И от того, как он будет отвечать, зависит, вздернут его или нет.
– Великий Учитель, – начал он, не поднимаясь из пыли и следя по-собачьи за лицом Иса – он уже оправился от испуга, и весь вид его выражал преданность и покорность. Однако ноги целовать не лез – соображения у него хватало.
– Довольно, Лус, садись и расскажи, с чем пожаловал. Только не говори, что ты здесь случайно или на увеселительной прогулке. Садись, садись, мы тоже присядем, – добавил он, выбирая камень поудобнее. Рядом устроился Улук.
– Ты его знаешь? – удивился тот.
– Как же, я ему руку лечил, которую сломали ему за доносы. Тогда, на базаре, свернули бы ему и шею, не окажись я там. Ну, продолжай, – вновь повернулся он к присевшему на корточки в пыль Лусу – пересесть ближе в тень тот не решился.
– Истинно так, как говоришь ты. Доброе семя дает добрый колос. И не в бесплодную землю упали слова твои, – тон его был подобострастным, он словно что-то разглядывал внутри себя. И взгляд его уже не был собачьим, ожидающим милости от Иса. – Истинно так, – снова повторил он, собираясь с мыслями, – не на прогулке я был, Учитель. А сам верховный жрец и нечестивец-наместник послали меня найти тебя, все высмотреть и донести: где ты, сколько у тебя силы и как лучше тебя взять.
– На сук его! – крикнул Нави и, шагнув вперед, оказался рядом с лазутчиком.
Ис поднял руку, успокаивая телохранителя:
– Садись, возьми лист и веди протокол. И в этом порядок нужен.
Лус даже не повернул головы – теперь он знал, так просто его не повесят.
– Продолжай, Лус, нам помешали.
– Это все, что мне поручили.
– Но я же тебя знаю!
– Я мог прозреть, Учитель. Представь – твои семена дали добрые всходы.
– Что же, ты хочешь сказать…
– Нет, нет, Учитель, еще нет, – вдруг заторопился Лус, понимая шаткость своей позиции, – но я бы мог быть полезным.
– Чем?
– Может быть, мы поговорим наедине? – начал наглеть Лус.
– Улук и Нави знают все, что и я.
– Если я передам верховному жрецу, что сила твоя велика и…
– Ты намекаешь на союз против Империи? Сначала – вместе против них, а потом – разберемся с домашними делами? У тебя что, такое поручение, или это вольная импровизация для спасения шкуры?
– Нет у меня такого поручения, никто не знал, как силен ты. Но когда узнают… Жрецы тоже недовольны Империей! – говоря так, Лус почти верил сказанному.
– Они тебя продадут при первом же случае!
– Спокойно, Нави, это я знаю. И не религиозная распря у нас.
– Правда твоя, Учитель. Верховный жрец, лишившись права казнить и миловать, лишится и доходов – осмелевшие инакомыслящие денег в храм не понесут. И в этом ты прав, – опять вступил в разговор Нави.
В речи Луса появилось достоинство, словно он и впрямь кого-то представлял
– Я о другом. Увидев, что ты карающий меч в деснице Божьей, не воспримет ли и тебя верховный жрец как пророка или даже – сына Божия? И поклонится он тебе. А ты станешь во главе. Не союзником – господином. И твои сторонники, – добавил он, покосившись на Улука и Нави. – Ив храме ничего не надо менять. И все будут равны, как учишь ты, перед тобой. А там, на небесах, ты воздашь всем за земные муки.
– Да ты подкованный богослов, Лус. И великолепный провокатор!
– Истинно так, – вздохнул лазутчик, не поняв последнего слова. И поковырял землю большим пальцем правой ноги. Вид его был смиренным.
– Вот что, любезный, о духовном равенстве и догмате о бессмертии души мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз…
– Теперь – вздернем? – заканчивая запись, деловито осведомился Нави.
– Нет, теперь мы его отпустим – дайте ему верблюда, воды и на двое суток еды!
И встал, считая разговор исчерпанным.
– Зачем ты его отпустил? – спросил Нави, когда Лус был уже далеко.
– А за что было вешать? Мы взяли его не в нашем лагере, без оружия. И он не запирался. Держать в плену? Мало у нас забот! Смотри, что получается теперь – еще не доложив начальству, он принесет в город весть о разгроме отряда. И значит, о нашем могуществе. При этом преувеличит. А кроме того, это не исключено, он задумается. Лус вовсе не глуп.
– Учитель прав. И пора возвращаться, – сказал Куг, вглядываясь в строящихся воинов.
– Теперь жди имперских солдат, – бросил Улук, когда он и Учитель, сопровождаемые неизменным десятком Нави, закачались на копьях впереди строя.
– Только Не здесь – южный проход камнями не завалишь, там широко.
– Тогда у нас не меньше недели.
16
К воротам Священного города Лус добрался на третьи сутки. Его узнали и беспрепятственно пропустили. Теперь вместе с храмовыми стражами несли караул имперские солдаты. И его провели к наместнику. Из резиденции он ушел поздно…
– Странно, жрец, эта собака – Ис – отпустил Луса, – заложив руки за спину, говорил Липпин, прохаживаясь по сумрачной комнате – оплывающие свечи стояли лишь по углам.
– Ничего странного, Ис не любит крови, может – брезгает. К тому же Лус был безоружным. И Ис его когда-то лечил.
– Может быть, может быть… – убрал руки из-за спины и задумчиво завертел короткими пальцами Липпин. – А не перекупил ли противник нашего агента?
– Лус – верный пес храма!
– Верность покупается золотом, тебе ли этого не знать?
– А что бы он мог ему посулить?
– Тут ты прав. У нас сила и деньги. На голых идеях твоего лазутчика не проведешь.
– Значит, сообщенное им заслуживает внимания, наместник!
– Разумеется, хотя бы потому, что несметная сила, возникшая в глазах уцелевших храмовых стражей, превратилась в три сотни пехоты. И я не склонен преуменьшать – по моим данным, их должно быть около пятисот!
– Странно, наместник, – прошуршав тяжелыми одеждами и огладив длинную, с проседью, бороду, жрец подошел к столу, где уже стоял, опершись ладонями на плотную скатерть, Липпин, – странно, откуда щиты и панцири? И столько мечей – неужели подручные Гефа так постарались?
– Все увидим, когда мечи и доспехи лягут к нашим ногам. Будем считать – они выставят порядка пятисот… Говори, куда ведет этот путь?
– В потерянную долину, туда в старину бежали отступники.
– Почему ее не проверили сразу?
– Там много ущелий, наместник. Не знаешь, откуда начать. А этой долины после сошествия туда огненного столба избегали все.
– Плевал я на огненные столбы! Есть ли другой путь, кроме этой щели?
– Есть. Широкий проход на южный перевал. От Узкого моря.
– Офицер! Чертеж этой проклятой земли!
В дверях возник сотник со свитком, словно ждал приказа.
– Дай сюда. Можешь идти. Жди там, – указал на дверь наместник.
– Рисунок не точен, хребет тянется дальше на север, – заметил верховный жрец после выхода сотника.
– Ладно, уточним. Здесь? – густая тень руки шарахнулась по чертежу, уже расправленному на столе и прижатому, чтоб не скручивался, с одной стороны – чашей, с другой – коротким имперским мечом в ножнах.
– Здесь, – прищурившись, подтвердил жрец.
– Дней шесть пути?
– С обходом – все семь. До перевала.
– Да ты уже все подсчитал и продумал! Похвально, похвально. Теперь тебе – меч да коня!
– На то есть другие, наместник.
– Другие? Как знаешь, я другим передоверять не хочу. Офицер!
Тот опять явился мгновенно.
– Подойди и записывай: «Тысяцким – проверить людей, обозы, пополнить запасы и быть готовыми выступить через шесть часов. Направить гонца в Триречье с требованием прислать оттуда немедленно тысячу всадников. Пусть догоняют. Последнее – на время моего отсутствия власть переходит к начальнику гарнизона. С ним остаются триста солдат. На Лазурном берегу – быть готовыми к выступлению». Все.
Теперь ты, верховный жрец, через четверо суток направишь в Узкую щель отряд. Сколько у тебя осталось? Четыреста? Направишь триста. Сотни хватит для охраны твоего спокойствия, да и на всякий случай мои три сотни здесь остаются. Их дело – перекрыть выход из долины с севера. В ту щель, памятуя судьбу их предшественников, без моего приказа не лезть. Думаю, этого желания у них и не возникнет, – хохотнул он и шлепнул по столу ладонью, отпуская офицера. – Иди и ты, верховный жрец, я тоже сосну – перед походом положено.
Когда жрец ушел, Липпин вызвал начальника гарнизона и приказал присматривать за «этим типом». И в случае нужды – не церемониться. Здесь – имперская провинция!
А с рассветом ударил барабан, колыхнулись штандарты и черные имперские вороны поплыли над медноголовой пехотой.
Сначала шла первая тысяча, потом – обоз, за ним – вторая. По бокам, на расстоянии полета стрелы от колонны, с интервалом в двадцать шагов, цепь охранения, впереди, на два полета стрелы, шла головная полусотня. И с тылу, на полет стрелы, двигалась полусотня арьергарда.
Так шли они, хотя на открытой местности нечего было Ждать внезапного нападения. Но порядок есть порядок!
Сам наместник, в панцире, шлеме и со щитом, привязанным у седла, ехал в середине колонны; шли полусотнями, по шесть в ряд, набросив на головы капюшоны выгоревших в походах плащей – чтоб не калило головы. Они не пошли через песчаный пояс к каменным отрогам сухих гор – войско шло в обход, к узкому морю, по отличной дороге, которую, как и многие другие, проложили искусные инженеры Империи на костях рабов, едва Благословенная земля стала ее провинцией. Так что потомки, у которых спросили бы, чем же знаменит этот император, могли бы сказать: «Он построил дороги и расширил Империю!»
Ибо кровь и пожарища хорошо засыпает песок. А папирус и пергамент – отлично горят. И совсем неплохо шлифуют молодые мозги преподаватели истории. Особенно, если они сами ее не знают.
Итак, солдаты шли по дороге.
17
– Петр Иванович, что нового об «Арзамасе-2»?
– Ничего, Борис Африканович, как исчез вчера в двенадцать, так и ни слуху ни духу, – ответил начальнику Звездного предприятия главный диспетчер. Начальник переключил связь:
– Прошу найти заместителя по безопасности звездоплавания и срочно направить ко мне. Да, в кабинете его нет.
Он снова щелкнул тумблером и оглядел погасшие экраны. Откинулся в кресле, прикрыв глаза, – ждал. В голову лезла всякая чертовщина – от поп-искусства до нуль-транспортировки. Все, кроме разумного объяснения происшедшего. Начальник привстал, предупреждая знакомое покашливание. Экрана он не включил.
– Нет, нет, Василий Севастьянова, прошу ко мне, здесь подумать надо.
– Слушаюсь, Борис Африканович, – пронудело в динамике.
«Ну и привычка, – подумал начальник, – не иначе, и перед микрофоном каблуками щелкает!»
– Анна Ивановна, у меня будет Безупречных, прошу вас переключить всю связь на себя.
Он услышал ответ и отпустил белую кнопку вызова секретаря.
– Прошу разрешения, – остановился в дверях Безупречных. Был он, как всегда, в полной форме, весь – словно только что из-под утюга. От него разило «Тройным» одеколоном и непоколебимой уверенностью.
Начальник привстал, приветствуя своего заместителя, и указал на кресло по другую сторону большого стола. От таких людей, как Безупречных, всегда ждешь решительных действий и дельных приказов типа: «Правое плечо вперед! Марш! – и, чуть погодя: – Прямо!»
– Об отпуске не спрашиваю, Василий Севастьянович, вижу, что отдохнули хорошо. У нас – ЧП, исчез «Арзамас-2». Вам не докладывали?
– Только что. С приходом на службу. Без подробностей. И сразу – ваш вызов. Я не успел уточнить детали, чтобы представить свои соображения.
– В том-то и дело, Василий Севастьянович, что деталей нет. Просто корабль исчез.
– Как исчез? Может быть, взрыв, удар метеорита – сомнительный вариант, но все-таки! – аннигиляция, в конце концов!
– Так вот, ничего этого не было. Была бы хоть вспышка. Запрошены все следящие станции. Все потеряли «Арзамас-2» одновременно – вчера в двенадцать ноль-ноль. В это время не было ни одного материального тела в радиусе часа полета от их места. Никаких остатков корабля нет.
– Наверх, конечно, докладывали?
– Да, сразу. И запросили консультации в Академии наук.
– Что они?
– Как и мы. Думают и разводят руками. Что-то подсчитывают. И академик Зерогов, наш постоянный и невидимый консультант, говорят, почему-то вспомнил о дипломной работе Петрова-Степного, тот, оказывается, его ученик.
– Борис Африканович, он же пошел астронавигатором на «Арзамасе-2»! Я только что списки видел!
– Час от часу не легче! Но может быть, это – объяснение? Какой-нибудь дикий эксперимент этого молодого человека?
– Исключено, Борис Африканович, насколько мне известно, после окончания института из всей науки он занимался только фехтованием и самбо, да раз, будучи в резерве, приехал на отметку верхом на вороном жеребце.
– Правилами это не запрещено. Но к делу.
– Я из отпуска и прошу дать мне время на ознакомление с делом!
– Времени не потребуется, вот все в нескольких словах: «Арзамас-2» стартовал четверо суток назад с назначением на Черное тело К-15. Там экспедиция работает – благоустроиться решили, да и глубокую разведку произвести. Взял он груз «кротов», бурильную установку и кое-что другое. Ведь следующий снабженческий рейс – через год. И смену повез – пять человек.
– Всего двенадцать.
– Да. Проверка была тщательной, да и корабль новый – только второй рейс делает. Стартовали как обычно. И вот, даже не выходя из Системы, пропали! Слежение было непрерывным. Вдруг на всех контрольных станциях Системы погасли экраны прямой связи. Одна из станций была рукой подать, в двух минутах полета. И локаторы – тоже! – вдруг показали пустоту. – Василий Севастьянович, да вы же все знаете! – заметил отсутствующий взгляд своего заместителя начальник.
– Прошу прощения, я думал, что вы располагаете более полной информацией!
– Выходит – нет. Что вы предлагаете?
– Послать корабли-спасатели. Просмотреть пространственный шар радиусом возможного суточного перелета. По предполагаемой трассе всем станциям работать в режиме поиска на частотах «Арзамаса-2».
– Все сделано. Хуже всего – абсолютная непонятность: ни вспышки, ни облака, ни обломков.
– Борис Африканович, экстренный вызов центра связи, – пропел в пространстве голос Анны Ивановны.
– Спасибо, включаю.
– Передаю запись сообщения станции слежения X-12, – четко доложил голос дежурного оператора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24