Он вежливо не заметил бестактности Ванды. На Земле считается дурным тоном приступать прямо к делу, поэтому мы немного поговорили о шахте, заложенной землянами несколько поколений назад.– Первоклассная руда, – отметил мистер Мак-Нейл. – Это предприятие обещает хорошие доходы.– Кому? – грубо выпалила Ванда.– Всем, разумеется. Когда шахта начнёт давать прибыль, мы поделим её поровну между землянами и стилками.– И мы сможем приобрести на нашу долю земную технику? – спросил отец.– Ну, если вы того хотите… А чем вам не нравится нынешний уровень развития? Земной образ жизни далеко не так хорош, как кажется.– Однако вы не голодаете, – резко сказал дядя Станс.– Неужели все так плохо? Зерновые не уродились, как я слышал?– Насчёт этих доходов, о которых ты толковал… Можно купить земледельческие машины и расширить наши плантации, – гнула своё Ванда.– И ещё охотничьи ружья и вездеходы, – поспешно добавил дядя Станс.Вот теперь мистер Мак-Нейл действительно был встревожен. Мы, стилки, уже восемь поколений изучаем мимику землян, и я заметил в его глазах не только беспокойство, но и нечто иное… Печаль?– Вы называете преждевидением вашу способность призывать память предков, – помолчав, сказал он. – Вам следовало бы тщательно изучить свою наследственную память, прежде чем заводить разговор о машинах! К тому же вы знаете, что Земля проводит политику невмешательства. Возможно, мы сочли бы допустимым приобщить вашу расу к науке, чтобы со временем вы сами научились делать машины. Но искажать нормальный путь общественного развития мы не имеем права… Весьма вероятно, что ваше общество вообще не принадлежит к категории развивающихся, – вздохнул он, – Бывает, что некие стабилизирующие факторы не позволяют цивилизации подняться выше определённого уровня. К примеру, ваша одержимость прошлым.– И что тогда проку от нашей доли доходов? – резко сказала Ванда.– Ну, если дела пойдут неважно, вы сможете импортировать продукты питания. В конце концов, это всего лишь один неурожай. Главное – пережить зиму, а там будет видно.– Я преждевидел, – сказал отец. – Неурожай будет повторяться и повторяться.– Ты прав, Бруно, – с достоинством кивнул дядя Станс.– Пищи нам не хватает уже сейчас, мистер Мак-Нейл, – спокойно продолжил отец. – И я слышал, что во многих деревнях положение гораздо хуже.– Но шахта ещё не приносит прибыли, – возразил землянин.– Снабдите нас продуктами в счёт будущих доходов.– Это невозможно. Мы завезли продукты для собственного населения, примерно на шестьсот человек. Ты думаешь, мы способны накормить из этих запасов всю планету?– Потребуйте дополнительных поставок, объясните, что наши дела плохи.– Будь справедлив к нам, Бруно, – устало сказал мистер Мак-Нейл. – Ты был на станции Девон и видел вещи, которые у вас считаются волшебными. Но мы отнюдь не маги, мы только космические путешественники, ничуть не лучше кикихуахуа.– Кикихуахуа?..– Забудь, они вам не помогут. Слишком уж медлительны. Но и мы не сможем удовлетворить вашу просьбу в мгновение ока. Потребуются время и деньги. Честно говоря, слишком много времени и столько денег, сколько вам и не снилось.– Вы наверняка можете что-то сделать, – упрямо твердил дядя Станс.– Что именно?– Ты эксперт, ты мне и объясни!Типичное заявление в стиле дяди, но мистер Мак-Нейл воспринял его раздражённо.– Поезжай на станцию Девон, Станс. Это всё, что я могу тебе посоветовать.– Я же говорил, надо было ехать сразу туда, – брюзгливо буркнул дядя.Перед тем, как мы отправились в обратный путь, у меня состоялась странная беседа с мистером Мак-Нейлом.– Вы, наверное, хотите кое-что обсудить, – сказал он, заново наполнив кружки стувой. – Я оставлю вас на несколько минут. Пойдёшь со мной, Харди? Я покажу тебе новые растения.Никто не удивился, ведь все знают, что я интересуюсь земной флорой. Мы вышли в сад и обозрели печальные разрушения, произведённые ненастьем. Земные цветы погибли, их краски смешались с глиной. Под обрывом, над глухо ревущей рекой, медленно поднимался густой туман.– Я сохранил семена, – сказал мистер Мак-Нейл. – Ваш год короче земного, но большинство растений приспособилось. Мне даже удалось получить новые разновидности.Было ясно, что он никак не может показать мне эти разновидности. Теряясь в догадках, я молчал.– Побереги себя, Харди, – внезапно сказал он.– Что?..– Будь осторожен. Наступают тяжёлые времена. Возможно, очень опасные.– Это вы о голоде?– Не только. И не столько. – Видно было, как мистер Мак-Нейл нервничает, ведь землянин не должен вмешиваться в дела стилков. – Твой отец очень хороший человек, Харди.– Я знаю.– Смешно, но я никогда не мог до конца разобраться в иерархии стилков. Наверное, потому, что не умею преждевидеть.На что он намекает? Что отец должен стать предводителем? Идея, конечно, здравая, но нереальная.– Это взаимосвязано, – сказал я. – В любой общине предводителем становится тот, кто может дальше всех заглянуть назад.– А если он не самый лучший кандидат для этой работы?– Так не бывает. Лучший всегда тот, у кого самый большой опыт предков. Возьмём, к примеру, нашу мужскую линию: это мой отец, дядя Станс, Триггер и я. Говорят, других таких нет во всём мире, поскольку мы способны вернуться к первоначалу вещей. Но это вовсе не означает, что потенциальная возможность реализована. Для этого пришлось бы много-много дней лежать на спине, покуривая зелье и концентрируясь изо всех сил… – Я помолчал. – Возможно, когда-нибудь я и попытаюсь. Интересно всё-таки узнать, с чего началась наша цивилизация! И все эти мифы про Великого Локса, Дроува, Кареглазку и остальных.– Но если Станс и Бруно – единокровные братья, у них должна быть одинаковая генетическая память?– Станс моложе, значит, у него больше воспоминаний дедушки Эрнеста. Поэтому Станс предводитель. А следующим будет Триггер, когда мой дядя умрёт.– Но Триггер просто ОСЕЛ, даже я это вижу.Я решил, что «осел» – нечто крайне незавидное.– Мы с отцом будем его советчиками.Мистер Мак-Нейл посмотрел на меня испытующе, но он был землянин и не мог проникнуть в мысли стилка.– Вы четверо – величайшая ценность своей цивилизации, – пробормотал он скорее для себя, чем для меня. – Учитывая полное отсутствие письменности… А мы прилетели лишь несколько поколений назад. Мы знаем слишком мало. Должно быть, родственная связь между отцом и сыном имеет для вас огромное значение?– Разумеется. Если у мужчины нет сына, вся память его предков пропадёт, ведь дочери наследуют по материнской линии. Вот так и теряются воспоминания. Когда у человека нет ребёнка того же пола.– Или когда он умирает молодым.Я вздрогнул.– Будь осторожен, Харди, – повторил он.Всё это было более чем странно.– Что вы хотите сказать? Что мне грозит опасность? Что кто-то намерен уничтожить мою наследственную память? Но это невозможно, мистер Мак-Нейл. Наш народ благоговеет перед памятью предков. И стилки не убивают друг друга. Никто не сможет жить дальше с таким ужасным воспоминанием.– Я слышал, твой дед был убит несколько лет назад.– Да, можно подумать и так. Но дед уже передал сыновьям свои воспоминания.– Но он был убит. Заколот. Я хочу сказать, что нет ничего невозможного. Каждый может впасть в отчаяние, даже стилк. В особенности в тяжёлые времена.Чепуха, попытался уверить я себя. А что до скиммера, это просто несчастный случай. Однако этот странный разговор оставил у меня в душе неприятный осадок.Туман кристаллизовался в снежные хлопья, и весь мир стал ослепительно белым. С охотой и плантациями в этом году было покончено, и локсы погрузились в глубокую спячку в амбарах. Только лорины были настолько неразумны, что покидали свои убежища по каким-то делам, неуклюже ковыляя по сугробам. Люди собирались у очагов поболтать, переждать сильный мороз, заняться преждевидением.А я мечтал о Чаре.Зима – прекрасное время для преждевидения, именно зимой мы стараемся расширить наш опыт и знание истории. Но стоило мне раскурить трубку и лечь на мягкие подушки, как прелестное лицо Чары с сияющими карими глазами снова вставало передо мной. И каждый раз я заново воскрешал нашу встречу – слово за словом, минута за минутой.Не знаю, понимал ли отец, что со мной происходит. Сам я не смог бы ему объяснить. Это было совсем не похоже на обычное сексуальное влечение.Маленький старый домик, где жили мы с отцом, издавна принадлежал нашей мужской линии. Согласно своему общественному статусу, дядя Станс и Триггер обитали в солидной резиденции. Но так как наши дома стояли бок о бок посреди деревни, мы виделись с роднёй слишком часто.Хранитель храма, невзирая на стужу, ежедневно внушал суеверным и слабодушным, что Великий Локс, поправший ледяного дьявола Ракса, по-прежнему хранит нас от вселенского зла, а легендарные Дроув с Кареглазкой ждут не дождутся, чтобы прилететь к нам на помощь, буде дела пойдут ещё хуже, чем сейчас.Я ни разу не зашёл в храм, но однажды, прихватив пару горячих кирпичей, добрался до большого амбара на краю женской деревни. У нас с отцом закончилась мука.Моя мать, Иам-Весна, занималась распределением припасов. Увидев меня, она просияла.– Не может быть! Это ты, Харди?Какой кошмар. В амбаре было несколько человек, мужчин и женщин, и все они обернулись, чтобы поглядеть на меня. Большинство матерей имеет достаточно здравого смысла, чтобы игнорировать своих сыновей, в особенности на людях. Но только не Весна. Это крупная женщина с круглым весёлым лицом и очень громким голосом. Её приветствие прокатилось по всему амбару. Да ещё с нежной ноткой, какую сыну положено слышать лишь от своего отца! Готов поклясться, даже локсы на минуточку вышли из спячки и с любопытством приоткрыли глаза.– О, ради Фа, Весна, – пробормотал я.Но она уже надвинулась на меня, неотвратимая, как грум, и пухлыми руками прижала к своей гигантской груди.– Как ты вырос! – Ухватив за локти, она отодвинула меня на расстояние вытянутой руки и критически осмотрела. – Ты большой, красивый парень, Харди. Ты очень похож на своего отца.В амбаре находилось не менее десяти человек, включая юного отморозка Каунтера. Как минимум, десяток идеальных свидетелей моего позора! Эта кошмарная сцена войдёт в историю, и бесчисленные поколения потомков будут потешаться над ней бессчётное количество раз. Да, репутация моя была обречена.– Как там Бруно? – спросила Весна, разжав свои цепкие пальцы.– Давненько не виделись! Я уже собралась навестить вас вечерком.– Не стоит, – поспешно сказал я. – Сегодня к нам придёт дядя Станс. Они с отцом планируют поездку на станцию Девон.– Вот как? Надеюсь, они намерены переждать стужу?– Они намерены отправиться завтра. Я тоже еду.– О нет, – она внезапно побледнела. – И ты, и Бруно? Это же опасно! Я не смогу жить, если потеряю вас обоих.– Послушай, ты не можешь говорить потише? Об этой поездке не должны знать посторонние.– Ради Фа, о чём ты толкуешь, Харди? Завтра вся деревня увидит, как уезжает мотокар.При виде её доброго, пухлого, ужасно расстроенного лица во мне шевельнулось забытое чувство, и я непроизвольно дотронулся до её руки.– Не беспокойся, у нас всё будет в порядке! Кстати, нам нужно немного муки. Отец опять просчитался.Весна взяла у меня горшочек и отмерила несколько горстей из дощатого ларя. Все присутствующие внимательно следили за процедурой, запоминая каждую горсть.– Не только Бруно просчитался, – спокойно сказала она. – Мучные рационы будут урезаны. Ванда завтра же объявит об этом.– Что ж, придётся восполнить рацион овощами.– С завтрашнего дня выдача овощей ограничена. С мясом тоже серьёзные проблемы. Не будь в Носсе избытка рыбы, мы уже оказались бы в большой беде… – Она вздохнула и взяла меня за руку. – Одиннадцать поколений назад была суровая зима, хотя и не такая плохая, как эта. Но люди восстали против своих предводителей, взяв штурмом амбар, и предводительница женщин погибла.– Как, её убили?! – Беседа с мистером Мак-Нейлом была ещё свежа в моей памяти.– Нет, её засыпало зерном. Кто-то выдернул заслонку бункера. Когда предводительницу откопали, она уже задохнулась.– Хорошо, что это был не предводитель, – только и мог сказать я. – А то, глядишь, я бы вовсе не родился.Лицо Весны омрачилось.– Знаешь, я должна увидеться с Бруно. Тем более, что завтра вы уезжаете.Я представил, как толстая немолодая женщина вдруг появляется в мужской деревне. Кошмар.– Не понимаю, зачем тебе это нужно.– Что тут непонятного? Я люблю его, – сказала она на весь амбар.В ту ночь мне приснился странный сон, где перемешались воспоминания множества моих предков. Там царили холод и ужас, кровь и смерть. Там была девушка, похожая на Чару, и всё-таки не Чара, её прекрасное лицо и карие глаза дарили мне спокойствие и разум. И было там что-то ещё, что намекало на долгие, как жизнь, отношения между женщиной и мужчиной.Я думал об этом, когда Весна махнула нам рукой со своего порога. Отец помахал в ответ, нисколько не стыдясь. Как они могут любить друг друга целых семнадцать лет? Любовь вообще не может длиться. Это всего лишь кратковременный период сплетения тел для зачатия потомства.Мотокар под управлением дяди Станса бодро загромыхал по дороге. Клетка с аварийным попугаем, подвешенная на крюке, стала монотонно качаться, и птица, вцепившись в жёрдочку, издала пронзительный вопль. Все остальные устроились на боковых скамейках, поближе к топке: мы с отцом, Триггер, Ванда и её дочь Фоун.Фоун примерно моих лет, она хорошая девушка и недурна собой, но… Это очень большое «но», поскольку Ванда давно мечтает о том, чтобы мы с Фоун в надлежащее время завели детей. Мальчик получит мою память, предположительно восходящую к началу начал, девочка! – память Фоун, объемлющую двадцать три поколения. И если у Триггера не будет сына (а я даже вообразить не мог, чтобы Триггер когда-либо решился на надлежащие действия!), в один прекрасный день мой сын от Фоун станет предводителем. А наша дочь, понятно будет предводительницей. Ванда говорит, что это пойдёт на пользу Иаму.Плевать мне на Иам. Между мной и Фоун нет ни единой искорки интереса, по крайней мере с моей стороны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29