в руки. Но мне требовалось время, чтобы собраться с мыслями и выпутаться из этой ситуации.
— Мне надо домой.
— Что, пора выгуливать щеночков? — невинно поинтересовался Сэм.
Я закатила глаза и фыркнула, что должно было обозначать крайнее раздражение, и он нажал на газ.
Некоторое время мы ехали молча. Я про себя проклинала его, насылая на его голову неподдающуюся диагностике болезнь и целибат на всю оставшуюся жизнь. Однако он как ни в чем не бывало продолжил разговор. Ему явно раньше не приходилось ссориться с женщинами. Он что, не знает, как вести себя при ссорах? Леденящая тишина в таких случаях намного лучше. Это позволяет поддерживать ярость на нужном уровне.
— Давай по дороге заедем к Нилу?
Я не знала, что сказать, но проигнорировать его мне показалось ребячеством, так что я просто кивнула.
Когда мы подъехали, я заметила фургон для перевозки мебели и спросила:
— К нему переезжает друг?
— Вряд ли, вторая спальня заставлена емкостями с гидропоникой — в них он выращивает еще и травку. Мне приходилось изворачиваться и выдумывать предлоги, чтобы не заходить туда, — сказал Сэм и, перехватив мой взгляд, добавил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34