Внук собирался уже было заняться дизайном остального дома, когда профессор, и без того доведенный его выкрутасами до ручки, сбагрил его в город под крылышко родителей вместе с обоими предками под предлогом того, что там куда больше развлечений и для молодежи, и для вампиров старшего поколения. После их отъезда профессор получил наконец возможность отключить в доме электроэнергию, однако ни глаза в верхнем гараже, ни привидений в нижнем ликвидировать не смог, поскольку хитрый потомок снабдил оба помещения независимыми источниками питания и спрятал их так, что дед до сих пор не может найти.
Профессор, оказавшийся занимательным рассказчиком, соскучился по слушателям и, наверное, мог бы еще долго распространяться о наболевшем, если бы не внезапное происшествие: пока он говорил, а Ларри внимательно слушал, в надежде извлечь из рассказа полезную для себя информацию, Крис исследовал флаер, обходя его и дергая дверцы. Одна из задних дверец поддалась, он сунулся в нее по пояс, оглядел салон, а потом и вовсе залез внутрь, на заднее сиденье, умудрившись втащить с собой зачем-то и свою слегу — наверное, с целью дотянуться ею до панели управления. Дверца за ним захлопнулась. Какое-то время Крис копошился внутри, потом вдруг начал стучать в стекло, что-то приглушенно крича — как выяснилось, он захлопнулся и не мог выйти.
Ларри коротко и очень эмоционально объяснил ему снаружи, что надо сделать, чтобы отпереть в машине двери, но оказалось, что Крис, прежде чем начал стучать, проделал это несколько раз. Ларри обратился за помощью к профессору: он-то наверняка должен был знать, как отпираются в его машине двери, но тот только развел руками, пробормотав что-то о внуке и о его штучках. Ларри заподозрил подвох и стал требовать ответа, тыча в тщедушное тело профессора слегой. Тот ощерился и раскипятился, доказывая, что замки в его машине обычные, что с ними до сих пор не было проблем и что сам он понятия не имеет, в чем там дело у этого олуха, умудрившегося запереться вместе со своим трехметровым осиновым колом в его, профессора, собственном флаере. Их препирательства прервал поток лунного света, неожиданно заливший помещение гаража: оказалось, что потолок тем временем бесшумно и как бы самопроизвольно отъехал в сторону. После чего флаер с прилипшим изнутри к стеклу Крисом так же бесшумно и не менее самопроизвольно произвел вертикальный взлет, остановился метрах в двадцати над гаражом, несколько секунд повисел там рядом с луной, а потом сорвался с места и исчез в неизвестном направлении. Ларри с профессором, оторвавшись от созерцания темного неба с одинокой насмешливой луной, молча поглядели друг на друга. После чего профессор, кажется, тоже намылился улететь: раскинув руки наподобие ощипанных крыльев, он подпрыгнул — довольно высоко, надо сказать, для своих лет, — но Ларри поймал его за ногу, притянул вниз и, уронив старичка на пол и приставив к его груди кол, потребовал немедленных объяснений и возвращения Криса. Но старичок только сетовал сквозь бессильно торчащие клыки: где ты, дескать, моя вампирская силушка, истощилась, мол, моя богатырская, на проклятых суррогатах. Между тем Ларри забеспокоился, как там остальные — не попались ли и они тем часом в коварные сети упырей? Довольно бесцеремонно подняв профессора на ноги, он погнал его вниз, где история для вампира завершилась ударом бутылкой по зубам. Теперь, чтобы выяснить правду о похищении Криса, надо было ждать, пока старичок очухается.
— Вернешь его, пожалуй, — проворчал в завершение Ларри. — Отправил его, небось, в свой Дербянск тепленьким, прямиком на ужин к родственничкам.
Маленький Ник, занятый во время рассказа какими-то своими мыслями, вдруг спросил, с интересом поглядывая в угол на профессора:
— А вампиры хорошо горят?
За упыря неожиданно вступилась Чарли:
— А если он ни при чем? А вы его бутылкой по клыкам! Ники, а тебе как не стыдно! Нельзя же так с человеком, не разобравшись!..
Ник обиженно нахохлился. Лобстер развел руками, в одной из которых был зажат вещдок — бутылка: я-то, мол, что? Напали, вот и пришлось обороняться. Ларри вздохнул устало:
— Виноват он или нет, о писателе скорее всего можно забыть. Отправляться за ним в город — значит обеспечить профессорскому семейству обед из четырех блюд и десерта. Надо думать, что делать дальше. Отсиживаться тут смысла нет. Скитаться по здешним огородам и кладбищам — за каким, спрашивается, лешим?..
— А что нам мешает поехать в город? — перебила Чарли. — У вампиров есть одно слабое место…
Договорить она не успела: профессор, лежавший себе до этого мирно в углу, одним махом прямо с пола кинулся на Лобстера, сидевшего к нему всего ближе и к тому же спиной. Лобстер и охнуть не успел, как вампир, схватив его сзади за плечи, запустил ему в шею оба своих клыка, к несчастью, уцелевших после знакомства с бутылкой. Лобстер, завопив от боли и неожиданности, как-то извернулся и треснул старичка-вампира еще раз той же бутылкой, но только по темечку, после чего она наконец разбилась. Оба, нападавший и жертва, рухнули на пол и продолжали еще там возиться, когда к ним подскочил Ларри, а за ним и остальные, и стали их растаскивать, а вернее, отрывать профессора от вожделенной Лобстеровой шеи, что оказалось не так легко, но в конце концов удалось. Орудуя обломком слеги, как палкой, Ларри загнал старичка обратно в угол. Вид профессора был жалок и неприятен до омерзения; куда делся аристократический старец, представший им при знакомстве? С трудом верилось, что он и есть это трясущееся существо, забившееся в самый темный угол — с окровавленным теменем и ртом, перемазанным в крови, мокрое от коньяка, совершенно обезумевшее от вида и вкуса живой крови. Пока Чарли хлопотала над Лобстером, Ларри, белый от гнева, подступился к профессору, с силой уткнув ему в грудь острие слеги. Мальчишка тоже подскочил и стал выглядывать у Ларри из-за спины.
— Ах ты, гнус поганый! — зарычал Ларри, ощерившись так, что сам немногим отличался от вампира. — Народ мне портить?! Кровь нашу пить?! Да я из тебя, пиявка ты зубастая, сейчас знаешь что сделаю?! Шашлык!!!
Профессор под влиянием угрозы немного пришел в себя, по крайней мере в глазах появился проблеск смысла.
— Я вас предупреждал!.. — захрипел он, слегка шепелявя из-за выбитых передних зубов. — Просил вас, чтобы уходили, говорил, что это добром не кончится!.. Сам рассказал вам все! — Голос его постепенно приобретал раздраженные нотки. — Объяснил по-человечески, что я себя не контролирую!
— До сих пор ты неплохо себя контролировал. Потому что трусил.
— Я — жертва обстоятельств!
В это время Лобстер, сидя на полу, трогал шею сбоку в месте укуса — артерия находилась ниже, но кровь из двух маленьких ранок текла обильно.
Ларри окончательно взъерепенился:
— Это, жертва катаклизма, ты называешь объяснить по-человечески?!
Чарли, сидевшая на корточках рядом с Лобстером, лихорадочно копалась в своей сумке, наконец приложила ему к шее небольшую белую тряпку — вроде бы что-то из нижнего белья. Обернувшись, сказала:
— Ларри, не надо.
— Не надо?! Да он же вас всех тут перекусает! Ты же будешь следующей! Или вот он! — Ларри ткнул пальцем в Ника.
— Его можно просто запереть, — резонно заметила Чарли.
— В буфете! С тараканом! — просиял Ник. — У меня ключ есть! — Порывшись в кармане, он продемонстрировал всем маленький ключик.
— В буфете им вдвоем с тараканом будет тесно, — наставительно сказала Чарли. — Есть же в доме какой-нибудь чулан?..
Ларри, казалось, колебался. Между тем профессор окончательно пришел в себя, потрогал кончиками пальцев приставленный к его груди кол, осознал наконец свое бедственное положение и, похоже, всерьез испугался.
— Это беззаконие! Самосуд! Вы не имеете права! Я только-только получил новую жизнь, такие возможности, перспективы, моя работа!..
— Он тоже теперь станет вампиром? — спросил Ларри, кивнув на Лобстера. Профессор, сглотнув, кивнул. — Скоро?
— В течение полутора-двух суток… В крови большое содержание алкоголя, адреналин, так что может долго продержаться… — Ларри нажал сильнее, и профессор заторопился: — Признаю, что был не прав, но поймите же наконец — я не владел собой! — Ларри жал. — Клянусь, этого больше не повторится! Я никого не буду кусать! — Ларри жал. — Я расскажу, как вам можно попасть в город, отдам карту, а потом можете запереть меня в чулане, вот ключи!
— Карта — это хорошо, — одобрил Ларри, не ослабляя, однако, нажима. — Но для начала скажи, к каким чертям твой «Додж» унес моего парня? — Хоть Ларри и не особо жаловал Криса, но команда есть команда, а Ларри, как-никак, был ее лидером.
Тут старик поклялся страшной клятвой, дав зуб и даже оба своих рабочих зуба, что не знает, как такое могло произойти, и что сам был немало удивлен поведением флаера: тот, оказывается, попросту не мог самостоятельно взлететь, поскольку не имел программного блока. Единственным объяснением профессор полагал проделки внука, начинившего тайком дедушкин «драндулет» какой-то хитрой электроникой. Пришлось поверить ему на слово.
Ларри отступил, и они все вместе, в том числе и укушенный Лобстер, проследовали в кабинет, где профессор извлек из ящика стола небольшой пластиковый квадратик — то, что он назвал «картой». Профессор провел пальцем по краю, квадратик развернулся: это и впрямь была карта довольно большого участка земной поверхности с обозначениями названий рек, городов и селений, выполненная в довольно оригинальной старинной манере. Ларри сей документ заинтересовал всерьез только по мере рассказа профессора о том, как эта карта появилась таинственным образом в запертом ящике его стола, где профессор ее обнаружил, изучил и открыл в ней ряд загадочных свойств… Гости уже и сами заметили в карте кое-что любопытное: по мере вглядывания на ней становились видны дома, деревья и прочие мелкие детали ландшафта; немного напрягши зрение, можно было сосчитать даже цветы на главной клумбе в городском парке. Карта давала возможность без труда путешествовать, оставалось только найти общий язык с коренным населением данной местности — сплошь, надо понимать, вампирами. Ларри повертел карту так и сяк, наконец нечаянным движением пальцев сложил ее в квадратик, как ни в чем не бывало спрятал в нагрудный карман и спросил:
— Ну и как-же нам среди вас путешествовать? Старик в это время протирал белым платочком от крови рот и лысину. Хмуро зыркнув исподлобья, ответил:
— Спросите у вашей девушки: она, по-моему, уже догадалась.
Все вопросительно обернулись к Чарли.
— Днем, — сказала она.
Ларри хлопнул себя по лбу. Решение действительно оказалось элементарным. Лобстер вымученно улыбнулся — на него никто старался не смотреть. Ник произнес важно:
— А я еще раньше ее догадался. Только никому не сказал.
Профессор, сделавший свое черное дело и откупившийся, был теперь среди них как инородное тело. Ларри велел ему идти в чулан, разрешив взять с собой со стола початую бутылку с кровью, и сам пошел следом, ворча по дороге, что надо бы продырявить кое-кому его вурдалачью шкуру, набить ее чесноком и поставить у входа заместо чучела, да руки пачкать неохота. Продолжая в том же роде, он осмотрел чулан, набитый всяким хламом, убедился, что других выходов в нем нет, запер там понурого, окончательно сломленного профессора и вернулся к своим, расположившимся на сей раз в гостиной: здесь имелось несколько диванов, на которых все и разлеглись, даже для Ларри диван остался. Он предпочел бы уединиться с Чарли в индивидуальной спальне, но лучше было спать всем вместе из соображений безопасности. Похоже, что такое положение грозило затянуться надолго. К тому же и Лобстеру теперь нельзя было доверять. Надежнее всего было бы и его где-нибудь запереть, но Ларри посоветовал ему пока приготовить для себя заранее вместо коньяка пару бутылей с искусственной кровью и велел немедленно сообщить, как только его на нее потянет. Лобстер клятвенно заверил, что скорее перегрызет сам себе вены, чем укусит кого-нибудь из товарищей.
Наконец Ларри повалился на диван и заговорил устало:
— Значит, на завтра у нас план такой: конфискуем у профессора машину, берем адрес внука и едем в город — чем черт не шутит, может, наш писатель там еще цел. А если и покусан, то все равно стоит его отыскать: наверняка он что-нибудь разведал, Крис — парень въедливый. И парализатор при нем… — Ларри встрепенулся. — Да! Ник… Нет, лучше ты, Чар, сходи закрой входную дверь. Лобстер, подежурь пару часов, пока еще здоровый, потом меня разбудишь.
Остаток ночи прошел на удивление спокойно. Лобстер, а затем и Ларри дежурили напрасно — никто не стучал в двери, не ломился в окна: видно, все здешние мертвецы эмигрировали в город, и здесь теперь был поистине тихий райский уголок, приют одинокого вампира, мечтающего потрясти мир научным трудом, посвященным последней глобальной катастрофе, и без того поставившей этот мир на уши.
Утром после завтрака Ларри заглянул в чулан, проверить, не сбежал ли хозяин, и спросить у него городской адрес. Профессор оказался на месте: он спал, завернувшись с головой в кусок старой парусины, словно в саван. Ларри совсем упустил вчера из виду, что профессор поутру уснет мертвым сном, как и полагается вампиру. Теперь предстояло разыскивать адрес в его кабинете среди бумаг. (Пропади они пропадом, эти бумаги!) Надо было поискать в доме телеком. Впрочем, где ты теперь, информационная сеть?
Оставив дверь чулана открытой, поскольку вечером отпереть профессора (пропади он пропадом вместе со своими бумагами!) будет уже некому, Ларри для начала вернулся к остальным в столовую и разложил на столе карту. Вся команда включая Ника, с интересом к ней склонилась. Для начала они нашли Дербянск, оставалось только выяснить собственное местоположение на карте. Задача представлялась трудновыполнимой — никто понятия не имел о названии искомой местности. Как вдруг на карте неподалеку от Дербянска обнаружилась какая-то мерцающая искорка, вроде прилипшей карнавальной блестки — Ник заметил ее первым и обратил внимание остальных громким вопросом, сопровождаемым тыканьем пальца:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42