Если ты знала, что я задержусь…
— Я поняла это слишком поздно, — оборвала она.
— Ты уже говорила это. Когда же?
Анни судорожно сглотнула.
— Через шесть лет.
— Шесть лет… сукин сын!
— Тогда я обнаружила все, что вытворял Майк, всю его ложь, письма, которые он спрятал… все.
— Погоди-ка. Ты имеешь в виду, что узнала — когда там, четыре года назад? — что Майк обманом заставил тебя считать, будто я тебя бросил?
Она снова сглотнула и кивнула:
— Верно.
— Ты обнаружила это четыре года назад! — крикнул он. — И ничего мне не сказала! Даже тогда ты считала, что я не имею права знать о собственном сыне?
— А что толку? — заплакала Анни. — Я все еще была замужем за Майком, они с Джейсоном были так близки. Я не могла поставить на карту благополучие Джейсо — на! У меня не было причин думать иначе оттого, как ты поступил десять лет назад.
— Что же мы наделали, Анни…
— Я была не права! — рыдала она, прижимая руку к груди. — Теперь-то я это знаю! И знала это четыре года! То, что случилось, — только моя вина, ничья больше!
— Успокойся. По-твоему, Майк просто сама невинность? Вот что я тебе скажу, Анни: это замечательно, что он на том свете. Если бы он сейчас стоял рядом со мной…
— Нет! Во имя Господа, Харпер, не говори так! Пожалуйста, даже не произноси таких слов. Чего не скажешь в гневе, а слов обратно не вернуть. В тот вечер, когда это случилось с Майком, он уходил на работу, и я сказала ему, что не желаю больше видеть его и чтобы он не возвращался домой. Он не вернулся, и я чувствую, что и в этом моя вина.
Харпера передернуло. Он хотел знать, что она чувствует, но не ожидал, что перед ним вырастут десять лет вины и тревоги.
— Не клевещи на себя, Анни. Смерть Майка — рядовой несчастный случай.
— Так ли? Между нами, он никогда бы не пошел в гараж так поздно ночью. Он был слишком пьян, чтобы…
— Что?
— А? — Анни удивленно моргнула.
— Ничего такого в заключении не было — насчет того, что он был пьян и пошел в гараж среди ночи. И полиция не внесла этого в протокол. Что, черт возьми, здесь происходит?
Но Анни решительно оборвала его.
— Наверное, Фрэнк таким образом защищал память своего друга. Они ведь еще со школы были, как говорил твой отец, закадычные друзья.
С минуту Харпер размышлял, потом решил, что ответ Анни слишком прост. Фрэнк не стал бы подделывать протокол лишь для того, чтобы выгородить Майка. Харпер решил, что он все равно проверит это, иначе сомнения не дадут ему покоя.
Анни смотрела на него с такой покорностью в глазах, словно ждала, что он вот-вот отправит ее на гильотину.
— Стало быть, у вас с Майком была ссора в ту ночь, когда он погиб? И потому ты вся в синяках?
Она вспыхнула и поднесла к щеке руку:
— Это неважно.
— Нет, это важно! — Харпер двинулся к ней, закипая яростью. — Я знаю, какой он был бессовестный. Он тебя бил? Он хотел тебе задушить? Черт возьми, чего ты молчишь! Расскажи, что у вас вышло.
Вдруг дверь позади него с треском распахнулась. Прежде чем Харпер успел обернуться, маленькие кулачки заколотили по его спине.
— Не тронь мою маму! Отойди от нее! Не смей ее бить!
— Джейсон! — Анни оттолкнула Харпера и бросилась к сыну.
— Эй! — крикнул Харпер. — Я не собираюсь бить твою маму, Джейсон! — Он увернулся и схватил мальчика за запястья. Ужас и слезы, градом катившиеся по детскому личику, до глубины души тронули Харпера. Душная волна гнева вновь поднялась в нем. Что же Майк натворил тут с Анни и ее сыном? — Успокойся, — заговорил он, стараясь не выдавать голосом своего гнева. — Я вовсе не собирался бить ее.
— Нет, собирался! — кричал Джейсон. — Как папа тогда, и все это из-за тебя!
Кровь застыла в жилах Харпера.
— Почему ты решил, что папа побил маму из-за меня?
— Ты сам знаешь, что из-за тебя! Если бы не эта ссора, мама не ушла бы в свою комнату и не оставила бы папу одного! Если бы не ты был моим настоящим отцом, папа не бил бы маму!
Харпер почувствовал, что в груди невыносимо жмет.
Позади него всхлипывала Анни, вымученно шепча:
— Нет, Джейсон, нет.
— Я слышал, мама, я слышал, что папа сказал в ту ночь, когда он умер. И прежде я тоже слышал, что все это из-за него, — Джейсон яростно смотрел на Харпера полными слез глазами. — Я знаю, если бы я не был его ублюдком, ты любила бы папу, а папа не начал бы пить, и его не убило бы!
С губ Анни сорвался стон.
— Это правда, ведь так? — настаивал Джейсон. — Все всегда говорили, что я чересчур похож на него, а не на папу. Даже этими дурацкими ямочками! Я ненавижу их! И я ненавижу его. Я не хочу быть на него похожим!
— Но, милый… — Анни протянула руки к Джейсону, но тот увернулся и бросился прочь из комнаты. Слышно было, как он взбежал по лестнице, в холл, и наконец хлопнула дверь его спальни. Этот звук подействовал на Анни, как ружейный выстрел. С тревожным криком она кинулась за ним:
— Джейсон!
— Нет, Анни, — Харпер поймал ее за руку и развернул лицом к себе. — Дай ему время прийти в себя, хорошо? И себе дай время. Ему-то ведь хуже всех!
— Он знал, — простонала Анни. — О Господи, когда только он узнал? Сколько времени он жил с этим?
Ноги не держали ее, она опустилась на пол, выскользнув из рук Харпера, обхватив себя руками и раскачивалась туда-сюда, прерывистые стоны вырывались из ее груди.
— О Господи, я никогда не думала, что он узнает, — рыдала Анни. — Я никогда не думала, что он будет так мучиться, а я об этом не узнаю.
Мир перевернулся в глазах Харпера. Десять долгих лет он хранил свою боль и горечь глубоко в себе, там, откуда им не ускользнуть, чтобы они совсем не тревожили его. А теперь оказалось, что Джейсон его сын, и все вокруг померкло. Все это время Харпер думал, что он — единственный обманутый в этой истории. Но он был прав лишь наполовину.
Он хотел знать, что чувствует Анни, но такого вовсе не ожидал. Господи, только не это.
И Джейсон. Мой сын. Хвала Господу, у него есть сын. Сын, который ненавидит родного отца.
Впрочем, Джейсон его просто не понимает. Да и как девятилетнему мальчишке вникнуть во всю эту неразбериху, тем более что он всегда считал своим отцом Майка.
Конечно, не Харпер должен объяснять происходящее мальчику. Но Анни сейчас не в состоянии помочь кому-либо. Так что придется ему помогать ей, невзирая на все дурное, что Харпер думал об Анни все эти годы, невзирая на то, насколько он уязвлен и рассержен теперь, когда знает всю правду. Он просто не мог спокойно смотреть на ее страдания. И Харпер опустился рядом с ней на колени.
— Анни!
Она раскачивалась из стороны в сторону и стонала, опустив голову, ее лицо скрывали разметавшиеся волосы.
— Анни, — Харпер положил руку ей на плечо и почувствовал резкий толчок от прикосновения, испугавший его. Невольный, дьявольски неуместный, чувственный и такой явственный, что его словно обожгло. Он отдернул руку, и Анни подняла голову, судорожно втянув воздух. Он думал, что она плачет, но глаза ее были сухи. Глаза ее, полные боли последние несколько минут — а может, последние десять лет, — расширились от удивления, и Харпер понял, что не только он испытал подобные ощущения этого прикосновения. Ее тоже «поразила молния».
Она вскочила и поспешила прочь, бросив на ходу:
— Мне надо поговорить с Джейсоном.
Глава 5
Анни убежала из кухни, словно за ней гнались все силы ада. Она не могла поверить в то, что только что произошло. На нее обрушилось самое большое горе в ее жизни, и Харпер хотел успокоить ее этим прикосновением. Только и всего. Он не имел в виду ничего большего. Но почему тогда простое прикосновение мужчины, которого она не видела десять лет, мужчины, который стал ей совершенно чужим, может разжечь в ней такой огонь? Огонь, который нельзя спутать ни с чем… Огонь чувственного желания.
У нее горели щеки. Горело все тело. Анни никогда не была легковозбудимой натурой. Они с Майком не спали вместе с того самого дня, когда Анни узнала, что он лгал ей.
В ночь своей смерти Майк пытался изменить положение дел. Именно из-за этого они и поссорились. Он напугал Анни, ворвавшись в ее спальню с горящими глазами, и от него несло виски. Когда она оттолкнула его, он взорвался.
— Если бы вместо меня здесь стоял этот святоша, мой старший братец, — ах, милый, милый Харпер, — уж ему бы ты не отказала, верно, детка!
Он нарочно назвал ее «деткой». Все эти годы он звал ее именно так, чтобы позлить, потому что так ее называл Харпер. Каждый раз, когда он произносил это слово, ее передергивало.
Обычно Анни не возражала и страдала молча. Но в ту ночь все было не так. Впервые за все эти годы она повысила голос и осмелилась возразить ему.
— Я тебя просила никогда меня так не называть. И сейчас прошу! Никогда впредь не произноси этого слова!
— С чего бы это? — Майк угрожающе надвинулся на нее, она едва не задохнулась от перегара. — Что годится для Харпера, то и мне сойдет.
— С каких это пор? — вспыхнула она. — Ты и мизинца его не стоишь! И не ставь себя с ним на одну доску!
— Ах ты… — он дал ей пощечину. Удар сбил ее с ног. Боль ослепила.
Прежде чем она успела опомниться, Майк схватил ее за горло.
— Я тебе покажу, сука! — его пальцы беспощадно сжимались, пока свет не померк в глазах Анни. — Ты права — я не на одной доске с ним. Я гораздо выше!
Когда она уже было решила, что для нее все кончено, Майк вдруг отшвырнул ее.
— Я тебе покажу, — прорычал он. — Я тебе покажу! Когда я в следующий раз войду в твою комнату, ты мне не откажешь. Ему-то ты ведь не отказала. У нас есть сын — живое тому доказательство, правда? Маленький ублюдок, похожий на него как две капли воды. Держу пари, для тебя это нож в сердце, детка!
Майк произнес эти слова таким тоном, словно это Анни обманула его. Анни знала, что Майк так привык лгать себе, что наконец умудрился поверить в то, что Анни одновременно принадлежала обоим братьям.
После того как Майк назвал Джейсона ублюдком Харпера, Анни поняла, насколько Майк рассержен, уязвлен и пьян — что бы он ни говорил, а Майк любил Джейсона как родного сына, да он и считал его своим сыном. В здравом уме он никогда не позволил бы себе таких выражений.
Но в ту ночь Майк явно был не в себе.
Анни не понимала, с чего он прибежал к ней в комнату, заранее зная, что ответ будет такой же, как и четыре года назад. Но в тот момент ей было не до того. Она судорожно хватала воздух, когда его пальцы отпутали наконец ее горло. И молилась, чтобы Джейсон не проснулся и не услышал борьбы и криков.
Анни заставила себя встать, дрожа от страха и боли. От сильного гнева она совсем забыла осторожность.
— Убирайся с глаз моих долой! — просипела она. — Убирайся из этого дома и не приходи обратно. Я не хочу больше видеть тебя.
Именно это она и имела в виду. Насколько она понимала, браку их как таковому пришел конец. Раньше Майк никогда не поднимал на нее руку, но Анни знала, что это лишь вопрос времени. Она убедила себя, что разорвала свои отношения с Майком четыре года назад.
Задолго до этой ночи, даже до того, как она обнаружила, что Майк лгал ей, их браку всерьез стал грозить распад. Майк любил ее. По крайней мере, настолько, насколько он вообще был способен любить женщину. Но Анни не могла ответить ему взаимностью.
Она пыталась. Она столько сил потратила, стараясь полюбить его. Он все же был не так уж плох. Но сердце ее отказывалось подчиняться приказу, и с тех пор она не могла заставить себя отдать ему самое дорогое. Их интимная жизнь тоже складывалась неудачно, особенно после того, когда Майк наконец понял, что она с самого начала их супружества притворялась, будто получает удовольствие. Анни не знала, понял ли он, что притворялась она не только в этом. Простая и горькая правда заключалась в том, что Анни никогда не возбуждали ласки и поцелуи Майка.
А теперь приехал Харпер, и стоило ему коснуться ее, как ее тут же охватило такое пламенное желание, какого она никогда прежде не испытывала. Сердце ее трепетало. Кровь быстрее струилась по жилам.
А он ненавидит ее. Конечно, он ненавидит ее после всего, что она ему сказала. Чувствовать себя вновь ожившей от одного его прикосновения, когда ничего нельзя исправить, — какая жестокая ирония! У нее кружилась голова от подобных мыслей. Но их отношения, то, что произойдет или не произойдет между ней и Харпером, могут подождать. Ее сыну плохо, он нуждается в ней.
Анни поднялась по лестнице и постучала в его дверь.
— Джейсон?
Ответа не было, да она и не ждала его. Он толкнула дверь и увидела, что Джейсон лежит на кровати, отвернувшись к стене. На шарфе с эмблемой футбольной команды Далласа, подаренном Джейсону Майком два года назад, на Рождество, остался грязный отпечаток кроссовки. Они оба так любили футбол!
Она открыла было рот, чтобы отчитать его — никому в этом доме не разрешалось лежать на кровати в обуви, — но слова застряли у нее в горле. Анни не могла отчитывать его как обычно — случай был не тот. Его вздрагивающие плечи и прерывистое дыхание говорили, что он старается скрыть от матери свои слезы.
— Джейсон, милый. — Она осторожно присела на край кровати. Узкий матрас сдвинулся, его бедро оказалось прижатым к ее боку. Его боль и страдание терзали ее не меньше собственных.
Харпер стоял посреди кухни. У него было такое ощущение, будто по комнате только что пронесся смерч. Он был совершенно выбит из колеи. В голове носились отрывочные и несвязные мысли. Анни. Джейсон. Майк. Господи, как мог один брат сделать такое с другим? Как мог Майк сделать то, что он сделал с Анни?
Харпер ни на минуту не сомневался в правдивости слов Анни. Он припомнил, как просил Майка объяснить Анни, почему он задерживается, о том, что его работа займет больше времени, чем он думал, о том, что чаще он звонить не может, потому что у него туго с деньгами. Он припомнил, что посылал Майку письма для Анни, чтобы их не прочла ее любопытная матушка. Письма, которые — теперь Харпер знал это — Анни так и не получила.
Его воспоминания тут же сменялись другими мыслями. Мыслями об Анни. Она не предавала его. Нет, напротив, она сделала все, чтобы устроить жизнь их сына. Его сына.
Еще час назад Харпер не знал, кто он есть, чем была вся его жизнь. Теперь же… «Господь Всемогущий, я — отец!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23