Натан под своими пальцами ощутил твёрдые, набухшие соски, и сам вдруг почувствовал непреодолимое желание. Катя, наверное, тоже это почувствовала, потому что немного отстранилась от него, и прошептала, касаясь губами уха:
— Не сейчас. На нас и так смотрят.
Натан оглянулся. С террасы за ними пристально наблюдал Полунин.
— Кем он тебе приходится?
— Добрым другом, палочкой-выручалочкой, и так далее, и тому подобное. А ты что, уже ревнуешь? — рассмеялась она. — Не стоит. Наколаша действительно не более чем друг.
— Я слышал другое, — признался Натан.
— Не нужно верить слухам. Тем более тем, которые распускает Володин, — Катя усмехнулась, увидев удивлённое лицо Натана. — Он ко мне шары тоже подкатывал, но получил от ворот поворот. С тех пор он меня терпеть не может. Но молчит, Николашу боится. Слухи только распускает, тварь.
— Да уж, Сашка-Рубль всегда был дерьмом.
— Как ты сказал? Рубль? Очень похоже. Он за копейку удавится, но своего не упустит.
Когда закончилась музыка, к ним подошёл Полунин. Он испытующе посмотрел на Катю, перевёл взгляд на Натана.
— Хорошо потанцевали? Вот и ладненько. Мы, наверное, в гостиницу поедем. Правда, Катенька? Устал я что-то.
— Коленька, рано ещё, — возразила она. — Я хочу танцевать. Поезжай один, а меня проводит Анатолий Михайлович. Или вы привыкли к имени Натан? — Катя повернула голову к Натану.
— Да вообще-то все равно, — смешался он. — Как вам больше нравится.
— Хорошо, Катя. Но вы уж не бросайте её, Анатолий Михайлович. Обязательно проводите. Израиль, конечно, не криминальная Россия, но и у вас случаются взрывы, — Полунин царственно кивнул головой и, махнув своим охранникам, направился к выходу.
Натан проводил взглядом его невысокую, плотную фигуру. Он не был ранее знаком с Полуниным, но, как и многие, кто так или иначе, был связан с Россией и бизнесом, конечно, слышал про него. Про его близость с кремлёвской «семьёй», про его баснословные прибыли, про его левые фирмы-«прачечные», отмывающие «грязные» деньги, и разбросанные по всему миру… Это была его идея перетащить «команду» Чурилова из Питера в Москву. Идея, надо заметить, себя оправдала и невероятно обогатила всех её участников.
— Натан, давай выпьем, — Чёрный протянул рюмку.
Натан автоматически глотнул коньяк, даже не почувствовав вкуса, взял под руку Катя, и повёл её к столу.
— Тебя что-то заботит? — тихо спросила Катя.
— Думаю, насколько глубоко можно довериться твоему другу, — ответил Натан.
— В серьёзных делах ему нет равных. Это я тебе точно говорю. Николаша не обманывает партнёров.
— Твои бы слова да богу в уши, — вздохнул он. — Ладно, не будем о делах. Поедем ко мне?
— С удовольствием.
— Чёрный, вы с нами едете?
— Конечно. Не пешком же нам идти. Правда, Ириша? — Евгений икнул, и вылил в рот ещё одну рюмку.
Натановский «кадиллак» принял всех, кто пожелал ехать: Катю с Натаном, Чёрного с Ириной, Алевтину с Рубиным… Следом за ними ехал джип с охранниками. Натан развёз всех по домам, и только после этого поехал к себе на виллу.
Там уже ничто не напоминало о недавнем убийстве. Комнаты сверкали чистотой, в камине горел огонь, Майя, которую Натан нанял, чтоб она смотрела за порядком в доме, крутилась на кухне.
— Спасибо, Майя, можешь идти, — сказал он.
Майя мельком глянула на Катю, вытерла руки о передник, и молча прошествовала в коридор, приперев своими большими и мягкими грудями Романову к стене, всем своим видом выражая к ней неприязнь.
— Грозная дама, — пьяно хихикая, сказала Катя.
— Главное, что она хорошо делает свою работу. Есть хочешь?
— Ты что! После ресторана?!
— А мне всегда после ресторана почему-то хочется дома поесть.
— Я бы лучше выпила что-нибудь.
— Возьми в баре. Там много выпивки. Выбери на свой вкус.
Слегка пошатываясь, Катя вышла в холл, и вернулась на кухню, неся бутылку «Мартини».
— Будешь? — спросила она.
— Нет. Для меня это очень сладко, — отмахнулся Натан. — Я коньяк выпью. У меня есть настоящий «Наполеон». Это не та гадость, которую делают у нас в Ашдоде.
— А что, Ашдод находится на Малой Арнаутской?
— Не понял?
— Помнишь Ильфа и Петрова? Все фальшивки делаются на Малой Арнаутской. Добавь мне коньяк в мартини.
— А я и не знал, что красивые женщины читают книги, — Натан улыбнулся, разлил коньяк по бокалам.
— Я в детстве была некрасивой, мальчики за мной не бегали, так что мне ничего больше не оставалось, как только книжки читать, — Катя сделала маленький глоток, пробуя напиток на вкус, потом резко выпила весь бокал. — Уф, — выдохнула она. — Крепкий! Все, я пошла в ванную. Проводи меня.
Смеясь, шутя, поддерживая друг друга, они поднялись на второй этаж, где располагалась ванная, отделанная керамической плиткой цвета морской волны. Ванна была огромная, как небольшой бассейн. Натан открыл кран, забрался в неё прямо в одежде. За ним, сбросив платье на пол, залезла Катя.
— И многих женщин ты купаешь здесь? — слегка запинаясь от выпитого, спросила она.
— Я? — переспросил он, задумавшись. — Кажется, ты первая. Точно, первая.
— Так я тебе и поверила! — фыркнула Катя. — Молодой, красивый, богатый… Впрочем, мне все равно. Давай я тебя раздену.
Она расстегнула пуговицы на рубашке, потом опустилась перед ним на колени и занялась брюками.
— Мы так не договаривались, — шутя сопротивлялся Натан.
— А мы вообще ни о чем не договаривались, — невнятно произнесла Катя, так как её рот был занят.
Натан почувствовал, что на него накатывает волна безудержного желания, ещё немного, и он кончит. Ничего удивительного, делала она это профессионально. Он попытался отодвинуться от неё, но Катя не выпуская член изо рта, потянулась за ним. Её спина грациозно изогнулась, длинные рыжие волосы плавали на поверхности воды, белизна её тела поразительно констатировала с голубой отделкой ванны.
— Ты никогда не загораешь? — спросил, задыхаясь, Натан, чтобы хоть как-то оторвать её от своего тела.
— М-м, — промычала она, и ещё быстрее заработала языком.
Натан застонал, мышцы напряглись, он задвигал бёдрами, стараясь поглубже забраться к ней в горло, застонал глухо, сквозь зубы… Катя, почувствовав, что сейчас наступит конец, выпустила вдруг его член, посмотрела на Натана снизу вверх, и, улыбаясь, произнесла:
— Я не дам тебе так быстро кончить. Я ещё помучаю тебя.
Натан с шумом выдохнул, передёрнул плечами, приходя в себя, опустил взгляд на Катю…
— Ты маленькая сучка, — сказал он ласково.
— Да, — согласилась Катя. — И мне это нравится.
Они всю ночь не спали. Ещё никогда Натан не чувствовал по отношению к женщине такой нежности. Ему хотелось без конца её целовать, ласкать, обнимать, облизывать… Это было какое-то новое ощущение, сладкое, неизведанное, как будто она действительно была его первой женщиной. Единственное, что не давало Натану покоя, это слова Володина о том, что Полунин подкладывает её всем, от кого ему что-нибудь нужно. Подозрение его ещё более усилилось, когда Катя как бы невзначай спросила:
— Что Николаше от тебя нужно? Я слышала, он какое-то новое огромное дело затевает…
— Что ты об этом знаешь?
— Ничего. Я в банковских премудростях не разбираюсь. Одно знаю точно, я тебе уже говорила, на него можно положиться. Обманывать партнёров не в правилах Полунина, — Катя привстала на постели, повертела головой. — Где мартини? Кончилось?
— А какое тебе дело до его правил? — подозрительно спросил Натан. — Или это он просил тебя со мной поговорить? Может, Сашка-Рубль не врёт, и банкир специально подложил тебя ко мне?
— Да ты что, Натанчик! — обиженно надулась она. — Разве это похоже на меня?
— Хрен тебя знает! Я подпишу договор, а они меня кинут. И что дальше? Где искать пристанища?
— А если не подпишешь, лишишься многого. Тебе предлагают войти в «кремлёвскую семью», а ты раздумываешь. Представляешь, какие горизонты откроются!
— Значит, ты все-таки в курсе, — Натан достал из бара бутылку коньяка. — Что ж ты меня за нос водишь?
— Да ничего я не знаю! — возмутилась Катя. — Я же говорю, слышала краем уха. Но в чужие дела никогда не лезу. Мне-то что до всего этого? Ни жарко, ни холодно.
Натан поверил ей, потому что очень хотел поверить. Да и какая разница, знала она об истинной подоплёке этого дела или нет. Для себя-то он все уже решил.
— Слушай, Катька, оставайся со мной, — сказал он после долгого молчания. — Что тебе эта Москва? Мёдом намазана? Хочешь, поженимся?
— Ты мне делаешь предложение? — засмеялась Катя. — А меня ещё никто замуж не звал. Только в койку. Подумать надо. Шаг-то серьёзный, правда? Ну, не дуйся, я шучу.
Она обняла его за шею, притянула к себе… Он снова почувствовал возбуждение, и это тоже было странно. Сколько раз за одну ночь можно любить женщину? Но, любуясь её ладной фигурой, прикасаясь к бархатной, как у ребёнка, коже, слыша её прерывистое дыхание и учащённое сердцебиение, он хотел её снова и снова. И поймал себя на мысли, что у него действительно нет никакого желания расставаться с ней. Никогда и ни за что. Наваждение какое-то! Эта женщина обладала какими-то гипнотическими свойствами. Она притягивала к себе, делала безвольным, рядом с ней в голове не оставалось ни одной мысли, но Натану и не хотелось уходить из-под этого гипноза. Он жаждал ею наслаждаться, дышать одним воздухом с ней, слышать её тихие стоны… Много ли нужно человеку для счастья?
Натан ещё не знал, что этой ночью началась война группировок. Смертью храбрых пали три члена банды братьев Абуджарбиль. Возвращаясь поздно вечером с футбольного матча, они заглянули в кафе на Дизенгоф. Выпив несколько кружек пива, весёлые и пьяненькие, пацаны вывалили на улицу, где их и встретила очередь из автомата «узи». Один из них, 20-летний Ноам Машаль, получил четыре пули в живот, разорвавшие его внутренности, но остался жив. Он умер позже, в больнице, не приходя в сознание. Остальные двое погибли на месте. Через час Шимона Харифа, раввина и брата Ицика Харифа, расстреляли в собственном доме вместе с семьёй. Не пожалели даже маленьких детей, которых в этот момент укладывали спать.
Зэев Розен выходил из своего офиса в сопровождении двух бойцов. Тут из-за припаркованного рядом с его «Маздой» фургона появился парень из банды Харифов, с наведённым прямо на Зэева револьвером. Розену, однако, опять повезло. Парень спустил курок, но пистолет дал осечку. Когда огонь, открытый телохранителями босса, прекратился, парнишка лежал посредине улицы, и асфальт вокруг него постепенно становился темно-красным.
Ещё через два часа были застрелены пятеро бойцов Аарона Берга. Их участь разделили четверо парней из охраны Рустама. Сам Рустам чудом остался жив, успев за десятую долю секунды до выстрелов упасть на землю. Ранен он был легко, навылет. После этих убийств по Израилю прокатилась вторая волна разборок, и к восходу солнца, когда закончилась самая кошмарная ночь в истории бандитского Израиля, потери составили двадцать два человека убитыми и более сотни раненых.
Ничего этого Натан не знал и не хотел знать, поэтому, когда зазвонил телефон, он выругался, с трудом оторвался от Кати, и взял трубку.
— Что надо? — грубо поинтересовался он.
— Ты уже слышал? — голос Чёрного звенел от напряжения.
— Нет, — Натан уже собирался положить трубку и вернуться в постель.
— Началась война, полиция на ушах. Люди Аарона убиты, Рустам ранен, правда, легко. Розена хотели убить… Ты что, ничего не знаешь? Тебе разве не звонили?
— Может, и звонили. Я трубку не брал.
— Миша Рубин выехал к тебе. Мы только что говорили с ним. Он просил, чтобы ты не отпускал охранников. Я тоже еду к тебе.
— Черт! Сегодня же презентация! — выругался Натан. — Нам только криминальной войны не хватало!
— Думаешь, нам помешают? — спросил Чёрный. — Вряд ли. Полиция выставит второе кольцо оцепления, и все будет в порядке. Ты же не имеешь к этому отношение. Или имеешь?
— Думай, что говоришь! Какое отношение я могу иметь ко всему этому дерьму?! Мне сейчас надо быть ниже травы, тише воды.
Натан положил трубку, посмотрел на Катю.
— Одевайся. Сейчас Рубин приедет.
— Что-нибудь случилось? — Катя испуганно завернулась в одеяло.
— Случилось, черт бы их побрал! — Натан достал мобильный, набрал номер. — Сека? Я не разбудил тебя? Срочно приезжайте ко мне. Есть проблемы.
18. ГАРАНТИИ ОБСУДИМ ПОЗЖЕ.
Авторитеты приехали через два часа, довольно быстро, если учесть удалённость Эйлата от виллы Натана в Беэр-Шеве. Рубин и Чёрный приехали на час раньше. Все уже были наслышаны о перестрелках по всему Израилю, но их это не касалось. Поэтому на лицах российских воров в законе было написано полное благодушие. Они были довольны тем, как их принимали в Израиле, очарованы Эйлатом и Иерусалимом, красотами и красотками Израиля.
— Что случилось, Натан? — спросил Дядя Борух. — К чему такая спешка?
Вслед за ним в холл вошли Сека, Грузин, Хмель и Артур Нейман — Тигр. Натан встретил их полностью одетым, будто собрался на приём к английской королеве. Катя сидела в кресле в своём шикарном вечернем платье, в котором она была в ресторане. Сека вежливо поздоровался с ней и, оглянувшись на Натана, скривил губы в иронической усмешке. Дядя Борух по своей всегдашней привычке устроился подальше от окна, возле камина. Хмель с любопытством оглядывался. У него под Москвой, куда он перебрался из Киева, дача была ничуть не хуже, может быть, даже лучше, больше, богаче, но и у Натана — дачка, тоже класс. Особенно, коллекция оружия на стене. На Катю он внимания не обратил. Для Хмеля, вора старой закваски, все женщины делились на честных жён и «продажных сучек».
Артур Нейман, всегда молчаливый и независимый, сел на диван, закинул ногу на ногу. Натан давно знал Тигра, хотя общих дел с ним никогда не имел. Когда-то известный чеченский авторитет Резо сказал про него: «Пока живы Тигр, Грузин и Сека, нам ни в Москве, ни в Питере делать нечего». Интересно, что уже после первой отсидки за грабёж за Нейманом закрепился ореол «порядочного арестанта». Он всегда держал слово, данное братве, отчаянно отстаивал воровские традиции и жестоко расправлялся с противниками, за что и получил прозвище Тигр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40