Евгений с Ириной уже ждали его у подъезда. Огромный, как карета, новый натановский «кадиллак» осторожно, чтоб не зацепить играющих детей, въехал во двор, развернулся, и остановился перед ними.
— Вот это махина! — восхищённо сказал Чёрный.
— Давайте, садитесь, некогда мне, — проворчал Михаил. — Я вам не извозчик.
— Извини, Миша, я говорил Натану, чтобы он не посылал тебя. Честно его предупредил, что боюсь, — засмеялся Евгений. Ирина толкнула его в бок.
— Не будь здесь женщины, я бы тебя точно замочил, — серьёзно заметил Рубин. — Не люблю журналюг. Никчёмные людишки.
— Взаимно, Миша, я их тоже не люблю. А занимаюсь журналистикой, потому что ничего другого делать не умею. Зато это я делаю хорошо.
Из Беэр-Шевы в Тель-Авив «кадиллак» домчал их за сорок пять минут. Своеобразный рекорд. Натан сидел в своём кабинете, скрывшись за грудой бумаг.
— Хорошо, что ты приехал. Дело есть, — сказал Натан, не поднимая головы. — Ирочка, будь добра, спустись в кафе, мне надо кое-что обсудить с Женей.
Ирина, скорчив недовольное лицо, молча вышла. Чёрный сел напротив Натана, прикурил сигарету, бесцеремонно закинул ноги на стол, и спросил:
— Что желает уважаемый босс?
— Брось свои штучки, Чёрный. Слишком много на себя берёшь. И сними ноги со стола!
— Ты что, Натан, белены объелся? З глузду зъихав, как говорят хохлы…
Последняя фраза напомнила Натану Киев, капитана Голобородько, убитую жену… Он тряхнул головой, чтоб отогнать непрошеные воспоминания.
— Ладно, проехали. Я тут кое-что подсчитал, хочу, чтоб ты послушал. За последнее время доходность района, который принадлежит клану Абуджарбиль, выросла на пятнадцать процентов. Неслабо? Чистая прибыль района за тот же период увеличилась на четырнадцать и две десятых процента. Очевидно, им пришлось пойти на какие-то непредвиденные расходы. Но, учитывая, что чистая прибыль выросла почти на столько же, на сколько увеличился общий доход, объяснить можно только тем, что им не пришлось отстёгивать за крышу. Что происходит, как ты думаешь?
— Не знаю, — задумчиво протянул Чёрный. — А почему ты у меня спрашиваешь?
— Ты знаешь израильский криминал изнутри. Может, посоветуешь что-нибудь…
— Только одно. Кто-то играет против братьев Хариф, и, соответственно, против тебя. Причём этот «кто-то» хорошо знает весь твой расклад.
— Вот и я так думаю. Как ты считаешь, кто бы это мог быть?
— Понятия не имею. Может, тот, кто хотел тебя взорвать?
— Фазиль? Вряд ли. Кишка тонка.
— Все зависит от того, с кем он связан, кто стоит за ним. Представь себе на минуту, что он перекупил Маркову, и все, что известно ей, становится известно Фазилю. Ему выгодно использовать эту информацию против тебя и Харифов, чтобы поддержать Абуджарбилей. Я тебя предупреждал, связываться с ним опасно. Хитрая лиса. А если учесть, что в полиции у него свои осведомители, то тогда все становится на свои места. Фазиля заблаговременно предупреждают о готовящейся облаве, он предупреждает Рони или Ави, и все выглядит «респектабельно». Никто ничего не находит. А вообще, и у того, и у другого один шанс из ста, что их посадят. Они часть системы, а вот кто платит за них «отступного», тут придётся поломать голову. Вряд ли Фазиль будет платить. Он патологически жаден, это, во-первых, а во-вторых, это должен быть кто-то посильнее Фазиля.
Чёрный давно занимался криминалом, знал, как группировки добиваются освобождения своих парней под залог, оспаривают законность ареста, подкупают или запугивают свидетелей, подмазывают полицию, дают взятки высокопоставленным чиновникам… Есть у них и профессиональные лжесвидетели. Евгению в деталях была известна отвратительная изнанка правосудия. Вряд ли она сильно отличалась от общемировой. Везде одно и то же, и в России, и в Израиле, и в Америке… Все хотят жить, и судьи — не исключение. Он все знал об условном осуждении, ходатайствах об оправдании, условно-досрочном освобождении, об откладывании слушания дела и проволочках в его разбирательстве, об апелляциях и отмене судебных решений, как и о сотнях других хитроумных приёмов, к которым прибегает организованная преступность. Но говорить сейчас обо всем этом Натану, он не собирался. Натан не хуже него разбирался в подоплёке криминала.
— Да уж, придётся поломать голову, — вздохнул Натан.
— Слушай, скажи мне по дружески, — Чёрный посмотрел в уставшие глаза приятеля, — зачем тебе все это нужно? Ты же по натуре не бандит. Я это чувствую. Ну ладно, я. Я занимаюсь криминалом, как журналист. Много знаю, могу быть даже консультантом. Но стоит мне перейти границу дозволенного, поймают тут же. И засудят на полную катушку. Ну, а ты-то зачем? Тебе нужна власть? Или деньги? Так денег у тебя хоть жопой жри!
— Не знаю, Женька. Не нужна мне власть. Я должен чувствовать кураж от ощущения жизни. А деньги у меня действительно есть, и намного больше, чем думают.
Зазвонил телефон.
— Да, слушаю, — отозвался Натан. — А, это ты, Миша. Как дела?
Он несколько минут слушал доклад Рубина, лицо его становилось все мрачнее, костяшки пальцев, сжимающие трубку, побелели…
— Ты уверен? — наконец, спросил он. — Тогда жди меня на месте, глаз с него не спускай, я скоро буду, — Натан положил трубку, посмотрел на Евгения. — Поехали. Сейчас тебе многое станет понятно.
Чёрный недоуменно взглянул на друга, ему не понравился жёсткий тон Натана. Угроза была направлена не в сторону Евгения, а тому, кто сейчас находился рядом с Рубиным. «Готовится убийство», — подумал он про себя, и ему самому стало смешно от этой мысли.
«Кадиллак» вырулил на Дизенгоф. Здесь движение было довольно интенсивным, но Натан вёл машину, как ледокол. Ему уступали дорогу, недовольно сигналя вслед. За ними ехала машина с охраной. Три здоровых бугая, молчаливые, как Будды, бывшие работники полиции, уволенные за какие-то нарушения. Рубин самолично проверял несколько десятков человек, претендующих на работу телохранителями, и остановил свой выбор на этих троих: Максе, Шломо и Рубике. Все они, так или иначе, были выходцами из бывшего Союза. Макса привезли в Израиль в трехлетнем возрасте, Шломо и Рубик приехали несколько позже. Ребята неплохо говорили по-русски, хотя и с жутким акцентом, коверкая слова, но от них и не требовалось быть профессорами филологии. А работу свою они знали и делали отлично. В том, что взорвалась машина Натана, их вины не было. Бомбу подложили, скорее всего, в гараже. С хозяином гаража ребята уже поработали, после чего он попал в больницу, но, похоже, тот действительно ничего не знал.
Натан остановился напротив стеклянного, двадцатиэтажного здания. Чёрный знал, что здесь располагается офис Зэева Розена. Неподалёку стояла машина Михаила Рубина. Он вылез из салона, подошёл к «кадиллаку». Натан опустил окно.
— Фазиль вместе с Быком полчаса назад вошли к Розену, — бесцветным голосом сообщил Рубин. — Ещё не выходили.
— Очень хорошо. Садись, подождём, — сказал Натан. — Интересно, что им там надо?
Ждать пришлось недолго. Через десять минут Фазиль вышел из вращающихся дверей здания. В руках у него был «дипломат». Следом за ним появился Бык. Он как-то по-женски вилял задом, на что не преминул обратить внимание Натан.
— Ты гляди, такое впечатление, будто Быку понравилось быть «Светой», — улыбнулся он.
— Может, у него геморрой, — усомнился Евгений.
— Может быть, может быть…
Натан сделал знак охране. Не торопясь, словно разминая мышцы, бугаи выбрались из машины, и направились к Фазилю. Первым их заметил Бык, и ни слова не говоря, бросился обратно в здание. За ним устремился Рубик, догнал его в три прыжка, врезал ребром ладони по шее, подхватил падающее тело и потащил к машине. Фазиль остановился, как вкопанный. Он не делал попытки бежать, не кричал, только с испугом смотрел на подходивших к нему Макса и Шломо, и что-то шептал. Будто молился. Прохожие оглядывались с любопытством, но никто не делал попытки вступиться. Захват на улице террористов или преступников для израильтян — обычное дело. Обмякшего Быка засунули в машину, на заднее сиденье, туда же залез и Фазиль.
— Едем в район Флорентин, — приказал Натан.
13. ФЛОРЕНТИН.
Район Флорентин в Тель-Авиве один из самых нищих. Здесь обычно живут бомжи, наркоманы, уличные проститутки, нелегалы, алкаши… Узкие улочки, грязные тупики, тёмные подъезды, масса разрушенных домов… Полиция сюда редко наведывается, больше для проформы. Периодически находят неопознанные трупы. По ночам Флорентин вымирает, в отличие от остального Тель-Авива, который веселится, танцует, пьёт пиво и занимается любовью. Здесь люди боятся поздно выходить на улицу, рискуя быть ограбленными, изнасилованными или убитыми. Без страха гуляют только различные молодёжные банды, пугая редких прохожих и туристов, которые для повышения адреналина забредают сюда. Днём же этот район мало отличается от других. Открываются магазины и кафе, беззаботно гуляют люди, гудят машины, с трудом разъезжаясь в разные стороны, наполняя и без того отравленный воздух выхлопными газами, жизнь кипит…
Немного покрутившись по городу, кавалькада из трех автомобилей свернула во Флорентин. Натан оставил «Кадиллак» на платной стоянке. Его огромная машина не смогла бы проехать по узким улочкам района, не зацепив лотки с овощами и фруктами, или не наехав на кого-нибудь из прохожих. Вместе с Чёрным он пересел в машину Рубина. Сзади двигался джип телохранителей. Фазиль смотрел через окно на проплывающие дома и мысленно ругал себя последними словами. Черт его дёрнул связаться с Натаном, пойти на поводу у этого пидора — Быка, согласиться на условия Зэева Розена! Куда они его везут? Что хотят с ним сделать? Да что они могут сделать?! Попугают, в крайнем случае. В конце концов, здесь не Россия! Ничего, Натан ещё поплатится за это. За все поплатится. Главное, не проговориться про Зэева. Иначе точно крышка. Розен не простит. Он посмотрел на трех телохранителей. Ну и рожи! Где только Натан таких находит! Их кулачищами можно гвозди заколачивать. Но зато они и преданы ему, как собаки. Это все Рубин, коротышка чёртов! Шибзик! Недаром он прошёл спецназ, разбирается в людях. А с виду не скажешь, соплей перешибить можно! Ничего, он тоже своё получит. Надо только выбраться отсюда. Что Натан может ему предъявить? Что он знает? Ничего. А Быков? Да ради бога, кто ему поверит?! Пьянь, наркоман и пидор! Грош цена его слову. На сходке он, Фазиль, сделает Натану предъяву. Пусть попробует отвертеться. Натан не авторитет, не вор в законе, кто он по сравнению с Фазилем? Чмо!
Машины свернули в переулок, и медленно продвигаясь по разбитой дороге, объезжая ямы и рытвины, двинулись в самый конец улицы, которая заканчивалась тупиком. На сиденье заворочался Бык. Он постепенно приходил в себя, после зверского удара, которым наградил его Рубик.
— Куда… Куда мы едем? — слова он выговаривал с трудом.
Ему никто не ответил. Бык закашлялся, хватаясь за горло, согнулся под сиденье, и его вырвало. Вонючая блевотина вытекла на его куртку, штаны, забрызгала Фазиля, и сидящего рядом Рубика.
— Черт! — выругался, обычно невозмутимый, Рубик.
Макс и Шломо засмеялись, и что-то на иврите стали выговаривать другу. Противный запах распространился по всему салону, Макс нажал кнопку, стекла опустились, но это мало помогло. На улице стояла вязкая жара, воздух был неподвижен, из-за влажности одежда мгновенно становилась мокрой. Рубик ткнул Быка в ухо и начал брезгливо отряхиваться.
— Хара (дерьмо), — сквозь зубы произнёс он на иврите.
Фазиль все так же бездумно смотрел в окно. Казалось, он не замечает ни своей, испачканной в блевотине, одежды, ни запаха… Ему было не до того.
Передняя машина, в которой ехали Натан, Чёрный и Рубин, наконец, остановилась. Следом за ними, метрах в двух, остановился джип с охранниками. Натан вылез, потянулся, разминая кости, и подошёл к джипу.
— Чем у вас так воняет? — спросил он, зажимая нос.
— Это наши друзья, — ответил с недовольной гримасой Рубик, выбираясь из машины. Он снял загаженную футболку, обнажая мощный торс, бросил её на землю. — Сука! Сто двадцать шекелей кошке под хвост!
— Псу под хвост, — поправил его Чёрный.
— Что?
— По-русски говорят, псу под хвост.
— Один хрен!
— Все, хватит! — прервал их Натан. — Берите этих двух, и тащите в дом.
В переулке не было ни одного целого дома, вокруг зияли только выбитые стекла, стены без крыш, выломанные двери подъездов… И ни одного человека! Как будто все в округе вымерли. Евгений с любопытством огляделся. Место напоминало киношную площадку, как будто специально приготовленную для съёмок крутого боевика. Казалось, ещё немного и из-за каждого угла покажутся бритоголовые громилы с «калашами», и начнут друг друга мочить. Но никто не появился, только Бык вдруг начал тоненько подвывать, как беременная кошка.
— Что вы хотите делать? Что? — он с испугом оглядывался, хватая грязными руками охранников.
Шломо брезгливо оттолкнул его. Бык упал, подполз к ботинкам Натана. За ним тянулся мокрый след. Натан посмотрел на валяющегося у его ног Быка, скривился как от зубной боли, пнул и сделал знак охранникам. Те подхватили Быка подмышки и потащили в тёмный подъезд. Фазиль пошёл сам. Замыкал процессию Рубин.
— Растащите их по разным комнатам, — приказал Натан, когда они вошли в одну из пустующих квартир.
Фазиля втолкнули в самую дальнюю комнату, с заколоченными окнами, в ней царил пыльный полумрак, пахло мочой и собачьими экскрементами, под ногами скрипело битое стекло и щебень. Его наручниками пристегнули к трубе под потолком. Он почти висел, еле-еле доставая пальцами ног до пола. Рядом с ним остался Шломо. Быка завели в бывшую кухню. Здесь было светло, блики солнца весело прыгали по стене. Даже табуретки пластмассовые сохранились.
— Садись, — сказал Натан Быку. Тот покорно сел. Остальные расположились у двери. — Жека, ты помнишь, какой он был крутой, а? Королём себя в тюрьме чувствовал! А сейчас?
Чёрный мрачно посмотрел на Натана, перевёл взгляд на Быка.
— Что ты хочешь с ним сделать?
— Ещё не решил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40