– …в священных книгах сказано…
– Что сказано в священных книгах, мы здесь разбирать не будем, – ответствовал Ис.
Верховный жрец умолк, сраженный собственной дерзостью. И медленно лег ничком, положив руки на голову.
– Прямо-таки классический жест, – неприметно толкнул в бок Учителя Геф.
И только взволнованный Ртеп начисто утратил чувство юмора.
Вот если бы он был на месте Учителя! Как бы он сказал!
Но все оставались на своих местах, и приходилось довольствоваться красноречием Иса:
– Немедленно распусти мздоимцев – храмовых стражей. И сам зарабатывай хлеб руками, а не кадилом! Десятина – отменяется. Все рабы – свободны. Имперских солдат – вон, их соплеменники уже ушли с перевалов. Они двинулись к морю садиться на корабли…
По плексигласу звякнула стрела, выпущенная имперским лучником. Других стрел не было – стрелка разорвала на куски наэлектризованная толпа. Прежде чем Ис договорил, толпа ринулась к имперской резиденции, хватая по дороге ошеломленных такой решительностью имперских солдат и вытряхивая их, как раков, из панцирей. Лишь голос Иса остановил всеобщее избиение. А через час, опасливо оглядываясь, сломленные солдаты Империи покинули бурлящий город.
– Ртеп, остаешься здесь комендантом. Нави, оставь ему свой десяток. Улук, будешь помощником Ртепа. Срочно собери имперское оружие, организуй охрану – здесь найдутся любители руки погреть! Борова-наместника – вон с корабля! Мы возвращаемся в долину. Люди, здесь остается мой друг Ртеп, я скоро вернусь!
Наместник не ушел далеко – его забили каменьями у городских ворот. Это уже потом Улук сформировал милицию и навел порядок.
Корабль пролетал над Малой долиной, и Ис снизился до бреющего полета. И когда аппараты, сжижавшие гелий, вдруг вышли из-под контроля и стали потреблять чудовищные порции энергии, Ис почувствовал знакомое полуобморочное состояние. Вновь совершился переход. Корабль вынырнул в пространство над каким-то парным чавкающим болотом. Ис рванул ручку, рабочие баллоны вновь наполнились гелием, и корабль медленно пошел вверх, направляясь туда, где виднелись белые от пены пороги какой-то реки с берегами, заросшими буйной зеленью.
– Земля! – каким-то непонятным чувством определил Ис. – Пожалуй, Африка.
Они едва дотянули до твердого берега – истонченная при пространственно-временном переходе оболочка не выдержала.

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ
1
Они возникли в пустыне, недалеко от маленького оазиса – расчет был точен, ошибка в десять-пятнадцать километров была допустима.
Моды в этой адовой земле менялись мало Во всяком случае, единственное здесь живое существо – пустынник, умерщвлявший в этих краях свою плоть, хотя и принял поначалу неведомо откуда явившихся людей за дьявольское наваждение, данное для испытания твердости его в вере, довольно быстро, сотворив положенные молитвы, убедился, что сие – не от дьявола. А то, как они одеты, его вовсе не удивило. Лишь красавица Мер долго смущала своими формами высушенного, как саранча, анахорета. Пустынник потреблял саранчу, подсушивая ее на раскаленных камнях, когда эту благодать заносило ветром с тучных полей, лежащих у Великой реки.
– А знаешь ли ты, уважаемый Сид, – догнав начальника экспедиции и щуря глаза от белого солнца, вкрадчиво начал академик, ныне на этой земле именуемый Зером, – чему, вернее кому, поклоняется этот волосатый монстр?
– Кому? – стараясь выпутаться из воспоминаний и потому не слишком внимательно осведомился Сид.
– Некоему Ису. Да, да – он так и выразился: «Во имя Иса Спасителя».
– Какого еще Иса? – остановившись, ошеломленно уставился на академика Сид.
– Полагаю, того самого, о котором ты подумал. Сиречь – вашей милости. Как говорят, любишь кататься… и так далее. Дальнейшее цитирование народной мудрости прерываю, поскольку здешние тексты могут отличаться от земных. Образок, однако, у этого жителя пустыни, хотя обшарпанный и замызганный, некоторое сходство с тобой имеет.
Сид опустил голову.
«Это нужно было предвидеть, – думал он, – сам же предупреждал Ртепа об этой опасности… Да что теперь казниться, хоть бы разобраться во всем. А то, чего доброго, меня же, во имя меня, распнут».
Он потряс головой, отгоняя бесполезные мысли, увидел тревожно заглядывающую ему в лицо Мер, и снова зашагал впереди отряда.
В полдень он объявил привал. Солнце дымящимся маслом текло по плечам и рукам Даже сквозь деревянные подошвы сандалий песок прожаривал ступни так, что казалось – еще немного, и они зашипят, как отбивные на сковороде.
Безупречных, ныне именуемый Безом, с помощью Гефа и Нави быстро разбил палатку из легкой синтетики, использовав в качестве опоры два копья. Когда все заползли в тень, в канистре уже конденсировалась вода – немногое из достижений технического века был захвачено в это пространство и время. При подготовке экспедиции Зерогов, вспоминая первое пришествие Иса, был вообще против любого предмета, могущего выдать их необычные знания. И только по настоянию практичного Безупречных кое-что дельное было все-таки взято.
– Дальше пойдем вечером, когда спадет зной. Сейчас перекусим.
– Чем бог Ис послал, – не удержавшись, съязвил Зер.
– И поспим, – пропустив реплику Зера, продолжал Сид, – дежурство – по часу. Обеспечивает службу Без.
При последних словах Безупречных захотелось вскочить и щелкнуть голыми пятками. Но, оглянувшись, он сдержался и только гаркнул:
– Слушаюсь!
Да так, что Мер зажала ладонями уши. Недаром в свое время ему писали в характеристиках: «Обладает командным голосом».
– А перед сном выслушаем Зера, он достаточно поговорил с достопочтенным пустынником, – закончил, устраиваясь поудобней на песке, Сид.
– За полчаса обстановки не узнаешь. Анахорет туп, как положено всем анахоретам. Однако, если отсеять всю шелуху, то, по его словам, Великая Империя давно рухнула, оставив после себя кучу варварских государств и новую религию, – тут академик вскинул бородку, – похоже, что вера в Иса, который должен вернуться и спасти род человеческий, стала одной из мировых религий. Что интересно – на том месте, где в последний раз видели этого самого спасителя, – тут Зер почтительно наклонил голову в сторону Сида, – есть камень, на котором усматривается его след.
– Не оставлял я никаких следов.
– Неважно, – неторопливо продолжал академик, оставлял кто-то следы или нет, важно, что след существует. И что это – святыня, поклоняться которой приходят со всех концов света. Хотя Священный город ныне под властью каких-то неверных. Но богомольцам доступ открыт. Разумеется, источник информации желателен более достоверный, однако что есть, то есть.
– Какой же тут строй?
– Похоже – феодальный, с местными нюансами, разумеется.
– Спасибо, Измаил Алексеевич, – по-земному назвал Зера Сид, – вы сделали невозможное, получив столько сведений. Теперь – кто же мы? Язык наш, судя по беседе с пустынником, здесь понятен. Но, если судить по магнитофонной записи, – разница чувствительная. А теперь вспомните – в горах живут племена, давно отрезанные от мира. Не оказаться ли нам представителями такого племени? Тогда наш архаичный язык, любопытство и полное незнание современной обстановки мало кого удивят.
– Так, – согласно кивнул немногословный Геф. Нави, как всегда, без рассуждений принял предложение Сида.
Согласились и остальные.
Когда глубокая тень заполнила низину между барханами, они свернули шатер. А подошли к Священному городу, когда по-южному быстро исчезали последние звезды и сонные стражи тоскливо перекликались на стенах.
Сид удивленно вскинул голову – городская ограда казалась той же, что и тысячу лет назад! Конечно, стены рушились и надстраивались, расширялись и сравнивались с землей, но та же глина, замешанная на соломенной сечке, шла на этот кирпич, да тем же ноздреватым камнем были облицованы ворота, которые разве что стали чуть уже со времени первого пришествия Иса, да и то – вряд ли. И только кожаные нагрудники стражей с нашитыми на груди и спине стальными бляхами да конические шлемы, из-под которых венцом торчала грязно-белая материя – вероятно, от жары и чтоб не терло голову, – были непривычны. Снизу, из-под доспехов, лезли стеганые халаты, от грязи и времени потерявшие свой первоначально красный цвет.
А еще поразили пришельцев нечистые, похожие на армейские кальсоны, штаны привратных стражей. Обувью им служили куски кожи, стянутые тесемкой.
Увидев в столь ранний час у ворот пришельцев, с надвратной башни свесил нечесаную бороду начальник караула. Он что-то крикнул вниз на непонятном языке. Геф ответил на языке Благословенной земли. Стражник подивился странному выговору и тоже перешел на этот язык, оказывая неслыханную милость этому сброду, стоящему под башней – до все времена завоеватели не любили говорить на языке покоренного народа. Но эти внизу заинтересовали начальника караула не совсем обычной одеждой и каким-то древним говором, который стражник воспринимал с трудом. Он милостиво разрешил дожидаться восхода солнца у ворот.
А с восходом они вошли в город, вручив благожелательному бородачу кусок серебряной проволоки.
И они нашли себе место, вместе с другими паломниками, на постоялом дворе, примыкавшем к базару.
У неровных глинобитных стен каждый разбивал свой шатер, тут же, по ночам, словно от тяжкого горя, глубоко вздыхали верблюды и тлели маленькие костерки под железными походными треножниками – здесь варили похлебку, как и тысячу лет назад, пекли в полукруглых глинобитных печах плоские пшеничные лепешки. И хотя сейчас было утро, постоялый двор припомнился Сиду именно ночным.
Наряды людей изменились мало – разве что пришельцы-богомольцы из-за Лазурного моря, из холодных северных королевств, были вместо халатов в длинных рубахах и широких грубых плащах с капюшонами, да узкие домотканые штаны их были замотаны до колен во что-то напоминающее обмотки, обуты они были в тяжелые кожаные башмаки. У всех были посохи. Впрочем, посохами были вооружены и наши герои. А кроме посохов, у них было два копья, на которых они укрепляли палатку, или шатер, как они именовали ее на этой земле.
Теперь, заняв место у стены, они разбили шатер и завалились спать, рассчитывая, отдохнув, выйти к вечеру в город.
2
Лишь двужильный Геф отказался от отдыха – он обошел город и к вечеру коротко доложил:
– Жилье есть. Сторговал бывший дом Ртепа. Там – все как прежде, разве что стены вокруг двора еще выше стали, да деревья гуще. А колодец – тот же, что и был.
– Сворачиваемся, – распорядился Сид.
Без, не дожидаясь остальных, начал отвязывать крепления шатра. К полуночи они справили новоселье.
Действительно, во дворе почти ничего не изменилось. Разумеется, и стены, и окованные ворота были другими, но – живуча традиция! – через тысячу лет, словно слепок с одного образца, повторились и дом, и двор, и деревья. А каменный срез колодца, пожалуй, был тем же самым. И теми же самыми казались огромные деревянные колеса для подъема воды, хотя это было совершенно невероятным.
Пока большинство предавалось воспоминаниям, а Зерогов – восторженному любопытству, Без обошел помещения, проверил тяжелые запоры на воротах – остался ими доволен, – заглянул в колодец и проинспектировал отхожее место. Вывод был прост – при необходимости можно держать круговую оборону. Он стал хорошим комендантом – как-то само собой оказалось, что уже есть двухнедельный запас местных харчей. Нынешняя роль явно больше соответствовала его наклонностям, чем прежний высокий земной пост. Недаром он так стремился в экспедицию!
На небе сияла луна. Сид и Мер легли на крыше. Остальные на веранде – в комнатах было душно. В дальнем углу двора, за обвитой виноградом беседкой, дотлевали угли ненужного уже костерка. Хозяйственный Без подошел и залил их. Наконец улегся и он.
– Смотри, Ис, – по-старому назвала его Мер, – ночь-то какая!
Она сидела, подтянув к подбородку колени, прикрытые легким одеялом, рядом с лежащим на спине Сидом. Тот, закинув руки за голову, смотрел вверх.
– И тишина, – продолжала она, – мы отвыкли от такой тишины. Даже переклички стражей не слышно. И листва молчит. И пахнет лимоном – почти как на той Земле. Ты не спишь?
– Нет, Мер, – повернул голову Сид, – думаю.
– О чем?
– О тебе. О себе. О нас. О том, какой невероятной была наша встреча. О том, как пусто было бы без нее.
Они долго слушали тишину, которая была живой: то прошуршит геккон по глинобитной стене, то скользнет по прохладной листве старый тяжелый лист. А вдали, за оврагом, идущим вдоль южной стены двора, трещали цикады. И луна, пройдя по ветвям, стояла уже в середине неба.
– А луна такая же, как и там, – прижав голову к плечу Сида, засыпая, сказала Мер.
3
– В городе мало кого интересует наша вера. Здесь сошлись три религии – Благословенной земли, последователей Иса и тех, кого пустынник назвал «погаными», – последним и принадлежит власть в городе. Они-то наиболее терпимы. За кого себя выдавать?
– За последователей Иса, Сид, – подал голос Геф, – у них здесь немало толков. Так что не придерутся. Вот на Севере, за морем, где эта вера господствует, так не отделаешься – жрецы не любят отклонений. По опыту знаю. Да и ты помнишь. Так что с их теорией познакомиться стоит. И с практикой – тоже.
– Геф прав, – поддержал бывшего кузнеца Зерогов, они вместе бродили по городу, вслушивались и всматривались, гонимые неистребимым человеческим любопытством, а не только пользою дела, что, впрочем, тесно переплеталось. Они узнали, что богослужение у последователей ведется на том древнем диалекте, который в обыденной речи уже воспринимался с трудом. Так что нужно было срочно переучиваться. На разведку пока ходили только Геф и Зер. Академик, несмотря на свой темперамент, при необходимости оказывался сдержанным и немногословным. И впитывал в себя всю эту экзотику так, словно был прирожденным историком, этнографом и филологом, а не представителем точной науки, еще раз подтверждая этим неразрывную связь физики и лирики!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24