Тогда он подал команду «Разойдись!», потом еще раз крикнул «В две шеренги становись!» и «Смирно!» и наконец приказал садиться в машину.
Янек, стоя за деревом, видел, что Елень наблюдает за ним, и Лидка тоже посмотрела вокруг, но он остался на месте. Ни к чему было им объяснять, что ему не поверили. В конце концов, обижаться было не на кого, он-то знал, что прибавил себе два года, когда его спросили о возрасте.
Хорунжий с шофером сели в кабину. Заворчал стартер, но мотор не завелся. Янек сидел за деревом и играл с Шариком, который обрадовался, что хозяин повеселел, и хватал его пальцы белыми, острыми зубами. Стартер взвизгнул еще раз, еще и еще. Хорунжий что-то сказал водителю, тот буркнул: «Сейчас», — и, выскочив из кабины, поднял капот, стал копаться в моторе, постукивая ключами.
— Машина же новая, в чем дело? — спросил офицер.
— Если б я знал. Погодите, сейчас поедем.
— Как бы не так, — тихо произнес Янек, дав шлепок Шарику, который забрался ему на спину и пытался лизнуть языком в лицо.
Хорунжий вышел из кабины, а новички, солдаты танковой бригады, пока еще одетые в разнокалиберную гражданскую одежду, вылезли из крытого брезентом кузова.
— Покрутите кто-нибудь ручкой, — попросил шофер.
— Дай-ка сюда эту вертушку, — вызвался Елень.
Янек выглянул из-за дерева и стал смотреть, как его новый приятель присел перед радиатором, рванул рукоятку вверх и потом долго крутил, как шарманку, заставляя содрогаться весь грузовик.
— Хватит, — остановил его шофер. — Черт бы побрал этот гроб!
В этот момент Янек поднялся, подошел поближе и сказал, обращаясь к Вихуре:
— Хорошая машина, только знать нужно, как ее заводить.
— Отстань! — буркнул «король казахстанских дорог».
— Я бы исправил, — сказал Кос офицеру и, не дождавшись ответа, отошел вместе с собакой под дерево.
Прошло еще минут десять, а машина продолжала стоять посреди поляны.
Из палатки вышел доктор и, глядя на грузовик, пошутил:
— Если бы это человек был, я бы помог: аспирину дал или касторового масла…
Хорунжий, заложив руки за спину, нервно ходил взад-вперед по поляне, то и дело поглядывая на часы.
— Уже полчаса здесь торчим, давно пешком бы дошли.
Отчаявшись найти поломку, Вихура сел на траву, уперся локтями в колени и обхватил голову замасленными ладонями.
— Ничего не понимаю. Все вроде на месте, а ехать не хочет.
Янек снова подошел к офицеру:
— Пан хорунжий, я могу починить.
— Давай пробуй.
— А если починю, возьмете с собой?
— Нет, не возьмем… Впрочем, ладно, черт с тобой!
— Нас двое.
— Кто там еще?
— Я и собака.
— А черт, ладно!
Янек подошел к автомашине, за ним шли хорунжий, шофер и все остальные. Несмотря на приказ, они вылезли из кузова.
— Значит, как машина будет налажена, вы нас обоих заберете? — еще раз для верности спросил Янек.
— Посмотрим, — буркнул офицер.
Но Елень, стоявший рядом, загудел басом:
— Так было сказано, все слыхали.
— Вы все садитесь в кузов, а вы, гражданин хорунжий, в кабину.
Янека послушались. Когда все полезли в кузов, а офицер обходил машину спереди, Янек наклонился над Шариком и шепнул ему:
— Ищи, Шарик, ищи. Я потерял.
Шарик, подталкиваемый рукой, бросился под машину.
Янек сел за руль, включил зажигание и нажал на стартер. Мотор зарокотал и заглох. Янек нажал еще раз. Мотор заурчал и ровно заработал на малых оборотах.
— Кос, как ты это сделал? Ну скажи, как? — схватил его за рукав Вихура.
Янек не ответил. Он быстро выбрался из кабины, а Шарик, выскочив из-под колес, радостно замахал хвостом и положил перед Янеком толстый шерстяной шарф.
Янек подхватил Шарика за передние лапы, подал его в кузов, а его самого поднял Елень и втащил внутрь.
— Готово, поехали! — застучали по кабине сидевшие впереди.
Грузовик рванулся с места и покатил. Слышно было, как шофер последовательно переключает скорости и прибавляет газ, пытаясь наверстать потерянное время. Сидящие в кузове то и дело подпрыгивали на выбоинах и колдобинах. А Елень, стиснув обеими руками Янека, так что тот не мог даже двинуться, допытывался, крича ему в самое ухо:
— Как ты это сделал?
— Маленький фокус. Надо только вот тут немного иметь, — постучал Янек пальцем по лбу.
— Говори, как было, а то задушу…
— Пусти!.. Ладно, покажу, медведь чертов.
Густлик отпустил Янека, и тот вытащил из-за пазухи шарф, испачканный сажей.
— Соображаешь?..
— Трубу? Выхлопную трубу? Заткнул? А кто вытащил?
Кос не ответил, только показал пальцем на скамейку, из-под которой выглядывала озорная морда Шарика.
Ехали недолго. Через полчаса грузовик убавил ход, раза два повернул и остановился в лесу. Когда все соскочили на землю, увидели под деревьями низкие, крытые дерном крыши землянок. Из железных труб вился легкий дымок.
— А где же наши танки? — спросил Елень.
— Пока нет, но ты не бойся, будут, — ответил Вихура.
Хорунжий построил всех и двоим левофланговым в шеренге — Янеку и Густлику — приказал:
— Вы пойдете на кухню. Надо наносить целый котел воды и начистить картошки.
5. Гуляш
Прежде чем приступить к выполнению полученного приказа, они пошли вместе со всеми в землянку, в которой с этого момента должны были жить. Несколько ступенек, вырытых в земле и укрепленных жердочками, вели внутрь. Двери были двойные, сбитые из досок. Сразу у входа, под окошком, стоял столик, а рядом — пустая пирамида для оружия. Дальше, слева и справа, тянулись двухэтажные нары, на них были соломенные тюфяки, шерстяные одеяла и даже простыни. В глубине, напротив, стояла большая железная печка, сделанная из бочки из-под бензина; в ней жарко пылал огонь.
Елень потянул Янека за руку как раз в ту сторону, и они быстро заняли два места рядом.
— К печке поближе, оно теплей будет. Но наверху лучше, а то внизу тебя гонять будут дрова в печку подкладывать, — объяснял он, как опытный солдат. — И Шарику в уголке постель устроим, там ему никто не помешает.
В землянке они оставили все, что им было не нужно: Елень — набитый доверху вещмешок, а Янек — охотничью торбу и рукавицы. Потом быстро вышли, чтобы не заставлять офицера повторять приказание.
Кухню нашли легко. Уже издалека заметили брезентовый верх, натянутый на столбах, и здоровенный котел на автомобильных колесах с дышлом впереди, с короткой трубой, над которой был установлен жестяной грибок. Рядом лежала куча наколотых дров, а под навесом стояли вкопанный в землю стол и шкаф, сделанные из необтесанных досок.
Навстречу им вышел плотный, лысеющий мужчина средних лет, с двумя нашивками на погонах. Янеку показалось, что форма на поваре слишком просторна для его роста и комплекции. Густлик ткнул товарища в бок, встал по стойке «смирно» и доложил:
— Пан капрал, рядовой Елень и рядовой Кос прибыли в ваше распоряжение.
— Хорошо, хорошо, только зачем так громко кричать? Один — зверь, другой — птица, вот у меня уже и зоопарк, — пошутил он. — Ты давай воду таскай, а ты садись и начинай картошку чистить, — распорядился он, подавая Янеку ножик с деревянной ручкой, у которого был отломан конец.
Елень взял два ведра с коромыслом и, придерживая их кончиками пальцев, направился в лес. Между деревьями виднелся длинный колодезный, журавль, косо торчащий вверх.
Янек осмотрел обломок ножа, отложил его в сторону и вытащил из-за пояса ватника свой, охотничий, с узким и длинным лезвием. Уселся поудобнее и, доставая из мешка по две-три картофелины сразу, стал чистить, как когда-то его учил Ефим Семенович. Нож держал неподвижно, только пальцы снизу быстро поворачивали картофелину. Одна за другой, белые, скользкие от выступающего крахмала, они с бульканьем падали в большой котел, до половины наполненный водой.
Повар стоял сбоку и внимательно наблюдал.
— Ловко. Будешь стараться, возьму тебя поваренком. С капралом Лободзким не пропадешь, хлопче, — сказал он, похлопав Коса по плечу.
Из-под стола донеслось короткое ворчание.
— А это что? Собака на кухне? Не успел оглянуться, а она тут как тут. Пошла вон!
— Оставь, — перебил его Янек, — это моя. Иди сюда, Шарик.
Он отвел Шарика под дерево, выбрал место, где было побольше осыпавшейся хвои, приказал ему лежать, а сам вернулся к своей работе. Очищенные картофелины снова полетели одна за другой в котел.
Изумленный повар молчал с минуту, а потом, перейдя к противоположной стороне стола, повернулся к Янеку и заявил:
— Ты мне не тыкай, мы с тобой свиней вместе не пасли. — Он подождал еще немного, но, не услышав ответа, строго спросил: — Ты что молчишь? Надо отвечать: «Слушаюсь, гражданин капрал!»
Янек отложил в сторону нож и картофелину, встал и произнес:
— Слушаюсь, гражданин капрал.
Лободзкий пожал плечами и пошел к котлу. Увидев, что Елень уже выливает из ведер воду, сказал:
— Осторожно, не разлей, а то лужа будет.
Янек продолжал чистить картошку. Руки у него замерзли от влажных очистков и прикосновения к холодному металлу, а в глубине души поднимался протест. Совсем иначе представлял он себе армию: подогнанный мундир, оружие, стрельба, танки… А вместо этого все началось с картошки, глупых замечаний и бессмысленного повторения «Слушаюсь, гражданин капрал». От холода и злости он еще быстрее заработал пальцами, ожесточенно снимал кожуру, швырял картофелины в воду. Каждые десять минут он слышал, как Елень, бренча пустыми ведрами, быстрым шагом направляется к колодцу, а затем возвращается, что-то насвистывая, и выливает воду из ведер в котел.
Повар достал из шкафа банки с консервами, расставил их на столе по четыре в ряд, пересчитал. Елень повесил ведра и коромысло на гвозди.
— Готово, пан капрал. Могу помочь чистить картошку.
— Ты свое дело сделал. Хочешь, помогай, а не хочешь, не надо.
Повар отвернулся, опять стал рыться в шкафу и достал с нижней полки большую кость с остатками мяса на ней. Елень присел рядом с Косом и принялся чистить картошку. Оба, не прерывая работы, наблюдали, как повар отошел от стола и свистнул, показав кость Шарику. Тот не двинулся с места и даже не повернул головы.
— Ого, какой гордый, — произнес озадаченно Лободзкий.
Он направился к дереву, под которым лежал Шарик, и сунул ему кость под нос, но тот не взял ее.
— Слушай, ты, Скворец или Дрозд, или как там тебя звать!.. — крикнул он Косу. — Что это твой пес такой гордый? Под нос ему сую, а он не берет. Может, он уже чего стащил и насытился? — проворчал повар, вернувшись на кухню. — На, отнеси ему сам.
Янек взял кость, отнес, и Шарик с аппетитом стал рвать остатки мяса, дробить мосол крепкими коренными зубами.
— Ишь, бестия, как челюстями работает. — Повар присел на край скамейки, продолжая наблюдать за Шариком. — Живи, Кос, со мной в согласии, оба не пропадете: и ты, и собака твоя. Только помните, кто вас кормит.
Кос ничего не ответил. Лободзкий взял банку с солью и отошел к котлу.
— Ты чего, Янек, нос повесил, повар тебе не по душе пришелся? — спросил Елень.
— Повар и вообще…
— В армии так уж заведено: нет мамы, кругом сами.
— Эй вы, скоро там закончите? — крикнул Лободзкий.
— Еще немного осталось, — ответил Елень.
— Наруби еще дров. Сейчас будем растапливать.
— Слушаюсь, пан капрал.
Елень отошел за брезентовый навес, откуда вскоре раздались удары топора. Повар вернулся от котла, отрезал краюху хлеба и, открыв банку с консервами, пальцем намазал на кусок толстый слой. Опершись на стол, он ел, оглядываясь по сторонам. Янек бросил последние картофелины, потрогал их рукой — котел был полон. Вытерев нож о ватник, он вложил его в чехол и посмотрел на повара.
— Чего глазеешь? Голодный? Ты не собака, голову на плечах имеешь, так соображай. Вот бери кусок… Что, не хочется? Ну смотри, как знаешь.
Кос встал и твердым голосом произнес:
— Консервы для всех…
— Не обеднеют. Где едят сто, там двое наедятся. — Капрал выскреб ножом остатки жира и мяса, пальцем вытер края банки и аккуратно поставил ее посреди других выстроенных в ряд банок вверх дном, так что она казалась целой, как и остальные.
— Ты же человек, у тебя голова на плечах. Значит, соображать должен: придут проверять закладку продуктов в котел, смотри не заикнись, а то тебе это боком выйдет. — Говоря так, капрал намазал остатки мяса на надрезанную буханку и примерялся ножом отрезать кусок потолще.
Янек шагнул вперед:
— Оставь!
— Ты, сопляк! — Повар даже покраснел от злости. — Хватит умничать! Сам собаке носил кость с мясом.
— Это вы мне дали.
— Посмотрите на него! А собаке кто давал: я или ты? — Капрал поднес ко рту кусок хлеба с мясом.
— Оставь, — повторил Кос.
— Сейчас вот как огрею! — Отложив хлеб, повар схватил здоровенный, как миска, черпак, насаженный на метровой длины ручку.
Елень, привлеченный криком, выглянул из-за навеса.
— Вы меня звали, пан капрал?
Янек взял со стола порожнюю банку и, повернувшись к Густлику, показал ему на вырезанное дно.
Лободзкий поднял руку, хотел схватить Коса, но Елень в два прыжка очутился между ними.
— Убери руку, дурень, — угрожающе произнес он.
Повар, увидев в руках Густлика топор, отскочил как ошпаренный, а в следующее же мгновение споткнулся, вцепившись ногой за край скамейки, и с размаху сел в котел с картошкой.
— А, холера, я вас… — Он не докончил своей угрозы и остолбенело уставился в сторону навеса.
Они проследили за его взглядом и увидели плотного мужчину в зеленой полевой конфедератке, из-под которой выбивались черные вьющиеся волосы. Со страхом заметили на погонах серебряную генеральскую змейку и вышитую звезду.
— Вылезайте из этого котла. Что здесь происходит? Кто посадил повара в воду? А почему у вас, рядовой, в руках топор?
Только сейчас Елень заметил, что все еще продолжает сжимать в руке топорище, и понял, почему повар так испугался его. Не смутившись, однако, он положил топор на стол и, сделав шаг вперед, отрапортовал:
— Пан генерал, рядовой Елень докладывает, что повар сам влетел в картошку. Он сам виноват, пан генерал.
Капрал выбрался наконец из котла и, стряхнув рукой воду с брюк, пожаловался:
— Они напали на меня, гражданин генерал.
— Не успели солдатами стать, а уже в нарушители записались?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113