Все это было заложено в дизайне и конструкции платформ, (каждая из них была достаточно большой, чтобы затмить европейский собор), которые Shell и другие нефтяные компании, имеющие интересы в Северном море, начали проектировать в действительно героических масштабах. Это и впрямь были эпохальные проекты.
Некоторые идеи насчет того, чем было вызвано развитие в данном направлении, можно получить из «Настольной книги нефтяника» (The Petroleum Handbook), представляющей собой серьезный 700-страничный справочник, изданный компанией Shell для своих старших менеджеров:
Расположенные в районе нефтяных месторождений устья скважин, сеть трубопроводов, промышленное и вспомогательное оборудование могут занимать более 25 квадратных километров. Тот факт, что все необходимое оборудование должно быть втиснуто на морскую нефтяную платформу, не превышающую по размерам половину футбольного поля… требует применения новых подходов.
Одной такой платформе, вероятно, придется справиться с бурением одновременно 30 или даже 40 скважин… добычей нефти из нескольких таких скважин; первичной обработкой нефти для отделения газа и воды; подготовкой морской воды для закачки; перезакачкой газа под давлением, доходящим до 6 тыс. фунтов на квадратный дюйм (415 бар); доставкой газа и нефти к берегу; генерацией 14 мегаватт электроэнергии (достаточных для того, чтобы осветить небольшой город) для обеспечения работоспособности всех систем.
Кроме того, на этой же платформе должны жить, питаться и даже развлекаться в свободное время до двухсот человек. Здесь же должны быть организованы причалы для судов и вертолетные площадки.
Стоимость нефтедобычи в Северном море оказалась астрономической. «Настольная книга» свидетельствовала:
Четыре платформы, работающие на месторождении Брент, включая систему раздельной доставки по трубопроводам к берегу нефти и газа, стоят более чем 3,5 млрд фунтов.
Стоимость бурения одной разведывательной скважины составляет 5 млн фунтов, доставка одного человека к месту работы на платформе и обратно – 350 фунтов, переправка одной тонны груза с берега до платформы – 50 фунтов.
Доставка рабочего персонала с берега на платформы и обратно оказалась настолько дорогостоящим и трудоемким делом, что потребовалось создать очень большой вертолет, способный доставить 44 человека из Абердина на расстояние 480 км к месторождениям Брент, Данлин и Корморант меньше чем за два с половиной часа. Само собой разумеется, что эта машина должна была быть способна производить транспортировку даже в самую плохую погоду.
Пока велась техническая разработка такого транспортного средства, в районах морской нефтедобычи в Северном море скопилось столько рабочих и специалистов, что дополнительные нефтяные платформы пришлось переоборудовать в «плавучие отели», вмещавшие до пятисот «постояльцев». Они были поставлены на якорь рядом с добывающими установками и связаны с ними переходами, чтобы люди, по инструкции Shell, «жили в непосредственной близости от места своей работы».
При плохой погоде переходы поднимались, и плавучие отели отбуксировывались, укорачивая свои якорные цепи, дабы избежать любого риска столкновения с рабочей платформой. В таких случаях люди доставлялись к месту работы вертолетами. Ветераны-нефтяники вспоминали: «Любой из этих путей был адским способом добраться до работы».
Масштаб нефтедобычи в Северном море подчеркивался в параграфе «Настольной книги», посвященной воздушному транспорту.
Вертолетный трафик, включая перевозки других компаний в том же районе, вырос до такой степени, что потребовал создания полноценной системы воздушного контроля, чтобы гарантировать безопасность полетов. Эта система только в один пиковый летний месяц управляла 22 тыс. воздушных рейсов, что лишь на 4 тыс. рейсов меньше, чем было обслужено в том же самом месяце в лондонском аэропорту Хитроу.
В настоящее время Shell и другие ведущие компании, находящиеся в постоянном поиске самой дешевой и легко доступной нефти, сокращают масштаб нефтедобычи в Северном море. Согласно результатам исследования, проведенного британской Ассоциацией офшорных операторов, активность нефтяных компаний сократилась до самого низкого уровня, и многие эксперты полагают, что они оставят неиспользованными расположенные под морским дном Северного моря до 10 млрд баррелей нефти.
Однако полученный нефтяниками опыт заставляет их иметь собственный взгляд на способы финансирования крупных нефтяных проектов. Менеджеры Shell говорят, что прежде, чем строить огромные нефтяные платформы, на создание и ввод в эксплуатацию каждой из которых требуется приблизительно пять лет, и длинные, проходящие по морскому дну трубопроводы, стоимостью 800 тыс. фунтов за милю, необходимо найти источники финансирования. «Ранее расходы на проведение исследований и производство обеспечивались за счет собственных средств. Теперь для этого требуются огромные суммы денег. Кредитные соглашения для финансирования крупных проектов потребуют привлечения не только одного банка, но и целого консорциума банков».
В XXI веке даже Shell не может позволить себе реализовывать проекты, стоимость которых значительно превышает 10 млрд долларов, вкладываемые компанией в разработку нефтяного и газового месторождения на Сахалине у восточного побережья России. Объединившись в Sakhalin Energy Company, компании Shell, Mitsubishi и Mitsui планируют зарабатывать миллиарды долларов, экспортируя в Азиатско-Тихоокеанский регион газ, добытый из месторождения, запасов которого хватило бы, чтобы удовлетворять мировой спрос в течение четырех лет.
Но возвращение компании к ведению большого бизнеса в России было также отмечено неадекватной реакцией на протесты защитников окружающей среды из 93 стран, заявляющих, что проект Shell подвергает серьезной опасности жизнь тихоокеанских серых китов.
Кроме того, экологи считали, что планы Shell построить подземный нефтепровод длиной 800 км в одном из самых сейсмоопасных регионов в мире граничат с сумасшествием.
Однако Shell и защитники окружающей среды сходятся в том, что для финансирования данного проекта в необходимом масштабе требуется создание консорциума банков. Поэтому теперь «зеленые» рассматривают Экспортно-импортный банк (US Export-Import Bank), Европейский банк реконструкции и развития (European Bank for Reconstruction and Development) и Японский банк международного сотрудничества (Japan Bank for International Cooperation) – учреждения, финансирующие реализацию второго этапа проекта, – в качестве целей для своих акций протеста.
Вслед за возвращением в Россию Shell реанимировала договорные обязательства с Ливией. 25 марта 2004 г. с Ливийской национальной нефтяной корпорацией был подписан газовый контракт на 200 млн долларов.
Малком Брайндед, глава исследовательско-производственного департамента, подписал соглашение со стороны Shell во время церемонии в Триполи, приуроченной к визиту в Ливию британского премьер-министра Тони Блэра, прибывшего для переговоров с ливийским лидером Муамаром Каддафи. Должностное лицо, сопровождавшее премьер-министра в этой поездке, сообщило, что стоимость соглашения в долгосрочной перспективе может повыситься более чем до 1 млрд долларов. Переговоры о реализации конкретных проектов будут продолжаться в течение года, – добавил он.
Компания Shell вела активную деятельность в Ливии почти полсотни лет назад, производя 300 тыс. баррелей в день, когда высококачественная, с низким содержанием серы нефть, поступающая из этой страны, обеспечивала четверть всего европейского нефтяного импорта. Это продолжалось до тех пор, пока 1 сентября 1969 г. молодые армейские офицеры – все преданные ученики Гамаля Абделя Насера из Египта – не пришли к власти в ходе удачного переворота. Их лидером был Муамар Каддафи. Новый и радикальный революционный совет отменил все старые соглашения с компаниями типа Shell и национализировал нефтедобывающую промышленность. Затем в конце 1980-х гг. Shell вновь провела в Ливии некоторые исследования, но покинула страну, как только ее отношения с Западом резко ухудшились.
Сегодня Ливия производит приблизительно 1,2 млн баррелей нефти в день и имеет доказанные запасы в 30 млрд баррелей. Однако в отличие от запасов самой Shell, ливийские запасы, по мнению большинства экспертов, сильно недооценены.
Ни для кого не было секретом, что переговоры Shell с правительством Каддафи следует рассматривать как признак восстановления отношений Лондона и Триполи. Во второй части этой книги отмечается, что Shell и другие ведущие нефтяные компании за прошедшие десятилетия развили у себя дипломатические навыки высокого порядка, дополняющие огромную политическую мощь, которой они уже обладают. Нефтяники, напротив, пытаются опровергнуть это мнение, заявляя, что их компании – это всего лишь политически хлипкие и слабые суденышки, носимые в океане мощными ветрами, производимыми и направляемыми суверенными правительствами тех территорий, на которых они работают. Очевидно, что все это – лицемерная ерунда, распространяемая корпоративными пиарщиками. В случае с Shell они создали не столько ложное представление, сколько целый параллельный мир, где абсолютно все является нереальным.
В стремлении поддерживать «наше доброе имя» – качество, которое так ценили и Маркус Сэмюэль, и даже Генри Детердинг в своей мании величия, – пиарщики постоянно стараются представить Shell в светлых тонах, в то время как этой компании очень часто приходится преодолевать необычайные трудности.
Разразившийся кризис запасов выставил пиарщиков компании в самом неприглядном свете, явив вниманию общественности созданную ими сеть обмана, в которую, как в ловушку, угодила и сама Shell.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Разбитое зеркало
ГЛАВА 6
КТО УПРАВЛЯЕТ СТРАНОЙ?
Последние два десятилетия XX века мы наблюдали растущее влияние, а во многих случаях – и доминирование, в государственной политике никем не избранного и никого, кроме себя самого не представляющего, корпоративного бизнеса. Особенно отвратительно в этом явлении выглядел способ, которым власть и влияние были сданы различными государственными администрациями, что можно расценить как предательство демократических ценностей. В первую очередь этот процесс проявился в Великобритании и Соединенных Штатах Америки, особенно в эпоху правления Тэтчер-Рейгана. Будущие поколения, несомненно, сочтут этот список уступок достаточным основанием, чтобы осудить и наказать тех, кто облегчил процесс корпоративного слияния, приведший к узурпации власти и ответственности избранных правительств, и утратил права, которыми они были наделены как члены правительства парламентского большинства. Если использовать жесткие термины, можно сказать, что это был государ ственный переворот бег привлечения танков, давший, особенно в Великобритании, стимул правительству новых лейбористов и Тони Блэру, под председательством которого происходило дальнейшее расширение корпоративного влияния на жизнь англичан, о каком Маргарет Тэтчер могла только мечтать.
Однако этот процесс длился невероятно долго. В своем письме полковнику Уильяму Элкинсу, написанному в 1864 г., за год до конца Гражданской войны между Севером и Югом, Авраам Линкольн со свойственным ему пафосом декларировал: «Я вижу в ближайшем будущем приближающийся кризис, который огорчает меня и заставляет переживать за безопасность моей страны… корпорации возведены на престол, и впереди нас ожидает эра коррупции на вершинах власти».
Дж. Д. Рокфеллер и его Standard Oil были показательным примером роста мощи крупных нефтяных корпораций: пришлось принять законодательные меры, чтобы ограничить столь необузданное влияние и гарантировать добросовестную конкуренцию через антимонопольные законы. Но с вступлением XX века на опасный путь очевидные следы успеха этой акции усмирения Рокфеллера стремительно растаяли. В результате некоторых «контрмер», которые многими были восприняты как «месть Рокфеллера», господство нефтедобывающей промышленности в американской политике было восстановлено. Таково положение дел в Америке, где в начале XXI века близость к нефтедобывающей индустрии действующего президента Джорджа Буша-младшего, его семьи и высокопоставленных сотрудников администрации стала причиной новых дебатов о степени влияния нефтяного лобби на национальную политику. Сейчас на повестке дня остро стоит вопрос о реальных причинах, побудивших Соединенные Штаты начать войну в Ираке в 2003 г.
В начале XX века по другую сторону Атлантики, в Великобритании, нефть и те, кто ее контролировал, привели к возникновению неприятностей. Истощение нефтяных запасов повысило уязвимость Британии. В отсутствии сколько-нибудь серьезных собственных источников и в условиях маячащей на горизонте ужасной угрозы войны, империя, простиравшаяся на океаны и континенты, оказалась перед лицом опасности попасть в полное и окончательное политическое подчинение к нефтяным гигантам. Такая перспектива представлялась лидерам страны кошмаром наяву. В июне 1914 г., всего за два месяца до начала Первой мировой войны, Уинстон Черчилль писал: «Посмотрите, сколько в мире областей, богатых нефтью! И всего две гигантские корпорации – по одной в каждом полушарии – контролируют это пространство…»
Основная забота правительства заключалась не только в реализации постоянной потребности в нахождении новых источников сырья, но и – поскольку месторождения чаще всего располагались в слабо доступных областях, отдаленных от проторенных путей сообщения, – в решении проблемы транспортировки нефти сразу после ее извлечения.
Эта задача становилась все более трудновыполнимой даже для государства, обладающего такой мощью и влиянием, как Великобритания, которой в начала 1900-х гг. пришлось призвать на помощь все свои возможности, запасы изобретательности и дипломатические навыки. Если индийский мятеж поколебал британскую уверенность в собственных силах, то англо-бурская война в Южной Африке, которая закончилась в 1902 г.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41