Я немного подумал - для порядка, потому что уже решил, что делать дальше.
Потом сказал:
- Что ж, я тогда, пожалуй, не буду терять времени. К Ваенту зайду позже -
если не улечу с базы. А сейчас воспользуюсь вашим советом.
- Вас проводить? - спросил Рубаи, ставя проектор назад на полку.
- Да нет, спасибо, я найду дорогу. Спасибо за чай, - я встал, оправил
куртку, усмехнулся, - И за сухарик.
- Не стоит, - он улыбнулся не совсем уверенно, волнение еще не прошло, -
Заходите еще. Приятно побеседовать с новым человеком.
Он был мне почти симпатичен, и я улыбнулся ему в ответ, закрывая за собой
дверь. И он, кажется, говорил совершенно искренне. Кроме того момента,
когда речь зашла о том, чем именно можно прижать его. Наверное, он не
ответил бы и на вопросы, зачем и кому это было бы нужно. Но и того, что он
рассказал, было достаточно, чтобы существенно изменить представление об
этом деле. Впрочем, этого следовало ожидать - иначе не имело смысла вообще
заниматься расследованием.
* * *


Но сразу к геофизикам я не пошел. Вдруг вспомнил, что с самого "Лонготора"
ничего не ел, если не считать этого несчастного сухарика у Рубаи, а время
уже близилось к полудню. Есть вдруг захотелось зверски, и я не стал
подавлять голода - за едой можно было обдумать ситуацию, это не было
потерей времени. Я высветил план базы, нашел кафе совсем неподалеку от
лаборатории химиков и двинулся в его сторону.
Базу они отгрохали с размахом, пожалуй, излишним. Хотя если учитывать
перспективу, это и неплохо. В полусотне метров под поверхностью
безжизненного высокогорного плато разместились под защитой внешней оболочки
химическая и геофизическая лаборатории, вспомогательные производства,
склады, жилые помещения и служба управления. Несколько тоннелей связывало
базу с вынесенными на всякий случай на несколько километров в сторону
транспортным и энергетическим блоками, и на поверхности оставались лишь
площадка для планетарного транспорта и павильон над шахтой для приема
капсул. Обычная мера безопасности для защиты среды от воздействия человека
и защиты человека от воздействия среды. Надежная, проверенная столетиями
система. Которая не сработала на Джильберте.
В кафе почти все места оказались занятыми, и я с трудом отыскал свободное.
Отгрохали такую базу, а поесть спокойно негде, с раздражением думал я,
пробираясь между серыми тенями имиджей, закрывавших занятые столики, к
голубому огоньку, горевшему над свободным местом. Но раздражение мое
улетучилось почти мгновенно, потому что напротив сидела Катя Рыленко и с
изумлением смотрела на меня.
- Добрый день, Катя, - сказал я, усаживаясь, - Вот уж не ожидал тебя
здесь встретить.
- Ты? - сказала она, - И в этой форме?
- А по-моему, мне идет, - я оправил куртку, сдул с левого плеча невидимую
пылинку, - По крайней мере, так говорят все мои знакомые.
- Они тебе льстят.
- Тоже неплохо. Значит я этого заслуживаю, - я вдруг заметил, что
улыбаюсь. Улыбаюсь не от того, что играю роль, не от того, что пришло время
улыбнуться. А просто потому, что мне вдруг стало хорошо. Или почти хорошо.
- Взбучки ты заслуживаешь? Куда ты пропал?
- Я три года провел в плену у мохнатых спрутов планеты Гираш. Они кормили
меня сушеными лягушками и грозились выкрасить с ног до головы зеленкой,
если я напишу тебе хоть строчку.
- Несчастный. Рисковать, конечно, не стоило, - она не удержалась и слабо
улыбнулась, - Ну а здесь что ты делаешь?
- Тс-с-с, - прижал я палец к губам, Секретная инспекция от
Галактического упавления питания. Проверяю качество кухонь, - я бросил
взгляд на панель справа, - АКМ-16Д. Поступили сведения, что некоторые
экземпляры очень плохо готовят сушеных лягушек. Но этого никто не должен
знать, иначе мне крышка. За мной уже охотятся.
- Да ну тебя, - она, наконец, засмеялась, - Только аппетит испортишь, -
правда, судя по тому, что она заказала, аппетита у нее и так не было. Да и
смех быстро оборвался - так, будто она вспомнила о чем-то, что не
допускало смеха, - Ты давно прибыл?
- Утром. И с тех пор ничего не ел. Кроме одного сухарика домашнего
приготовления.
- Тогда ешь, не буду мешать. Только не заказывай при мне сушеных лягушек.
- Мне просто смешно, - сказал я, делая заказ, - Ты выглядишь так
аппетитно, что рядом с тобой можно обойтись без первого.
- Ну уж нет, на первое я не согласна, - она снова улыбнулась, но улыбка
быстро погасла.
- Тогда на десерт, - сказал я по-прежнему весело и беспечно. Но это было
уже игрой, я снова перестал быть самим собой, снова вошел в роль. И только
внешне был совершенно беспечен и рад встрече. Но мозг уже работал, я уже
знал, что ее не было в списках персонала на Кабенге, и мнемоблоки тут же
подтвердили это знание. И сразу же на душе снова стало тревожно и холодно.
- А ты здесь давно? - спросил я.
- Уже полгода.
- Ну и как - нравится?
Она еще больше погрустнела, опустила глаза. Сказала тихо, не глядя на меня.
- В общем, неплохо. Хотя как-то непривычно временами. На практике все
казалось значительно проще. И не думалось, что бывает ... вот так.
- Ну, сравнила, - мы познакомились с ней как раз во время этой практики,
что у них была после третьего, кажется, курса. Я был в отпуске на Сигре-4,
немного расшибся во время перехода через перевал Свена и попал в клинику
как раз тогда, когда там работали практиканты. Потом мы довольно часто
встречались и на Земле - но только до Джильберты, - А ты работаешь здесь,
на базе, или на одной из станций?
- На базе, конечно. Для работы на станциях нужно не меньше года стажа.
- Ну тогда понятно, чем ты недовольна, - кухня, наконец, выдала мой
заказ, и я набросился на еду, - Работы, наверное, очень много. То палец
кто порежет, а через неделю, глядишь, поступит больной с ушибом колена.
- Если бы так, - она тяжело вздохнула, опустила глаза, невидящим взглядом
уставилась в стол перед собой, - Если бы так...
Я на мгновение застыл. Затем, не донеся ложку до рта, опустил ее обратно в
тарелку. И улыбка исчезла с лица совершенно естественным образом, вовремя
и к месту, я даже не подумал о том, что пора перестать улыбаться. В эти
минуты я вдруг снова перестал играть роль, вновь стал самим собой, я
позабыл даже о том, кем и для чего я сюда послан - потому что вдруг понял,
что ей очень плохо. Мы были с ней вдвоем за столиком, и имидж был включен
на полную катушку, так что нас все равно никто не мог видеть, и мы никого
не видели только пустынную террасу на берегу какого-то дурацкого горного
озера, в водах которого, как и положено, отражались заснеженные вершины -
так что не было смысла играть ка кую-то роль. Она бы все равно ничего не
заметила и не запомнила, даже если бы я начал писать от руки протокол
допроса - а больше никто и никак не мог бы уследить за мной. Но уже потом,
позже, вспоминая и анализируя этот наш разговор, я понял, что, оставаясь и
здесь профессионалом, я избрал наилучшую форму маскировки - я был самим
собой.
- У... у тебя что-то случилось, Катя? - спросил я, и она вдруг
заплакала. Уронила голову на стол и заплпкала. А я как сидел, как
последний дурак и говорил какую-то ерунду как последний дурак - не помню
даже, что именно. Не сразу, но мне удалось ее успокоить, и постепенно я сумел кое-что выяснить. Нет, ее никто не обидел. Нет-нет это совсем не личное дело. И вообще тут никто не виноват просто она не представляла, что не годится для этой работы.
Просто
таким чувствительным дурам, как она, не место там, где... А потом она вдруг
перестала плакать, вытерла глаза, достала зеркальце и стерла следы слез. И
сказала:
- Понимаешь, У нас в медпункте сегодня умер один человек. И еще трое лежат
в реаниматоре. Совсем умер, понимаешь?
- От чего? - спросил я.
- Какая-то авария в энергоблоке. Я не знаю подробностей, да и не до них.
Все четверо получили сверхсмертельную дозу. Пять дней назад. Даже я одна бы
справилась, у меня уже был такой случай на практике. Но у нас не оказалось
Т-лакта. Ни одной дозы. Понимаешь, ни одной дозы на весь Кабенг.
- Что? - я даже не понял сразу, о чем она говорит. Потом вспомнил. Ну
конечно же, Т-лакт. В любой аптечке в любом медпункте. На любом разведочном
зонде, в конце концов. Уж это-то я знал, - Да о чем ты говоришь? Этого же
быть не может!
Она только отрицательно покачала головой в ответ, закусив губы, чтобы снова
не заплакать. Потом с трудом выдавила:
- Мы искали. По всей планете - ни единой дозы.
- Но черт подери, Катя, ведь у вас же есть химики, ведь у вас же, наконец,
должны быть другие средства! Как же так - из-за такой ерунды...
- При чем тут химики, Алеша? Его же в культуре выращивают, не меньше ста
дней надо, восемь последовательных культур. А потом еще очистка. Я же
смотрела. А другие средства... - она только вздохнула и замолчала.
Я тоже замолчал. Потом посмотрел на свой обед. Есть все равно хотелось
зверски, но я знал, что теперь к нему не притронусь. Это какую же дозу надо
получить, чтобы не протянуть в реаниматоре и пяти суток? Я прикинул в уме,
и мне стало не по себе. Получалось, что тут вполне могло и рвануть. Не
рвануло, конечно, и, может быть, не рвануло бы и при гораздо худших
условиях - но такая возможность не исключалась. На Джильберте ничего
подобного не было. Но тут я вспомнил про Скорпион в 32-м. Я высветил
информацию - Катя сидела, уставившись в стол, и моего отрешенного вида не
заметила. На Скорпионе тогда здорово рвануло. Картинки следственной
реконструкции, наслаиваясь на имидж горного озера, выглядели жутко. И
противоестественно. Шестеро погибших, полное закрытие базы, тотальная
дезактивация, пересмотр всего проекта. Кажется, они там до сих пор не
расхлебали всего до конца но в моих мнемоблоках не было недавней
информации о Скорпионе. Зато были сведения о трех авариях на энергоблоках
за последние двести лет. И еще об одном взрыве - в далеком двести
восьмидесятом. Я быстро прикинул корреляции по некоторым параметрам.
Прослеживалась какая-то связь с секторами группы Дзета, но случаев было
слишком мало, чтобы сказать что-то определенное. Тоже мне, теоретик, -
поиздевался я над собой, - больше тебе случаев не надо.
Но Граф хорош! У него такое происходит, а он ни слова, ни намека. Или
думал, что я не узнаю? Да нет, не мог он так думать, ему же все равно об
этом докладывать. И доложит, уже доложил наверняка по соответствующим
каналам. Я на минуту представил себе, что ему теперь предстоит - комиссия,
разбор, возможно даже вызов наверх, в Академию - и решил, что не захотел
бы с ним меняться. Хотя, конечно, он-то скорее всего не при чем. Скорее
всего тут вина Главного энегретика или кого-то из самих пострадавших, но
начальнику всегда достается за всех и больше всех - это уж закон
управления.
- Скажи, Катя, пострадали только эти четверо?
- Да. К счастью - если так сказать можно. У них там обычно человек десять
работает, но когда это случилось, в энергоблоке были только эти четверо.
- А остальные?
- Не знаю, - она слегка дернула левым плечом, - Мы проверили после этого
всех на базе - больше пораженных не было. Даже в малейшей степени.
- А как это произошло?
- Не знаю, Алеша. Спроси кого-нибудь из техников. Или из руководства. Ты
же инспектор, тебе должны сказать. У меня другие заботы, мне пора идти.
- Я провожу тебя - если позволишь.
- Ты же не поел, - сказала она, вставая.
- Да какая тут еда после таких разговоров? - я сдвинул поднос в
утилизатор, тоже встал. Имидж растаял, мы снова были в кафе, и лишь над
одним столиком светился голубой огонек.
- А что, у вас всегда так много народа обедает? - спросил я, пробираясь
вслед за Катей к выходу.
- Что? - она сначала не поняла, потом, оглянувшись, ответила, - Да нет,
просто тут всего два столика работают. Остальные отключены, наверное.
- А зачем же это? - я кивнул на серые тени, закрывавшие столики, за
которыми, как мне показалось вначале, должны были сидеть люди.
- Не знаю. Просто так, наверное. Да какое это имеет значение?
Действительно, какое? - подумал я, выходя вслед за Катей в коридор. Ровным
счетом никакого. Так, думаю о всякой ерунде, чтобы не думать о главном.
Я проводил ее до дверей медпункта, обещал заглянуть, как только найдется
время и мы расстались. Оттуда до геофизиков было совсем недалеко, и я
решил для начала заглянуть к ним, а уж потом вернуться к Графу и вытрясти
из него всю информацию об аварии на энергоблоке. Хотя, вполне возможно, мне
не следовало откладывать этого.


* * *


Если вы спешите - очень спешите - то почти непременно начнут вас
преследовать самые дурацкие, совершенно непредвиденные задержки, никак не
связанные с тем, чем вы занимаетесь. А может, как-то и связанные, но
природа этой связи все равно ускользает от вас, и если вам и удается ее
постичь, то происходит это слишком поздно, когда исправить что-либо уже
невозможно. Так случилось и здесь, потому что мне не удалось напрямик
пройти к геофизикам. Мне пришлось спуститься по трубе на ярус ниже и идти в
обход складов, потому что прямой путь оказался заблокированным. Станция
казалась совершенно безлюдной или, возможно, я просто попал в редко
посещаемые отсеки. Я минут десять проплутал, сверяясь со схемой, пустынными
коридорами складского яруса, пока, наконец, не оказался почти под тем же
местом, где расстался с Катей - но уже по другую сторону от
заблокированного прохода. Еще через пару минут я был у геофизиков.
Но я успел чертовски разозлиться. Как тогда, на Джильберте, когда все время
бесили меня задержки с подключением информационных каналов - приходилось
порой ждать по полминуты, пока система проверяла мой код доступа. Позже -
на Ясмаге-ТЛ, куда Зигмунд послал меня, наверное, просто потому, что Клайд
выполнял другое задание - постоянно задерживался анализ образцов, и мне
пришлось торчать в этой дыре лишних две недели, пока удалось собрать весь
материал для отчета. Да мало ли всяких глупых препятствий имеет обыкновение
возникать, когда времени в обрез!
Меня уже ждали. Я не стал выяснять, кто предупредил их - Граф, кто-то из
химиков или же просто информационная система.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26