«Недобор» — и сменилась изображением вращающейся ложки. Как обидно! Для перевеса ей не хватило такой ерунды — всего лишь ложка, какая-то маленькая ложечка, и ей достался бы главный приз! Где же ее взять?.. Она вспомнила, сколько предметов попадало мимо, бросилась к вороху листвы и принялась с остервенением ее раскидывать — ничего! Она побежала назад, схватилась за края своей чаши, пытаясь притянуть ее вниз — бесполезно! Что же делать, такой мизерный недовес! Да, у нее ведь есть карманы, может быть, что-нибудь найдется в карманах… Ах! Чарли не поверила своему счастью: у нее в кармане оказалась ложка! Ложечка! Вот это называется удача! Она уже хотела забросить ложку в корзину, как вдруг перед глазами, заслонив белый свет, всплыл пленительный образ: желтая банка, солнечная, сладкая баночка с абрикосовым вареньем — там, в корзине, с краешку… «Ложку доложить мы всегда успеем», — подумала Чарли и попыталась стащить корзину с весов, но это оказалось куда сложнее, чем поставить: проклятая корзина, попав на весы, оказалась настолько тяжелой, что не сдвигалась с места ни на миллиметр.
— Ну хорошо же, — процедила Чарли, сунула ложку в карман, и, поплевав на ладони, сама взобралась в чашу и склонилась над корзиной. Та оказалась навалена с верхом, банки нигде видно не было. Чарли попыталась сначала разгребать предметы, поняла, что это бесполезно, и принялась выставлять их на весы рядом с корзиной, ее чаша медленно поползла вверх, но Чарли это не слишком обеспокоило: вот отыщется ценная банка, тогда можно будет все сложить назад. Что-то падало на пол — ерунда, потом все подберем и закинем обратно. Конечно, варенье тоже чего-то весит, но она ведь не собирается съедать все! Только одну ложечку! Ну, может быть, две. И обязательно с дольками. Йес!!! Вот оно! Чарли удовлетворенно вздохнула, глядя на банку с широкой предвкушающей улыбкой, свинтила крышку, достала из кармашка свою ложку — теперь она знала, что именно для таких случаев она ее с собой и носит! И трех секунд не прошло, как ложка, полная варенья и долек, оказалась у Чарли во рту; ложку она, разумеется, хотела сразу изо рта вынуть, а варенье оставить, но это простое завершающее действие ей произвести не удалось: Чарли стояла на самом краю чаши, беря ложку в рот, она слегка запрокинула голову, пошатнулась, испугавшись потерять равновесие, развернулась и села прямо в корзину. После этого чаша весов, где она восседала верхом на корзине, поехала вниз и остановилась, коснувшись пола. Из центра весов раздался поздравительный марш. «Победа!!! Выигрыш!!!» — хотела закричать Чарли, для этого надо было все-таки вытащить ложку изо рта, чего ей, как ни странно, уже совершенно расхотелось делать: так хорошо, полетно и весело было ощущать себя с этой ложкой в зубах!
На потолке зажглась красная надпись: «ПРИЗОВАЯ ИГРА!», после чего Чарли пребольно стукнулась задницей о чашу весов, потому что корзина из-под нее куда-то пропала. Исчезла и пещера вместе с весами, и банка с вареньем пропала из рук, осталась только ложка во рту вместе с потрясающим вкусом абрикосов. Тарелка, на которой сидела Чарли, тоже осталась, но это была уже не совсем та тарелка: она расплылась, стала широкой и плоской, как диск, и весь этот диск был утыкан копьями — просто лес копий, растущих правильными рядами вокруг сидящей в центре тарелки Чарли. У нее создалось впечатление, что она летает, в окружающем пространстве помимо нее летали какие-то потешные аппаратики уморительных форм — неописуемые «штучки-дрючки». «Призовая игра!» — возликовала Чарли, вскакивая на ноги с намерением схватиться за ближайшее копье, чтобы запульнуть им в одну из «штучек». И тут она увидела Криса: он стоял в центре такой же «летающей тарелки», только «лысой» — все свои копья он уже истратил, последнее оставшееся было у него в руках, и как раз в этот момент он им старательно во что-то метил.
— К-ис!!! И ты жзесь!!! — заорала Чарли сквозь ложку, подпрыгивая и махая руками, чтобы обратить на себя его внимание.
Крис обернулся:
— Чар, ты! Лети скорей сюда!
— Как я к теве поветю? — крикнула она, в то же время замечая, что уже начинает к нему приближаться. Крис тем временем отвернулся, вновь прицелился, бросил копье, пронаблюдал за его полетом и стукнул себя кулаком по бедру — кажется, промазал. Тогда он огляделся, удостоверился, что копий у него больше нет, и стал шарить по карманам.
— Гляди-ка, тебя и ложкой не заткнуть! — сказал он Чарли, когда она к нему подлетела.
Чарли только кивнула с гордостью, дав себе зарок постараться произносить как можно меньше слов; ей даже не пришло в голову, что можно просто вытащить ложку изо рта, настолько она с ней сроднилась.
— Ты только посмотри! — сказал Крис, указывая вперед. Чарли посмотрела и ахнула: вот это была Штука! Сложнейший агрегатик с разными колесиками, трубками, лопастями и поршнями, а за хвостовым оперением развевался красный флажок с золотой надписью: «ГЛАВНЫЙ ПРИЗ!». — Я уже все боеприпасы истратил, и тут его увидел! — Он критически посмотрел на баллончик, который только что достал из кармана: — Вот это только и осталось, но боюсь, этим его не собьешь. Одолжи копье!
— Нет п-об-ем! — сказала Чарли, выдирая из своего «блюдца» копье. — А ты в моей команге?
Они одновременно посмотрели на свои «блюдца»: у Чарли блюдце было синее, у Криса — желтое в зеленый горошек. Они явно были в разных командах.
— Ну тогва иввини, — сказала Чарли и, почти не целясь, запустила свое копье в «ГЛАВНЫЙ ПРИЗ»: целиться было некогда, потому что уже пристрелявшийся Крис мог ее опередить, запульнув в «приз» своим баллончиком. И все равно попала — прямо в центр этой чудо-механики, отчего мини-система распалась в воздухе на сотни мелких запчастей, и все они посыпались вниз. Тарелки с Чарли и Крисом перевернулись кверху дном, и они тоже «посыпались», каждый, в отличие от механизма, в полном составе.
«Посадка» оказалось не совсем комфортабельной, но терпимой — Чарли села с разлету в жесткое кресло с высокой спинкой. Огляделась: она сидела за столом на возвышении, в большом зале с длинными окнами, забранными в фигурные решетки. По свободному пространству перед столом расхаживал с деловым видом человечек в черной хламиде и в потешной шапке с кисточкой. Справа за решетчатой перегородкой балконного типа сидел, опустив голову, Юра-сан. Все это напоминало судебное разбирательство, у противоположной стены восседали рядком люди в черном, не иначе как присяжные. Остальной зал был полон какими-то размытыми личностями, на их фоне выделялась лишь одна — накрашенная сексапильная блондинка, сидевшая за столом неподалеку от Юры. Криса нигде не было видно. «Где же мой главный приз? — обеспокоилась Чарли. — Уж не ему ли по ошибке достался?» Но спросить об этом вслух в зале суда она не решилась.
— Итак, учитывая все вышеизложенное, а также добровольное признание обвиняемым своей вины, я настаиваю… — произнес человечек, замер на месте и резко обернулся к Чарли: — Нет, я требую! Возмещения ущерба пострадавшей стороне в виде полной конфискации имущества подсудимого! Я кончил!
Зал взорвался аплодисментами. Человечек, сдержанно раскланявшись, уселся рядом с блондинкой. Та закивала, сделав несчастное лицо.
— Три фирменных коктейля, восемь сандвичей с ветчиной и четырнадцать соленых орешков! — пожаловалась она, промакивая глаза платочком.
Юра-сан, не поднимая глаз, достал из кармана фонарик, вытащил шапку из-за ремня и положил все это на загородку перед собой. Присяжные, пошептавшись, передали Чарли бумажку, на которой она прочла: «Поддерживаем вас единогласно!» Теперь все глядели на Чарли, она сообразила, что от нее ожидают вынесения приговора — она же сидела в судейском кресле! Что там полагается говорить судье?.. Она прокашлялась:
— Пошовещавшись, вышокий шуд поштано-вил… — скосила глаза на ложку, торчавшую изо рта, и решила, что пристойнее все-таки будет ее вытащить, хотя бы на время вынесения приговора. — Кхм! Итак! Учитывая смягчающие обстоятельства, а также чистосердечное раскаяние подсудимого и явку с повинной, обвиняемый приговаривается к условной конфискации имущества сроком на пять лет!
— Пусть сначала возместит мне убытки! Восемь коктейлей! Четырнадцать сандвичей с ветчиной и с орешками! — заголосила блондинка, ломая руки.
Зал разволновался, присяжные зароптали.
— Я не хотел! — сказал Юра, поднимаясь, взял в руки шапку и фонарик и протянул их блондинке: — Вот, возьмите все, я согласен!
Чарли грозно стукнула ложкой по столу и объявила:
— Решение суда окончательно! Обжалованию не подлежит!
Блондинка, сжав кулаки, с душераздирающим воплем кинулась к Юре.
— Я заявляю протест! — выкрикнул прокурор, гневно ткнув указующим перстом в Чарли.
Тут двери зала распахнулись, в них ввалился представительный джентльмен весьма крупных габаритов и покатился по проходу с ревом:
— Заседание недействительно! Самозванец в судейском кресле!
В зале началась потасовка.
— Судебное заседание закрыто! Все свободны! Подсудимого прошу следовать за мной! — прокричала Чарли и, сунув ложку в рот, сиганула через стол. В этот миг зал завертелся, все в нем полетело кувырком, и сама Чарли тоже куда-то полетела.
Очнулась она, сидя на полу широкого коридора. Рядом сидел Юра-сан, глядя с удивлением на свои руки, сжимавшие фонарик и шапку. Он в недоумении перевел взгляд на Чарли, достающую ложку изо рта:
— Это что такое было?..
— Можешь гордиться, — сказала она, растерянно разглядывая ложку. — Ты выиграл процесс… Они поднялись с пола.
— Это какой-то глюк, здесь наркота в воздухе! — Юра дрожащими руками распихивал по карманам свои сокровища. — Представляешь, я во все это верил! Они несли такую ахинею! А я верил, раскаивался, как дурак, чуть им шапку не отдал!
— Да уж, — сказала Чарли, вспоминая со стыдом, как сама чуть не лишилась ложки. И о Крисе, бросившем свою слегу. Кстати, где Крис? И где, собственно говоря, находятся они сами? То есть теперь она понимала, что они в чужом корабле — память и здравый смысл уже к ней вернулись. Оставалось неясным, что они делают в этом пустом коридоре, как сюда попали и в какую сторону им теперь двигаться.
Чарли заметила зеленую стрелку, вспыхнувшую на полу под ногами, и беспомощно оглянулась на Юру-сана:
— Юр, ты что-нибудь понимаешь?..
— Думаю, да: мы должны идти туда, — и он махнул рукой в том направлении, куда указывала стрелка.
Они двинулись по коридору, Чарли попросила:
— Расскажи, что было после того, как я, ну… Свалилась на эту стенку?
— Ты в ней исчезла, пролетела насквозь. Мы решили, что это ловушка — маскировочное прикрытие в виде стены, а под ним тебя уже хватают и вяжут. И мы сиганули за тобой, почти сразу — Крис первый, за ним я. Насчет Светика не знаю, она там еще топталась на краешке, могла и не решиться… — Стрелка привела их в огромный пустой зал и пересекла его по центру. Следуя за ней через зал, Юра продолжал рассказ: — Я сквозь стенку просвистел, бухнулся прямо за столик в кабаке, ко мне сразу — шасть официантка, а у меня такая креза пошла — полная амнезия, никакого понятия, откуда я, где нахожусь и зачем туда свалился. Назаказывал ей всего, поел-выпил, а расплачиваться нечем, тут на меня эта бледная мегера налетела со счетом, а с ней еще три лба, скрутили меня и сразу суд, тут началось: показания свидетелей, адвокат от меня прилюдно отказывается и толкает обвинительную речь, прочит мне смертную казнь, я уже чуть не рыдаю, а со мной весь зал, прокурор меня отмазывает — обойдется, мол, на первый раз конфискацией, ну дальше ты знаешь…
— А судья-то куда у вас делся? — спросила Чарли, вспомнив толстяка, ввалившегося с разоблачением в конце заседания.
— Судья после речи адвоката заявил, что ему с этим делом все ясно, велел заседать без него, мол, подгребет к концу процесса и скажет свое веское слово.
— Бред какой-то.
— Вот и я говорю, что бред, — согласился Юра-сан. — Весь вопрос в том, как ты-то там оказалась? В моем бреду?
— Если бы только в твоем. У меня еще и свой был. И из Крисова бреда мне перепало. — Она стала рассказывать Юре о колодце, весах, Ложке и банке с вареньем, о том, как встретилась с Крисом и подбила его законный «ГЛАВНЫЙ ПРИЗ». Они продолжали тем временем идти по стрелке минуя залы, коридоры и лестницы, не встречая по дороге ни единой живой души. Порой Чарли казалось что она слышит отдаленные крики и звуки перестрелки, Юра тоже прислушивался, но это могло быть игрой воображения — после такого сюрприза как совместные галлюцинации, они пока еще не решались полностью доверять собственным ощущениям.
Когда Чарли закончила рассказ на том, как она свалилась в судейское кресло и увидела Юру сидящего на скамье подсудимых, «ну а дальше ты знаешь», Юра заметил:
— Что бы это ни было — мнемовоздействие или наркота, а может, то и другое или что-то третье, ясно одно: у нас пытались выманить артефакты. Спасла нас только эта ложка, а пуще твоя любовь к абрикосовому варенью. Они остановились на пороге огромного зала — самого большого из тех, что они прошли. Стрелка исчезла. Они стояли у входа — дверей здесь не было, как и дверных проемов, коридор выходил в зал, наподобие открытого тоннеля. Этот зал отличался еще и тем, что пол его был прозрачен — создавалось впечатление, что он вовсе лишен пола, им было от чего замереть на пороге — казалось, что следующий шаг грозит падением в бездну. И над этой бездной парил человек. На самом деле он, конечно, не парил, а сидел в самом центре зала, прямо на невидимом полу, и глядел вниз, на кристаллическую «планету».
При входе их одолело головокружение. Осторожно, маленькими шажками, но с каждым шагом все уверенней они стали приближаться к человеку в центре. Вскоре Чарли показалось, что она его узнает, а когда он поднял голову, привлеченный звуком шагов, оказалось, что это Крис. Его верной слеги, как и предвидела Чарли, поблизости не наблюдалось — значит, в самом деле выкинул, баллончик с маскировочным спреем должен был остаться при нем, его он, кажется, бросить не успел — благодаря ей, между прочим.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42