Я не собираюсь действовать исподтишка.
Ольф остановился:
— Ты это серьезно?
— Вполне.
— А если он просто-напросто вышвырнет нас из лаборатории?
— Не исключено, конечно. Но мне почему-то кажется, что он не сделает этого.
— Почему? Он же имеет полное право на это. Ему нужны люди, работающие на него, а не против него.
— И это верно, — спокойно согласился Дмитрий. — И все-таки сказать придется.
Ольф покачал головой и ничего не ответил. Потом вспомнил:
— А ведь работа Шумилова — тема кандидатской диссертации Жанны. Тебя и это не смущает?
— Нет, — сказал Дмитрий.
35
Дмитрий все рассказал Жанне недели через две. Он сухо, безо всяких эмоций изложил факты и свои соображения. Жанна как будто не удивилась, молча выслушала его и спросила:
— Ты уже говорил кому-нибудь об этом?
— Пока нет.
— А почему ты именно мне рассказываешь?
— Потому что нам понадобится твоя помощь.
— Нам? — подняла брови Жанна.
— Да. Мне и Ольфу.
— А-а… — безразлично сказала Жанна.
— Тебе не устраивает такая комбинация?
Жанна пожала плечами:
— Почему? Мне все равно.
— А что ты думаешь об этом? — Он показал на выкладки.
— Пока ничего. Так сразу тут не разберешься. Надо подумать.
— Для тебя это неожиданность?
Жанна как-то странно взглянула на него и не ответила.
— Мне казалось, — осторожно начал Дмитрий, — что ты и сама кое о чем догадывалась. То есть тебя не совсем устраивало общее направление работы.
— Допустим, — сухо сказала Жанна. — Ну, а какую же помощь вы хотите от меня получить?
— Если наши соображения покажутся тебе достаточно вескими… — Дмитрий замялся, подыскивая слова.
— Ну, и что дальше? — спросила Жанна, не глядя на него.
— То мы могли бы вместе поработать в этом направлении.
— Каким образом? План работы лаборатории утвержден Ученым советом.
— Планы в научных исследованиях нарушаются часто. Это все-таки не поточное производство.
— А как вы думаете изменить план Николая Владимировича?
— Разумеется, рассказать ему обо всем, попытаться убедить его.
— И я должна помочь вам в этом, — медленно сказала Жанна.
— Ну да, — простодушно сказал Дмитрий. — И в этом тоже.
— И где я должна это сделать — в постели?
Дмитрий даже передернулся от неожиданности и покраснел, только сейчас до него дошло, почему у Жанны такое напряженное лицо.
— Жанка, да ты что? — растерянно спросил он. — Ты серьезно?
Она испытующе посмотрела на него, но тут же с облегчением вздохнула и сердито сказала:
— Вот святая простота… Да ты сам посуди. Ты что, не знаешь, что я живу с ним?
— Слышал кое-что, — растерянно пробормотал Дмитрий.
— И правильно слышал! — отрезала Жанна. — А теперь вообрази себя на моем месте. И ты с невозмутимым видом предлагаешь мне выступить против него?
— А что тут такого?
Жанна засмеялась:
— Да ты и в самом деле не от мира сего… Вообрази, что Ася вдруг преподнесла бы тебе такой сюрприз.
Дмитрий удивленно посмотрел на нее и сконфуженно сказал:
— Айв самом деле приятного мало. Но ты же все-таки не жена, — попробовал вывернуться он.
Жанна вздохнула:
— И это верно… Да от этого ведь не легче.
Она задумалась.
— А если я все-таки не соглашусь, несмотря на все ваши веские соображения?
— Почему наши? В конце концов, истина — вещь объективная и безличная.
— Брось ты мне мораль читать, — рассердилась Жанна. — Все это я и без тебя знаю. Что из того, что вы правы? Ну и занимайтесь себе на здоровье этой объективной истиной, я-то почему должна?
— Потому что ты умная женщина.
— Спасибо, — иронически наклонила голову Жанна.
— Да я серьезно.
— Но все-таки почему ты именно меня выбрал для этой цели?
— Да потому, что ты действительно умная женщина, отличный человек, и мне хочется, чтобы мы работали вместе. Да я, кстати, намерен и еще кое-кого перетянуть на нашу сторону с твоей помощью. Ты же знаешь всех лучше меня.
— Ну хорошо, — сказала Жанна, явно довольная его словами. — А если Николай Владимирович не согласится с вами?
— Наверно, так и будет.
— И что тогда?
— Откуда я знаю. Посмотрим, обсудим вместе, решим.
— Ты и меня имеешь в виду?
— Конечно.
Жанна повела головой:
— А ты нахал, Димка. Я ведь еще ничего не сказала.
— А куда ты денешься? Я ведь вижу, что тебе хочется по-настоящему работать, а не только винтиками заниматься.
— Ладно, я подумаю, — сказала Жанна.
— Думай, — разрешил Дмитрий.
Через два дня Жанна сказала:
— Я согласна.
И они стали работать втроем.
Четвертым стал Валерий Мелентьев. Он работал тогда в Москве и впервые появился в Долинске недели через две после разговора Дмитрия с Жанной — и сначала не понравился им своей шумной развязностью, самоуверенностью и хвастливостью. На их взгляд, он слишком часто крутил в руках ключи от собственной машины, слишком много рассказывал об Америке, где полгода был на стажировке, и о Париже, где провел две недели, и не всегда кстати вставлял в свою речь английские и французские слова. Но работать он умел великолепно, что они признали с первого же дня, а в их глазах это достоинство с лихвой искупало его недостатки. Работа Мелентьева была тесно связана с только что закончившейся работой Дмитрия и Ольфа, и Валерий ежедневно бывал в их лаборатории, сыпал шуточками, посмеивался, сколачивал компании и водил их в буфет пить пиво и сразу стал решительно своим человеком. Работал он не больше трех-четырех часов в день — из-за неизлечимой, хронической лени, как объяснил он сам, посмеиваясь. Но и за четыре часа он успевал сделать столько, что иному понадобилась бы для этого неделя. Он любил повторять изречение Эйнштейна: «Я могу по пальцам пересчитать дни, когда мне приходили в голову по-настоящему ценные мысли» — и утверждал, что главное в любой работе — выделить эту ценную мысль, если, конечно, она имеется. И делал он это великолепно. Интуиция у него была просто феноменальная — он мгновенно схватывал суть дела и не обращал внимания на детали, они его просто не интересовали. Работая, он сразу становился очень серьезным, даже лицо у него преображалось — делалось строгим, сосредоточенным. В свои неполные тридцать лет Мелентьев опубликовал уже больше десятка работ, посвященных самым различным проблемам теоретической физики, и три или четыре из этих работ были признаны довольно значительными. Он блестяще владел самым совершенным математическим аппаратом, и создавалось впечатление, что ему решительно все равно, чем заниматься, лишь бы проблема была интересной и сложной. Дмитрий как-то сказал ему об этом, и Валерий охотно согласился:
— Ты прав, старик. Да и сам посуди — какая разница между всеми этими идеями?
Дмитрию не очень понравилась такая неразборчивость, и он промолчал.
Мелентьев был знаком и с Шумиловым и с Дубровиным. Шумилов относился к нему с явным уважением, а Дубровин, как выяснилось, недолюбливал и отозвался о нем так:
— Человечек, я думаю, так себе, но талантлив, это бесспорно. — Подумал немного и добавил: — Можно сказать, локально талантлив. Великолепно организованная мыслящая машина.
И вот эта мыслящая машина стала работать с ними, и виной всему была Жанна.
В конце сентября Светлана родила сына. Ольф узнал об этом утром и позвонил Дмитрию на работу. Он говорил минут пять, и Дмитрий наконец спросил:
— Ты что, уже клюкнул?
— Ага, — радостно хихикнул Ольф. — Я сейчас приеду. Три сто пятьдесят, понимаешь? — наверно, уже в десятый раз повторил Ольф. — Говорят, что все нормально.
— Приезжай, — сказал Дмитрий.
— Еду, еду…
Когда он приехал, ему торжественно преподнесли цветы и открыли бутылку шампанского. Ольф как-то глупо заулыбался, нагнулся к портфелю, уронив при этом цветы, и вытащил еще четыре бутылки шампанского. Распили и эти бутылки. Потом позвонила Жанна, она была в отпуске, только что вернулась с юга и еще не выходила на работу, и Ольф заорал в трубку, что у него родился сын, что весит он три сто пятьдесят и чтобы она немедленно приезжала поздравить его. Жанна ограничилась поздравлением по телефону и сказала, что зайдет вечером. Но вечером Валерий повел их в ресторан, и Ольф оставил записку, чтобы Жанна тоже шла туда, дал швейцару рубль, чтобы он пропустил ее, туманно объяснив:
— Знаешь, папаша, она такая…
Ольф показал руками в воздухе, какая она.
— В общем, самая красивая…
Папаша понял, и Ольф дал ему еще рубль. Как потом выяснилось, швейцар начал пропускать всех женщин, которые казались ему красивыми, и его пришлось сменить, а когда Жанна пришла, ей с трудом удалось убедить нового привратника, что ее ждут.
Они сидели за столом, уставленным коньяком, винами, закусками, сытые, уставшие, пьяные и говорили так, как говорят в подобных случаях все подвыпившие люди, то есть каждый говорил о своем, не слушая Другого, вспоминал какие-то потрясающие истории, случившиеся с ним, но истории эти, конечно, никому не удавалось рассказать до конца. Валерий за разговорами оглядывал зал и уже подмигивал хорошенькой девушке за соседним столом, а ее спутник кидал на него мрачные взгляды и раза два приподнимался было, чтобы встать и пойти выяснить отношения, но девушка удерживала его.
И вдруг Валерий присвистнул и сказал:
— Mon dieu, что я вижу! Какая женщина!
Дмитрий оглянулся и увидел Жанну.
— Это же не женщина, а жемчужина! А какая оправа! Надо полагать, что это и есть first lady вашего города?
Дмитрий не успел ответить — Жанна уже подошла к ним. Валерий растерялся, но только на мгновение, тут же вскочил и приготовился знакомиться. Жанна с недоумением взглянула на него, и Дмитрий сказал:
— Это Валерий Мелентьев.
— Совершенно верно, — подхватил Валерий и кинулся усаживать Жанну. Через минуту он уже пододвинул свой стул поближе и наклонился к ней, рассказывая что-то вполголоса.
— Готов товарищ, — пробормотал Ольф.
Жанна была просто ослепительна в этот вечер. Смуглая, почти коричневая от загара, в открытом платье, она по-королевски восседала за их столом и небрежно слушала Валерия. А когда он слишком близко пододвинулся к ней, Жанна что-то коротко бросила ему, и Валерий сразу замолчал и выпрямился, но через минуту снова заговорил.
На следующий день выяснилось, что они проговорились Валерию обо всей этой истории с Шумиловым и его работой, и он сразу предложил им свою помощь. И хотя за день до этого Валерий говорил, что ему пора ехать в Москву, он задержался еще дней на десять. И надо сказать, помощь его была довольно существенной. Валерий быстро заметил пробелы в их построениях и высказал кое-какие соображения по поводу того, как их можно устранить. У него прямо-таки глаза блестели от удовольствия, когда он разбирал работу Шумилова и отмечал его промахи.
Дмитрий спросил у Ольфа:
— Ты сказал ему о том, что Жанна живет с Шумиловым?
— Да.
— И что он?
— Да ничего, — засмеялся Ольф. — Сказал, что это не страшно. По-моему, он больше ревнует ее к тебе, чем к Шумилову.
— Ну вот еще… Я-то здесь при чем?
— Ну да, при чем… Он же видит, как Жанна относится к тебе и как к нему.
Действительно, Жанна относилась к Валерию довольно сдержанно. Пожалуй, даже более чем сдержанно. Явной неприязни к нему не выказывала, но несколько раз говорила с ним довольно резко. Валерий просто не знал, что отвечать, и заметно терялся, правда ненадолго. Потом он внезапно уехал, торопливо попрощавшись с ними, и неопределенно пообещал заглянуть через недельку.
Явился он через три дня веселый, но чересчур уж возбужденный.
— Ребята, — сказал он, — я знаю одного парня, которому очень нравится ваша компания.
— Что это за парень? — полюбопытствовал Ольф. — Мы всем здесь нравимся.
— Парень, по-моему, ничего. Тоже физик, кандидат наук, автор двенадцати опубликованных и ста двадцати четырех еще не написанных работ, владеет двумя иностранными языками… Ну, что еще? Ах да, он хочет работать с вами.
Ольф сначала не понял его, а потом хлопнул по плечу и рассмеялся:
— Ну и отлично, чего же лучше! Вчетвером мы такого наворочаем…
И тут он встретил твердый, предупреждающий взгляд Дмитрия и осекся, а Дмитрий сразу вмешался в разговор:
— Ты что, хочешь перевестись к нам в институт?
— Да, — сказал Валерий. — Вернее — в вашу лабораторию. А если еще точнее — в вашу группу. Если, конечно, вы не против, — небрежно добавил он.
— То есть заняться антишумиловщиной? — серьезно уточнил Дмитрий.
— Да.
— А ты уверен, что у нас что-то получится?
— Уверен, — сказал Валерий и посмотрел на Жанну. Та как будто и не слышала, о чем идет разговор, — такое бесстрастное было у нее лицо.
— Но ведь у тебя своя работа в Москве, — сказал Дмитрий. — И ты сам говорил, что она еще далека от окончания.
— А-а, — Валерий махнул рукой. — Не так уж она много стоит. Я могу ее потихоньку и здесь закончить, если нужно будет. А кроме всего прочего, я давно уже подумывал о том, чтобы уйти оттуда. Мой шеф — личность абсолютно бездарная, у меня давно с ним контры… В общем, пусть это вас не волнует.
— А как же ты переведешься? Ты уверен, что Шумилов возьмет тебя?
— Ну, если только в этом дело, — самодовольно улыбнулся Валерий, — то тут и вовсе беспокоиться нечего. Я уже намекал ему, что хотел бы перебраться сюда. Он мне прямо сказал, что с удовольствием возьмет меня к себе.
— А он знает, что ты собираешься работать против него? — спросил Дмитрий.
Валерий удивленно посмотрел на него:
— Что за вопрос? Конечно, нет. Вы же ничего не говорили ему, как я мог вас подвести? Да и что это меняет, в конце концов?
Дмитрий молчал. Ольф с недоумением поглядывал то на него, то на Жанну, она не вмешивалась в разговор.
— Ну, так что? Устраивает вас моя кандидатура? — небрежно поинтересовался Валерий.
— Надо подумать, — спокойно сказал Дмитрий.
Валерий с удивлением взглянул на него — он явно не ожидал такого ответа, — натянуто улыбнулся и с еще большей небрежностью бросил:
— Ну, думайте… — И отправился к себе в гостиницу.
Дмитрий молча посмотрел ему в спину.
Разговор начал Ольф:
— Какая муха тебя укусила, Димыч? Чем это Валерка тебе не подходит?
— А тебе все в нем нравится?
— Да что он, девица, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59