Особенно хорошо это понимают мистики и поэты. Шекспир пытался донести до нас, что человек при жизни проходит семь ступеней (посмотрите монолог «Все ступени мира» в пьесе «Как вам это понравится»). За много веков до Шекспира в индуистских трактатах были описаны четыре определенных состояния человека, четыре ступени жизни, каждая из которых вызывает последующую: обучающийся; владелец дома; уединенная жизнь; и завершающая ступень, на которой «человек равнодушен ко всему и ничего не любит».
Первым психологом, который разделил жизненный цикл на ступени, была Эльза Френкель-Брунсвик. Описав в 1930 году духовное богатство человека, позднее она переработала свои взгляды в теорию. Она предприняла первую попытку связать психологию с социологией. Эльза Френкель-Брунсвик проанализировала биографии четырехсот знаменитых людей — таких как королева Виктория, Джон Д. Рокфеллер, Казанова, Дженни Линд, Толстой, Гете и др., — рассматривая их через призму внешних событий и субъективного опыта, и сделала следующий вывод: каждый человек проходит через пять четко разграниченных фаз. Это было предзнаменованием восьми ступеней (три для взрослых) жизненного цикла, которые позднее выдвинул Эрик Эриксон.
Основываясь на некоторых данных, мы можем предполагать, что Эриксон на протяжении всей жизни создавал себе имя. Рожденный в еврейской семье, покинутый отцом еще до рождения, он взял себе фамилию Эриксон, что означает: Эрик, сын Эрика. В 1939 году, спасаясь от нацизма, он покинул Европу, стал американским гражданином и поселился в штате Калифорния. В Беркли он начал заниматься проблемами кризисов в периодах развития человека.
В книге «Детство и общество», опубликованной в 1950 году, Эриксон популярно и четко изложил свою концепцию жизненного цикла. Он создал схему, показывающую, как последовательно разворачивается жизнь. Каждая ступень заканчивалась кризисом. Причем «кризис» рассматривался не как катастрофа, а как переломный момент, период, связанный с обостренной чувствительностью и повышенным потенциалом. Эриксон осторожно отметил, что не рассматривает все развитие человека как серию кризисов.
Однако он считал, что психическое развитие личности происходит в процессе прохождения через критические точки. «Критическая точка» характеризует моменты принятия прогрессивных или регрессивных решений. В этих точках человек добивается достижений или терпит неудачу, получая будущее несколько лучше или несколько хуже, но в любом случае измененное.
Эриксон описал три ступени зрелости. Он определил центральный вопрос развития в каждый период как основу, которую личность может обрести или потерять. На первой ступени зрелости главным вопросом является интимность (близость), а альтернативным — уединение. Главным вопросом на второй ступени зрелости является производительность, процесс, при котором индивидуум становится творческой личностью в новом смысле, принимая на себя добровольное обязательство передавать опыт новому поколению (молодым коллегам). Главным вопросом на третьей ступени зрелости является цельность, на этой ступени кризис среднего возраста может быть удачно разрешен.
Я почувствовала интерес к работам Брунсвик, Эриксона и других исследователей. Моим руководителем стала Маргарет Мид. Я поняла, что упускаю что-то важное, когда пишу о людях в манере, к которой привыкла. Я рассматривала только фрагменты, отдельные главы из их жизни. Я не учитывала, что люди движутся во времени. А это могло бы многое объяснить.
Мне необходимо было свести воедино множество статистических данных и еще не записанных историй жизни разных людей. Я медленно обрабатывала кучу материала по семейным проблемам, бракам, разводам и т. п., когда мне принесли справку из статистического отчета бюро по переписи населения:
«Средняя продолжительность брака до развода, по данным последних пятидесяти лет, равнялась семи годам».
Решено. Я поняла, что должна добиться стипендии от фонда Алисии Паттерсон и пройти дневной курс обучения по теме «Стадии развития зрелого человека».
Помню, в Хантере проходил симпозиум «Обычные кризисы среднего возраста». Люди здесь были самые разные: мечтатели, искатели, порицатели, пессимисты, неудачники, впавшие в разочарование после двух-трех браков, оставленные женщины среднего возраста и нервные мужчины, переживающие климакс. На их лицах можно было прочитать смутную надежду — все хотели услышать, что же было нормального в кризисе, который, как они думали, коснулся только их.
Скромный и привлекательный седой профессор социальной психологии Дэниел Левинсон начал описывать жизнь мужчин в возрасте от восемнадцати до сорока семи лет. Он и его сотрудники в течение нескольких лет изучали группу мужчин разных профессий. Левинсон отметил, что для детей и юношей существуют основные принципы развития, а в развитии взрослых имеются периоды, в течение которых необходимо решить определенные задачи. Человек продвигается от одного периода к другому лишь в том случае, если начинает работать над решением новой задачи развития и создает новую структуру своей жизни.
Согласно расчетам Левинсона, ни одна структура не может оставаться неизменной больше семи-восьми лет. И исследования подтвердили эти данные.
Доклад Левинсона заинтересовал меня, хотя и вызвал множество вопросов. Оказалось, что его руководителем была Эльза Френкель-Брунсвик. Я подошла к профессору и попросила объяснить, как работать с биографическим методом. Он проявил необычайное великодушие и, не считаясь со временем, прочитал несколько первых биографий. «Великолепные интервью с хорошо расставленными акцентами, — сказал он. — Вы рассматриваете человека в широком смысле». Это меня окрылило. «Но не делайте пустых замечаний. Если они хотят поговорить о чем-то важном, то позвольте им это сделать». Я подумала, что тогда обработанный мной материал пригодится уже лишь геронтологам.
Тема развития взрослого человека была еще только на стадии роста. Совершенствовались теоретические разработки в Гарварде, Беркли, Чикаго, UCLA [1]. После посещения этих академических центров я убедилась, как различны взгляды на этот вопрос. Кроме того, большинство исследований проводились мужчинами и основывались на изучении мужчин же.
Что ж, вероятно, школьное обучение юношей и девушек может быть раздельным. Но мы не сможем понять развитие мужчин, если не услышим мнение женщин, которые приводят их в этот мир; женщин, которых мужчины любят, боятся, ненавидят и от которых во многом зависят — так же как и женщины зависят от мужчин.
Наконец в UCLA мне удалось обнаружить работу психиатра Роджера Гоулда, который провел предварительное исследование белых людей среднего класса в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет, включая и женщин. Результаты неглубоких интервью были любопытными, но поверхностными. Психиатр позднее объяснил, что ему было очень важно взять интервью и у мужчин, и у женщин. Он попросил почитать некоторые из собранных мною историй и дал их детальные объяснения.
Я в своей книге ставила три основных цели.
Во— первых: обозначить именно внутренние изменения индивидуума в мире, где большинство из нас заняты прежде всего внешними проблемами, и проанализировать их. Я хотела дать людям, которые, как и я, запутались в проблемах своего возраста, доступный способ самоисследования, с помощью которого они могли бы осознать и разрешить конфликт.
Во— вторых: сопоставить темпы развития мужчин и женщин. Фундаментальные ступени расширения возможностей личности, которые откроют человеку путь к полному расцвету его индивидуальности, одинаковы для обоих полов. Однако мужчины и женщины редко сталкиваются с одинаковыми вопросами в той же ситуации и в том же возрасте.
В третьих: исследовать предсказуемые кризисы семейных пар. Это, кстати, вытекает из второй цели. Так, супруги-одногодки очень различаются по синхронизации во времени. Если в возрасте двадцати лет мужчина быстро приобретает уверенность в себе, то замужняя женщина обычно теряет уверенность в себе, которую имела в юности. Когда мужчина переходит рубеж тридцати лет и хочет начать оседлую жизнь, женщина часто становится беспокойной. После сорока мужчина чувствует себя стоящим над обрывом, он оставил позади свою силу, энергию, мечты, расстался с иллюзиями, а его жена в то же время, вероятно, полна амбиций и готова взять новую высоту.
Возможно, при прочтении первой половины книги читателю может показаться, что я больше симпатизирую женщинам. Это все потому, что в первую половину своей жизни я наблюдала внешние ограничения и внутренние противоречия у женщин. Однако совершенно противоположное получается во второй половине моей жизни, поэтому читатель может решить, что вторая половина этой книги больше посвящена мужчинам.
Использование слова кризис для описания стратегического взаимодействия в стабильные периоды и в критические переломные моменты внесло некоторую сумятицу. «А как же я? У меня-то не было кризиса», — часто говорят люди, словно защищаясь. Наше понимание греческого слова «кризис» имеет уничижительный оттенок, оно включает в себя личную неудачу, слабость, неспособность противостоять внешним событиям, которые вызывают стресс. Поэтому критические переходы между ступенями я буду называть просто переходами (из одного состояния в другое).
Моя работа развивалась поэтапно. Сначала меня очень заинтересовала эта проблема. Затем в одном из нью-йоркских журналов я опубликовала статью под названием «Поймать свои тридцать», где изложила тему, которой занимаюсь. Я получила сотни писем от людей всех возрастов, которые писали, что в статье речь шла о них. Это дало мне толчок. Затем мною овладела паника. Предположим, что десять человек серьезно отнеслись к тому, что я написала. Большинство из нас за всю свою жизнь не окажут влияния на десять незнакомых людей. Я испугалась ответственности. Я стала заниматься однообразной работой: прорабатывать книги по психиатрии, психологии, биографии, проблемные статьи, длинные исследования и невероятно скучные распечатки со статистическими данными. Я перестала ходить на приемы, где раньше часто бывала, замкнулась в себе и погрузилась в раздумья.
Постепенно я научилась не зависеть от авторитетов. Я стала полагаться на истинность жизненных историй, которые я собиралась проверять, и обогащать теорию, добавляя оригинальные взгляды. Я стала доверять своему собственному мнению.
Всего я собрала сто пятнадцать историй. Обработав биографии, я стала рассматривать многие семейные пары вместе. Это помогало прояснить многие сложные вопросы и позволяло понять психологию индивидуума.
В «оседлую группу», предназначенную для исследования, я включила здоровых, мотивированных людей, которые составляют средний класс.
Во— первых, в начале исследования я должна была выбрать представителей среднего слоя американского общества для того, чтобы выявить основные закономерности.
Во— вторых, именно представители этой группы становятся носителями наших социальных ценностей. Они также являются основными экспортерами нового образа жизни и новых отношений для других классов. Исследование Дэниела Янкеловича показывает, что приблизительно через пять лет после того, как среди представителей среднего класса формируются определенные взгляды на секс, семью, работу и образ жизни, их наследует молодой рабочий класс.
Наконец, я выбрала эту группу потому, что образованный средний класс имеет максимум вариантов и минимум препятствий при выборе своей жизни. Их не сдерживают традиции, как тех, кто рожден богатыми и социально сильными, и они не обладают той же стабильностью. Они более образованы и состоятельны, чем рабочий класс, живущий чуть выше черты бедности, однако не имеют привилегий.
Только американский средний класс имеет возможность изменить и улучшить свою жизнь. А вместе с миром приходит и хаос. Следовательно, именно на примере среднего класса, переживающего стрессы, победы и поражения, мы, вероятно, сможем наиболее четко увидеть, по какому пути зрелый человек движется от одной ступени развития к другой. И такие наблюдения дадут нам несравненно больше информации, нежели изучение реакций на внешние препятствия или распределение людей на категории по особенностям поведения.
В книге описаны истории людей от восемнадцати до пятидесяти пяти лет. Среди них мужчины-адвокаты, врачи, администраторы, менеджеры среднего звена, министры, профессора, политики и студенты, а также мужчины, занятые в производстве, в средствах массовой информации, ученые и те, кто имеет собственное небольшое дело; женщины, добившиеся всего в жизни, сделавшие карьеру, и женщины, которые традиционно занимаются воспитанием детей.
Хотя многие из моих респондентов выросли в малых городах, впоследствии многие из них оказались в таких центрах, как Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Вашингтон, Сан-Франциско, Чикаго, Детройт, Бостон, Нью-Хэвен и Дэйтон. Некоторые затем переехали в пригород, другие в лесные районы, в районы пляжей штата Калифорния. Половина респондентов развелась. Некоторые пары не имеют детей. Ряд женщин сами ведут домашнее хозяйство. Очень трудно точно указать распределение респондентов по вероисповеданию, так как многие люди утратили веру или отказались от религии, которую исповедовали в детстве, и ищут новые формы духовности. Приблизительно треть имеет протестантские корни, другие две трети равно распределились между католиками и иудеями.
Я думаю, часть моих читателей будет недовольна. Возможно, я услышу: «Вы пытаетесь систематизировать столь изменчивые явления. Это вздор». В опровержение я могу сказать лишь одно: те, кто изучает человеческую личность, имеют дело не столько с наукой, сколько с искусством, интуицией, проницательностью.
Существует много исследований на тему развития зрелого человека, границы этой области определены, и нам есть о чем поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64