Впрочем, ее никто не слушал. Вокруг уже звенел хор голосов.
– Как тебя зовут, малютка? Держу пари, вы пришли сюда за мороженым. Здесь делают лучшее мороженое во всем Техасе!
– А вы, Элизабет, для вашей же собственной пользы должны знать, что едите его слишком много.
– Ну, раз уж вы здесь, девочки, почему бы вам не пододвинуть пару стульев и не присоединиться к нашей тесной компании, чтобы немножко поболтать?
– Я… ну… – Маргарет нервно облизнула губы, в то время как Кэтти нерешительно взяла пирожное, предложенное одной из дам, и шагнула к свободному стулу.
– Вот вы нам и поможете! Мы тут обсуждаем организацию летнего праздника, а у вас могут быть свежие идеи. И нет, Кэтрин, что бы там ваша дочка ни предлагала, ни о какой дискотеке даже речи быть не может. Не хватало Ребекке этой головной боли!
– Так-так-так… – произнес знакомый голос позади молодой женщины, и она почувствовала, как по спине пробежали мурашки, а пульс участился. – Вижу, вы попали в сети к местным колдуньям.
В голосе Брюса звучала озорная усмешка, и Маргарет не нужно было оборачиваться, чтобы догадаться о выражении его лица. Сплошное обаяние. Судя по всему, так оно и было, поскольку все шесть матрон довольно захихикали.
– Имейте в виду, вам от них скрыться не удастся.
– Вот именно, молодой человек!
– Где ваша бабушка, Брюс? Она обещала быть здесь в одиннадцать. Я очень волнуюсь, почему она пропустила первую чашку кофе.
– Кажется, жену кого-то из садовников увезли в больницу.
– Это не молодую ли Эмили? Похоже, ей пришло время рожать.
Кого-то из садовников? Может, она что-то неправильно поняла? Маргарет терялась в догадках. Она успела уяснить, что этот мужчина живет в большом доме и, несомненно, богат, иначе не мог бы иметь квартиру в Нью-Йорке. Но каким же должен быть его сад, если для ухода за ним необходимы усилия более чем одного человека?
Брюс стоял совсем близко. Дыхание его касалось открытой шеи Маргарет. И молодой женщине вдруг захотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше от него, лишь бы перестать постоянно думать о нем, перестать задавать себе все новые и новые вопросы. Хватит с нее этого Макнота! Она уже и так знает о нем предостаточно.
– Простите, но… но мне нужно сделать тысячу вещей прежде, чем мы с Кэтти вернемся домой. И… и…
– Да вы совсем напугали ее, – заметил Брюс с басовитым смешком, и у Маргарет создалось впечатление, что он играет с нею, как кошка с мышкой.
– И вовсе нет! Смешно даже! – резко оборвала его она, оборачиваясь, чтобы взглянуть ему в глаза.
Но, похоже, ее слова не возымели желаемого эффекта. Брюс продолжал улыбаться, явно получая удовольствие от происходящего. Более того, Маргарет поняла, что, обернувшись, совершила ошибку: так его физическое присутствие ощущалось сильнее. Она поспешно повернулась обратно лицом к пожилым женщинам, хотя и сознавала, что щеки ее заливает предательский румянец.
– Я действительно не хочу показаться невежливой, но… но Кэтти только что перенесла приступ астмы, и мне надо в аптеку, чтобы заказать для нее лекарства.
– Астма? Бедная крошка!
Краем глаза Маргарет заметила, как выражение лица девочки становится важным от повышенного внимания старых леди к ее болезни, и усмехнулась. Вообще-то она никогда не позволяла дочери манипулировать людьми, вызывая к себе сочувствие, но сейчас промолчала, посчитав, что пожилым матронам подобные переживания только на пользу. Кроме того, она и сама в каком-то роде шантажировала их состоянием Кэтти, стремясь поскорее уйти.
– Поэтому вы сюда и переехали? – спросила одна из кумушек. – Врачи всегда твердят: нашим сухим воздухом легче дышать, а мы ведь знаем, что вы жили в Нью-Йорке. Помните, Эва, дочь Барбары, не смогла там жить из-за слабых легких и вынуждена была вернуться?
– Ну… – пробормотала Маргарет, каждым нервом ощущая мужчину, стоящего у нее за спиной, и решительно не понимая, почему его присутствие так смущает ее и сбивает с толку, – отчасти и поэтому тоже.
– Тогда мы конечно же должны отпустить вас. Моника, дорогая! Еще чашку кофе. Ладно, а я пересекусь с Ребеккой по дороге, если она все-таки выберется. Теперь, моя дорогая, надеюсь, мы будем видеть вас чаще!
– Уверен, – добавил Брюс, – эти надежды взаимны, не так ли, Маргарет?
Голос его словно бы смаковал ее имя, обволакивал расплавленным шоколадом, и в глубине души молодой женщины проснулось вдруг что-то живое и теплое. Что-то, чего она давно уже не чувствовала, да и не хотела больше чувствовать. Что-то, что давно гнала прочь.
– Конечно, – ответила она с вежливой улыбкой. Скорей бы исчезнуть! Теперь, похоже, никто не станет ее осуждать, если она уйдет.
– О, хорошо, потому что мы собираемся устроить вечер танцев в городском зале.
– И мы хотели бы попросить вас прийти пораньше и помочь украсить…
– Это в пятницу вечером. А если погода позволит, устроим барбекю…
– Скорее всего. Если синоптики не соврали, как обычно…
– В пятницу, – неуверенно повторила Маргарет. – Я была бы рада, но Кэтти…
– Уверен, бабушка с удовольствием понянчится с ней, – вставил Брюс, хорошо понимая, к чему ведут все эти отговорки.
Вообще-то он не собирался оставаться в этих краях до пятницы, но в ту минуту, как его замечание лишило молодую женщину главного аргумента для отказа, неожиданно понял, что, кажется, все-таки задержится.
Врага надо знать как можно лучше, сказал себе Брюс в ответ на робкие протесты здравого смысла… Ну, пусть Маргарет не враг, а, можно сказать, деловой противник. Но в бизнесе как на войне. Как он сумеет заполучить «Розовый дом», если не знает, каковы планы на будущее самой Маргарет?
Ведь он фактически так ничего о ней и не разузнал, и, естественно, такое положение вещей его не устраивало. Прямо сказать, было даже в новинку. Вообще-то Брюс никогда не искал никаких скрытых глубин в женщинах, которым назначал свидание, и, коли уж на то пошло, никогда ничего подобного и не находил. Что вполне его устраивало, поскольку не оставляло места никаким неожиданностям.
– Скорее всего я не смогу… – В глазах Маргарет мелькнуло затравленное выражение, которое Брюс попросту проигнорировал.
– Вы оказали бы ей большую любезность. Она обожает детей и с удовольствием проведет вечер с Кэтти.
– Ну, Кэтти очень застенчива…
– Вы могли бы привезти ее к нам домой. У нас замечательный сад, а кроме того ей наверняка понравятся кролики. У нас очаровательные кролики…
– Кролики?! – Глаза Кэтти восторженно округлились, и со вздохом, означающим покорность судьбе, Маргарет признала свое поражение.
– Итак… – Брюс последовал за ними на улицу, залитую солнечным светом, – вы переехали сюда из-за Кэтти. Но почему ждали несколько лет? Или девочка заболела совсем недавно?
– У вас что, нет дел поважнее, чем ходить за мной по пятам?
– В данный момент – нет, – с готовностью подтвердил Брюс.
Маргарет чуть ногой не топнула от досады. Похоже, он и в самом деле такой толстокожий, каким показался ей еще во время их первой встречи.
Наверное, она бы сильно удивилась, узнав, что Брюс был совершенно искренен. В данный момент все остальные дела действительно отступили для него на задний план. Он не мог думать ни о чем, кроме как о восхитительных пепельных волосах, забранных сегодня черепаховым гребнем, который едва удерживал непослушную копну локонов, об этой сливочно-белой коже, оттененной сейчас очаровательным румянцем.
– Вы так и не попробовали мороженого! – внезапно воскликнул он. – Полагаю, местные кумушки перехватили вас прежде, чем вы успели сделать заказ.
– А кто эти дамы? – поинтересовалась Маргарет.
Проходя мимо магазина, она случайно поймала в витрине устремленные на нее взгляды. Любопытно, подумала молодая женщина, подобный интерес вызван моим появлением здесь или тем, что рядом со мной находится этот мужчина?
– Вам нужно в супермаркет? – спросил Брюс, проигнорировав ее вопрос, и кивнул в сторону необычного с виду здания.
Это супермаркет? Вот уж не догадалась бы…
– Со свадебными платьями в витрине?
– Салон находится по соседству. Его владелец, по-видимому, неплохо платит за часть витрины, а хозяин супермаркета весьма падок на деньги.
Маргарет не удержалась и усмехнулась – до того нелепо выглядела витрина. Хотя улыбка у молодой женщины, по мнению наблюдавшего за ней Брюса, вышла совсем невеселой.
– Послушайте, почему бы вам не пройтись по магазинам, а я в это время угостил бы Кэтти мороженым? Встретимся через полчаса здесь, на площади.
– Нет!
Горячность ответа не просто удивила Брюса. Он искренне не понимал, что могло вызвать столь бурную реакцию.
– А в чем проблема? – недоуменно пробормотал он.
– Никаких проблем. Просто я не хочу принимать ваше предложение. Разве этого недостаточно? Мне много что нужно сделать прежде, чем мы вернемся домой, и Кэтти… должна быть со мной.
Если бы Маргарет была настроена говорить правду, она бы выразилась иначе. Нельзя допустить, сказала бы она, чтобы моя дочь привыкла, тем более привязалась к мужчине, который всего лишь видит во мне загадку для себя и желает позабавиться, разгадывая ее, чтобы скрасить те несколько дней, что проведет здесь.
Маргарет пришла в бешенство от одной только мысли об этом. У Кэтти и без того хватало разочарований за ее короткую жизнь. Чего стоило уже само общение с отцом, который никогда особенно не интересовался своей дочерью и ни разу не сдержал обещания взять ее куда-нибудь с собой. В последнюю минуту он неизменно нарушал данное накануне слово только потому, что намечалось что-нибудь поважнее. А для него практически все на свете было важнее собственного ребенка.
За несколько мгновений в голове у нее подобно кадрам кинопленки прокрутились последние пять лет. Страдания, которые причинил ей бывший приятель, оправдывали неприязнь и недоверие, которые сейчас Маргарет испытывала к любому мужчине, пытающемуся подобраться ближе к ней и ее дочери.
За все то время, что Маргарет носила под сердцем Кэтти и лежала в больнице после тяжелых родов, она не получила от Макса ни крупицы поддержки. Едва услышав, что она ждет от него ребенка, он заявил, что, к сожалению, совершенно не представляет себя женатым человеком, а уж тем более отцом «вопящего существа».
Нельзя сказать, что Макс совсем не видел Кэтти, но он не собирался приноравливать свою жизнь к жизни младенца, который, мало того что оказался девочкой, а не мальчиком, так еще был слишком маленьким, слишком слабеньким и все время болел. Единственное, что когда-либо имело значение для Макса, по его же собственным словам, это карьера и самовыражение.
Судя по тому впечатлению, которое произвел на Маргарет Брюс Макнот, в честолюбии он ничуть не уступал Калверту. И у нее не было никаких оснований верить в искренность интереса, который этот человек проявлял к ее дочери.
Но как объяснить все это четырехлетнему ребенку, растущему без отца? Сама Маргарет легко умела справляться с мужчинами вроде Макнота. У нее к ним выработался иммунитет. Но подкупать Кэтти мороженым… О нет, только не это!..
– Что с вами? – Голос Брюса раздался откуда-то издалека и резко вернул ее к действительности. Маргарет моргнула и постаралась сосредоточиться. – Мне показалось, вы сейчас сознание потеряете.
– Неужели? – холодно переспросила она.
Брюс готов был отдать голову на отсечение, что больше всего ей сейчас хотелось, чтобы он исчез. Но он не собирался оказывать ей такую любезность.
– Уверен, что прав. Интересно только почему?
Маргарет нервно облизнула губы. Ей совсем не понравилось, как он смотрел на нее – с таким вниманием, словно она любопытный экземпляр, попавший под микроскоп к очень умному, но очень опасному ученому. А еще больше ей не понравилось, как отреагировало на этот пристальный взгляд ее собственное тело.
Мозг молодой женщины отчаянно, точно радист на тонущем корабле, посылал сигналы опасности, а тело… Тело и слышать ничего не желало. Под кожей разлилось предательское тепло, груди налились, ладони внезапно стали влажными. Но все это заставило Маргарет только сильнее рассердиться на мужчину, невозмутимо стоящего перед ней с таким видом, словно он мог читать ее мысли. А если и не мог, то намеревался изучать ее до тех пор, пока сможет.
– А какие отношения у Кэтти с ее отцом?
Краска отхлынула от лица Маргарет. Как он посмел?!
– Не ваше дело!
– Это секрет? – Справедливости ради следует заметить, что я задал нечестный вопрос, подумал Брюс. Похоже, затронул рану, которая еще не затянулась. Но, черт побери, теперь он был намерен пойти до конца и потому добавил: – А какие у вас с ним отношения?
Маргарет действовала импульсивно, под влиянием момента. Не стало рядом ни Кэтти, ни магазинов, ни тротуаров с пешеходами. Она видела только Брюса Макнота. Рука ее взметнулась к его лицу.
Коснувшись его щеки, ладонь загорелась, словно ужаленная, а звонкий шлепок пощечины потряс обоих. Но не успела Маргарет повернуться и убежать, как почувствовала, что сильные пальцы обхватывают ее запястье. Брюс склонился над нею, губы его вытянулись в тонкую линию.
– Больше, – прошептал он, делая ударение на каждом слове, – никогда этого не делайте.
– Иначе – что? – процедила Маргарет сквозь зубы. – Что вы сделаете со мной? Бросите в тюрьму? Прикуете к позорному столбу на городской площади?
– Это все устарело, – вкрадчиво ответил Брюс. – Существует масса других методов.
Он наклонился еще ниже и властно прижался губами к ее губам. Это был жесткий, грубый поцелуй, закончившийся прежде, чем Маргарет успела увернуться. Ей только и оставалось, что потрясенно замереть. Наверное, даже удар молнии не поразил бы ее сильнее, чем эта неожиданная выходка.
– Не забудьте, – напомнил Макнот совершенно ровным тоном, – что моя бабушка с удовольствием присмотрит за Кэтти в пятницу. – Чувственный изгиб его рта дрогнул в легкой усмешке. – И не воображайте, что сможете увильнуть от этого мероприятия. Городок у нас маленький, и болтать будут невесть что. Так что, если вы и вправду намерены жить здесь, то должны понимать, как важно правильно повести себя с самого начала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19